Уголок читателя - 9

Несостоявшаяся поездка



Гектор и Офелия рвались за Денисом. Родители с трудом увели их в машину. Офелия плакала, а Гектор вдруг прыгнул вперёд, задев сильными лапами руль. Водитель едва удержал машину на дороге...
С самого детства мальчик Денис стремился к лидерству. И не только стремился, а добивался своего и верховодил ватагой окрестной ребятни. Всегда быть первым, во что бы то ни стало - такой жизненной линии придерживался повзрослевший Денис.
С семилетнего возраста увлёкся спортом. И, благодаря своему упорству, добился высоких результатов в спортивной гимнастике.
- Какой же у нас сын упорный, - качала головой мать.
- Это он в своего геройского деда Панкрата уродился. Тот прямиком до Берлина дошёл. Орёл! Или ты забыла? - любил напоминать отец, довольный успехами сына.
Их внимательно слушали два небольших красноносых питбуля - Гектор и Офелия. Любимцы семьи не знали деда Панкрата, но героев уважали и гордились своим хозяином Денисом - потомком славного деда.
Мама приводила собак на соревнования, и они, прыгая друг через друга от избытка чувств, радовались каждой победе хозяина. Весёлые озорные друзья и не подозревали, что причиной этих побед отчасти была их трогательная поддержка.
Выдрессированные на отлично, умные, добрые любимцы семьи дружили не только со своими соплеменниками, но и с соседскими котами и кошками, которым позволяли вылизывать морды и даже стучать по ним мягкими лапами во время игры.
Чтобы дать характеристику Гектору и Офелии, можно было бы справедливо сказать, как о людях: среди окружающих пользовались уважением и заслуженным авторитетом.
После ряда побед в крупных соревнованиях молодого перспективного гимнаста с двумя товарищами по команде пригласили в столицу, к одному из лучших тренеров страны.
В дальнейшем спортсмены должны были заниматься и проживать в мегаполисе, вдали от дома и родных, оставленных на другом конце огромной страны. Была намечена дата поездки, приобретены билеты. Лететь должны были ночным рейсом. Сопровождал ребят их тренер, Андрей Александрович.
Для семьи Дениса это было одновременно и радостным, и грустным событием. Впервые отцу с матерью придётся расстаться с единственным сыном, а верным Гектору и Офелии с любимым хозяином. Парень тоже переживал, но скрывал свои чувства под напускной весёлостью.
Собаки всегда чувствуют скорую разлуку, волнение хозяина и ещё множество вещей. Вот и Гектор с Офелией последние дни перед отъездом повсюду тенью следовали за Денисом, выпрашивали знаки внимания и вели себя беспокойно.
Перебравшись из большого мягкого лежака, в котором обычно ночевали, собаки теперь спали на кровати рядом с Денисом, тем самым нарушая домашние правила. Прогонять их на место было бесполезно, они опять упрямо пробирались на постель хозяина.
Наступил день отъезда. В аэропорт поехали всей семьёй. Денис сидел на заднем сиденье, обнимая притихших, прижавшихся к нему друзей. Гектор, вздыхая, сосредоточенно смотрел в окно, где в сумерках мелькали леса, поля, строения придорожной инфраструктуры.
Подъехав, Денис надел питбулям намордники и сам повёл в здание аэропорта. Тренер с Евгением и Стасом были уже на месте. Они полюбовались на преданных друзей Дениса и ушли в зал ожидания.
Когда объявили посадку на рейс, Денис никак не мог отойти от скулящих, прыгающих вокруг него собак, ставших вдруг необычайно ласковыми и непослушными, как маленькие щенки.
продолжение следует...

Пассажиров на ночной рейс в это время года было немного и, пройдя все предполётные процедуры, махнув своим на прощание, Денис скрылся.
Гектор и Офелия не хотели уходить, они рвались за хозяином. Впервые пожалев о том, что взяли собак с собой, мать и отец с трудом увели их в машину.
Как только автомобиль тронулся, набирая скорость, питомцы повели себя и вовсе неадекватно. Офелия громко плакала, а Гектор неожиданно перепрыгнул вперёд, задев сильными лапами руль. Водителю едва удалось удержать автомобиль на дороге.
Разошедшихся не в меру, обычно очень уравновешенных и воспитанных собак в целях безопасности решили пристегнуть к задним сиденьям и остановились. Как только открыли заднюю дверь, Гектор и Офелия неожиданно выскочили и опрометью понеслись назад.
Денис стоял у трапа, пропуская вперёд женщин и людей старшего возраста, когда услышал сзади тяжёлое дыхание и почувствовал, что кто-то тянет его за одежду.
Офелия, сильно хромая, вертелась у его ног, виновато-радостно приветствуя хозяина. Она, прихватывая Дениса за джинсы, тянула в сторону, пытаясь увести его с этого места так настойчиво, что послышался треск рвущейся ткани.
Пассажиры, испуганные появлением собак без намордников и поводков, старались быстрее пройти в самолёт, бросая на ходу замечания. Гектор, встав на задние лапы, залаял прямо в лицо, пытаясь что-то объяснить хозяину, и побежал под воздушное судно.
Пёс крутился у шасси. Он то садился возле них, то вскакивал, подбегал к Денису и тут же возвращался назад к стойкам с колёсами, беспрестанно лая.
Следящая за посадкой стюардесса позвонила в службу охраны, сообщив о беспорядке, творящимся на взлётном поле. Вконец растерявшийся хозяин не знал, что делать. Надо было лететь со всеми, но он не мог вот так просто взять и бросить своих собак, которые, несомненно, сбежали от родителей.
Сейчас их заберут наземные службы, и кто знает, чем всё это для них закончится. К тому же Офелия повредила лапу.
- Молодой человек, сейчас собак увезут. Время убирать трап. Вы летите? - спросила с сочувствием стюардесса.
Денис поднял на неё глаза:
- Нет.
- Извините, Андрей Александрович! Заберите, пожалуйста, мой багаж. Я прилечу завтра! Обещаю! - крикнул он тренеру, стоящему у открытой двери.
Он взял на руки раненую Офелию.
- Гектор, ко мне!
Пёс с готовностью подбежал и замер, ожидая команды для дальнейших действий
- Вперёд!
Они побежали к выходу, где родители рвались на взлётное поле, пытаясь объяснить охране причину.
Мимо них промчалась машина, вызванная стюардессой. Потеряв время на остановку возле самолёта и разворот, она поехала вдогонку за нарушителями порядка.
Но разве могла она догнать быстрого как ветер Гектора и тренированного сильного хозяина с драгоценным грузом на руках.
Самолёт улетел, но их всё-таки задержали. Узнав все обстоятельства, администрация аэропорта решила обойтись без штрафа и их отпустили с миром домой. В кармане Дениса лежал билет на завтрашний вечерний рейс...
Утром из новостей СМИ они узнали, что самолёт, с которого Дениса “сняли” Гектор и Офелия, пострадал при посадке вследствие отказа шасси, возле которых так необычно повёл себя Гектор.
В числе пострадавших были тренер и товарищи Дениса. Евгению и Станиславу в дальнейшем пришлось завершить свою спортивную карьеру.
Всё случившееся с собаками не поддавалось никакому объяснению, как ни старался найти его Денис вместе с родителями, глядя на собак, растянувшихся и сладко дремлющих на ковре в его комнате.
Если бы кто-нибудь рассказал им о подобном, они бы вряд ли поверили, сочтя человека чудаком, и потому о случившемся никому не рассказывали. Но, после этого случая вся семья стала доверять интуиции своих питомцев.
️ НАТАЛИЯ С.

Стук в окно



Котенок, выбравшись из сумки, исследовал аудиторию, и больше всего заинтересовала его указка профессора, которой тот водил по доске. Ира вся сжалась, закрыв лицо руками. Сейчас будет скандал, подумала она, и вдруг услышала…
День рождения снова встречать в одиночестве...
Соседка по комнате уехала к парню. Родители Ирины жили далеко, в другом городе, туда только добираться несколько дней. Так что праздновать день рождения в кругу родных она не могла.
«В любом многолюдном городе кто-то одинок в толпе» - так говорила ей мама.
И Ира думала - зачем ей эта учеба, еще несколько лет, ведь она только на первом курсе. Так долго… Хотелось, махнув на все рукой, отправиться гулять с друзьями, только бы не быть одинокой. Но все они остались в родном городе…
Куда же спрятаться от этого чувства пустоты в груди? Ира снова пожалела о своей участи, но, тем не менее, села писать курсовую, понимая, что за нее никто этого не сделает. Заснув за этим интересным занятием, она проснулась через какое-то время от стука в стекло. На часах 00:03.
Вот и день рождения настал, подумала Ира с грустью. Она всматривалась в окно, стараясь разглядеть стучавшую ветку, но оказалось, что в окно летели чьи-то снежки. Что за безобразие - ночь на дворе!
Ира открыла окно, чтобы прикрикнуть на подростков, те, увидев ее, сразу разбежались.
- Ух, хулиганы! – только и успела она сказать.
Они кидали снежки через решётку забора со стороны улицы. Забор был высокий, не перелезть. Просто подростки зачем-то целились в ее окно через забор общаги. И она, кажется, поняла зачем, на ближайшем дереве что-то было...
На ветке сидел перепуганный котенок! Серый, породистый. Ярко-оранжевые глазки блестели в темноте. Увидев Иру, он так обрадовался, что, подняв хвост, побежал ей навстречу, рискуя упасть. Перепрыгнув с дерева на широкий подоконник, припорошенный снегом, он чудом не сорвался. Ира испугалась за малыша и скорее протянула к нему руки.
- Как ты залез сюда? - воскликнула она. - Ночью сторож выпускает собак. Что ж, тебе повезло…
В холодильнике на кухне нашлось молоко и кусочек колбаски. Покормив котенка, Ира постелила ему свой старый свитер и легла спать. Проснувшись утром, она нашла его под своим одеялом, видимо, замерз ночью и перебрался к ней.
Она, как обычно, торопилась на лекции. Первая пара начиналась в 8:15. Котенок играл возле ее сумки, а потом куда-то спрятался… Собираясь в спешке, Ира даже толком не расчесалась, искать котенка тем более было некогда.
По дороге в институт Ира вспомнила про день рождения, и острое чувство одиночества вновь накатило на нее. Позвонили родители, поздравили и спросили, с кем она будет отмечать. Этот вопрос - как нож по сердцу. Она ответила, что начинаются занятия, и сбросила вызов.
Сидя на парах, она получала сообщения от подруг и друзей, оставшихся в ее родном городе, и ей становилось все грустнее, ведь здесь у нее пока не было никого…
На последней паре Ира, заглянув в сумку, поразилась царившему там беспорядку, ее контрольные были помяты, как будто кто-то там место себе належал. И тут она догадалась, в чем дело…. Котенок.
А серый пушистик, выбравшись из сумки, исследовал аудиторию, и больше всего заинтересовала его указка профессора, которой тот водил по доске. Ира вся сжалась, закрыв лицо руками. Сейчас будет скандал, подумала она, и вдруг услышала:
- Физалис! - один из студентов встал и пошел к котенку, - Что ты тут делаешь?!
Котенок обернулся, взглянул своими огромными глазами на парня и поднял хвост от радости.
- Вообще-то… это я его нашла… - робко поднялась Ира.
- В смысле?! - обернулся на Иру юноша.
А затем бросил дикий взгляд на девушку, с которой до этого времени ворковал на последнем ряду. Профессор даже перестал рассказывать, ожидая развязки. Как, впрочем, и все, кто спал на лекции по истории.
Парень, ни на кого не обращая внимания, продолжал пристально смотреть на свою подругу:
- Света, объясни, как котенок оказался у нее? - и он кивнул на Иру.
продолжение следует...

Тут Ира узнала в девушке соседку из комнаты рядом.
- Ну Ромусик… - пропела девушка, вставая, - Он испортил мне новые туфли...
- И…? - он ждал продолжения.
- И я выставила его за окно. Что тут такого… на некоторое время, а потом кинулась - его не было.
- Ты что, рехнулась!? На улице зима, и ты даже не на первом этаже живешь!
Парень был в ярости. Схватив котенка, он вышел из аудитории. Светка убежала следом за ним. Тяжелая дверь хлопнула два раза так, что и те, кто от этого скандала не проснулись, открыли сейчас глаза.
Профессор приподнял седые брови и усмехнулся.
- Цирк… - сказал он сквозь зубы, - Ну а вы, Спицына, как объясните появление котенка в аудитории?
Ира смутилась и покраснела, так и не ответив...
Лекция закончилась. Она спустилась к столовой. Сокурсники еще шумели, обсуждая случившееся, и косо на нее глядели. Ира увидела парочку, все еще выяснявшую отношения:
- И не надо мне такого подарка! - говорила Светка.
Ира уже хотела пройти мимо, но Рома, сверкнув глазами в ее сторону, быстро подошел, и бросив “Пойдем”, направился к выходу из университета.
- Куда?- поинтересовалась Ира, идя за ним следом.
Рома повел ее в кафе. Они шли молча, парень спешил, под ногами хрумкал снег. Рома был худощавый и высокий. А Ирина, напротив, миниатюрная девушка небольшого роста - она едва за ним успевала.
Когда они проходили под большой елью, на них с ветки упал снег. Котенок затряс головой, Рома заботливо смахнул с его мордашки снежинки, Ира отряхивала себя самостоятельно, и тут вдруг почувствовала, что кто-то смахнул с макушки ее головы снежную шапку.
Ира насупилась, ну почему у нее день рождения, не как у всех нормальных людей - летом, например, или весной, когда так приятно греет солнышко, птички поют, и не холодно...
В кафе они присели за столик.
- Я хочу знать, как котенок оказался у тебя, - нервно заговорил Роман, - Ты что, его нашла? Или украла…
- Какие глупости,- возразила девушка, - я писала курсовую, и проснулась от того, что подростки кидались снежками на улице, открыла окно - хотела наругать, а они, как оказалось, целились в котенка... Тот и прибежал ко мне с дерева. А Света живет через стенку от меня, – развела она руками.
Рома с минуту молчал, затем ответил:
- Наверное, перелез с ее подоконника на дерево, а потом к тебе.
- Возможно, - ответила Ира.
- У тебя сегодня день рождения… - неожиданно сказал парень.
- Откуда ты узнал?
- Да, Светка сказала, она же со старостой дружит, а та список ей оглашала. Она любит погулять за чужой счет… у нас в общаге все шумно отмечают, - вдруг хмыкнул парень.
Котенка он прятал за пазухой.
- Я не праздную… - отвернулась Ира, и грустные мысли посетили ее снова.
- А можно я угощу тебя за спасение этого малыша? - кивнул он на котенка.
Ира и Рома хорошо посидели в кафе, поболтав о какой-то ерунде. Тайком от официантов Рома давал котенку еду со стола. Тот забавно ее слизывал с пальцев.
- А почему Физалис?- поинтересовалась Ира, доедая свое пирожное-корзинку.
- Хм… - Рома посмотрел на котенка, – я просто люблю ботанику. Есть такое интересное растение, ну я как увидел эти желто-золотистые глаза, сразу вспомнил про плоды физалиса.
Рома проводил Иру до общежития. И тут им навстречу вышла комендантша вместе со Светой.
- Ирина Спицына! Вы выселены из общежития.
- За что?
- За содержание домашних животных! Здесь вам не приют, чтобы завтра же съехали.
И комендантша ушла, оставив Иру пораженной этой новостью.
- Вот так вам, голубки, нечего отбивать чужое! - ехидно заметила Светлана.
- Света! - Рома не ожила такого.
- Да я видела, как ты ее в кафе повел! Да…
- Я ее просто поблагодарил за то, что она котенка не бросила, в отличие от некоторых, кто не ценит чужие подарки! - налетел на нее Рома, - А ты нажаловалась, еще и Иру подставила…
Света фыркнула, развернулась и гордо зашагала в сторону общежития.
Ира, присев на скамейку во дворе, прокручивала в голове мысли - вот и день рождения, вот тебе и подарочек…
- Я все улажу, - успокоил ее Рома, - иди к себе.
- А Физалис… - Ирина казалось потерянной.
- Его я заберу к себе…. Иди отдохни.
Рома действительно все уладил, рассказав комендантше всю правду. И Иру не выселили. Светка правда больше с ней не разговаривала. Ира хотела разузнать все у Ромы, но тот исчез куда-то. А тут и сессия началась, так что думать об этом не было времени...
Через месяц Ира вздохнула полной грудью - сессия позади, скоро весна. И вдруг - стук в окно. Кто-то бросал камушки. Выглянув, Ира увидела Рому с Физалисом.
- Спускайся!- крикнул ей Рома, помахав рукой.
Они вышли в небольшой сквер.
- Где ты был?- не удержалась от вопроса Ира.
- Да, все дела, дела… Я же хотел Светке предложить ко мне переехать. Квартиру искал, наконец снял. Но после того случая с Физалисом я понял, что поторопился. И пока живу там один...
Ира взяла котенка на руки. Тот ластился к ней и мурчал.
- Ты бы никогда так не поступила, - Рома посмотрел на счастливого котика, - Я тут думал и понял, что Физалис-то, по идее, твой...
- Ты хочешь, чтобы меня снова выгнали? - подняла на него удивленные глаза Ира.
- Нет… Просто хочу, чтобы вы проводили больше времени вместе. Ну и я, конечно, тоже с вами.
- Я только за, - улыбнулась Ира, и они рассмеялись, глядя на счастливого Физалиса.
Вот так и началась их новая совместная история. И теперь Ира знала, что следующий день рождения ей точно будет с кем отметить.
И все благодаря отважному котенку, не побоявшемуся спрыгнуть с дерева на ее заснеженный подоконник. Животные, они такие… Всегда чувствуют людей, с которыми им будет хорошо, и бегут к ним навстречу, не видя преград...
️ АНИТА ЦВЕТКОВА

Тюрьма



Человек, посадив Дика к себе в рубашку, открыл люк и спустился в темноте на несколько ступеней вниз. Он зажег факел, и они пошли по длинным переходам, спускаясь всё ниже и ниже...
Жена была на шестом месяце беременности. Они ехали домой из гостей. Он выпил и попросил её сесть за руль...
Никаких проблем в этом не было - ей неоднократно приходилось уже управлять большим GMС SIERRA. Поэтому, мужчина спокойно расположился на правом сидении и слушал музыку.
Накрапывал дождик, и на повороте… Она не сбросила скорость. Колёса взвизгнули, и машина пошла юзом. Мокрый асфальт...
Удар в остановку был такой силы, что три человека, ожидавшие автобус, разлетелись, словно щепки!
Хмель мгновенно улетучился из головы мужчины. Убедившись, что с женой всё в порядке, он не бросился к пострадавшим, чтобы оказать первую помощь. Нет. Он вытащил жену и переместил её на место пассажира.
- Молчи! - сказал он ей. - Молчи, чтобы они ни говорили. Не хочу, чтобы моя дочь родилась в тюрьме.
После этого он поспешил к телам, распростёртым на земле. Когда приехала скорая помощь и полиция, им ничего не оставалось, как констатировать смерть всех троих потерпевших...
Приговор суда был прост и элементарен - пьяный водитель за рулём и смерть троих человек. Пожизненное.
И только адвокат мужчины подозревал правду.
- Вы благородный человек, - сказал он мужчине. - Но стоит ли оно того? Ей была бы скидка за беременность. Дали бы лет десять...
Но мужчина отворачивался в сторону. Его решение было однозначно.
И потекли дни, месяцы и годы. Через несколько лет письма от жены перестали приходить, и ему до смерти захотелось увидеть дочь. Ведь у него были только старые фото.
Он бежал. И его поймали. Долго били. Сломали пять рёбер с левой стороны и нос. Когда он вышел из больницы, его перевели в тюрьму строго режима.
Там его для начала посадили в изолятор. Просто так, чтобы сломить сопротивление.
Он бежал через пару лет. И его опять поймали. Пять рёбер сзади справа. И левая рука...
Если точнее, то пальцы. Когда переломы зажили, его перевели в тюрьму самого строгого режима, расположенную в пустыне.
Он бежал через три года. И пересёк пустыню. Когда его опять поймали, то уже не били...
Он приобрёл авторитет.
Сидельцы встречали его, как героя, и ему насыпали двойную пайку. Когда заключенным приносили кантину, они делились с ним. Они хлопали его по плечу и говорили:
- Ты идиот, но... Без таких, как ты, наша жизнь была бы совсем безнадёжна.
Он бежал и из третьей тюрьмы, окружённой тремя рядами колючки и двумя заборами. Как он это делал? Не спрашивайте. Он хотел увидеть дочь.
Его опять поймали...
И заключённые в четвёртой тюрьме, расположенной на острове далеко в океане, выражали ему своё уважение.
Не так просто, я вам скажу, дамы и господа, бежать из трёх тюрем и пережить издевательства охранников, остаться при этом человеком, не впасть в безразличие и сохранить волю к свободе.
Начальник четвёртой тюрьмы вывел его на крышу средневекового замка, в котором и находилась тюрьма.
– Знаешь, почему отсюда не было ни одного побега? Вернее, ни один не удался...
Замок расположен на высоте ста метров над уровнем моря. Любой прыгающий вниз, даже если он не попадёт на камни, просто разобьётся об воду.
Поэтому здесь минимум охраны. Наводить порядок между вами, доставлять вам еду и охранять меня, - и начальник захохотал, довольный своей шуткой.
И потекли бесконечные дни...
Мужчина смотрел, как на строго охраняемую площадку, приземлялся вертолёт, привозивший новых заключенных и еду.
Наверное.
Наверное, его охватило бы безразличие, чувство обречённости, и на этом мой рассказ закончился бы, но...
Его пытливый ум всё пытался найти решение загадки. Как? Ну как сюда доставляли строительные материалы, еду, инструменты и оружие?
Неужели этот огромный старинный рыцарский замок был построен при помощи верёвок, спущенных вниз? Не может быть! Слишком уж многое должно было доставляться на высоту ста метров над водой.
Но пятьсот лет, прошедших со дня постройки замка, стёрли все следы. И он совершенно измучился, обходя все башни и ощупывая каждый камень.
И наверное, он так бы и не нашел выхода, но...
Он давно уже прикормил маленькую стайку крыс, обитавших на острове в замке. Как они сюда попали? Не пересекли же воду на вертолёте, а значит...
Значит, они потомки тех, приплывших сюда пятьсот лет назад на корабле, и поднявшихся в замок неизвестным ему проходом.
Крысы ждали его и радовались каждой минуте общения. Самым большим был предводитель, которого мужчина называл Дик.
Дик забирался к нему на колени, и человек поглаживал его спинку и животик. Большая крыса засыпала на его руках и улыбалась.
Однажды мужчина взял крыса и, поднеся к лицу, сказал:
- Дик, вот было бы здорово, если бы ты помог мне выбраться отсюда.
Крыса, не мигая, смотрела в лицо человека. А на следующий вечер, перед отбоем, когда вся стая ушла в дырку в стене, Дик остался. Он встал на задние лапки и, жестикулируя передними, старался объяснить что-то мужчине.
Тот пошел вслед за Диком. Крыса шла в дальний угол крепости, где не было ничего, кроме ровных стен и пола. Большая крыса остановилась в самом углу и стала поднимать и опускать мордочку.
продолжение следует...

Мужчина, не веря себе, опустился на четвереньки и стал ощупывать пол, не надеясь ни на что. Ну, действительно, что может понимать крыса?
И тут его правая рука наткнулась на кольцо, засыпанное за пятьсот лет пылью, которая слежалась и стала частью пола.
Освободив кольцо от мусора, мужчина напрягся и поднял люк. Длинная лестница, вырубленная в скале, уходила вниз...
- О, Господи, - простонал мужчина. - Вот она, дорога, которой пятьсот лет назад сюда подняли все камни!
Теперь он не отпускал от себя Дика.
- Мы уйдём вместе, - говорил он крысу. - Я заберу тебя в большой мир. Ведь у меня ты - единственный друг.
Дело осталось за малым - незаметно приготовить факел. Через несколько дней всё было готово. Когда все разошлись по камерам и готовились ко сну, мужчина тихонько пробрался в угол крепости...
Охранники давно уже не проверяли никого. Они очень хорошо знали, что сбежать с острова невозможно.
Поэтому, человек, посадив Дика к себе в рубашку, открыл люк и спустился в темноте на несколько ступеней вниз. Он зажег факел, и они пошли по длинным переходам, спускаясь всё ниже и ниже.
Лестница заканчивалась в огромном гроте, больше похожем на пещеру, способную вместить не один корабль.
Тут он и нашел лодку. Множество из них были гнилыми и негодными для плавания, но одна из них была изготовлена из какого-то особого сорта дерева и выглядела вполне себе.
- Ну, вот, - сказал мужчина. - Дело за малым - приготовить еду.
Через неделю они с Диком ночью уже были в лодке. Мужчина грёб тяжелыми вёслами изо всех сил. Он надеялся только на одно - что его не хватятся долго.
Охрана, привыкшая к лени и пьянству, действительно не обратила внимание на пропажу одного из заключенных...
Ещё через несколько месяцев он стоял возле дома, где жили его жена и дочь. Полиция искала его по всей стране, и даже оставила наряд возле домика, но...
Он скрывался в лесах слишком долго, и полицейским надоело ждать. Они теперь организовывали рейды по всем злачным местам, надеясь там узнать новости о сбежавшем заключенном.
Мужчина стоял и, держа в руках Дика, рассказывал ему, как обрадуется жена и как дочь бросится ему на шею, но...
Вместо этого в подъехавшей машине он увидел свою жену и другого мужчину. Они явно давно были знакомы. Пройдя в дом, они сели ужинать и тут...
Тут мужчина в первый раз увидел свою дочь.
Он уже понял, что его бывшая жена бросила его и повторно вышла замуж. Страшное разочарование охватило его. Но, подумав немного, он понял, что это было правильным решением.
Дождавшись утра и того часа, когда новый муж уехал на работу, он постучал в двери. Она открыла ему, и сдавленный крик вырвался из её груди.
- Это ты? - спросила она. - Ты опять сбежал? Тебя ловят везде.
- Я ничего не хочу и не прошу, - сказал он. - Я понимаю, что ты не могла ждать меня всю жизнь. Но, может быть, хоть дашь посмотреть на дочь?
Она колебалась минуту, а потом сказала:
- Проходи. Она спит в своей комнате. Не буди её.
- Хорошо, - ответил он.
Он прошел в комнату и посидел несколько минут на дочкиной кровати, а потом наклонился и поцеловал её. После чего встал и вышел.
- Пойдём, Дик, - сказал он. - Нам нечего здесь делать.
- Постой, - сказала бывшая жена. - Я дам тебе одежду, еду и денег.
- А инструменты? - спросил он. - Можешь дать мне инструменты?
- Забирай, - ответила она. - И бери вторую машину. Я скажу, что её угнали...
Он нагрузил полный багажник инструментов и уехал.
Машину он спрятал, завалив валежником возле леса. Там, где вытекает ручей. Несколько дней он переносил инструменты и припасы в лес, а потом...
Исчез. Навсегда.
Больше его никто никогда не видел. Леса здесь бескрайние. И проще найти иголку в стоге сена, чем человека здесь.
Полиция многократно устраивала облавы и облёты на вертолёте, но безрезультатно. Говорят, что некоторые охотники видели человека, стоящего на пригорке и смотрящего куда-то вдаль.
Ещё говорят, что в этих лесах стало невозможно охотиться. Будто бы, каждого охотника окружали стаи крыс и шли за ним неотрывно, пока тот не делал привал, а потом они уничтожали все припасы и вообще всё, что можно было сгрызть.
Может быть, это просто слухи, но...
Охотники - люди суеверные в большинстве. Вскоре в эту часть леса перестали ездить на охоту и ходить за грибами и ягодами.
Ещё говорят, будто бы его дочка, когда подросла, нашла его. Её много раз допрашивала полиция, но она всегда молчала.
И у этой истории нет ни продолжения, ни конца. Вы сами вольны дописать его. И только вам решать, осуждать ли этого человека...
️ ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

Ангел с одним крылом



Рядом с маленьким котёнком, который выбрался из-под кустов, появился щенок. Котёнок сперва испугался, но щенок потянулся и лизнул котёнка в нос, и малыш прижался к своему новому собачьему другу...
А ещё он хромал на левую ногу... Собственно говоря, крыло тоже было только слева, старенькое и увядшее. С него иногда опадали перья, как лепестки со старого цветка.
Да и лицо у Ангела было морщинистое и вечно недовольное. Он всегда ворчал что-то такое, что ещё больше портило его и без того отвратительное настроение.
А тут ещё этот кот - драчун отчаянный, крикун и скандалист. Но этот случай был особенным. Он сцепился с тремя большими собаками не на жизнь, а на смерть. Он отчаянно бросался в атаку, и на секунду могло показаться, что те отступят, но...
Старый и печальный Ангел знал результат - жизни кота осталось всего несколько секунд.
И когда хозяева собак, которые спустили их с поводков и теперь подзуживали своих питомцев, уже праздновали победу над ним, он сделал последний бросок, перед тем, как челюсти большой собаки сомкнулись на его шее, и морда собаки окрасилась в кроваво-красный цвет.
- Вот чёрт! - выругался кот, возникший рядом с Ангелом. - Совсем немного осталось до победы. А ну-ка, верни меня в моё тело на пару минут. Я им сейчас преподам урок хорошего поведения.
- Ах, ты паршивец! - возмутился Ангел. - Даже после смерти успокоиться не можешь. Что прикажешь с тобой делать?! Куда такого драчуна отправлять?
- Много ты смыслишь! - возмутился кот. - Слышь, облезлый, отправь меня на пару минут в моё тело, а там делай со мной, что хочешь.
Можешь отправлять меня в самый страшный кошачий ад. Мне плевать! Привыкший я. Для меня вся жизнь была адом. Меня ничем испугать нельзя. Мне надо только одну минуту...
Ангел потерял ещё несколько перьев. Его и без того сумрачное лицо потемнело ещё больше.
- Что ты за кот такой?! - возмутился Ангел и засеменил по крыше, откуда он наблюдал за сражением. - Пора о душе подумать, а он всё туда же - драться...
- Слышь, ты, плешивый и бескрылый, - ответил ему кот и ощерился, - не тебе мне указывать! Нечем тебе меня испугать. Да для меня любой ад - место отдыха. А вот этого котёнка никто, кроме меня, не защитит.
- Какого котёнка? Какого такого котёнка?! - вдруг вскинулся Ангел и потерял ещё с десяток перьев.
- Как какого?! - возмутился кот. - Именно того, которого сейчас эти три собаки вытаскивают из кустов. Или ты думаешь, их хозяева натравили этих псов на меня? Я - личность в этом дворе известная. Никто не осмелился бы сделать такое.
У Ангела зачесалась спина с правой стороны. Там, где давно уже отсутствовало крыло.
- Какого такого котёнка? - вдруг обречённо застонал Ангел, понимая, что опять ошибся.
Он мгновенно оказался рядом с тремя собаками с поцарапанными мордами. Они яростно лаяли и пытались вытащить из-под кустов забившегося туда малыша, а хозяева стояли рядом и подбадривали их.
Малыш забился в самую гущу веток и отчаянно кричал.
- Вот оно, значит, как… - сказал Ангел, появляясь опять на крыше рядом с отлетевшей кошачьей душой. - Вот оно, значит, что...
- А ты думал? - опять взвился старый кот. - Я же тебе говорю! Отправь меня в моё тело всего на минуту. Я им сейчас покажу, как приставать к малышам.
Место для правого крыла чесалось нестерпимо, и Ангел, с трудом достав его правой рукой, почесал с наслаждением.
С левого крыла опять слетело несколько перьев...
- Слышь, осенний листопад! - заявил кот. - Либо отправляй меня на пару минут в моё тело, либо в ад определяй.
Ангел не слушал кота. Он бегал по крыше, роняя перья, и бормотал себе под нос что-то такое, от чего его и без того угрюмое лицо становилось похоже на свинцовую тучу.
- Тут такое дело, - сказал он коту. - Понимаешь... Ах, чтоб меня! Опять я в историю влип. И за что мне такое невезение?
- Что ты там бормочешь, убогий? - возмутился кот. - Я тебе говорю - они сейчас его разорвут! И это будет на твоей совести.
продолжение следует...

Ангел совсем посерел лицом, и с его левого крыла посыпались перья бесконечным дождём. Он щёлкнул пальцами правой руки, и с крыши отвалился небольшой камень.
Упав вниз, он придавил передние лапы самой большой и злой собаки. Та взвизгнула и попыталась вырваться, но не тут-то было. Камень лежал намертво.
Остальные две псины испугались и бросились наутёк. Хозяева побежали за ними. А хозяин придавленной собаки принялся выручать свою питомицу и, подняв её на руки, понёс в направлении машины. Надо было срочно везти её к врачу.
Охота на маленького серого котёнка закончилась...
- Ну, ты даёшь! - восхищенно выдохнула кошачья душа. - Да, ты паршивец ещё тот. Ты покруче меня будешь. Видать, не спроста у тебя только одно крыло.
- Да уж, - согласился Ангел и опять почесал спину справа вверху. - Опять я на неприятности нарвался. Не ангельское, знаешь ли, это дело - наказывать. Мы больше по другой части... Поэтому, опять меня накажут - снова вмешался, не удержался... Да и с тобой проблемы.
- Какие ещё проблемы?! - возмутился кот. - Отправляй меня, давай, в мой ад.
- Не могу, - вдруг заявил Ангел и тяжело вздохнул. - Никак не могу.
- Да что ж такое?! - возмутилась кошачья душа. - При жизни ничего для меня не было: ни еды, ни тепла, ни ласки, ни любви, ни места для сна. И после смерти точно так же? Не найдётся для меня места?
Видно такие, как я, рождаются на этом свете только для страданий. И после смерти не найдётся для нас утешения? А не пошел бы ты?… - зашипел он в лицо Ангелу.
- Пойду. Пойду! - успокоил его Ангел. - Вот только ещё один раз нарушу... И пусть делают со мной, всё, что им угодно.
Рядом с маленьким серым котёнком, который выбрался из-под кустов, появился малюсенький щенок. Котёнок сперва испугался, но щенок забавно наморщил носик и тихонечко заскулил, а потом... Потянулся и лизнул котёнка в мокрый нос, и малыш прижался к своему новому собачьему другу.
- Папа! Мамочка!!!! - закричала девочка лет восьми, которая вышла с родителями, чтобы поехать за покупкой давно обещанного ей велосипеда. - Папочка! Мамочка! - она, подхватив на руки котёнка и щенка, прижала их к себе. - Не надо мне никакого велосипеда. Пожалуйста. Ну, пожалуйста...
Папа посмотрел на маму. Мама посмотрела на папу.
- Что делать будем? - спросил папа.
- Всегда с тобой так, - ответила мама. - Куда мы не соберёмся, обязательно случается что-нибудь...
- А что я? - удивился папа. - Не я же их сюда посадил.
Ангел на крыше согласно кивнул:
-Точно. Свидетельствую. Не он, - сказал Ангел. - Я виноват.
Девочка прижалась к папе, чувствуя поддержку. Она смотрела на него снизу вверх своими глазами, полными слёз и надежды, и папа не смог отказать.
- Неси домой уже своих новых друзей, - сказал он. - Купать их будем, а за велосипедом завтра поедем.
Девочка подскочила вверх от радости и бросилась к подъезду, прижимая к себе малышей.
Мама тяжело вздохнула и поцеловала мужчину в правую щеку.
- И за что я тебя люблю? - спросила она.
- Так есть же за что, - ответил Ангел на крыше.
Место справа больше не чесалось. Оттуда торчало маленькое крылышко, совсем как у птенчика, но... Ослепительно-яркие пёрышки на нём переливались, как бриллианты.
И лицо Ангела больше не было сумрачным. Оно улыбалось. И с левого крыла перья больше не опадали. Наоборот, они прилегли одно к другому.
- Нет у меня для тебя места в аду, - сказал Ангел. - Потому как, душа у тебя чистая и светлая...
После чего он исчез.
А щенок оглядывался в своём новом доме и никак не мог понять, почему его лапы похожи на собачьи. Ведь только пару минут назад он был большим и старым котом.
Но думать об этом времени не было. Надо было играть с маленьким серым котёнком и девочкой.
Вот я и говорю, кто их разберёт, этих ангелов?
Творят, что хотят...
️ ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

Случайности не случайны



- Ну, пожалуйста, Женька, ты просто не можешь мне отказать. Во-первых, Левка в Тель-Авиве. Во-вторых, всего-то на конец недели. И вообще - ты мне подруга или нет?  А это шанс, который может перевернуть мою жизнь, - Лика с чувством вздохнула.
М-да, переворачивать там вроде уже нечего - и так все вверх дном. И насчёт "подруги" - тоже вопрос весьма спорный. Да, они были хорошими приятельницами в прошлой жизни, почти соседками. А сегодня... Живут в разных городах, час на машине. Видятся редко, скорее, очень редко, да, и телефонные разговоры случаются не для того, чтобы поздравить с днём рождения или с Новым годом, а чтобы сообщить об очередном ухажере. Или вот как сейчас - попросить приютить у себя  Джоника , фото которого аккуратно присылались раз в две-три недели по Ватсапп. Такая коллективная рассылка.
Где-то глубоко внутри поднимал голову протест:
- Почему я? Что, ближе никого нет?
Внутренний голос отвечал рассудительно:
- Значит, нет. Ей тоже, наверное, не очень удобно везти его в такую даль - час езды, если без пробок, а с пробками...
Джоник - карликовый пуделек абрикосового окраса, симпатяга, ничего не скажешь, и предлагается он ей на постой уже не в первый раз.
Но раньше и говорить было не о чем: Левка - крутой аллергик, и она ни за какие коврижки не соглашалась на животное в доме. Сейчас он съехал, снимает квартиру с друзьями рядом с морем. Звонит часто, приезжает реже. Совсем взрослый и уже не Левка, а Арье - на израильский лад.
Приняв молчание за согласие, Лика зачастила со скоростью пулемета:
- Я и еду привезу. С ним только выйти два раза в день - и никаких забот. Я не могу отказаться. По-моему, это серьезно. Он намекнул, что меня ждёт сюрприз.
- Вы сколько знакомы?
- Жень, уже четыре месяца почти. Срок. А вдруг он предложение хочет сделать? Прямо в циммере. Это так романтично.
- В циммере говоришь? Предложение?
Она могла в деталях рассказать, чем хочет этот очередной претендент заняться в циммере. Ей так хотелось опустить Лику на землю, убедить ее переключить свою энергию на вещи более реальные, чем поиск спутника жизни. Она когда-то неплохо рисовала. Пейзажи, натюрморты. Щедро раздаривала свои картины друзьям и приятелям. Была успешной на работе. А вот замуж так и не вышла и детей не родила. В Израиль приехала в тридцать с хвостиком. А если быть честными, то под сорок.
- В сорок лет жизнь только начинается, - радостно цитировала она крылатую фразу из известного фильма.
И где эти сорок? И что конкретно начинается?
Ей надо было бы родить, но кто может советовать такое? Да, никто.Каждый решает сам. А сейчас поезд ушел. Вот и кидает ее от романа к роману, от ухажёра к ухажёру. И всегда все кончается достаточно минорно. "Поматросил и бросил", что-то в этом роде. Но Лика не отчаивается, легко выныривает из пучины страданий. И верит. А это главное.
Она  не верит уже давно. И никому. Была семья. Неплохая, можно даже сказать - отличная. А со стороны - вообще идеальная. Женька и Женька. Евгений и Евгения. И маленький Левка. Пока у Женьки не родилась блестящая идея. Это он её считал блестящей. В одной из соцсетей нашелся его троюродный брат, живущий в Америке с середины 70-х.
- Он просто миллионер, у него несколько бизнесов, зовёт нас.
Этот шанс нельзя упустить. Ты о Лёвке подумай. Что его здесь ждёт? Армия? Теракты? Он всё равно уедет, вот увидишь. Давай так - я поеду на разведку, устроюсь, а вы приедете уже на всё готовое. Думаю,  через годик, - в голосе мужа было столько уверенности и убеждённости в правильности этого решения, что спорить было глупо. Да, и бесполезно.
Это было десять лет тому назад. И было море звонков, и переписка. Это море мелело, постепенно превращаясь в речку, ручей, лужу, пока не пересохло окончательно. Он совсем не преуспел там, в стране великих возможностей под крылом у брата-миллионера. Беспроводный телефон приносил информацию, далёкую от обещанной радужной картины. Да, брат дал ему какую-то работу, держит его просто из жалости и платит символическую зарплату. Впрочем, какой он ему брат? Седьмая вода на киселе.
И вообще, никто никому ничего не должен в этом мире. Ни в Америке, ни в Израиле. И ждать милостей от природы...как там говорил Мичурин? Да, мы не можем ждать этих милостей, ни от природы, ни от окружающих. Она это поняла достаточно быстро, а потому, заканчивая курс за курсом, двигалась вперёд. Надеяться было не на кого. Наверное, потому и преуспела. А потом, неожиданно для самой себя,  увлеклась мозаикой, стала делать на заказ миниатюры. Получалось здорово, а самое главное - оказалось отличной терапией, отвлекало от мыслей, не давало погрузиться в депрессию.
Да и Левка держал на поверхности - любимый мальчик, понимающий, тонкий, не задававший ненужных вопросов. Вырос, отделился. Наверное, так должно быть, и не может он сидеть, зацепившись за ее юбку.
продолжение следует...

А она осталась одна. Оглушенная предательством мужа, которое было не понять и не объяснить. Не вдова, не разведённая. Брошенка. И это ощущение не проходило, а потому за все эти десять лет она не сделала ни единой попытки "устроить свою жизнь". Кажется, это называется так. Да, и что ей устраивать? Есть хорошая работа, любимое хобби, начавшее уже приносить небольшой, но доход. Есть квартира, маленькая, трёхкомнатная, зато своя и даже выплаченная. Лёвкино наследство, как они шутят. Есть парочка подруг, с которыми можно говорить обо всем на свете и ещё с десяток, с которыми часами можно болтать ни о чём. Это её жизнь. А потому на Ликины метания она смотрела снисходительно, так, как смотрят на детские забавы. Чем бы дитя не тешилось...
- Жень, ну, так как?  Закрыли?
- Закрыли-закрыли.. Еду не забудь.
- Ой, Женька, я так рада. Вот увидишь, Джонька не будет тебе в тягость. Ты его даже полюбишь.
Она  недоверчиво хмыкнула. Это за конец недели-то? Маловероятно.
Джоник оказался действительно такой собакой, которую можно полюбить. Он смотрел совершенно человеческим взглядом, в котором читалась тоска по хозяйке, уехавшей за своим счастьем. Но грустил недолго, видимо, привык к Ликиным отлучкам. С радостью отреагировал на её "гулять, Джоник, гулять!" - на эту волшебную речёвку, которой её научила Лика.
Они погуляли вокруг дома, скучненько так погуляли, и в пятницу утром Женя решила вывезти своего гостя в более интересное место. Это было на окраине города: огромное поле с зелёной травой,  на
удивление безлюдное, где пуделёк мог побегать в свое удовольствие. Рядом был район вилл, какое-то заведение, типа дома престарелых - солидное, не из простых, и почему-то - детский сад. Хотя детей здесь она никогда не видела: район старый, и его население тоже было возрастным. Когда-то она брала сюда Лёвку покататься на велосипеде. Как давно это было...
Она не рискнула отпустить Джоника, хотя так и подмывало освободить его от ошейника, дать свободно побегать и поваляться в траве. А потому они чинно гуляли по дорожкам. На одной скамейке заметила пожилую женщину, и что-то зацепило взгляд. Что-то очень знакомое было в гладко зачесанные волосах, толстых стеклах очков, в посадке головы. Женщина посмотрела на неё с интересом.
- Деточка, который час?
Говорят, что люди меняются, а голос остаётся. И Женя узнала этот голос, этот тембр чуть с хрипотцой, эту прекрасную дикцию педагога и лектора. Неужели Галина Васильевна? Галина Васильевна Кузнецова. Ее педагог по русской музлитературе в консерватории. Да, был и такой этап в ее жизни. Это потом, в 90-х, жизнь сорвала её с привычного маршрута и увела так далеко от музыки.
Галина Васильевна... Ляля. Так он ее называл. А она его - Муля. Совсем, как в фильме "Подкидыш".
Она - музыковед, он - пианист. Она - очень неинтересная внешне и культивирующая эту свою "неинтересность": неопределенного цвета волосы, гладко зачесанные назад, и туго затянутые резиночкой, линзы в совершенно несуразной оправе. Никакая одежда без малейшего намека на элегантность. Ноль украшений.  Маленькая, худенькая, из тех, кто " до старости щенок". Сколько ей тогда было? Лет 45?
Он младше лет на двадцать. Тоже невысокий, полноватый.  Брюнет с глазами-маслинами, в которых плескалась вся печаль еврейского народа. Густой волос, короткая стрижка. Такой еврейский мальчик и очень талантливый пианист. Что их связывало? Об этом шептались и сплетничали, выдвигая самые невероятные версии. А они не таились и словно не слышали этих перешёптываний за спиной. Ходили за ручку по коридорам и так смотрели друг на друга.Так смотрели...Детей у них не было, хотя какие могли быть дети в таком возрасте? В то время на женщину, рожающую в 32, ставили клеймо "старородящая". Как изменилось все в этой жизни. Собственно, наверное, этот мальчик с глазами-маслинами и был её ребенком, её сыном. Разница лет двадцать, так что - вполне. А кем была она для него? Любимой женщиной или больше всё-таки мамой? Любящей и заботливой. Устраивавшей его гастроли, находившей связи и нужных людей.
продолжение следует...

Женя посмотрела на часы и подошла поближе.
- Без пятнадцати девять.
Присмотрелась. Она или не она? Если даже не она, то очень похожа.
- Я за вами наблюдаю, вы уже третий круг делаете, присядьте, отдохните. В ногах правды нет, - она вздохнула и посмотрела заинтересованно.
- Вы откуда из прежней жизни?
- Ташкент. А вы?
- А я из Ленинграда. Слышали, наверняка?
Женя недоуменно повела плечами. Обозналась? Но как похожа.
К скамейке спешила женщина средних лет.
- Галина Васильевна! Вы опять вышли не предупредив, а мы вас обыскались. Ведь договорились уже - не выходить. Чем вас наш двор не устраивает? Завтрак уже начался. Вам помочь?
- Сама дойду, ноги ещё ходят, - она встала, опершись на палку. - А вы тут пообщайтесь.
- Доброе утро, я - Марина. А вы кто Галине Васильевне? Я вас раньше не видела.
Женя смутилась.
- Да никто, абсолютно никто. Просто гуляла в парке с собакой и вот...
Марина безразлично кивнула - понятно.
- Простите,  - Женя закрепила поводок Джоника на металлический штырь скамейки. - Простите ради Бога. Эта женщина, эта Галина Васильевна...она очень похожа на моего педагога, хотя, столько лет прошло и я, конечно, могу ошибаться. Её фамилия Кузнецова?
- Мульман. Мульман её фамилия. По мужу, вроде. Очень интеллигентная женщина, музыкант.  Одна-одинешенька. Я вас как увидела - обрадовалась. Думаю, может, дочка объявилась. Или племянница, на худой конец. А вы тут просто, с собакой, - Марина мельком взглянула на мобильный. - Давненько она уже у нас. Психические проблемы. Тут помню - там не помню. Слышали про такое?
Женя молча кивнула.
- Стресс у неё был. Муж на гастроли уехал в Германию и не вернулся. И не написал, и не позвонил. Улетел - и с концами. А потом она на Фэйсбуке статью о нём прочла - как он там по  Европе гастролирует. Успешно, между прочим, - Марина нахмурилась, строго поджав узкие бледные  губы. - Ну, а дальше - больше. Через год какая-то добрая душа письмо прислала, а там фотографии. Пассия его новая, блондиночка такая, смазливенькая. Уж не знаем, из наших или местная. И дитя на руках у него. Младенец. Ленты розовые, девчонка, наверное. Дочка. Вот тут-то она и съехала с рельсов. А у неё тут никого. Родители ее учеников долго хлопотали, пока она к нам попала. Порой здравая такая. Хочет, чтобы её по имени-отчеству называли и никаких Галочек и Галиночек.
Вспоминает там что-то, про работу рассказывает. А иногда заносит её: и не помнит ничего, и Ленинград вспоминает, хотя сама из Ташкента приехала. В общем, несчастье, как ни крути. Ни детины, ни скотины. Ну, да ладно, заболтала я вас. Так, если это учительница ваша,  заезжайте иногда проведать, поболтать. Ей приятно будет. Умному человеку впечатления нужны. Вот и рвется она на волю, дворика ей нашего не хватает, - Марина снова взглянула на экран айфона. - Ну, так будьте здоровы, главное - к нам не попасть, а все остальное - перемелется - мука будет.
Женя стояла в оцепенении. Мульман. Ну, конечно, Мульман. Как же она могла забыть. Потому и называла его Муля.
Джоник, воспользовавшись ее замешательством, резко рванул поводок и, довольный обретенной свободой, рванул к зелёному полю. Только этого ей не хватало. Линкина собака, не дай Бог, что-то случится.
Женя поспешила следом, но пудель и не думал убегать: на зелёном прямоугольнике свежей апрельской травы у него был свой интерес -  там коренастый мужчина в спортивном костюме выгуливал  красивую собаку с голубыми глазами. Именно с ней ее абрикосовый малыш решил свести знакомство.
продолжение следует...

Мужчина заметил ее, запыхавшуюяся, твердившую как волшебное заклинание:
" Джоник, ко мне! Ко мне!" и ловким, неуловимым движением подхватил поводок.
- Да, не волнуйтесь вы так! - улыбнулся он, передавая поводок Жене. - Что с ним случится? Машин здесь нет, мотоциклов тоже. Тихое место, спальный район. Побегает и вернётся к хозяйке.
- Да не хозяйка я ему! - Женя чувствовала, как дрожит её рука, принимающая поводок. - Это приятельницы собака. И на мне такая ответственность! - она почувствовала, как подступают  непрошенные и совершенно неожиданные для нее слёзы. И с Джоником могло случиться, что угодно. И этот рассказ Марины о судьбе Галины Васильевны, которая оказалась так похожей на ее судьбу. Но у нее есть Лёвка - любимый сын, и одна она никогда не будет, даже, если он надумает переехать в Хайфу.
- Спасибо вам большое, - опомнилась она, машинально принимая от мужчины влажную салфетку в пакетике и крепко сжимая поводок. - Вы местный?
- Нет, я на виллу ещё не заработал. Да, и не заработаю уже. Тут дочка моя живёт. Вот её муж - он местный. Они отдыхают сейчас, а я наведываюсь, Алку проведать, выгулять, цветы полить. Что ещё делать пенсионеру? Кстати, я - Евгений, а вы?
- А я - Евгения, - Женя протянула руку и внезапно почувствовала, как отпустило напряжение, и по телу разлилась теплая волна. А ещё увидела, что глаза у него голубые, почти, как у Алки, разве что немного темнее.
Они ещё с полчаса гуляли по этому ярко-зеленому полю, болтая ни о чём - откуда приехали, сколько лет в Израиле, чем занимаются. А потом выяснилось, что они почти соседи и живут на параллельных улицах.
- Мир тесен, - вздохнула Женя.
- И случайности правят этим миром, - глубокомысленно изрёк ее спутник.
- И эти случайности совсем не случайны, - продолжила Женя.
Они долго смеялись, выдавая по очереди короткие фразы, полные философской глубины. Смеялись так, что Алка и Джоник оглядывались на них с недоумением.
- Женя, - неожиданно спросил он, отсмеявшись. - А вы чай любите? Впрочем, что я спрашиваю - это же и так понятно. Ташкент.
- Да, Ташкент. Город хлебный. Мы там вообще хлеб ели и чаем запивали, - весело подтвердила Женя. - А что?
- Да вот хочу вас пригласить на чашку чая, - он поймал ее удивленный взгляд. - К дочке моей. Ее дом тут совсем близко. Она большая любительница чаев, как ни странно. Кто-то из поездок сувениры привозит - ну, там, тарелочки, магнитики, а моя доча - чаи всевозможные. Так что, есть из чего выбрать. Собаки наши сдружились уже, во дворе поиграют, а мы на веранде посидим, почаевничаем.
И было так приятно сидеть на солнечной стороне веранды, пить обжигающий чай с какими-то добавками, закусывая сморщенными, маленькими финиками и орешками из плоской деревянной вазочки.
- К сожалению, больше угощать нечем. Так что, эклеры оставим на следующий раз. Договорились?
- Договорились, - не задумываясь кивнула Женя, чувствуя необычайные лёгкость,  беззаботность и покой, который она не ощущала уже так давно.
На исходе субботы Лика заскочила за Джоником. У неё было торжественное и многозначительное выражение лица, но, не удержавшись, она закружила Женю по маленькой кухне.
- Я знала, я просто чувствовала. Давид сделал мне предложение,  представляешь? Я выхожу замуж! Я так счастлива! Спасибо тебе за Джоника! Если бы не ты...
- Ну что ты, Лика! Не я, так кто-нибудь другой бы его приютил. Конец недели - делов-то! Поздравляю, я так рада за тебя. Честное слово, так рада!
- Ты первый гость на свадьбе. Через полгода. Так, узкий круг.
Через пару месяцев Лика позвонила.
- Мы уже место закрыли, чудное кафе такое, на берегу моря. И уже пригласительные печатаем. Ты с Лёвкой придёшь? Так я отмечу: Евгения и Арье.
- Нет, Лика. Отметь Евгения и Евгений.
- Боже! Он вернулся? Женька! Я просто не верю своим ушам. Через столько лет?!?
- Нет, он не вернулся. Он просто нашелся. И мы обязательно будем.
Лемешева Ирина

Приемыш



- Иди, удачи тебе, - сказал Отец.
Он отвернулся и пошел прочь. В лес.
Мать прощалась дольше. Она вылизала Приемыша и ласково ткнулась холодным носом в его теплый бок.
Бок был покрыт густой шерстью в которой запутались мелкие веточки и еловые иголки.
- Иди, - повторила Мать слова Отца, - там твоя жизнь.
Ей было страшно. Но она понимала – скоро зима, зимой Приемыш в лесу не выживет. Да и пару ему там не найти, а он уже достаточно взрослый.
Приемыш посмотрел вперед. На лесной поляне была устроена пасека. Пчелы собирали последние дары леса. Совсем скоро они уснут до следующего тепла.
За ульями было видно небольшую, но крепкую избу. Она была построена так, чтобы устоять перед диким зверем и лихим человеком.
-Иди, сынок, твое племя живет с людьми, - вздохнула волчица.
Она привыкла к своему приемному сыну. Пусть он был не серым, а рыжим. Пусть не вырос таким большим, как ее родные дети. Но он пил ее молоко. Он пах логовом. Он стал ей очень близок.
Когда весной волк принес в логово какой-то мешок, Мать вся ощетинилась. Мешок пах людьми. В нем что-то шевелилось. Она разгрызла веревку и на подстилку выпали мелкие зверьки.
Один из них еще шевелился. Он был рыжим, как белка летом.
Звереныш пискнул и вдруг решительно начал пробираться между волчатами к ее теплому животу. Волчица оторопев, смотрела на него, а котенок уже сладко чмокал. Он был испуган. Но он был голоден. И чувство голода победило страх.
Волки переглянулись. И Мать не смогла убить того, кто пил ее молоко.
Котенку повезло трижды. Он сумел продержаться в том жутком мешке, в который его засунули нелюди. Его нашел волк, который был сыт. Отцу просто стало интересно, кто пищит в его лесу, на самом краю дороги, по которой ездили его извечные враги.
А у волчицы оказалось очень сильно материнское начало.
Котенок остался жить в логове. Он был меньше волчат, и они сначала просто играли им, но котенок научился давать сдачи. Он пил молоко. Быстро рос. Стал есть мясо и расти еще быстрее. Он догадался спасаться от волчат на деревьях, если молочные братья слишком уж допекали его.
Научился охотиться.
Мать и Отец радовались успехам Приемыша.
Так прошла весна. Лето.
Приемыш вырос и стал ловким сильным молодым котом.
Теплое время подходило к концу. Приемыш привык жить в лесу, но Мать с Отцом понимали – зима это не шутки.
- Надо отвести его к людям, - сказал Отец, – его племя живет с ними.
Мать знала, что он прав. Она вспомнила про лесную пасеку.
На ней жил Человек. Одинокий крепкий мужчина. Волки знали его давно. Человек с уважением относился к Лесу. Он не рубил живых деревьев. Не ставил капканов. Целыми днями возился с ульями. Человек и зимой жил в лесу. Он вообще редко покидал пасеку. У него не было даже собаки.
Раньше она была, но однажды погибла и новую пасечник заводить не стал.
Несколько раз за сезон за медом приезжала машина. Человек обменивал мед на соль и другие необходимые ему продукты и вещи.
продолжение следует...

Машина уезжала, и Человек снова оставался один.
Волки не знали, почему он так живет, но они решили, что могут доверить своего Приемыша этому Человеку.
Приемыш сделал несколько шагов в сторону пасеки и остановился. Он оглянулся. Матери видно не было, но молодой кот почуял, что ни она, ни Отец не ушли. Они были совсем рядом.
Человек вышел из избы и направился к ульям.
Неожиданно он замер. Совсем рядом с ульями стоял молодой рыжий кот.
Человек покрутил головой. Кот? Здесь, в лесу? Откуда???
Но кот был. Настоящий. Живой. Изрядно перепуганный подросток.
Человек растерялся. Он так давно не видел кошек.
- Кис-кис, - неуверенно сказал пасечник.
Кот прислушался. Он первый раз за долгое время услышал человеческую речь.
Человек направился к нему. Приемыш отступил и оглянулся на лес. Ему снова показалось, что Отец и Мать следят за ним.
«Иди, все будет хорошо», - почувствовал молодой кот, вздохнул и двинулся навстречу человеку.
Тот присел на корточки и протянул к коту руку.
Приемыш потянулся навстречу и руку обнюхал. Но когда пасечник хотел дотронуться до него, зашипел и отпрыгнул.
- Боишься, - сказал Человек, - ладно, не буду тебя трогать. Пойдем, со мной, если хочешь… решай сам.
Пасечник встал и направился назад к избе.
Молодой кот нерешительно двинулся за ним.
Человек зашел в избу, потом вынес из нее какую-то миску и, поставив на нижнюю ступеньку крыльца, ушел назад.
Кот подошел. Пахло непривычно, но вкусно. Он недоверчиво тронул угощение лапой. Потом съел кусочек вареной курятины. Сгрыз хрящик.
Человек наблюдал за ним из окна.
Кот доел, облизнулся, потом напился из стоящего около крыльца ведра, в которое собиралась дождевая вода, и пошел осматривать окрестности.
Пасечник занялся своими делами. Несколько раз за день он оглядывался, и каждый раз краем глаза замечал следящего за ним пришельца из леса.
Закончив дела, человек вернулся к дому. Он заметил кота шагах в пяти от себя.
- Ну как? Понравилось тебе? – спросил пасечник.
Кот ничего не сказал. Он не стал подходить ближе, запрыгнул на поленницу и начал вылизываться, настороженно поглядывая на мужчину.
Пасечник усмехнулся. Он понял, что странному коту надо привыкнуть. На ночь вынес коту еще еды. Тот спал на поленнице и, моментально проснувшись, снова настороженно посмотрел на человека, но убегать не стал.
Пасечник разговаривал со зверем пришедшим из леса. У него неожиданно появился тот, с кем можно было поговорить. Кот не отвечал, конечно, но мужчине казалось, что кот его понимает. А кот прислушиваясь к словам, которые говорил ему человек, чувствовал, как что-то в глубине его памяти оживает.
Он будто слышал такую речь. Когда-то давно-давно…
Постепенно кот стал доверять Человеку. Однажды пасечник сказал коту, которого он стал звать Лесник.
- Холодно уже, давай в доме ночевать, - и распахнул дверь.
Он и раньше приглашал кота, но в этот раз лесной зверь согласился зайти в дом. Он обошел его весь. Обнюхал. Оставил метки – мое. И облюбовал себе местечко неподалеку от человека и теплой печки.
Утром выпал первый снег. Кот Лесник смотрел на белые хлопья широко открытыми глазами. Он попытался поймать падающие снежинки, но они таяли на его теплой шерсти.
Кот бегал по снегу, радовался, потом пошел греться на печку.
Однажды человек обходил пасеку и обнаружил цепочку следов кота, которая привела его к деревьям. Неожиданно он замер – рядом с следами Лесника он увидел волчьи следы. Волков было двое.
Они мирно стояли рядом с котом. Долго стояли. Потом волки ушли в лес, а кот вернулся в дом.
- Вот оно что, - пасечник понял как кот смог выжить в лесу – его пригрели волки, вырастили, а под зиму привели к человеку.
И они не забыли своего воспитанника, они пришли проведать его.
Через несколько дней пасечник обнаружил на пороге дома упитанного зайца. Волки благодарили Человека за то, что приютил их приемного сына.
Они и после приходили. Самих зверей пасечник не видел, только следы. Крупные следы Отца, поменьше – Матери и рядом следы Лесника.
Зимой кот часто сидел на окошке и смотрел в сторону леса. Наверно вспоминал своих приемных родителей.
Пусть у них все будет хорошо.
Валерия Шамсутдинова

О себе я могу сказать твердо. Я никогда не буду высоким. И красивым. И стройным. Меня никогда не полюбит Мишель Мерсье. И в молодые годы я не буду жить в Париже.
Я не буду говорить через переводчика, сидеть за штурвалом и дышать кислородом.
К моему мнению не будет прислушиваться больше одного человека. Да и эта одна начинает иметь свое.
Я наверняка не буду руководить большим симфоническим оркестром радио и телевидения. И фильм не поставлю. И не получу ничего в Каннах. Ничего не получу в смокинге, в прожекторах в Каннах. Времени уже не хватит. Не успею.
Никогда не буду женщиной, и никогда не буду узбеком, и потому никогда не узнаю что они чувствуют. А интересно, что они чувствуют?
При моем появлении никто не встанет.
Шоколад в постель могу себе подать. Но придется встать, одеться, приготовить. А потом раздеться, лечь и выпить. Не каждый на это пойдет.
Я не возьму семь метров в длину. Просто не возьму. Ну, просто не разбегусь. Ну, даже если разбегусь. Это ничего не значит, потому что я не оторвусь. Дела. Заботы.
И в этом особняке на набережной я уже никогда не появлюсь. Я еще могу появиться возле него. Против него. Но в нем?! Так же и другое. Даже простой крейсер под моим командованием не войдет в нейтральные воды. Из наших не выйдет. И за мои полотна не будут платить бешеные деньги. Уже нет времени!
И от моих реплик не грохнет цирк и не прослезится зал. И не заржет лошадь подо мной... Только впереди меня. И не расцветет что-то. И не запахнет чем-то. И не скажет девочка: "Я люблю тебя".
И не спросит мама: "Что ты ел сегодня, мой мальчик?".
Но зато...
Зато я скажу теперь сыну: "Парень, я прошел через все. Я не стал этим и не стал тем. Я передам тебе свой опыт".
️ Михаил Жванецкий

Дeлo былo в лиxиe гoды. Я тoлькo нaчинaлa в вeтклиникe paбoтaть. Bpeмeнa "cтpeлoк", paзбopoк и дpyгиx интepecныx вeщeй. Beчep в клиникe выдaлcя нa peдкocть тиxим и cкyчным. Я cидeлa, зaпoлняя кapты и cвoдя ocтaтки пo aптeкe. Тpyдoвыe бyдни кaк oни ecть. Bдpyг визг тopмoзoв, cвeт фap в oкнa и вcя пapкoвкa зaпoлнeнa бoльшими и cтpaшными мaшинaми. Из этиx мaшин нaчинaют выгpyжaтьcя cтoль жe cтpaшныe мyжчины, вce пoxoжиe дpyг нa дpyгa, кaк близнeцы. Bыcтpaивaютcя в pяд, пepeдний дepжит в pyкax нeчтo. Пepeд ним pacпaxивaютcя двepь клиники, и я вижy, чтo нa pyкax oн дepжит пoчти тpyп coбaки. Дaлee мoнoлoг в блeднyю мeня: "Мы, этo... пo дeлaм cepьёзным exaли. A тyт oн. Пpям пoд кoлeca. Я пo тopмoзaм. A oн пoд кoлeco. Мы вышли. И вoт... Лeпилa, cдeлaй чтo-нибyдь! Никaк нeльзя чтoб oн yмep. Плoxo бyдeт". Bo вpeмя этoгo пoтoкa peчи я cyмeлa paccмoтpeть, чтo вce мyжчины вoopyжeны и дaлeкo нe интeллeктoм. Из этoгo пoтoкa пpeдлoжeний я cмoглa вычлeнить, чтo плoxo бyдeт мнe, ecли вoт этoт кoмoк мяca и кocтeй yмpёт. Нaцeпив нa лицo милyю yлыбкy, я yвepилa гpyппy мyжчин, чтo вcё бyдeт oтличнo и ceгoдня никтo нe yмpёт. И yнecлacь в opдинaтopcкyю. Нaдo cкaзaть, чтo я coвceм нe opтoпeд. Нe люблю этy чacть пpoфeccии, и пoтoмy нa пoдpaбoткe y мeня был пo вызoвy дeтcкий xиpypг-opтoпeд пo имeни Ивaн. Oн был кpaйнe yдивлeн, кoгдa я paзбyдилa eгo и пoтpeбoвaлa нeмeдлeннo exaть cпacaть мoю жизнь. Пpиexaв и ocмoтpeв paзбитoгo кoбeлькa и paccмoтpeв "влaдeльцeв", Baнeчкa гpycтнo изpёк: "Нaм пи[c]ец. Нo мы выкpyтимcя... Xoть и нe пpeдcтaвляю кaк". 5 чacoв в oпepaциoннoй мы coбиpaли coбaкy-Фpaнкeнштeйнa. Cпицы в двyx лaпax, пpoвoлoкa в чeлюcти, yшивaниe pвaныx paн, пepиoдичecкoe выдёpгивaниe, нe жeлaющeгo жить пca, c тoгo cвeтa. Кoгдa мы yбeдилиcь, чтo пёc нe coбиpaeтcя к пpaoтцaм, я нaцeпилa нa лицo caмyю блaгoдyшнyю yлыбкy и пoшлa cooбщaть "влaдeльцaм", чтo ceйчac вcё xopoшo и тeпepь ocтaётcя тoлькo ждaть, кaк opгaнизм oтpeaгиpyeт нa вмeшaтeльcтвo. Cepьёзныe люди внимaтeльнo выcлyшaли, кинyли нa cтoл "кoтлeтy" дeнeг и yexaли. Мы c Baнeчкoй дepябнyли бyтылкy кoньякa и paдoвaлиcь жизни, я eщё гpycтилa, чтo пoявилcя oчepeднoй никoмy нe нyжный пёc, кoтopый бyдeт нyждaтьcя в yxoдe. Пpoвepив yтpoм нoвoгo пaциeнтa, я былa пpиятнo yдивлeнa тeм, чтo oн жив и дaжe в coзнaнии. Пpoвeдя нeoбxoдимыe пpoцeдypы, я пoшлa вecти пpиём. B cepeдинe дня в двepь вeжливo пocтyчaли и нa paзpeшeниe вoйти, в кaбинeт пpoтиcнyлocь двa мeтpa бeзoбpaзия — oдин из вчepaшниx "влaдeльцeв". "Лeпилa, шeф cкaзaл, чтoб нaпиcaли, чo coбaкe нaдo. Мы типa винoвaты. Нaдo чтoбы вcё пo-чecтнoмy былo". Лeпилa выпyчилa глaзa и быcтpo нaпиcaлa нa бyмaжкe нeoбxoдимыe пpeпapaты и питaниe, в тoм чиcлe гoвядину и твopoг. Чaca чepeз двa "влaдeлeц" пoявилcя cнoвa c кopoбкoй пpeпapaтoв и двyмя aллюминиeвыми пoддoнaми: в oднoм был твopoг, вo втopoм гoвяжий фapш. "Этo чтo?! ", — тыкaя дpoжaщим пaльцeм в пoддoны, пoинтepecoвaлacь я. "Твopoг и мяco", — кpaткo oтвeтили мнe. Нa cтoл cнoвa шлёпнyлacь кoтлeтa дeнeг, 10 килo твopoгa и 10 килo мяca для мaлeнькoгo кoбeлькa! Тaк пpoдoлжaлocь пoчти нeдeлю. Мяcoм и твopoгoм пoпpaвлял здopoвьe нe тoлькo пaциeнт, нo и вcя пepeдepжкa. Кoбeлёк нaчaл yчитьcя пepeдвигaтьcя caмocтoятeльнo и cтaлo пoнятнo, чтo инвaлид из нeгo нe пoлyчилcя, xoтя мы eгo и нaзвaли Caмoдeлкин. Кoбeлишкo oкaзaлcя cтpaшнeньким, и вce были yбeждeны, чтo нoвыx влaдeльцeв мы eмy никoгдa нe нaйдём. B oдин из пpиeздoв eгo "влaдeльцeв" я нe выдepжaлa и cпpocилa, нe xoтят ли oни ycынoвить мaльчoнкy, пoтoмy кaк в клиникe eмy бoльшe дeлaть нeчeгo, a вoт xoзяйcкaя зaбoтa и любoвь eмy тoлькo нa пoльзy пoйдyт. Нa cлeдyющий дeнь бpaтки пpиexaли в пoлнoм cocтaвe и тopжecтвeннo зaбpaли Caмoдeлкинa дoмoй. Дoмa eгo нaзвaли Бpюcoм и зa гoд yмyдpилиcь из зaбитoгo yличнoгo двopняги, paзмepoм чyть бoльшe тaпкa, cдeлaть caмoyвepeннoe, paзбaлoвaннoe cyщecтвo. У Бpюca-Caмoдeлкинa ocтaлacь oднa пpoблeмa: тpaвмa мoчeвoгo пpивeлa к энypeзy, нo в нoвoй ceмьe этo никoгo нe бecпoкoилo. Cдaётcя, чтo oн тoчнo знaл, кaк и пoд кaкyю мaшинy пpыгaть!
из сети

ГРЕХ ИЗ ПРОШЛОГО



Соня уже третий день подряд приходила в бабушкину квартиру, садилась на диван и в полной тишине смотрела в окно. И так продолжалось до тех пор, пока за ней не приходил вернувшийся с работы муж.
Она не делала ровным счетом ничего, просто смотрела в окно. Соня представляла себя маленькой девочкой, которая с нетерпение ждет любимую бабулю из магазина. Вот только… Самый дорогой для девушки человек больше никогда не пересечет двор, не поднимется по лестнице и не откроет дверь.
Бабушки не стало неделю назад. И вот, в очередной раз, садясь на белоснежный диван, девушка заметила лежащий на полу конверт. Письмо предназначалось ей.
“Моей дорогой внучке.
Я знаю, мне осталось недолго, слишком уж запустила свои болячки. Но, кто знает, может эта расплата за совершенные грехи? А их, за мою долгую жизнь, накопилось немало.
То, что я сейчас расскажу, может тебя шокировать. Но ты должна узнать правду. Надеюсь лишь на то, что ты меня не возненавидишь.
Двадцать пять лет назад я узнала, что стану бабушкой. Я была так счастлива! Но из-за несчастного случая малыш родился мертвым. Лена почти сошла с ума от горя. И тогда один нечистый на руку врач предложил нам поменять детей. В один день с Леной рожала еще одна женщина – это был её шестой ребенок, и семья у них, мягко говоря, была не богата.
Мы согласились. Отдали огромную сумму денег, как раз собирались квартиру покупать. И вернулись домой с ребенком. С тобой.
Ты стала для нас всем. Ласковое солнышко, что освещало своей улыбкой серые будни.
Как отреагировала та женщина, я не знаю, мы постарались уехать как можно скорее и как можно дальше. Переехали в другой город, и все с одной целью – скрыть правду. И у нас получилось.
Но и цену пришлось заплатить немалую, и это я не о деньгах, их-то как раз не жалко. Все было гораздо сложнее. Сначала заболела Лена. Ты, наверное, её даже и не помнишь, ведь совсем малышкой было. А потом Витя, не выдержав угрызений совести, уехал. Где он сейчас я даже не представляю.
Ты осталась со мной. И я ничуть об этом не жалею. Но иногда, долгими зимними вечерами, я невольно задумываюсь, как могла сложиться твоя жизнь в той семье.
Я решила открыть тебе эту тайну. Я напишу имя и адрес той женщины, а что с этим делать – решать тебе.
Я очень тебя люблю.
Бабушка”
Соня прочитала письмо  три раза, и ни как не могла поверить своим глазам. Неужели это правда? И где-то далеко у неё есть другие мама и папа, а так же пятеро братьев или сестер?
Когда пришел Валера, девушка тут же дала прочитать ему эту исповедь. Соня отчаянно нуждалась в совете, она понятия не имела, что ей делать. Приехать по оставленному бабушкой адресу и вывалить всю историю на женщину, давно похоронившую своего ребенка? Или же забыть об этом письме, как о страшном сне?
- Давай съездим, - предложил мужчина, утешающе поглаживая расчувствовавшуюся жену – Посмотрим, с людьми поговорим. А решать уже на месте будем.
Соня нерешительно улыбнулась и вытерла слезы. Для себя она уже все решила, её семья - это бабушка, которая заботилась о ней всю жизнь. И другой ей не надо.
***
Небольшой городок встретил их не радостно – проливным дождем с ледяным ветром. Девушка даже вяло пошутила, мол, это знак, зря приехали. Но отступать было поздно.
Дом по адресу, что оставила бабушка, оказался коммуналкой.
- Разве в таком месте может жить многодетная семья? – засомневалась Соня.
- Конечно, может, - раздался бодрый старческий голос. – Кого-то ищете?
- Семью Ковалевых.
- А, их, - нахмурилась любопытная старушка. – Родственники что ли?
- Что-то типа того, - осторожно ответил Валера.
- Не завидую я вам, иметь такую родню. Вечно пьяные, орущие…
- А что, её дети тоже пьют?
- Дети? – усмехнулась собеседница. – Им-то как раз повезло, их всех в детский дом забрали. Да, именно повезло! – поймав возмущенный взгляд, припечатала старушка. – Там они хотя бы были сыты и одеты. Образование получили, в люди выбились. А что их ждало с такой матерью?
- В чем-то вы правы, - кивнул Валера, обнимая жену за талию. – Мы, пожалуй, заходить не будем. С такой родней и врагов не надо.
***
- Спасибо тебе, бабуль, что от такой судьбы уберегла, - сидя на лавочке возле могилы, говорила Соня. – Кто знает, что бы сейчас со мной было, если бы не твой поступок. Я никогда бы не смогла тебя возненавидеть, ведь именно благодаря тебе моя жизнь сейчас такая как есть. – Она помолчала пару минут, встала и на прощание сказала: - Спи спокойно. Ты совершила не грех, а благое дело…
️ Полночные сказки

Архан



Вдруг над его головой раздался тихий рокот. Котёнок поднял глаза и ужаснулся - над его маленьким ушком нависла страшная пасть с приподнятой губой и пожелтевшим, но просто огромным клыком...
Ласточкиными гнёздами рассыпаны по горам Кавказа большие и малые селения. Жизнь в них веками течёт размеренно, без суеты. Веками гонят по склонам пастухи бесчисленные стада овец. Рядом с ними их верные помощники – пастушьи собаки…
Ранним утром старый Архан лежал у порога дома, ожидая, когда выйдет хозяин. Середина мая – пора выгона овец на горные пастбища. Его ждёт работа, которую он любил.
Во двор вышел мужчина в чабанской бурке, подошёл к Архану, тот стал подниматься.
– Лежи, лежи Архан. Прости, но твоя работа теперь – дом охранять.
Он потрепал мозолистой рукой Архана за ухом, посмотрел в подслеповатые глаза старого пса, вздохнул, и быстрым шагом ушёл со двора.
Приказ хозяина – закон. Архан лежал у порога, слышал далёкий лай собак и команды пастухов, по его телу пробегала волна нетерпения. Хотелось подняться, побежать, гнать глупых овец, вечно пытающихся куда-то сбежать.
Глаза его почти не видели, но он чуял все их движения, слышал жалобное блеяние дурного молодняка. Там, в горах, рядом с хозяином и стадом, была вся его жизнь...
Пробежал май, лёгкой походкой пришёл июнь. В гости к Самире приехал из города брат с племянницей. Архан радостно встретил их, виляя пышным хвостом и улыбаясь во всю пасть.
– Жив ещё, бродяга, скрипишь, – поздоровался с ним Карим.
Из дома выбежала худенькая женщина, радостно воскликнула:
– Карим, братик, как же так, ничего не сказал, я ж не готовила ничего, – корила она брата, – Айша, хоть бы ты намекнула тёте, – обняла она смеющуюся девочку лет девяти.
– Я ему говорила, тётя Самира, а он сказал, что ты сюрпризы любишь.
– А это что у тебя? – спросила тётя у девочки, указывая на небольшую корзинку в её руках.
– Котята, – радостно воскликнула Айша, приподнимая краешек платка, которым была накрыта корзинка.
На дне её сладко спали три маленьких котёнка: два сереньких и один бело-рыже-чёрный.
– Котята? – вопросительно взглянула Самира на брата.
– Котята. Ты же сама мне говорила, что у вас с кошками дефицит, то ли не приживаются, то ли загадочно исчезают.
– Да ну тебя, придумаешь тоже. Не исчезают, просто своих мало осталось, а чужие в наши горы не прибегают, – засмеялась она.
Пока хозяйка и гости разговаривали, Архан сунул свой большой нос в корзину, понюхал котят и громко чихнул.
– Ой, – испугано вскрикнула Айша, – фу, Архан.
Котята проснулись, замяукали и начали вылезать из корзины.
– Поставь корзинку, Айша, пусть котята выходят. Им в туалет надо, заодно с двором познакомятся.
– Архан не тронет их? – спросила девочка.
– Никогда. Он умный и мудрый, – успокоила её Самира.
– Ладно, женщины, хватит болтать, мужчина с дороги кушать хочет, – с шутливой строгостью напомнил о себе Карим.
– Архан, пасти, – указала Самира псу на котят, и пошла с гостями в дом.
продолжение следует...

Огромный кавказец посмотрел на мелких, увидев лишь их нечёткие очертания, мячиками скачущие по двору. «Работа, любимая работа», – подумал он, и занялся делом.
Архан работал с котятами по тому же принципу, что и с овцами: «Шаг влево, шаг вправо – побег!». Один из мелких направился исследовать хлев, услышал там какие-то странные звуки, выгнул спину и зашипел.
Вдруг над его головой раздался тихий рокот. Котёнок поднял глаза и ужаснулся: над его маленьким ушком нависла страшная пасть с приподнятой губой и пожелтевшим, но просто огромным клыком.
Быстро описавшись, мелкий любопытник резко свистанул к корзинке, куда вихрем залетел, и даже платок лапой натянул. Такая же участь постигла двух его родственников.
Когда Айша выбежала во двор, котята мирно сидели в корзинке, подглядывая в щели за огромным чудовищем, рядом лежал Архан.
Карим пробыл у сестры три дня, оставил Айшу на месяц, и отбыл домой. Девочка обожала проводить летние каникулы у тёти. Ей нравились нависающие друг над другом дома, добрые люди, которые обязательно норовили угостить её чем-нибудь вкусненьким.
Любила она и горы, восхищаясь их величием. Айше казалось, что они, как большие корабли, плывут над селением Самиры.
Месяц прошёл, и папа вернулся за ребёнком. Айша, не желавшая так рано уезжать от тёти, решилась на отчаянный поступок. Пока брат с сестрой делились новостями, она собрала котят в корзинку, схватила бутылку молока и лепёшку, и помчалась в свой потайной уголок.
Там, за аулом, в узенькой расщелине, густо поросшей кустарником, была у неё крохотная пещерка.
Архан проводил девочку взглядом, поводя носом по воздуху. «Непорядок, – подумал пёс, – подопечные не должны разбегаться. И погода портится, надо всех в укрытие сгонять». Поднялся, отряхнулся, и потрусил за беглянкой с корзинкой.
Погода в горах меняется стремительно: вот только что светило солнце, а уже висит над головой чёрная туча и молнии сверкают.
Карим, заметив, как потемнело на улице, спросил:
– Самира, а где Айша?
– Во дворе, с котятами игралась, – ответила сестра.
Оба выбежали во двор: ни Айши, ни котят, ни Архана...
На сухой глинистой почве следов почти не видно, но Карим понял, что девочка и собака побежали в одном направлении. Он попросил сестру быть дома, а сам отправился на поиски дочки.
У края села небо тяжело вздохнуло громовым раскатом и щедро обрушило на Карима холодные потоки воды. За сплошной стеной дождя не было видно дороги и той расщелины, куда так любила бегать Айша.
Карим знал о тайном месте дочки. Прошлым летом он нашёл её там заплаканную. Девочка увидела, как погиб щенок, не успевший вовремя убраться с пути стада.
Протирая лицо мокрым подолом футболки, Карим продвигался к расщелине. Практически скатившись на её дно, он продрался через кусты к убежищу дочери. И ничего не увидел: вход в пещерку закрывала какая-то мокрая волосатая шкура.
Мужчина сел рядом и громко сказал, стараясь перекрыть шум дождя:
– Молодец, Архан!
Ответом ему было лёгкое пофыркивание.
– Ну, да, овечки глупые, что с них взять, – улыбался Карим.
Он понимал, что пёс, закрыв своим телом вход в пещерку, не дал воде залить её. Дочь могла растеряться, и точно бы не справилась с потоками воды. Ему страшно было подумать, чем бы всё закончилось.
– Пап, мне уже не страшно, – услышал он голос дочери.
– Айша, домой надо идти, зальёт нас тут, – крикнул он дочке.
По тропинке, прокладывая путь сквозь потоки дождя и сверкание молний, медленно шёл мужчина. У него на плечах, крепко обхватив руками за шею, сидела девочка. Длинная футболка, тщательно заправленная в джинсы, выпирала неровным шаром, постоянно меняющим свои очертания.
За ним трусил большой мокрый пёс, слепо щурившийся на большую тень впереди и несущий в зубах пустую корзинку.
Они ввалились в дом мокрой гурьбой. Самира захлопотала над Айшей, Карим вытряхнул из футболки котят, Архан поставил корзину и отряхнулся.
– Освежающе. Спасибо, Архан, а то я вспотел весь, пока их донёс, – засмеялся Карим.
Утром Карим уезжал домой один, твёрдо договорившись с дочкой, что приедет через две недели, и она не будет сбегать. Остановившись у машины, мужчина присел рядом с псом, провожавшим его:
– Ну, а у тебя, как всегда, работа продолжается. Вон, бегут твои глупые овечки с задранными хвостами. Ох, и намаешься ты с ними, – он обнял собаку, шепнув ей на ухо: – отдельное спасибо за дочь!
️ ГАЛИНА ВОЛКОВА

Ценитель искусства



В открытую дверь мастерской вползала серая змея. Дик сорвался с места, подскочил к нахалке, схватил за голову и стал мотать её так, что змея билась хвостом о пол, не в силах свернуться в кольцо…
Так бывает, что занятие по душе человек находит не в детские годы, не в метаниях юности, не в расцвете сил, а уйдя на заслуженный отдых.
С чем это связано? Наверное, и времени свободного больше, и с приоритетами вроде как определился, и дети выросли, и много чего ещё, что раньше требовало твоего внимания, а теперь как-то ушло на второй-третий план...
Пять лет назад он ушёл на пенсию. В то зимнее утро он проснулся не от возни жены на кухне и постукивания лап собаки, а от оглушающей тишины. Проснулся, и долго лежал, осознавая, что теперь он пенсионер.
Большой дом, когда-то построенный вдвоём с отцом, смотрел на него знакомыми обоями, зашторенными окнами, приветствуя снисходительной улыбкой:
«Ну, что, теперь и вокруг тебя пусто. А когда-то звучали детские голоса, собирались всей большой семьёй, двери не закрывались, а ты всё куда-то спешил, боясь опоздать жить?»
Дети выросли и разъехались, родители умерли, он и сам постарел. Вздохнув, оделся, вышел на крыльцо покурить.
Темноту зимнего утра рассеивали уличные фонари, от крепкого мороза потрескивали ветки деревьев, слышался смачный хруст снега под ногами ранних прохожих. Кто-то спешил на работу...
В дверь поскреблись. Он приоткрыл и выпустил Дика. Двухлетняя немецкая овчарка, отчаянно виляя хвостом и мимолетно лизнув его руку, помчалась во двор делать свои дела.
Тихо вышла жена.
– Ты бы пошёл в дом, замёрзнешь, морозы вон какие, – заботливо сказала она сонным голосом, укутавшись в шубу.
– Да, сейчас, ещё немного, – ответил он.
Взметнув пыльную бурю, из сугроба вылетел Дик. Громко взлаял, радуясь утренней свежести, и потянул хозяина за собой, ухватив зубами за полу куртки.
– Шальной, я ж в тапочках, – засмеялся он.
Глядя на весёлую мордаху пса, что-то щёлкнуло у него внутри. Он вдруг понял, что отчаянно хочет нарисовать и это зимнее утро, и робкую розовую полоску на горизонте, и смеющуюся полумесяцем луну. Когда-то в детстве он неплохо рисовал, и потом, иногда, брался за краски.
Так и пошло. Половина дома превратилась в мастерскую художника. Жена ворчала, кривясь красивым носиком от запахов красок, растворителей, но неизменно хвалила его за каждую новую картину. Что-то дарилось соседям и знакомым, что-то оставалось в доме.
Сюжет новой картины зародился у него во время прогулки с псом в дальней роще. Он, как обычно, долго готовился. Писал для души, потому и не страдал производительностью, и не спешил, с любовью выписывая каждый мазок, каждый тон, каждую деталь.
Главным ценителем его искусства и профессиональным советчиком был Дик. В мастерской, в дальнем углу, он положил для собаки старое одеяло. Дик приходил, ложился, и тихо наблюдал за тем, как хозяин, порой высунув язык точно как он, что-то там творит кистью на куске ткани.
Жена слышала, как муж ведёт разговоры с собакой, и сначала удивлялась, а потом привыкла. Муж говорил, что-то объяснял, с чем-то не соглашался. Дик в ответ то фыркал, то поскуливал, то вообще засыпал, похрапывая.
Звучало это примерно так: «Думаешь, синий здесь лишний? Нет, ну голубого точно не хватает. Ты слишком строг ко мне, я ведь самоучка».
Или вот так: «Хорошо? Я тоже так думаю. Вот подсохнет, покажем Маше, что она скажет».
Апрель выдался тёплым, рано зацвели черёмуха, вишня. Он сколотил большой подрамник, натянул холст, проклеил, прогрунтовал. Сегодня собирался наложить первые штрихи.
Начало всегда давалось ему сложно. Он настолько сосредотачивался на работе, что никого и ничего не слышал. Это потом, когда тона легли так, как нужно, он расслаблялся, начинал свои диалоги с Диком.
Пёс привычно устроился в своём углу. Жена закончила стирку и пошла во двор вывешивать бельё. Дверь со двора осталась открытой.
Неожиданно раздался грохот и дикий крик жены: «Змеяяя!!!»
В открытую дверь мастерской вползала серая змея. Дик сорвался с места и подскочил к нахалке, схватил за голову, и стал мотать её так, что змея билась хвостом о пол, не в силах свернуться в кольцо.
Художник, сообразив что происходит, хотел помочь собаке, но потом понял, что тот и сам справится. Поспешил к жене, чтобы успокоить.
– Говорила тебе, поставь ловушки в подвале, или кошку заведём, мыши одолели. Вот она и пожаловала, – кивнула она головой в сторону Дика, всё еще крутившего змеёй какие-то вычурные восьмёрки.
Тут пёс слегка разжал пасть, но не успел остановить поворот головы, и змея улетела, попав прямо в картину. Мольберт упал, подрамник с холстом подпрыгнул и шлёпнулся на край ножки перевернувшегося мольберта.
Жена закрыла рот рукой, испуганно глядя, как на ножке мольберта повис холст. Дик подошёл к змее, понюхал, убедился, что дело сделано на отлично, и спокойно улёгся на своё любимое одеяло.
Муж медленно направился к картине. Снял холст, поставил мольберт, водрузил на него испорченную картину, отошёл, посмотрел, обернулся к Дику:
– Ты прав, с жёлтым точно переборщил. Да и маловат размерчик для задумки. Кардинально, конечно, но… Спасибо!
Жена, удивлённо глядя на своего мужа, поняла, что вот это «Спасибо!» за всё: и за убитую змею, и за отважную душу, и за понимание, и за то, что он просто есть, их ценитель искусства.
️ ГАЛИНА ВОЛКОВА

После грозы



В проеме окна мелькнула серая тень. Кошка! Увидев человека, скользнула за штору и притаилась. «Выходи, проказница, – улыбнулся больной. – Никто тебя не обидит». Кошка выглянула из-за шторы и вопросительно мяукнула...
Сергей Иванович, заведующий отделением городской больницы, перебирал листки амбулаторной карты.
Больной – Никишин Василий Николаевич, семидесяти четырех лет, поступил неделю назад в состоянии сильного истощения, с обострением заболевания почек и с сильнейшей депрессией.
От лечения в первые дни отказывался. Родственников в городе нет, больного никто не посещает. Препараты внутримышечно, струйно – все, вроде, правильно. Но вид больного при обходах доктору очень не нравился – по всему было видно, что Василий Николаевич для себя все решил...
«Состояние стабилизировали, закончим курс лечения – и на выписку» - Сергей пытался думать профессионально, но чувствовал, что профессионально в этом случае – бесчеловечно.
«Куда выписывать? В пустую квартиру, где он проживает один? Умирать?» Он боялся признаться себе в том, что больной внешне напоминает ему отца. И относится он к нему, как к отцу. Есть, наверное, общие черты во внешности у людей одного поколения.
«Мы ведь не только врачи, мы еще и люди! - решил заведующий отделением. – Надо переговорить с медицинской сестрой – Надей, она частенько задерживается у постели этого больного, только с ней одной он иногда беседует…»
- Василий Николаевич, опять Вы ничего не кушали! – Надя с укоризной смотрела на больного.
- Не хочется, доченька. Совсем не хочется, – глаза у больного, прежде ничего не выражающие, оживились. – Ты бы лучше открыла окошко, день сегодня замечательный, теплый.
- Нельзя, Василий Николаевич, заведующий будет сердиться.
- А ты прикрой дверь, он и не узнает. А когда будешь забирать капельницу, тогда и закроешь окно.
- Ну, ладно, – Надя прикрыла дверь и аккуратно, стараясь не шуметь, распахнула створку окна, отодвинула в сторону штору. – Так хорошо?
Больной согласно мигнул глазами – хорошо. Быстро справившись с системой, она отрегулировала поступление лекарства и, еще раз улыбнувшись больному, спросила:
- Вы мне еще расскажете о своей жене? Сейчас я обойду палаты и приду к Вам, хорошо?
- Приходи, Наденька. Я буду ждать, – на его худом, изможденном лице появилась тень улыбки.
Легкий ветер шевелил шторы, свежий воздух принес запахи зацветающих яблонь. А чистое голубое небо притягивало взгляд, манило, заставляя проваливаться в эту голубизну глубже, глубже. И верилось, что там, за этой голубизной есть еще что-то, кроме холодной пустоты космоса. То, что хранит наши мысли, чувства, воспоминания, и будет их хранить долго. Вечно...
В проеме окна мелькнула серая тень. Кошка! Увидев человека, скользнула за штору и притаилась.
- Выходи, проказница, – улыбнулся больной. – Никто тебя не обидит.
Словно поняв человеческую речь, кошка осторожно выглянула из-за шторы и вопросительно мяукнула.
- Мурка, – произнес человек. – Мурка, серенькая шкурка. Иди ко мне, ты моя первая и, пожалуй, единственная посетительница.
Кошка словно услышала знакомые слова от знакомого человека, которому всегда доверяла. Спрыгнув с подоконника на кровать, она потерлась о поросший щетиной подбородок больного и, унюхав теплую кашу с кусочками гуляша в тарелке на тумбочке, вновь взглянула и вопросительно мяукнула.
- Кушай, моя хорошая. Мне не хочется, а тебе – надо.
Он наблюдал, как незнакомая, но такая желанная гостья лакомится его обедом, и осознание того, что он еще может кого-то сделать хоть немного счастливей – грело душу.
Когда Надя вошла, чтобы избавить больного от капельницы, то с удивлением увидела, что рядом с ним, поверх одеяла примостилась кошка.
Обыкновенная полосатенькая мурлыка тревожно подняла голову, не зная - чего ожидать от нее, но ласковое поглаживание успокоило, и она вновь приникла головой к руке лежащего.
- Василий Николаевич! – громким шепотом произнесла Надя. – Нельзя! Зведующий…
Но глаза больного смотрели на нее с такой мольбой, что она уступила:
- Но только временно! – и, прикрыв дверь, присела рядом. – Расскажите, Василий Николаевич, что дальше было?
- Дальше? Потом я демобилизовался... – продолжил он рассказ, начатый накануне. – Тогда я твердо решил увезти Зиночку из столицы, к тому же она была не против.
Против были ее родители, отец ее был заместителем министра какого-то министерства и готовил дочери блестящее будущее. Но я поломал все его планы. Вот и переехали мы с моей Зиной в наш городок, этот самый.
продолжение следует...

Она так и не закончила консерваторию, но всю жизнь проработала преподавателем в нашей музыкальной школе. Детки родились – сын и дочь. Я из кожи вон лез, чтобы Зиночка не чувствовала себя обделенной рядом со мной. Работал как вол, обеспечивал семью, на руках ее носил...
Он помолчал, вспоминая счастливые годы.
- Да. Самое счастливое время – это когда дети еще маленькие… Решил выстроить особняк, чтобы и сын, и дочь, когда обзаведутся семьями, жили вместе с нами, чтобы места всем хватило, – продолжил он, поглаживая кошку. – Но у детей свои планы, и с нашими они никогда не совпадают...
Дочь вышла замуж и уехала с семьей в столицу. Сын переселился в квартиру, доставшуюся ему от моей мамы, и тоже женился. Остались мы с Зиночкой одни в огромном доме. А потом и вовсе я один остался. Без Зиночки… - губы его задрожали, но он сдержал себя. – Два года уже…
Взяв себя в руки, он продолжил:
- Вот тогда и пристал ко мне сын, мол - продай особняк, купим квартиру в областном городе и будем там жить вместе. Продал. Он теперь с женой живет в областном городе, а я…
Хорошо, хоть оставил мне старую квартиру. Когда звоню ему – трубку не берет ни он, ни его супруга. Внучок еще службу в армии не закончил. Дочь с семьей переехали за границу, почти не вспоминает обо мне. Вот так...
Знаешь, Наденька, больше всего меня терзает чувство вины перед Зиночкой. Ведь она могла быть счастливей без меня, если бы я не увез ее из столицы. Могла стать знаменитой на весь мир пианисткой, жить в роскоши, как думаешь?
Надя смахнула с глаз набежавшие слезы, и отрицательно затрясла головой:
- Ведь Вы ее любили, правда? И она Вас тоже? А женщине для счастья больше ничего не надо. Еще, чтобы дети были здоровы, и внуки… Вы бы все-таки позвонили, внуку...
- Далеко внучок, – вздохнул дед. – Тихоокеанский флот! Морской пехотинец – старшина второй статьи! – с видимой гордостью произнес он. – Скоро вернется, вот тогда…
Сергей Иванович, заведующий отделением городской больницы, выслушал рассказ Нади. Подумал, морща лоб и что-то решив для себя, сказал:
- Вот что, Надя. Я попрошу Вас взять на себя еще одну обязанность – ежедневные прогулки с больным. На инвалидной коляске, разумеется. А кошка? Пусть будет кошка. Только отмойте ее хорошенько.
*****
Легкий ветерок играл светлыми локонами Нади, когда она катила коляску по больничной аллее. Только что прошумела весенняя гроза, смывая мелкий мусор. Выглянувшее солнце просушило бетон дорожек.
В коляске сидел Василий Николаевич, держа на коленях Мурку. Он рассказывал Наде что-то смешное, она весело смеялась так, что ее звонкий голос был слышен даже в кабинете заведующего отделением.
Тот, улыбаясь, смотрел из окна своего кабинета. Кажется, дело пошло на лад...
В глубине аллеи показалась фигура высокого крепкого человека в черной военной форме. Он торопясь шагал в сторону больничного корпуса, но вдруг, бросив взгляд на Василия Николаевича и Надю, откинул в сторону баул и бегом кинулся к ним.
- Дед, дед! – он упал на колени перед коляской, с тревогой заглядывая в глаза. – Ты чего это, дед?
Кошка возмущенно поднялась с колен Василия Николаевича, но, разглядев нечто в глазах военного, уступила ему своего хозяина.
- Внучок! – задохнулся от радости тот и обхватил его голову, словно боясь потерять. – Ты же прямо с дороги! К родителям не заезжал? Они ж ждут!
- Родители? - глаза того зло сверкнули. - Ты мой родитель, дед! Ты – и больше никто! – Он с неподдельной любовью смотрел на деда. – Я здесь. Я тебя поставлю на ноги, ты еще у меня строевым пойдешь, солдат роты почетного караула! Помнишь, как ты меня учил ходить строевым? Вот теперь я тебя буду учить ходить.
- Я уже хожу понемногу, - Василий Николаевич успокаивался от пережитого волнения. – Надя мне помогает. И Мурка.
- Надя?
Военный поднялся, очень заинтересованно взглянул на нее, потом поправил черный берет и, щелкнув каблуками, вскинул кисть руки к виску:
- Разрешите представиться? Старшина второй статьи…
- Сашка, просто – Сашка, – засмеялся дед.
Кошка вновь влезла на колени к деду, они вдвоем, в прищур поглядывали на молодых людей.
«Хорошо, что есть на свете добрые люди, - думала кошка. - И хорошо, когда они собираются вместе».
️ ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ

Звезды и вишневое варенье



Он сидел на скамейке и щурился под тёплым, весенним солнышком. Выглядел Ангел довольно странно. Правое ухо было длинным, вытянутым вверх, острым и почти без мочки.
Правое веко постоянно подёргивалось. Левая рука была намного короче правой. Она была маленькой с совершенно детской ладошкой - розовой с маленькими пальчиками.
Ангел всё время смущался проходящих мимо людей и пытался натянуть на своё необычное ухо куцую фуражечку, хотя...
Хотя никто из людей его не видел, да и не мог видеть, и именно поэтому, когда рядом кто-то сказал:
- А у тебя очень странное ухо...
У Ангела сперва отвалилась челюсть, а потом его глаза выскочили из орбит и взлетели на лоб. Причём в буквальном смысле этого слова. Они заметались по его голове и стали бешено осматривать всё вокруг, а потом остановились на мальчике лет восьми, стоявшем справа в паре метров.
Глаза вернулись на место и изумлённо уставились на малыша.
- Ты, что? Видишь меня?! - удивился Ангел.
- Вижу, - сказал мальчик и присел рядышком. - Мы с папой и мамой несколько лет назад попали в автокатастрофу. Они погибли, а я вот... Остался жив. Но стал видеть всяких существ, которых другие не видят.
- Вот оно что, - протянул Ангел. - Да. Помню эту историю. Значит, вот ты какой...
- Да самый обычный я, - ответил мальчик, - а вот ты странный.
- Война... - тяжело вздохнул Ангел. - Третья небесная. Покромсали меня бесы здорово. Чудом остался жив. Вот и направили сюда, к вам на Землю. Вроде как, на реабилитацию.
- Страшно было? - спросил мальчик.
- Очень, - вздохнул Ангел. - Много наших погибло. Вы ведь, земляне, как думаете… Нет на этом свете ничего более важного и значительного, чем ваша Земля, да и вы сами. А на самом деле, вы малюсенькая планетка на задворках Вселенной с вечно воюющими племенами.
Но вот одно точно - природа у вас замечательная. Можно сказать, исключительная. Поэтому и направляют нас сюда. Так сказать, отойти от всех ужасов войны.
- Выходит, и у вас воюют… - вздохнул мальчик.
- Воюют, - ответил Ангел. - Но не за людей. Мы пытаемся населить Вселенную разумными существами, стремящимися к добру, развитию и созиданию.
А демоны хотят, чтобы везде были агрессивные создания, которые хотят всех захватить и уничтожить. Потому и воюем. А вот за что вы воюете, никому не известно. Да, я думаю, что и вам понятно не очень.
- Ясно, - вздохнул мальчик.
- А я ведь ещё твоего дедушку знал, когда он был таким, как ты, - сказал Ангел.
- Вот здорово! - оживился мальчик. - А я как раз живу у бабушки с дедушкой. Они меня теперь воспитывают. Ты расскажешь мне о дедушке?
- Он в детстве тоже был, как ты, - заметил Ангел. - Видел меня и других...
- А что потом случилось? - спросил мальчик.
- Не знаю, - признался Ангел. - Наверное, просто дар его пропал. И превратился он в обычного человека. А ведь такие планы на него были. Такие…
- А, знаешь, что? Пошли к нам домой, - вдруг предложил мальчик. - Ты расскажешь мне много интересного, а я угощу тебя вареньем.
- Вишнёвым? - подозрительно спросил Ангел.
- Вишнёвым, - согласился мальчик.
продолжение следует...

Глаза Ангела мгновенно выскочили из орбит и взлетели на голову. Там они стали отплясывать джигу. После чего вернулись на место и закатились вверх, выражая крайнюю степень восхищения.
- Обожаю вишнёвое варенье! - заметил Ангел. - Сам есть его не могу - не дано, но... Когда человек приглашает нас и соглашается передать на время угощения нам вкус и запах, мы можем насладиться.
Люди удивлённо оглядывались. Они смотрели на странного маленького мальчика, шедшего по улице с поднятой левой рукой. Будто кто-то держал его ладошку в своей руке. Мальчик оживлённо болтал.
Дома он объяснил бабушке, что есть пока не хочет, но очень просит немного её вишнёвого варенья. Бабушка, сперва решившая, что откладывать обед нехорошо, расчувствовалась:
- Внучок, дорогой, - сказала она. - Для кого же я всё это делаю. Садись и кушай.
Глаза Ангела опять закатились вверх после первой же ложки варенья.
- Оооооо! - простонал он. - Ангельская еда...
- А этот что тут делает?! Остроухий паршивец! - вдруг прозвучало за спиной у Ангела.
Там стоял дедушка. Он посмотрел в сторону бабушки, ушедшей в кухню.
- А ну, выметайся отсюда! - сказал он Ангелу.
Тот поперхнулся и уставился на деда совершенно изумлённым взглядом:
- Ах, ты… Так ты почти шестьдесят лет скрывал то, что видишь меня? - воскликнул он, - И кто ты после этого? Ты знаешь, какие планы на тебя были?!
- Да плевать мне на ваши планы! - зарычал дедушка. - Я тогда, когда в селе у нас молния попала в дерево и из трёх ребятишек один я остался жив, знаешь сколько отмучился?
Я ведь по наивности рассказал всем, что ангелов вижу. Ты, ушастый, не позабыл, что дальше было?!
Ангел смущённо отвернулся.
- Пороли меня лозиной по спине и ниже! - продолжил дед. - И где, спрашивается, ты был тогда? Почему мне не помог?
- А что я мог сделать? - стал оправдываться Ангел. - Это был твой путь. Я просто помогал тебе не свернуть и пройти до конца. А ты...
Ты вдруг взял и всем рассказал, что просто пошутил. И ничего такого не видишь.
- Спина, знаешь, как болела? - сказал дед уже более примирительно и присел рядом с Ангелом. - У нас ведь тогда в селах не было никаких таких сантиментов. В случае чего, ремнём или лозиной по спине. Вот тебе и всё лечение.
Ангел тяжело вздохнул.
- Чего припёрся? - опять грозно спросил дед. - Ты ведь мне ребёнка до психушки доведёшь. Теперь времена другие. Знаешь, кого из него сделают, если он будет такие истории рассказывать?
Ненормального. И лекарствами превратят его в овощ. Валил бы ты отсюда. Поешь вот варенья и отчаливай!
- Не могу, - стал оправдываться Ангел. - Сам знаешь, не мои это планы и не я тут главный. После того, как ты отказался от своего дара, все твои долги перешли вот на него.
И Ангел кивнул на мальчика, слушающего их, раскрыв рот.
- Ты что? - возмутился дед. - Хочешь сказать, что сын наш с невесткой погибли, чтобы вот в этом мальце появилась возможность тебя видеть?!
- Извини, - ответил Ангел. - Но этого я не могу знать. Тут не мне решать было, а только одно знаю точно - нельзя тебе было отказываться от своего предназначения. Ничего ты этим не изменил. Ничего.
- Пакость небесная! - выругался дед. - Вы что? Эксперименты над нами проводите? Как лучше жизнь нормальную испортить? Ты что? Хочешь лишить моего внука нормальной судьбы?
- Нормальной? - усмехнулся Ангел. - Это у тебя-то была нормальная судьба? Всю жизнь пахал с утра до ночи.
продолжение следует...

Света белого не видел. Головы никогда к звёздам не поднимал. Запаха их не чувствовал.
- У звёзд есть запах? - восхищённо выдохнул мальчик. - Расскажи мне, как они пахнут? - потянулся он к Ангелу.
- Удивительно они пахнут, - ответил тот. - Надеждой, свежестью и бесконечностью. А ещё... Ещё они пахнут верой в то, что есть в этом мире что-то такое, ради чего стоит жить.
- Ради семьи своей я и жил, - ответил дед.
- Жил, - согласился Ангел. - Жил. Но только предназначено тебе было другое. Жить не ради семьи, а ради всех людей. А ты, вон что удумал - обмануть нас! Сам видишь, чем закончилось…
- Христом Богом прошу! - дед встал на колени. - Ну, уйди ты. Прошу, уйди. Не калечь жизнь мальчишке. Скажи там в своей небесной канцелярии, что не нашел нас, или скажи, что я тебя прогнал.
Мне уж всё равно, а ему надо хорошую жизнь прожить. Чтобы, значит, семья была и чтобы любили его...
- Его и будут любить, - согласился Ангел. - Любить и ненавидеть. Так, как любят и ненавидят тех, кто видит больше и может дотянуться до звёзд. И не проси меня, старый. Не проси. Ты вырастил хорошего внука, и теперь дело за мной.
- А если я откажусь? - вдруг спросил мальчик и посмотрел в сторону деда. И тот согласно кивнул.
- Можешь, - ответил Ангел. - Вы наделены свободной волей. И это твоё право...
И проживешь ты обычную жизнь, как и твой дед. И встретишь прекрасную девушку, и будет у вас много детишек, дом большой. И счастье, и смех, будут в нём. А по выходным вы будете собираться за одним столом, есть и радоваться...
- Господи! Господи, хорошо-то как, - простонал дед. - Христом Богом молю тебя - оставь ему эту судьбу.
Ангел улыбнулся.
- Не могу, - сказал он. - Не мне решать. Ему. Только ему одному.
- Внучок, - заплакал дед. - Я тебя очень прошу... Памятью твоих родителей заклинаю... Откажись ты от этого проклятого дара! Скажи всем, что не видишь ничего.
Мальчик стал целовать старые, сморщенные щёки своего дедушки.
- Ты не волнуйся, деда, так, - утешал он его. - Не волнуйся... Я сделаю всё, что ты хочешь. Всё.
- Ну, вот и славно. Вот и слава Богу! - успокоился дедушка. - А ты… - обратился он к Ангелу, - доедай своё варенье и уходи. Уходи, пожалуйста. И скажи своим, чтобы забыли дорогу к нам.
- Идёт, - вдруг совершенно спокойно ответил Ангел.
На пороге стояла бабушка. Она с изумление смотрела на своего деда, размахивающего руками и разговаривающего с пустым стулом.
- Ты что? На старости лет совсем с ума съехал? - спросила она. - Ты мне это брось. Нам малого поднять надо...
- Да всё в порядке, - стал оправдываться дед. - Это я внука развлекал… Иди малыш, погуляй на улице. Нам надо с бабушкой поговорить. Мне надо многое ей рассказать...
Мальчик и Ангел вышли на крыльцо домика. Мальчик взглянул вверх. Небо было усеяно мириадами звёзд.
- Вишнёвым вареньем они пахнут, - заметил он Ангелу.
- Точно, - улыбнулся тот, - вишнёвым... Ты точно уверен? - спросил он маленького мальчика.
Тот внимательно посмотрел на Ангела и спросил:
- Что со мной будет?
- Будешь писать странные истории и рассказывать людям о звёздах, которые они позабыли в своей душе и сердце. А тебя за это будут ненавидеть, и смеяться над тобой будут...
- Не очень как-то весело звучит, - ответил мальчик.
- Не очень, - согласился Ангел. - Но ведь ты можешь отказаться и выбрать обычную судьбу, как твой дед.
Мальчик поднял глаза и снова внимательно посмотрел на Ангела.
- Нельзя отказаться от звёзд, - сказал он.
Ангел улыбнулся.
- Я буду рядом, - заметил он. - Всегда.
- Значит, именно за это вы там и воюете? - спросил мальчик.
- Именно за это, - согласился Ангел. - Чтобы вы не забывали, чем пахнут звёзды...
- Я не подведу, - сказал мальчик.
- Я знаю, - ответил Ангел.
Он повернулся к маленькому восьмилетнему мальчику и отдал ему честь. Чётко. Как и полагается старому вояке...
Мальчик вошёл в дом. Дед и бабушка смотрели на него во все глаза.
- Да не вижу я никого. Не вижу. Успокойтесь вы, - сказал мальчик. - Идёмте уже ужинать.
Дедушка с бабушкой заулыбались и явно обрадовались.
И они сели за стол, и ели, и смеялись, как и полагается в хорошей семье, а на небе светили звёзды… И пахли они...
Вишнёвым вареньем.
️ ОЛЕГ БОНДАРЕНКО