Уголок читателя - 12

Я влюбилась... Да- да, при живом муже, почти сорокалетнем стаже семейной жизни и в возрасте» 50 с хвостиком», причем, хвостик довольно внушительный. Но ceрдцу не прикажешь!
Впервые я увидела его на скамейке в парке. Очень элегантный, в белых перчатках (вы много видели представителей мужского пола в перчатках?!), черный волос отливал благородной сединой. Глаза.... Ах, эти глаза! Цвет их был прямо- таки медовым, они магнетически притягивали взгляды прохожих. Я не стала исключением. Едва я взглянула в этот медовый омут, ceрдце пропустило удар...и вот она, Любовь!!!
На следующий день я снова пошла на прогулку в этот парк, на ту же аллею. Он сидел на скамейке, блаженно щурясь под последними тёплыми лучами осеннего солнца.
С тех пор я стала ежедневно ходить на прогулку в одно и то же время. Были дни, когда я его не видела. Тогда в голову лезли мрачные мысли и время до следующей встречи тянулось, словно резиновое.
Погода постепенно портилась, но он все так же ежедневно сидел в парке, иногда зябко вздрагивая, иногда кутаясь в свой неизменный черный наряд с белой бабочкой под тяжёлым мужским подбородком.
Видно было, что спешить ему некуда и не к кому. Ко всем прохожим, в том числе и ко мне, он относился безразлично. Впрочем, иногда, оглядываясь, я видела, что он провожает меня взглядом. Но в этом взгляде не было ни призыва, ни надежды, ни хотя бы заинтересованности. Просто поворот головы.
Однажды я решилась и присела на скамейку рядом с ним. Медовый взгляд... взмах перчаткой...и все. Он не отодвинулся от меня, но и не сел ближе. Редкие снежинки кружились в воздухе, оседая на его пышных усах.
Да, я никогда не любила усатых, но в его усах я находила необъяснимую прелесть! Наверное, так всегда бывает, что у любимых все прекрасно.
Долго так продолжаться не могло- эмоции переполняли меня, требовали выхода, и я решила рассказать обо всем мужу.
Взахлёб я описывала свои чувства, рассказывала о возлюбленном: говорила о глазах цвета меда, о благородной седине, о перчатках (явный признак аристократии!), о пушистых усах, о черном наряде с бабочкой.
Когда я, перечисляя достоинства любимого, пошла на третий круг, муж спросил: » Скажи прямо, чего ты хочешь?».
И я, словно рухнув с обрыва в ледяную реку, сказала:» Хочу, чтоб мы жили втроём!».....
Мой понимающий, мой замечательный, почти неконфликтный муж согласился!!!
Так в нашей семье появился кот- черный, с белой бабочкой на шее, в белых перчатках на передних лапках, с пышными усами и медовыми глазами.
P.S. Назвали Базилем, ибо имя Васька ну никак ему не подходило!

Сеть

Мужчина и женщина стояли в приюте, и смотрели на подходящую к ним пожилую женщину.Она шла медленно, слегка прихрамывая на правую ногу. У мужчины в руках был поводок, на котором он держал старую овчарку. Она прожила с ним пятнадцать лет, и теперь смотрела на него непонимающим взглядом, полным страха. Она не понимала, зачем её привели сюда. На руках у женщины был большой сиамский кот. Он прижимался к ней и вздрагивал от каждого звука. Пожилая женщина подошла к паре. Она была волонтёром. Всю свою любовь и нежность она отдавала тому, кого бросили собакам и кошкам приюта.
— Мы пришли отдать вам их, сказала жена.
Мужчина старался не смотреть на овчарку, заглядывающую просительно ему в глаза.
-Ребёнок у нас родился, продолжила жена, и вот понимаете, шерсть, запах и вообще, нет больше у нас времени на них.
Пожилая женщина тяжело вздохнула
-Времени, значит нет..
-Значит, не передумаете....
Мужчина старался не смотреть на свою собаку.
-Ни в коем случае, сказала женщина и обернувшись к мужу сказала. Отдай.
Он негнущейся рукой передал поводок женщине-волонтёру. И овчарка тихонько завыла. Она всё поняла.
Жена протянула кота, и женщина взяла беднягу свободной рукой. Кот жалобно мяукал и тянул лапы к бывшей хозяйке.
-Пошли, сказала жена мужу и тот, И тот так и не взглянув ни на собаку, ни на кота, пошел с ней рядом к выходу.
Собака и кот рвались догнать своих бывших хозяев. Но крепкие руки пожилой женщины не пускали их.
-Ничего, ничего, повторяла она. У меня вы не первые. Я вас заберу к себе, ничего. Ещё два рта. Как-нибудь, проживём. Здесь не останетесь. Помрёте вы здесь. Ко мне домой пойдём.
Но уходящие муж с женой ничего этого не слышали и не видели. Они шли домой и отгоняли печальные мысли. А вскоре забыли о своих питомцах. Ребёнок, пелёнки, работа и бессонные ночи, выветрили память и успокоили совесть. Как будто и не было в их жизни, ни старой овчарки, ни сиамского кота.
А годы шли. И муж превратился в успешного бизнесмена. Он стал владельцем большого бизнеса, и семья купалась в роскоши. И работники его предприятия говорили о нём только хорошее. Но однажды....
Однажды, прямо за рабочим столом случился с ним инсульт. Такое дело. Но вскоре он пришел в себя. И может, если бы с ним занимались, и просто уделили ему внимание, то всё в конце концов было бы, как прежде. Но...
Но сын, подросший к этому времени давно хотел управлять бизнесом сам. Ему не нравились методы отца. Он стремился переделать всё иначе. Так что, он использовал, что называется, случай, и уговорил постаревшую мать, что отца лучше сдать в приют для профильных больных, ведь там папе будет лучше, уговаривал он мать. У нас нет времени, а там с ним будут заниматься специалисты. И мать согласилась.
А когда они уходили, она не могла всё взглянуть на мужа, непонимающе смотрящего им вслед, и мычащего что-то жалостное.
Больше они не пришли ни разу. Только, звонили узнать, как у него дела. Нет, жена хотела приехать и навестить, но у сына всё не было времени. Бизнес, дела, знаете ли.
А ещё через пару лет сын уговорил мать переписать дом, и остальную часть бизнеса на него.
-Зачем тебе мама эти заботы, говорил он. Живи себе и радуйся. Отдыхай.
И она сделала так, как хотел её единственный ребёнок , надежда и опора.
А ещё через полгода сын сдал маму в дом престарелых.
-Тебе мама здесь будет лучше, говорил он. Здесь, все твоего возраста, а дома некому за тобой смотреть. Не волнуйся, я часто буду приходить.
Мама смотрела ему вслед и понимала, что видит сына последний раз в жизни, что он больше не придёт никогда.
И почему-то перед её глазами стояли старая овчарка и сиамский кот.
Они стояли рядом с ней и смотрели вслед уходящему сыну.

ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

Сколько помню папу, он всегда считает, что у него котов нет. И сколько помню котов, они всегда считают, что они у папы есть. Они живут во дворе и на сеновале (неофициально).
Еще с прошлого года у папы — есть (как бы нет) два кота – Борзик и Кокос. Они ловят во дворе всякую нечисть. В награду за особо крупную пойманную нечисть получают от папы разрешение ходить с ним на рыбалку, а также имеют от папы региональные надбавки – молоко, рыбьи запчасти и остатки жареных куриц.
В этом году к этим котам присоединился еще один кот, которого папа называет «Этот-Дополнительный».
Особой пользы этот кот не приносит (видно, мстит за странное имя), но недавно привел свою беременную кошачью даму. Папа «Этому-Дополнительному» и его даме сразу сказал:
— Двор столько котов не вместит. Не разрешаю тут плодиться и размножаться!
«Этот-Дополнительный» плюнул и ушел, а дама уходить отказалась. Она прошлась по двору и устремилась на сеновал. Но папа решительно сказал: «Нет!».
Дама сделала вид, что согласилась, а потом сделала вид, что ушла.
Но когда на следующий день папа проверял банки с помидорами , на сеновале он обнаружил вышеозначенную даму. Она лежала на свежеизготовленном гнезде и смотрела на папу глазами радистки Кэт, готовой к борьбе. Папа махнул рукой и ушел.
Наутро он обнаружил на пороге двенадцать (!) убитых кротов. Они лежали грустной горкой. Рядом стояла Кэт и теми же глазами смотрела на папу.
Надо отметить, что папа досадовал на кротов: с прытью кабанов-тинейджеров они разрыли всю картошку и хулиганили в свекле.
— Ладно, — сказал папа радистке Кэт. — Живи на сеновале. Только чтобы твои котята вели себя прилично.
Кэт все поняла и скрылась на сеновале, а через несколько дней оттуда уже доносились пищащие звуки, которые легко можно было принять за сигналы передающего устройства.
Теперь у папы не только Борзик, Кокос и Кэт, но и три котенка. Их папа назвал «Спецназ». Они ездят на дровах с поленницы на землю, качаются на помидорных кустах, как на качелях, и выпивают молоко, которое папа выносит для ежика, Борзика и Кокоса.
Но, по словами папы, у них (у спецназа) есть одна хорошая черта – это их мать – Кэт. Как только Кэт видит, что папа крайне зол на спецназ за проделки, она ведет котят вглубь огорода. И уже оттуда, из глуби огорода, они возвращаются, держа в зубах мышей.
Но если вы и сейчас спросите моего папу, есть ли у него коты, он, конечно, ответит: «Нет».


Наталья Алексеева

Лидия Степановна выскочила по-быстрому на рынок за свёклой. Даже лицо не стала красить. Так - губы, глаза, пудра. 


На рынке было настолько малолюдно, что чувство вины перед продавцами призывало купить всё и много. 


Лидия Степановна купила синих (давно хотела), зелени (потому что лето и когда ещё), сладких перцев (будет настроение, может нафарширую к вечеру), помидор, огурцов, редиски (салат. Лето же - когда ещё. Да и худеть пора), чудной телятины (грех не взять было), фруктов (лето же), коврик для ванной (стоит фигню, а симпатичный), кофе (давно хотела попробовать этот), сахар (не помню, есть или нет, ну пусть будет, он не портится), пачку соли (та же история, что с сахаром), причудливую жёлтую фигню (непонятно - фрукт или овощ, но продавец сказала, что вкусная и дико полезная), ну и по мелочи там всякого - брюта, сыра, копчений, грибов и орехов. 


Уже подползая к дому под тонной продуктов, Лидия Степановна подумала: "Б#...ь. Свёкла!"


Фрумыч Фрум (Serghei Uzun)
️ Берил Кук (1926-2008 гг.)
️ "Фруктовый рынок"

#РОЗА
Одна моя знакомая пять часов визжала на табурете. К ней пришла мышь и гуляла по кухне, как по гастроному. Мыши хотелось на ужин чего-то необычного. 
Женщина боролась с грызуном противным голосом. Мышь морщилась, но терпела. На шум заглядывал кот, но чисто посмотреть. Он был пацифист, в его душе росли тюльпаны. 
Потом пришёл муж и спас всех шваброй. Бросил, промахнулся, и уже по звону посуды мышь поняла - больше здесь ей не рады. Пора. 
Конечно, виноват муж. 


️Слава Сэ

У нас пару лет назад поменяли лифт на новый. 
Мы всем подъездом жаждали этой замены, предвкушали, как будем подниматься в новом и красивом лифте и совершенно без сожаления вспоминать старую коробку, в которой еще Буденный своего коня катал. 
И вот новый лифт заработал. Новый и красивый. Еще младые последователи невнятного стиля живописи, в котором творил Пикассо, ничего не нарисовали на стенах, но у жильцов уже начали закрадываться смутные ощущения, что "чего то тут не того". 
Дело в том, что старый лифт хоть выглядел как Панцеркампфваген после прямого попадания снаряда и наверняка состоял в клубе самоубийц, но возносил он людей на этажи быстро и, если не придираться к эстетике, в основном без претензий. 
Новое же убожество, после нажатия кнопки этажа, ждало 10 секунд, после чего мееедленно закрывало дверь и не спеша, как философствующий пилигрим, начинало свой нелегкий и долгий путь наверх. 
Кнопка "закрыть двери" наличествовала, но лифт, презирая любое насилие над его волей, на эту кнопку не реагировал. 
Для тех, кто ехал впервые, внезапный пипец начинался тогда, когда лифт доезжал до нужного этажа. Там он останавливался и, затаив дыхание, начинал прислушиваться. Кто его знает, что в этот момент творилось в его тормознутых мозгах, но внезапная тишина, без какого либо движения, очень негативно влияла на психику пассажиров. 
А это железное убожество, тихо-тихо постояв десять секунд на уровне заданного этажа, начинало соображать, что миссия-то еще не завершена! И что там в программе есть еще пару команд для завершения! 
И вот тогда, после тревожной тишины, эта железная скотина громким и торжественным голосом, как на торжественном приеме в Королевском дворце, внезапно объявляла всем присутствующим - "ПЯТЫЙ ЭТАЖ"! 
Сердце падало в ж@пу и пряталось там за выступом. А это железное порождение нездорового конструктора, радостно открывало двери, выпуская два раза обделавшихся от затейливого алгоритма работы лифта. 
Намедни три пацана лет по десять и я поехали наверх. Я приколы лифта уже знаю, а пацаны, смотрю, не местные. Остановились на пятом, лифт стоит. Ну, как обычно, вспоминает, что дальше делать. Смотрю пацаны как-то занервничали. 
Поворачиваюсь к дверям лифта и этим дверям говорю "Я - Серега". Двери оппа, и открываются. Выходя, оборачиваюсь к пацанам и делюсь тайным : "Реагирует на свое имя" 
Думал не прокатит, поскольку приколом этим, в разных вариациях, еще Ленин Крупскую разводил в Шушенском. Но не тут то было... 
... Слышу лифт останавливается на седьмом и, как обычно, замирает в склерозе на десять секунд. 
- Я Витек!!! - орет один из лифта.
Лифт молчит.
- Я Тимур!!! - орет второй.
Лифт готовится открыть двери.
- Я Санек!!! - орет третий.
Слышу, двери открываются и с охреневшей, судя по голосу, рожей, сосед, ожидавший лифт на площадке этажа :
- А я Валерий Павлович. 
Об одном жалею, что меня там рядом не было. Не видел я тех лиц.


Хулиган
Больше рассказов читайте в нашем телеграм канале ОПУСЫ И РАССКАЗЫ

— Ви только посмотрите на етот поциент! — кричала на весь двор районный врач Мара Леонидовна Ястржембская.
Мара Леонидовна работала в поликлинике этого района уже почти сорок лет, поэтому местным языком владела виртуозно.
— Пациент! — пытался исправить общее мнение о себе какой-нибудь дядя Вова, пойманный за рукав.
— Я лучше знаю! — отрезала доктор. — Пациентом будешь, когда сдашь все анализ!
Лечила она виртуозно. Ослушаться ее боялись даже Сема и Яня — здоровущие мужики с пудовыми кулаками и бронебойными лбами.
Она, маленькая и толстая, подходила, например, к дяде Яне, который, по случаю субботы, уже только что съел шкалик и планировал запить вторым, и говорила строго, но печально:
— Ты завтра умрешь!
— Как? — огорчался Яня.
— Алиментарно! Как мадам Баренбухер в прошлый год, — невозмутимо отвечала Мара Леонидовна, — сегодня ляжешь, а завтра не встанешь…
— Почему? За что? — лепетал несчастный Яня.
— Потамушта свой норма не знаешь!
— Я же только шкалик…
— А в обед на работа? — заглядывала ему в глаза Мара Леонидовна.
Яня стыдливо опускал голову и начинал шаркать ножкой сорок восьмого размера.
— Так я тогда не буду…
— Дай! — говорила доктор и протягивала руку. Яня покорно отдавал ей шкалик и с надеждой спрашивал:
— Ну, как?
Мара Леонидовна лезла в сумку, доставала бутербродик, завернутый в газету, и протягивала ему.
— Ешь! Водка надо закусывать!
— Та я ел! — врал Яня.
— То было вчера, — отмахивалась доктор. И Яня покорно ел, заглядывая ей в глаза:
— А теперь?
Она доставала записную книжку, что-то смотрела там, водя пальцем по записям, а потом разрешала.
— Живи, пока. До вторник. А там я посмотрю!
И счастливый Яня уходил. До вторника еще много времени и много работы.
Ястржембская, не считаясь с листом вызовов, ходила по квартирам. Квартиры были разные. В иных ей и деньги совали — рубль-два. Она брала. Впрочем, это богатство тут же оставляла в квартирах других, прикладывая деньги к выписанному рецепту.
Закончив обход, Мара Леонидовна шла пить чай к мадам Гоменбашен. О, это были самые счастливые минуты для обеих. Никто и никогда не смел нарушить их общение. Бывало, конечно, что какой-то невежа, из приезжих, конечно, влетал во двор с диким воплем:
— Где Мара Леонидовна? Мне сказали, что она тут!
Ему пока вежливо объясняли, что доктор пьет чай у мадам Гоменбашен и тревожить ее нельзя. Обычно, этого было достаточно. Но не всегда. Тогда крикуна спрашивали:
— Кто-то умирает?
— Нет, но…
— Никаких но! — отвечали ему.
Несколько раз было, что человек начинал спорить. Залупаться, как говорили грамотные люди. Тогда кто-то, например, тот же Яня или Никита, брали его одной рукой за ворот, а другой за штаны, там, где попа, и вели к воротам.
— Тут почекай! — говорили этому бестактному человеку и выбрасывали на улицу.
А врачиха и мадам, не ведая, что во дворе такой исицер хойшер, мирно пили чай, обмениваясь кулинарными рецептами.
— Ты, Мара, мене не лечи, — укоряла мадам Гоменбашен, — в форшмак, если ты хочешь иметь настоящий форшмак, надо положить антоновка!
— А семеринка уже форшмаку не подходит? — ехидничала Мара Леонидовна.
— Не морочь голова, — отмахивалась мадам Гоменбашен, — ты профессор там, за окном, а тут сиди тихо и учись, пока я жива!
И Мара Леонидовна таки училась. И приносила плоды своего ученичества, как на зачет или экзамен. И волновалась, ожидая приговора. И в то же время, цепко, но украдкой оглядывала мадам, задерживая ее руку в своей и определяя пульс.
Советы врача мадам Гоменбашен встречала шумными протестами, но исполняла неукоснительно.
Через какое-то время Мара Леонидовна, тяжко вздохнув, поднималась и шла лечить в другие дворы, где имелись свои Яни и Сени, но не было и не могло быть другой мадам Гоменбашен.
— Штучный товар! — думала о подруге Мара Леонидовна.
— Штучный товар! — думала о ней мадам Гоменбашен.
Странно, но старухи, всегда и во всем не согласные друг с другом, думали практически одинаково.
Хотя… Что тут странного?
Александр Бирштейн

Размер - не главное



- Не понял...
Рыцарь спрыгнул с коня и по кругу обошёл дракона, с подозрением осматривая ящера. Дракон дружелюбно улыбался рыцарю во все двести зубов и помахивал кончиком хвоста.
- Ничего не понимаю. Девушка! Девушка! - Рыцарь задрал голову и принялся кричать, обращаясь к окну на верхушке башни.
- A? - Из окошка показалась растрёпанная голова принцессы.
- A чего y вас дракон такой задохлый?
Дракон поднялся на обиженно лапы, зафыркал. И ростом он, действительно, не вышел. Был размером всего лишь с лошадь. Ну, хорошо, не с лошадь, а с упитанного пони.
- Я тебе дам «задохлый»! - тоненьким голосом заверещал ящер, - Я тебе сейчас покажу - «задохлый»!
И дракон выпустил жиденькую струю пламени прямо перед лицом рыцаря.
— Я не задохлый, я декоративный! Понял?
Рыцарь отмахнулся от огня рукой в стальной перчатке.
— Ты ещё скажи, карликовый.
— Ещё одно слово, и я тебя поджарю. Люся! Люсенька, - дракон поднял голову и в свою очередь закричал в сторону окошка, - этот гопник меня обижает!
Голова в окошке исчезла, а дракон наклонил голову, выставил коротенькие рожки и попер на рыцаря.
— Я тебе покажу, как обзываться. Как дам тебе сейчас больно.
Рыцарь ойкнул и спрятался за лошадью.
— Уйди прочь, животное. Как рубану тебя мечом, будешь знать.
Дверь в башню распахнулась.
— Это кто мою Пусю обижает?
На пороге стояла принцесса. Размашистым, почти строевым шагом, девушка подошла к рыцарю.
— Ты чего хамишь, а? Дракон ему не нравится, каков гусь. Ты сам-то чего такой мелкий?
Рыцарь покраснел и снизу вверх посмотрел на принцессу.
— Это не я мелкий. Это вы… слишком большая.
— Пуся! - Принцесса отступила на шаг и чуть не расплакалась. - Он меня толстой обозвал!
Дракон проскользнул под брюхом у лошади и цапнул незадачливого рыцаря чуть пониже спины. Латы хрустнули, как яичная скорлупа.
— Ааааа! - Заорал укушенный.
продолжение следует...

Принцесса от неожиданного крика испугалась, со всего размаху треснула ухажёра по шлему сумочкой и бегом умчалась обратно в башню. А тело несчастного с глухим стуком рухнуло в траву.
Дракон оттащил рыцаря к башне, снял помятый шлем и принялся отпаивать коньяком из фляжки. Юноша отпаивался с удовольствием, но при этом печально жаловался на жизнь.
— Как я другим рыцарям в глаза смотреть буду? Ты ведь такой мелкий. Меня же засмеют.
— А ты говори, что в отличие от них, у тебя комплексов нет.
— Каких комплексов?
Дракон зашептал на ухо рыцарю, и тот опять густо покраснел.
— Но ведь она меня на целую голову выше! Я её даже на руки поднять не смогу.
- Ну и что? Пусть она тебя носит. Зато у неё характер золотой. И готовит отлично. Знаешь какой борщ она варит?
— Да? - Рыцарь с сомнением посмотрел на дракона.
— А пельмени? Уууу, закачаешься!
— Ну, не знаю, - рыцарь всё ещё колебался, - она ведь в два раза меня больше.
— В жизни рыцаря, - дракон встал в патетическую позу, - всегда должен быть подвиг!
Рыцарь задумался. Попробовал надеть помятый шлем, сплюнул и выкинул его в кусты. Вдохнул, как перед прыжком в воду, и распахнул дверь в башню…
И жили они долго и счастливо. Рыцарь устроился работать директором королевства, и сделал принцессу королевой. Принцесса носила мужа на руках, а ему это нравилось. Соседские королевы-бабушки умилялись дракончику, когда рыцарь выгуливал декоративного ящера у подъезда замка.
А на все вопросы подружек, принцесса загадочно улыбалась и вела показывать парадный меч своего рыцаря в главной зале замка - огромный двуручник, в рост человека. Подружки ахали и мечтательно закатывали глаза.
Александр Котобус (Горбов)

ТОРТ



У тети Бети разварились макароны. Вот падлы канализационные! Всего на пару минут зацепилась языками с мадам Берсон по поводу международного положения шмоток на одесской толкучке. Тема вечная, но важная. Мадам женщина знающая и опытная. Ее информация бесценна. Вот тетя Бетя уши развесила аккуратненько. Как тетя Рива белье после стирки. Еще бы. Каждое слово мадам Берсон на вес птичьего дерьма, которое мумия. Так вот, этой самой мумией можно лечить все! Даже склероз и импотенцию. В общем, как раз для дяди Марика, чтоб он был здоров после того, как сдохнет три раза за то, что вчера треть зарплаты пропил с этим шлимазлом участковым Гениталенко. Говорил, что пил в благотворительных целях, потому что участковому много пить вредно. А Марику – йолду царя небесного, выходит, можно? Портвейн смешивать с перцовкой можно?
- Коктейль! – объяснил Марик, когда уже смог говорить.
А говорить он смог часа через четыре, когда Бетя ему уже все сказала и собралась спать. С устатку, между прочим. Для того, чтоб этому крахаидлу все сказать, тоже силы нужны.
В итоге, бессонная ночь, отягченная дополнительным скандалом.
А тут еще эти цуресы с макаронами.
Бетя брезгливо потыкала вилкой в непонятно что, горкой прилипшее к миске. Да-а, время еще имелось. Макарон больше не было. Марик придет, а обеда нет. Ужас! Развод!
Нет, надо что-то думать!
продолжение следует...

Бетя обреченно порылась в холодильнике. Полбанки сгущенки, дрянное шоколадное масло… Яйца.. Все!
Она огляделась. На окне сиротливо доживал свой век бутыль из-под вишневки. Вишневку Марик давно и надежно выпил с дружком своим. А вишни побрезговал.
- Козий помет, козий помет…
Сам он засранец!
Будет, будет жрать этот «козий помет», пока не лопнет!
Бетя поставила сковородку на огонь и кинула в нее кусок шоколадного масла. Когда масло распустилось, выложила на дно часть того, что было макаронами. Когда макароны чуть поджарились, залила их яйцом, уменьшила огонь и закрыла сковородку крышкой. А сама стала добывать вишни из бутыля.
- Хорошо, хоть косточек нет! – мельком подумала. Это Герцен всех напугал какой-то синей кислотой, которой полно в косточках. Вот их вынимали из вишен и когда варенье делали, и когда вишневку.
Бетя подняла крышку и стала выкладывать на макароны вишни. Потом посыпала их сахаром и немного ванилью и прикрыла новым слоем макарон. На них Бетя вылила сгущенку,сдобрила вишнями. Потом сверху выложила остаток трубчатых. Его тоже украсила вишнями и полила сгущенкой. Накрыть крышкой уже не удалось, поэтому Бетя законопатила свое творчество в духовку.
- Чем это так пахнет? – льстиво спросил Марик, входя в квартиру.
- Макаронным тортом! – придумала на ходу тетя Бетя.
- Отравить решила? – предположил лучшее дядя Марик.
- Не хочешь, не жри! – корректно ответила тетя Бетя.
Ну-ну, посмотрим! – объявил дядя Марик и сел смотреть.
Тетя Бетя вынула сковороду, отрезала себе кусок и стала питаться. В принципе, она сначала хотела кинуть понты, но блюдо ей неожиданно понравилось, и она задвигала челюстями быстро-быстро.
Это уловил Марик и встревожился. Ничего себе! Эта подлая Бетя уперла свой кусок и полезла за вторым! Нестерпимо! И Марик с ножом и вилкой наперевес ринулся к сковородке.
Когда с едой было покончено, Марик блаженно потянулся и сказал:
- Какая ты умница, Бетенька! Сегодня ночью я тебя очень отблагодарю!
Бетя знала, что ночью у него опять ничего не выйдет. Но все равно ей было приятно.
Александр Бирштейн.

В некотором царстве, в кошачьем государстве жил принц Баюн, был он до безобразия умный, самовлюбленный и прислуживала  у него сама Яга Горыновна .  
Баюн это очень ценил , потому как вместе были они уже триста лет и три года . Вот и сегодня, проснувшись, потянувший Баюн позвал Ягу:
-Дорогая моя нянька , а что у нас на завтрак и что в нашем королевстве творится, новости какие?
-Ой, котеночек, не поверишь, в пятом царстве государстве опять из-за Мурки война началась, не могут поделить местные банды, кому она достанется!
-Ну а что Мурка, бабушка?
-Да что ей станется, хвост распушила, глазки подвела, ротик приоткрыла и все!
-Это что все, бабушка?
-Ой, Соколик, вот не понимаешь ты эти женские штучки, это она флиртует так, понял?
-Ах, ну да, ну да! И что эти местные?
-А что они, рты пооткрывали, слюни текут и в бой друг на дружку!
-Во дела, бабушка!
-Да а что удивляться, касатик, из -за Ентих женщин всегда войны да драки были, почитай историю!
-Ты права , бабушка, хоть меня бог миловал, не встретилась  еще та,перед которой готов упасть и царство свое продать!
-Типун тебе на твой розовый язычок, Баюнчик, нам этого не надобно. Ну там серенады можно, ну там в окно залезть тоже ничего, а вот это вот все остальное , упаси мою Ягушину душу!
-А что так, бабушка?
-Ты что , касатик, без портков остаться хочешь?
-А что так можно?
-Да эти бабы, фью, вокруг хвоста тебе обведут , очаруют, попкой повиляют и все!
-Что все, бабушка?
-Считай обобрали как липку!
-Так липки у нас нет , бабушка, одни елочки
-Да это игра слов, касатик!
-Ааааа, понятно, бабушка, чтобы я без тебя, кто бы я без тебя! Ну тогда давай завтрак, ведро сметаны и свежих карасей!
-Ах, ты черт волосатый, прохвост без шерсти, а ну вставай!
И тут Баюн проснулся, глаза открыл, Яга со скалкой  в руках стоит.
-Ну , проснулся? Сколько буду тебя дожидаться, тесто подходит, давай , одна лапа здесь, другая у Водяного, карасей мне свеженьких притарань, пирожки печь буду!
Баюн вздохнул, почесал за ухом, а как хорошо все начиналось!
Лилия Гайсс

СУП С ПОТРОШКАМИ



Тетя Рива брела на Привоз и горько думала:
- Когда у тебя есть курица, у тебя есть обед! Но, как сделать обед без курицы?
Вчера Петя радостно приволок два кило невиданных макарон поз названием «звездочки».
- Смотри, Рива, на работе давали! – обрадовал он жену. – Теперь ты сможешь, наконец, сварить суп с потрошками!
Вот йолд! Сорок лет прожил, а до сих пор не знает, что суп не варят потому, что нет курицы. А курицы нет потому, что нет денег. А денег нет потому, что эта милиха…
Тут тетя Рива стала тревожно оглядываться, как будто кто-то мог подслушать ее мысли.
Но Петя так хочет этот суп!
Хочет суп… А кто подписался на целый оклад на облигации? Кто домой вместо денег принес резанную, цветную бумагу?
- Выиграем! Выиграем… - цуресы от мадам Берсон они выиграли!
- Рива! И что у вас на обед? – каждый день интересуется мадам. И не потому, что кулинарка, а потому, что ищет, к кому из соседей пойти пожрать. Вот и пристает. А потом:
- Рива с Петей жадные! Рива с Петей нищие!
Выбирай что хуже. Ничего, Рива, таки, сварит этот суп. А мадам пусть нюхает через замочную скважину. Если Межбижер ее не займет чтоб подслушивать..
Конечно, крылышки, печенка, сердечко супу бы не помешали, но где их взять? Зато можно купить на вес лапки, горлышки, желудки… И не хуже будет! Нет, конечно, немного хуже, но Петя, добрая душа, не разберет.
Куриные отходы – да, так их называют! – продаются в самом углу площади. Покупают их опустив глаза и приговаривая, что кошка, сволочь, совсем обнаглела, бычками брезгует, курицу ей, прынцессе, подавай.
продолжение следует...

На полкило «отходов» выпали тете Риве три лапки, четыре желудочка, почему-то в Одессе обзываемые пупочками, штук пять горлышек и – о, чудо! – сердечко!
Картошка в доме есть, морковку, лук, зелень купить несложно и недорого… Так, что еще? И тетя Рива разоряется еще на пол-литровую банку сухофруктов. Будет Пете еще и компот.
Насчет второго Рива не заморачивается. Да Бог Пете с супом справиться.
Придя домой, Рива первым делом помыла и почистила потрошки. А что? Какие есть, такие есть! И нечего! Потом она поставила потрошки вариться. Все, кроме сердечка. Его можно позже. А пока, поглядывая на кастрюлю, можно шинковать лук и морковку, чистить и резать картошку.
Сняв шум, Рива опустила в суп чищенную от кожуры луковицу и корешок петрушки.
Минут через пятнадцать и корешок, и луковицу можно вынуть, но, смотрите, запах уже начал переходить в аромат. Теперь картошку.
И время не бежит, а идет вполне нормально.
Немножко постного масла на сковородку и туда шинкованные лук с морковкой. И ложку – не надо больше! – томата.
Что там с мясом? О, лапки уже можно выкинуть, а все остальное буквально на минуточку вынуть. Мясо уже отстает от горлышек. Снять его. Порезать мелко «пупочки» и все это обратно в суп. И сердечко тоже туда. И пару горошков перца. Ой, а макароны-звездочки? Скорей макароны эти в суп!
Минут через десять можно лить зажарку. И сделать совсем-совсем маленький огонь. И шинковать зелень. И кинуть ее – много! – под крышку. И вспомнить, что не посолила!
Ну, это поправимо.
И выключить под кастрюлей огонь.
Фу-у! Осталось два дела – легкое и приятное.
Легкое – сварить компот из узвара.
А приятное…
Заслышав тяжелые шаги на лестнице, это спускается мадам Берсон, приоткрыть, но на цепочке, дверь. Запах, нет, аромат супа из потрошков с размаху бьет по ноздрям мадам.  Мадам останавливается, определяя направление. Определив, она толкает дверь, стремясь прорваться к источнику. Не тут-то было!
- Рива! – в отчаянье кричит мадам, - У тебя дверь закрыта на цепка!
- Да. А что? – показывается в щелочке Рива.
- Я хочу до тебе в гости!
- В другой раз! – позволяет тетя Рива.
- А сичас?
- А сейчас я варю суп с потрошками!
Все! Последний удар нанесен. Теперь можно захлопнуть дверь.
Александр Бирштейн

Фима шел с работы домой. Очень быстро шел. Нервничал.
Прошло уже десять дней, а скандал Софочка все никак не начинала. Наверное собиралась с силами. Ожидание было самым сложным моментом.
Соня начала с порога, едва он успел закрыть дверь.
- Фима, а скажи мне ,я  очень толстая?
- Та шо ты, Сонечка...даже не думай в эту сторону.
- Ну, фигура не очень. Да?
- Та шо ты, Сонечка. Даже не думай.
- А скажи в двух словах, какая у меня фигура?
- Увидеть и умереть.
- Мммм, почему умереть?
- От счастья.
- А у этой паразитки Цилечки, какая фигура?
- Ойц, обнять и плакать.
-Значит, всё-таки обнять.
- Сонечка, даже не думай в эту сторону.
- Так значит я всё-таки красивая?
- Даже не сомневайся.
- А эта паразитка Цилечка, красивая?
- Та на любителя...
- А тебе нравится, как я готовлю еду?
-Можно проглотить язык.
- А эта Цилечка, как готовит? Вкусно?
- Сонечка, солнце мое, даже не думай в эту сторону.
- Тада я хочу новое платье.
- Та на раз.
- И сумочку.
- Та на раз, два.
- И туфельки.
- Та на раз, два, плюнуть.
- Плюнуть! На кого? На меня?
- Та не, шо ты, на Цилечку, конечно. Сонечка, я хочу предложить тебе вечернюю прогулку на бульвар. Зайдём в твое любимое кафе, возьмём тебе французский круасанчик и чашечку горячего шоколада.
- Нет, дорогой, не надо лишних трат. Вот когда я куплю себе новое платье , тогда мы его выгуляем. А то эта Цилечка сегодня заходила ко мне в новом платье аж три раза. Один раз за солью, другой раз за спичками. Паразитка.
......
Фима знал, шо спорить с женой нельзя ни в коем разе. Надо только соглашаться. Совсем не обязательно, шо Сонечка побежит завтра покупать новое платье. Просто у нее такой характер, ну не любит она, когда с ней спорят.
Вот Фима и не спорил, поэтому в семье царит покой, счастье и любовь.
Марина Гарник

- Ай, Серафима Марковна, ай...мы вас, таки , поздравляем. Всё мы видели! Конечно. Такие афиши! Шо вы! Цимес. На этих афишах пианино как живое. Шо вы! Ойц, а Алиночка ваша..красотка, ну вся в вас. Вся!. Шо вы! Мы всё помним. Конечно. А как же! Наш двор был ,есть и будет самым музыкальным на нашей улице. Даже на двух, хотя мы ту улицу не очень любим, но всё ж таки соседи. Конечно! Я скрЫпочку Ёсика и вашу пианину не забуду ни-ка-да. Шо вы! Мы ж всем двором знаем всего Чайковского...да...да...и Глинку, и Рахманинова. Шо вы! Я с закрытыми ушами по первым нотам расскажу их всякнюю биографию. Вот я удивляюсь...всего семь нот! Семь! А в голове гудит ,как от 100....грамм. Даже Гриша, несмотря на свой интеллект, смогет различить барабаны от балалайки. Конечно мы будем на концерте. А как же! Вы же нам билеты в первый ряд, хотя это третий балкон, но кто вам считает. Тоже есть свои плюсы. Мы с третьего балкона цветы ж не докинем. И тада зачем их покупать. А вот это у мИне вопрос , а шо это ваша Алиночка на афишах одна с пианиной....А , извините, с фортепианой...так шо, бЭз оркестра? А, с оркестром. А де они на афише? Не влезли. Ну и правильно. Зачем нам в афишу до нашей конфЭтки всякие .... разные...ну...те, которых мы не знаем, которые не с нашего двора. Правильно? Правильно. А я вот это, извиняюсь....банкет будет? Будет! Аж полегчало. Мы ж так его ждали, так его ждали. Концерт , конечно! А платьюшко шили у Циммермана? А как же! Конечно. Ещё концерта не было, а он уже афишу повЭсил на своей витрине. Та шо мИне жалко шо ли. Ни-ка-да.
Марина Гарник 2024