Уголок читателя - 9

Сыночек



Маленький чумазый мальчишка вытащил из пакета мешок с сосисками и протянул первую своему Барбосу. Он и сам был голодным, но сначала решил угостить своего лохматого друга...
“Вас приветствует Радио Маяк и мы в прямом эфире. Что случилось с вами этим прекрасным солнечным утром?”
Обычная утренняя пробка, ничего нового. Периодически нарушающие тишину сигналы автомобилей, спешащие по тротуарам люди. Раннее июльское утро. Солнце только начинает вступать в свои права и пока еще чувствуется прохлада.
Все как всегда. За исключением одного. Шныряющий между авто парнишка с тряпочкой и стаканчиком. Многие его прогоняют, некоторые стараются не обращать внимания, но есть и те, что протягивают руку из иномарки и бросают в стаканчик несколько завалявшихся монет или отдают недопитый кофе.
Машины двигаются со скоростью 2 км/ч. Этот участок длится недолго, но постоять тут приходится всегда не меньше двадцати минут.
Вот мальчишка подошел и к моей машине. Протер фары, а потом посмотрел сквозь стекло своими круглыми голубыми глазами, и что-то в них меня притянуло, я открыл окно и попросил его протереть номер спереди, а когда он вернулся, протянул ему тысячную купюру. Глаза мальчишки стали еще больше, он явно не ожидал такого поворота.
- Дяденька, вы что… Это же много…
- Бери, пацан. Купишь себе что-нибудь вкусное. Давно конфеты-то ел?
- Я их вообще не ем, они вредные. Я люблю морковку.
- Ну, молодец. Приходи сюда завтра в это же время. А сейчас иди домой и не ходи тут, опасно.
- Хорошо, дяденька. Спасибо.
Я подъезжал к светофору, машины начали двигаться быстрее, и вскоре мальчишка исчез из виду. Всю оставшуюся дорогу я думал, почему я это сделал. Обычный попрошайка, каких много. Но не был он похож на остальных, что-то его выделяло. Вечером я накупил полный пакет разной еды, полезных сладостей, и приготовил его на завтра.
Следующим утром, поставив на сидение свой презент, прыгнул за руль и поехал на место встречи. Внутри было какое-то волнение и тревога. Подъезжая к затору из машин, я уже издали приметил снующего между машин мальчика. Та же грязная футболочка, порванные штанишки и старые изношенные тапочки.
- Привет, дяденька. Я пришел.
- Меня дядя Сережа зовут. Доставай-ка пакет с заднего сидения.
- Ого! Тяжелый. Но я дотащу. Спасибо. Меня Коля зовут…
И мальчишка побежал на обочину. Я наблюдал за ним из окна. Интересно было посмотреть, что он попробует в первую очередь. Мальчик подбежал к дереву и сел на траву рядом с привязанной к нему собакой. Стал доставать из пакета продукты и, обнаружив мешок с сосисками, быстро распаковал одну и угостил своего лохматого друга.
Я был ошеломлен. В спешке припарковался, с трудом вырвавшись из плена рядом движущихся машин. Очень хотелось застать парнишку, пока он не ушел. Я бежал на то место со скоростью молодого гепарда, и видел, как мальчик с собакой уходят вдаль.
Запыхавшись не по-детски, я все-таки догнал их почти у светофора. Они собирались переходить дорогу, а бежать я уже не мог.
- Стой! Коля! Подожди!
- Дядь, Сережа, ты чего так запыхался?
- Бежал… За тобой… Чтобы спросить….
- Аааа. Ну спрашивай, мы с Барбосом не торопимся.
продолжение следует...

Дыхание потихоньку восстанавливалось. Я смотрел то на Колю, то на Барбоса.
- Ты почему попрошайничаешь? Где твои родители?
- Так мамка у меня только. Она пьет и меня заставляет деньги зарабатывать. А я прошу, мне дают, нормально. Покупаю Барбосу еду, а остальное она забирает.
- А лет тебе сколько?
- Шестой пошел…
- Так, Коля. Пообещай мне, что завтра сюда снова придешь, я что-нибудь придумаю.
- Дядь Сережа, я не хочу в детдом. Как же Барбос без меня.
- Нет, не в детдом. Я придумаю, обещаю, ты мне веришь?
Коля кивнул, дожевывая маковую булочку. Я быстро зашагал обратно к машине, потому что оставил ее в неположенном месте. А еще у меня потекли слезы и не хотелось, чтобы парень увидел эту слабость. Этот маленький человек, который должен радоваться жизни, играть, ходить в детский сад, он вместо этого отирается на дороге, и никому до этого нет дела.
О работе сегодня я думать не мог. Посоветовавшись с юристами, к концу дня у меня уже созрело четкое желание усыновить парня. Процедура непростая и, если мать не лишена родительских прав, то еще и долгая. Да и захочет ли Коля жить со мной. Переживал я жутко, поэтому оформил отпуск за свой счет с завтрашнего дня, чтобы спокойно разбираться с этой ситуацией.
Когда ложился спать, то думал, почему я не спросил у него ни адреса, ни фамилии. Настолько был впечатлен его историей, что весь здравый смысл вылетел из головы. Ну ничего, завтра я уже все узнаю и выясню.
С утра я поспешил на то же место. Приехал пораньше, чтобы точно встретиться и не разминуться с малышом. Сел на лавочку, возле той березы, где еще вчера был привязан Барбос. И стал ждать. Коли не было...
Прошло несколько часов. Он так и не появился. Пока я сидел, еще сто раз подумал, что надо было узнать адрес, фамилию, телефон, что-то еще, что помогло бы сейчас найти его.
На следующий день я снова приехал сюда и снова зря прождал полдня. Мальчик так и не пришел. Тогда я поспешил в полицию. Ведь должны они помочь. Но нет. Заявления о пропаже принимают только от родственников. Да и что я мог им сказать. Беспризорник с собакой?
Тогда я решил обратиться в органы опеки, надо было что-то делать и искать мальчишку. Спасать из лап улицы...
Обратился в отделение того района, где встретил парня впервые. Женщина очень прониклась историей, видимо, рассказывал я с таким чувством, что любая женщина захотела бы помочь. Она стала мне показывать фотографии детей, семьи которых были у них в базе. Когда я увидел Колю, то сердце будто обдало жаром.
Оказалось, что семья состояла на учете, как неблагополучная. Мать пила, а ребенок скитался без надзора. Буквально вчера его забрали и увезли в распределительный пункт, чтобы оформить в детский дом.
- А собака? У него была собака?
- Извините, но собак в детский дом не берут, значит она осталась дома.
- Пожалуйста, скажите адрес, я должен ее забрать.
- Я не могу этого сделать, не имею права.
- Понимаете, я хочу усыновить этого мальчика. Мне нужно забрать Барбоса.
Точный адрес мне женщина не дала, действительно, нельзя было разглашать персональные данные. Она итак сказала больше, чем должна была. Но вот улицу и номер дома все же назвала.
Примчавшись во двор, я издалека заметил собаку, сидящую у одного из подъездов.
- Барбос, ко мне!
Пес тут же узнал щедрого сосисочного магната, высунул язык, завилял хвостом и со всех ног бросился навстречу. Теперь оставалось только забрать своего Колю...
Пройдя не один круг бюрократических проволочек, мне все-таки выдали долгожданное свидетельство об усыновлении и отдали ребенка. Мальчишка бросился ко мне на шею и крепко обнял.
- А можно я буду называть тебя папой?
- Конечно, сыночек. А как иначе…
Он всю дорогу держал меня за руку, как будто боялся снова потеряться. Теперь, наконец-то, я смог вдоволь наглядеться в эти огромные голубые глаза и понял, что так притянуло меня в этом мальчишке. Его светлая душа. Я обязательно воспитаю его, как настоящего мужчину. Ведь он теперь мой сын.
(По воспоминаниям моего друга)
АННА Б.

Убожество с птичьего рынка



Котёнок, замурзанное, несчастное существо с шерстью, торчащей клочками по худому тельцу и со слезящимися глазками, печально смотрел на окружающий его мир…
Помните, дамы и господа: «…Птичий рынок, птичий рынок. Хороши у нас дела…»
Может, и были они хороши у кого-то, но у мальчонки, стоявшего на самом краю возле птичьего ряда, дела были из рук вон. А, впрочем, по порядку...
Папа, мама и дочка лет десяти пришли сюда по поводу подарка, ей на день рождения. Они выбирали большого и красивого какаду. Дорогая птица и очень шумная. И мама с папой шарахались от клеток, как от черта.
Что не смущало дочку, поскольку она успевала в промежутках между подходами к новым продавцам, подбегать к клеткам с морскими свинками, рыбками, хомяками и хорьками, пытаясь уговорить родителей завести ей сразу целый зоопарк.
Папа оттаскивал её от очередной “лапочки”, как говорила малышка, и объяснял, почему нельзя купить всех сразу и много.
Так они и провели пару часов. Измаявшись и измотавшись вконец, мама уже была готова заплатить любые деньги за любого какаду, лишь бы уйти подальше от этого кричащего, визжащего, пищащего и шипящего окружения.
И именно тут-то девочка наткнулась на парнишку лет десяти -одиннадцати, понуро стоявшего на краю бетонного прилавка и огрызавшегося на продавцов птиц. Им, видите ли, не нравилось, что он тут котёнка продаёт.
– Пшел отсюда, грязное убожество! - кричал на него продавец синичек. - Распугаешь мне здесь всех покупателей своим видом.
Котёнок, замурзанное, несчастное существо с шерстью, торчащей клочками по худому тельцу и со слезящимися глазками, печально смотрел на окружающий его мир. И на орущего продавца. И была в его глазах такая безнадёга, что девочка споткнулась.
- Ты продаёшь котёнка? - спросила она мальчика.
- Нет, - ответил тот не очень приветливо. - Мама умерла, а папку я и не видел никогда. Вот меня и сдают в детский дом. А куда же я его дену? Куда? Взял бы кто. А платить мне нечем. Я бы и заплатил кому, если бы взяли. Самому есть хочется.
Глаза малышки наполнились слезами. Она застыла, как вкопанная. И когда мама и папа стали объяснять ей, что это грязный котик, больной и что они найдут ей породистого и красивого, вдруг топнула ножкой.
- Нет! - закричала она. - Не надо мне породистого, и попугая, орущего, тоже не надо. Купите мне этого. И мы уходим домой. Больше ничего просить не буду.
Папа обратился к парнишке и выяснил, что котёнок ничего не стоит. Он собрался уже забрать его, тяжело вздыхая, но девочка опять упрямо топнула ножкой.
- Папа, - сказала она. - Заплати пожалуйста мальчику хорошую цену. Ты обещал мне породистого? Обещал. Вот и отдай ему деньги.
- Но ведь он не породистый! - возмутился папа.
продолжение следует...

А мама, внимательно смотревшая всё это время на парнишку, отвела папу в сторону и стала что-то горячо шептать ему в ухо.
Папа опять вздохнул тяжело, полез в карман и, подойдя к мальчику, протянул ему пачку купюр. Тот с изумлением в глазах попытался отказаться, но мама погладила его по голове и сказала:
- Возьми пожалуйста, малыш. Это тебе от нашей дочки.
У мальчика почему-то на глаза набежали слёзы. Он вытер их рукавом старой, застиранной почти до дыр рубашки, и протянул ободранного котёнка девочке.
Та прижала нового члена семьи к груди и спросила мальчика:
- А в какой детский дом тебя направляют?
- А у нас в городе один, - ответил ей мальчик. - Туда и отправят.
Потом посмотрел на папу, маму и сказал:
- Спасибо. Берегите его. У меня, кроме него, нет друзей.
И пошел. Папа и мама ещё долго смотрели вслед удаляющейся детской фигурке в старой, не по размеру, одежде.
И тут уже мама почему-то вытирала глаза рукавом дорогой кофточки, а потом прижала к себе дочку и, долго не отпуская её, целовала в макушку.
Они направились к выходу с рынка, когда, прямо через пару метров, их остановил такой громкий крик, что мама вздрогнула и выпустила дочкину ладошку. А папа уронил сумку, чeртыхнулся, поднял её и уже собирался поругаться с продавцом попугаев, когда дочка увидела виновника этого истошного визга.
Это был маленький и почти полностью голый попугай жако. Смешной, как голый цыплёнок. Он прижался к прутьям клетки и правым глазом смотрел на котёнка.
Это была немая сцена. Продавец смотрел на жако и семью с котом. Мама с папой соображали, что этой голой и крикливой птице надо от их дочки. Котёнок смотрел на жако и соображал, каким родственником тот ему приходится и что хочет…
А девочка прилипла к месту и клетке. Она помнила, что обещала, но... Этот вот попугайский взгляд голой смешной птицы, полный надежды и разочарования одновременно.
- Ну, не знаю. Не знаю, - начал продавец. - Это гадкая, капризная и скандальная птица. Из вредности выщипывает себе перья. Никто справиться с ней не может. Вам точно её не осилить.
И вот это он сказал напрасно, вернее, сделал совершенно точный рекламный ход, сам того не подозревая. Потому что, папа и мама одновременно отреагировали:
– Сколько?!
Продавец смешался и ещё некоторое время пытался отговорить их от покупки. Потом махнул рукой и назвал такую смешную цену, что папа, не задумываясь, полез в сумку и, достав деньги, отдал их немедленно.
Домой шли гордо, неся облезлого котёнка и ощипанного попугая.
- Что ж это вы такое убожество купили? - поинтересовался продавец какаду. - Да и котёнок убожеский. Я бы вам хорошую скидку сделал. И была бы у вас птица-красавица.
- Сам ты убожество, - возмутилась девочка и ещё крепче прижала к себе пушистого малыша. - У нас все самые красивые. Понял?
- Нельзя так разговаривать со взрослыми. Некрасиво, - одёрнула мама дочку.
А папа посмотрел в сторону, потому что, если бы дочка это не сказала, то скорее всего, он произнёс бы что-нибудь покрепче.
Дома, пока мама и папа раздевались, девочка умудрилась открыть засов большой клетки, и ощипанная курица породы жако, выбравшись оттуда и довольно проворчав что-то, просеменила по столу, спрыгнула, пробежала по полу, вскарабкалась по дивану вверх... И немедленно прижалась к котёнку, свернувшемуся на диване.
- Ну даёт! - восхитился папа.
А мама почему-то опять полезла за платочком в сумку...
Теперь жако и котёнок стали неразлучными друзьями. Даже тарелка с попугайской едой стояла рядом с кошачьей мисочкой. Спали они тоже вместе. В кровати девочки.
И жако очень быстро оброс перьями. Он превратился в краснохвостого красавца. И девочка настояла, чтобы они с мамой поехали в тот самый детский дом навестить мальчика, которого даже не знали, как зовут, но это оказалось совсем не проблемой.
Он сам узнал их и очень обрадовался. Он всё расспрашивал о своём котёнке, а потом они с девочкой играли в догонялки, а мама внимательно смотрела за ними.
Через полгода мальчик переехал. К ним домой. Он сперва страшно стеснялся и всё порывался вместо школы пойти работать, чтобы оплатить свою жизнь. От чего мама всегда почему-то плакала и прижимала его к себе.
А папа быстро нашел в нём себе помощника. По рыбалке и походам на футбол. Да, да, дамы и господа. Мама теперь отпускала папу на все эти развлекухи не просто охотно, а ещё собирая их в дорогу.
- Ну, не на войну же идём, - смеялся папа. - Честное слово. Порыбачим и завтра днём вернёмся.
Вскоре мальчик научился улыбаться и даже смеяться. А ещё через год он стал называть девочкиных родителей папой и мамой.
Так вот, о чём я...
Не бывает никаких убожеств. Ни без перьев, ни без шерсти. И в старой, застиранной одежде не по размеру, тоже не убожество.
Убожества, они другим измеряются. Отсутствием сердца.
А, может...
Может, я и неправ.
ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

Бросили собаку привязав к дереву



Друзья Алексей и Максим со всей своей шумной компанией любили бывать на природе. Вот и в этот раз они решили съездить пожарить шашлык. В этой лесополосе у Алексея была небольшая дача. Ближе к позднему вечеру, когда ребята уже собрались уезжать, Максим увидел вдалеке у дерева большую собаку.
- Лёха, смотри! Там какой-то пёс сидит. Наверняка голодный. Давай отдадим ему остатки шашлыка? – Смотря в даль, где была собака, говорил Максим.
- Макс, да это наш местный пёс. Он всегда сидит под тем деревом. Как-то летом его местные обнаружили привязанным под ним. Конечно, сразу отвязали. И даже пытались его забрать к себе. Но он всегда убегал и приходил к этому дереву. Прозвали его за это Хатиком. Видно, что ждёт хозяина, который конечно никогда не придёт.
- Как же так можно поступить с бедным животным, которое тебя любит всем своим сердцем?! – Рассуждал со злостью Максим, направляясь к собаке.
Пёс приподнял голову, увидев, что к нему подходят люди. Взгляд у него у него был очень жалостливый и добрый. Он не лаял, не вилял хвостом, а просто лежал и смотрел.
Максим высыпал собаке остатки еды и постарался подбодрить: «Привет Хатик, иди подкрепись лакомством».
Приехав домой, Максим не находил себе места от тревоги. Он понимал, что зима не за горами, постоянно кормить Хатика никто не сможет. Но также он видел, что пёс совсем не шёл на контакт. «Что делать? Как ему помочь?» - Крутилось в голове у мужчины.
Дождавшись кое-как утра Максим решил ехать к Хатику. Подъезжая ещё из далека, мужчина увидел, что пёс лежит там же, на месте. Подойдя ближе, мужчина начал доставать еду и пытался разговаривать с Хатиком. «Привет, дружище! Как ты тут? Я тебе привёз перекусить. Сегодня у тебя на завтрак котлетки и печеночный паштет. Будешь? На, попробуй». Пёс поднял голову, смотрел на мужчину, но не сдвинулся с места. Взгляд у него был очень поникший, и к еде он не притрагивался.
С того дня Максим для себя решил во что бы то ни стало спасти эту собаку. Он построил план, что будет каждый день приезжать сюда и кормить Хатика. А ещё мужчина будет с ним много разговаривать. Максим очень надеялся, что пёс ему начнёт доверять.
Молодой человек даже представить не мог, что этот процесс на столько затянется. Но вот уже начиналась зима. На дороге появилась первая гололедица, а Максим не теряя надежду, всё так же ехал к своему другу. «Хатик, дружище, нам ждать уже нечего. Зима на носу. Как же мне тебя здесь оставлять?! Пойдём со мной? Я так хочу показать тебе, где будет твой дом. Где ты будешь спать…». Говорил Максим протягивая руку к собаке.
Совершенно неожиданно, как будто понимая человеческую речь, пёс встал и направился к мужчине. Он подошёл вплотную, посмотрел в человеческие глаза и аккуратно начал вилять хвостом, а потом положил свою морду на руку Максима.
Для мужчины это было счастьем. Он был очень рад, что этот пёс ему доверился. Максим точно знал, что больше Хатика не обидит никто. И его верное сердце и добрая душа будут теперь всегда кому-то нужны.
Юлия  Цветочная

Вера



Зоя провела рукой по клеёнчатой скатерти и придвинула к себе свои тарелки. Она освобождала место для Веры. Здесь Вера сядет сейчас, вот тут будет её тарелка, здесь стакан.
Это было так привычно и нормально, что на эти свои движения Зоя уже давно не обращала внимания.
Она подвигалась на скамейке, когда выходила туда вечером посидеть, потому что здесь сядет Вера, она оглядывалась по дороге в магазин – не отстала ли Вера? И бурчала ей: "Догоняй, догоняй ..."
Она советовалась с ней, спорила, разговаривала и шутила. Порой делала это вслух, не замечая.
Вера умерла, когда Зое было восемь лет, а Вере – двенадцать. Сама Зойка в детстве была занозистой, немного вздорной и себялюбивой. А Вера ... Вера была святая: спокойная, правильная, умная, безмерно любящая родителей и её – свою непослушную сестрицу Зойку. Такие они были разные – две родные сестры.
Было и ругались, и ссорились, и разбегались по разным углам. Но мирились. Не мириться с Верой было невозможно.
Спали они вместе. На одной койке. Вера возвышалась на пышных подушках, а Зойка сползала с них, утыкаясь сестре в бок и обнимала за талию. Родители много работали, а Вера оставалась с Зоей, практически всему научила её именно она.
Попадало и Вере из-за Зойки. Но это уж потом Зойка осознала, а тогда казалось, что и Верка тоже виновата.
Виновата для Зои она была ровно до той поры, когда уливаясь горькими слезами Зоя смотрела на Веру, лежащую в гробу в платочке белом в синюю крапинку. Так вышло – злая скарлатина унесла сестру.
– А вот Вера на твоём месте бы ..., – часто говаривала потом мать.
А Зоя уже и сама лучше матери знала, как Вера бы поступила. Сестра уже жила в её голове.
Так и пошло по жизни. Вера была всегда рядом. Как ангел, как тень, как второй облик. Что бы Зоя ни делала, она спрашивала у сестры, сравнивала и смотрела и её глазами тоже.
– Эх, удивлю сейчас ребят – прыгну с этого обрыва, – уже поднималась туда Зойка, она отлично ныряла.
Но рядом была Вера. Не стала прыгать – послушала её.
А Игорёк прыгнул ... шею сломал, и как он теперь, Бог знает. Родители его тогда увезли.
– Махну с вахтовиками на ночную! Молодая ведь, приключений хочется.
А Вера бы что сказала? А Вера бы вот так махнула? Да ни за что! И остановилась Зоя ...
А вахтовики-то оказались гнусными гадами, девчонок там изнасильничали. Суда так и не было, а горя-то сколько! И позора...
А вот замуж за Кирюху Зойка всё-таки пошла. Спорила тогда всё мысленно с Веркой, доказывала. Прям, ногой топала, как спорила, что Кирилл хороший, а если и не так, то она его сделает лучше.
А потом пряталась в сарае от его пьяных побоев вместе с детьми, с сыном и дочкой. Так вроде и ничего мужик, хозяйственный, требовательный и к себе, и к другим, а как выпьет ...  
Кирилл в кровь разбивал кулак об дверной косяк, когда пьяный спорил с кем-то невидимым, хватал Зою за что попало и отбрасывал всторону, когда пыталась она ему помочь. А потом и вовсе стал на неё нападать. Один раз чуть не задушил.
продолжение следует...

Уйти не могла – грозил, что убьёт и её и детей. А уйти можно было только в дом материнский, а там какая защита? Одна старая мать, которая боялась зятя больше Зои.
Но была ещё Вера, которая убеждала: иди в сельсовет, жалуйся – приструнят. А Зоя всё не слушала, всё надеялась. Может одумается Кирилл?
И Зоя из смелой, из яркой девушки постепенно превращалась в забитую тётку. Веру от себя гнала, считала, что не познала та любовь, не успела, ребёнком умерла. Вот и не жалеет о мужском плече, не ведает....
А ещё дом у них большой. Детей двое. Куда ж она в старую-то материнскую развалюху уйдет из таких хором, на которые всю себя положила. Вон какая мебель у неё хорошая, да и огород – труда сколько ... Уж потерпит как-нибудь. Ради детей.
Но дальше – хуже. Издевательства лились через край. А сомнения всё одолевали. Дети так и выросли в частом пьянстве отца, отсиживаясь в сарае вместе с матерью. Отцовского тепла не увидели. А Зоя уже привыкла к его оскорблениям, к своим ночным слезам и роли прислуги.
И вот однажды шли они зимой из гостей – со свадьбы из соседнего села. Кирилл пьяный совсем, мотался из стороны в сторону и как всегда грязно ругал жену. Зоя расстроенная скандалом, который учинил на свадьбе муж и усталая, вперёд ушла, а он сзади плелся. И что взбрело ему не по мосточку идти, а прямо по льду реки ... Только оглянулась она, когда уж хруст льда и всплеск услышала. Кирилл провалился в полынью.
Побежала Зоя туда, да вовремя одумалась. Стоп. Остановилась, подбегать боится – лёд треснет.
А он настолько пьян, что вообще не понимает, что и происходит, жену не видит, в другую сторону карабкается, руки соскальзывают и он под воду уходит, а потом выныривает и всё повторяется опять.
"Вот. Вот не подходить сейчас, и закончатся её муки. Просто уйти и утонет тот, кто жить не даёт нормально, кто убить грозится, кто давно уж никак не называет, кроме как бабкой или воблой сушёной, кто всю жизнь только измывается. Вот уйти, и останется она хозяйкой в своём доме, в покое и нормальном достатке. Уж и дети выросли, теперь и ей помогут, если потребуется. Конечно, надо уйти!"
И Зоя отвернулась от полыньи и пошла дальше домой. Не оглядываясь пошла, делая вид, что и не слышит рыков мужа и всплесков воды. Всё! Теперь свободно поживёт.
А навстречу Вера ... Чтоб тебя ..., сестрица!
За рукав Зою хватает, а Зоя руку вырывает и дальше шагу припускает.  
Как тогда, в детстве, когда занесла Зоя уже камень, чтоб пришибить лягушонка, а Вера её руку и поймала. И лягушонка нежно так подхватила и в воду. А тот застыл, лежит на воде враскоряку, смотрит на них. А Вера:
– Видишь, он улыбается!
Эх, Верка! Ну ты, гадина такая.
Бежит Зоя назад к берегу, и там медленно, как во сне, ветку обламывает. Может не успеет она, может есть надежда, что потонет ирод проклятый...
Нет. Успела. Сунула ему все же толстый конец ... Он, как за жизнь, за ветку ухватился и выполз на лёд. Лежит враскоряку, как лягушонок тот, мокрый и противный. Смотрит на неё и пьяно улыбается.
Зоя развернулась и пошла, больше ему не помогая. А слёзы сами лились из глаз, от обиды на себя саму и на Верку ещё.
– Спасибо, сестрица, век не забуду!
Но и Вера не молчала, говорила ей что-то о грехе, о жизни, о детях. И так складно у неё убеждать получалось, как никогда так Зое и не сказать. Убедила.
Пришла Зоя домой, собрала самое необходимое и, прямо на глазах у протрезвевшего слегка от речного купания мужа, ушла в опустевшую холодную хибару материнскую.
И такая смелая была, как никогда. Пусть только пальцем тронет, пусть только попробует, она его камнем, как того лягушонка! И вот уж теперь Верка её не остановит!
А Вера и не пыталась. Наоборот сказала: наконец-то, сестрёнка! Наконец-то, ты поняла всё.
Вдвоем и зажили: Зоя да Вера. А через полгода Кирилл сам помер. То ли удар солнечный, то ли сердечный. Зоя с Верой перебрались в свой дом.
Вдвоём хорошо было. И хозяйство веселее шло, и поговорить есть с кем, и в церковь сходить – помолиться. Там, на службах, Зоя Веру всегда видела – платок на ней белый в синюю крапинку.
Дети наезжали, иногда беспокоились:
– Мам, да как ты тут одна-то, может к нам?
– Да чего ж одна-то? Не одна я – с Верой.
Они переглядывались, переговаривались. А потом дочь говорила:
– Ну, может и правда, вдвоём-то лучше. Живите дружно.
А они дружно и жили. Вот сейчас поужинали, а потом Зоя посуду помоет, а Вера расскажет чего. Сегодня Вера велела сменить постельное белье, потому что обе были в баньке. Потом посидят они на скамейке и лягут спать на одну койку.
Зоя сползёт под подушки и обнимет свою сестру, возвышающуюся на них, уткнётся сестре в бок и обнимет за талию.
– Ну, ну, спи, Верунь, спи ..., – пробормочет она перед тем, как провалиться в сон.
Рассеяный хореограф

Урок для свекрови



-Аня, это у вас на диване покрывало или что? Похоже на портянки. Неужели нельзя было купить нормальное, или оно просто нестираное?- говорит Ирина Львовна невестке, когда они зашли в гостиную.
-Ну это дети баловались на диване недавно, играли,- пытается оправдаться Аня. Мальчики они такие.
Она чувствует себя перед Ириной Львовной беспомощной школьницей перед строгой учительницей, а не матерью двоих детей.
- Что ты так сразу воспринимаешь мои слова? Я же так. На самом деле я вам желаю добра, и чтобы все у вас было хорошо,- говорит Ирина Львовна, самодовольно улыбаясь.
Ирина Львовна остра на язык. Она старается шутить, выговаривая невестке о ее недостатках, недочетах. Но шутки эти звучат как-то с издевкой. Аня терпит, но чувствует , что долго так не протянет.
Раздается звонок в дверь. Это муж Ани Саша пришел с работы. Ирина Львовна первая бросается в прихожую встречать сына..
Ирина Львовна сегодня особенно в хорошем настроении. Ей хочется много говорить. При этом говорить надо только ей. Любое возражение вызывает бурные эмоции с ее стороны. Возражений она не потерпит. Поэтому Саша с Аней едят молча. И даже дети притихли.
В начале Ирина Львовна хвалит Аню за то, что она столько наготовила. Но потом начинается детальный анализ того, что получилось, а что не удалось.
- Мясо зажарено не совсем правильно. Надо при жарке добавить чуть сливочного масла, вот тогда...,- говорит она, отрезая мясо небольшими кусочками.
Уходит Ирина Львовна поздно. И когда, наконец, за ней закрывается дверь, - все облегченно вздыхают.
Аня с Сашей купили квартиру в доме по соседству с Ириной Львовной и скоро очень об этом пожалели.
Все бы ничего . Но Ирина Львовна наведывалась к сыну иногда по несколько раз в день. Приходила она часто без предупреждения, когда ей было удобно.
Мол, вот, шла мимо и решила зайти. Захотелось внуков увидеть. Но с внуками гулять она не хотела.
-Мне с ними тяжело. Годы берут свое,-говорила она.
Хотя у Ирины Львовны было отменное здоровье и выглядела она замечательно. Она еще была не так стара ,и казалось, в ней было еще много нерастраченной энергии.
Саша постоянно пропадал на работе. У него вообще был ненормированный рабочий день. Аня сидела с детьми. Старший ходил в садик. Младший еще нет.
Квартиру молодые купили в ипотеку. Чтобы сильно за нее не переплачивать- надо было быстрее закрывать эту ипотеку.
Поэтому Аня тоже ,недолго думая, начала работать удаленно. Днем времени было мало. Чаще она сидела вечерами, когда Саша был дома.
Ирина Львовна приходила, долго засиживалась и требовала внимания к себе.
Она всегда была такой- любила притягивать к себе внимание и быть центром вселенной. Существовала только она с ее желаниями.
Все должно было происходить вокруг нее, относительно нее. Проблемы и желания других Ирина Львовна просто не замечала, включая ее родных.
Времени у Ирины Львовны было предостаточно.
С мужем давно развелись. И она дома практически не готовила. Да и не любила она это дело. Частенько перекусывала у сына , а иногда заходила в кафе . Финансы ей позволяли.
продолжение следует...

Правда, она всегда приносила гостинцы. Но Аня была уже им не рада.
В тот вечер Ирина с Сашей долго сидели на кухне. Детям включили мультик, и они затихли.
-Саша, послушай. Так долго продолжаться не может, - сказала Аня.
Я больше не могу. Нормальный человек просто этого не выдержит. Скоро я начну кидаться на тебя, на всех. Мы разругаемся и в итоге разведемся. Вот что нас ждет. Тебя устраивает такое будущее?
-Меня это нисколько не устраивает, - ответил задумчиво Саша. Я давно уже думаю над этим, но ничего пока не придумал. Ругаться с мамой тоже не выход. Ты же знаешь, чем это закончится.
-Всегда есть выход, и даже несколько. Надо думать. Есть план,- сказала Аня.
На следующий день Ирина Львовна позвонила Ане по телефону и уже через три минуты позвонила в дверь. Аня встретила ее уже в пуховике и шапке.
- Как хорошо, что Вы пришли, Ирина Львовна. Мне срочно надо бежать на встречу, по работе. Ужин готов. Нужно детей накормить . Поужинайте вместе, будьте как дома. Я скоро вернусь,- сказала Аня и , не дождавшись ответа, выбежала из квартиры.
Она бежала довольная по вечерней улице, вдыхая свежий морозец, туда, где ее ждал Саша. Немного прогулявшись, они зашли в кафе и ужинали там допоздна. Саше периодически звонила мать.
- Все нормально у вас там? Сегодня задержусь немного. Работа. Уж как нибудь, не могу долго говорить, - говорил он.
А Аня так и вовсе была недоступна.
Первым в квартире в тот вечер заявился Саша. На Ирине Львовне лица не было. Она была возмущена.
-Внуки непослушные, такие невоспитанные. Ни секунды мне не было покоя. Я просто падаю от усталости, не ожидала от вас такого, - говорила она, быстро одеваясь в прихожей.
-Мама, но ты же у нас еще и бабушка. Забыла? Пожалуйста, воспитывай,- сказал Саша, улыбаясь.
-Я все сама делала. Отец вечно на работе. Все сама, все сама. Никаких бабушек,- говорит Ирина Львовна, закатывая глаза.
-Ну ,мама. Я же помню. Ты часто оставляла меня у бабушки. Разве плохо быть бабушкой? Внукам тебя не хватает. И это надо наверстать.- говорит Саша вкрадчиво и начинает играть с детьми.
Ирина Львовна уходит возмущенной и обиженной, так и не дождавшись невестки.
Несколько дней свекровь не приходит и даже не звонит.
В выходные Саша сам пошел к Ирине Львовне с детьми, без Ани.
Пока дети играли, Саша с Ириной Львовной пили чай. Но опять звонок, и Саша убегает, оставив детей.
Срочно, это по работе, - говорит он на ходу надевая куртку. Я мигом, туда и обратно.
И пропадает на пол дня, а может и больше. Аня, ясное дело, не доступна.
Страшно подумать, но для верности Саша с Аней проделали такие манипуляции с Ириной Львовной несколько раз с небольшими интервалами.
Конечно, отношения немножко испортились, но зато Ане с Сашей стало полегче. Ирина Львовна уже появлялась в квартире сына очень редко, разве что по большим праздникам.
Метод оказался действенным.
Возможно, таким образом Аня с Сашей спасли свою семью. Как знать? Может, нужно было с Ириной Львовной как-то по-другому, помягче?
Лунный Кот

Убожество с птичьего рынка

Было на предыдущей странице....

Он вернулся домой уже под утро, еле держась на ногах. Отдал таксисту последние три сотни, с трудом попал «таблеткой» в замок домофона, добрался до лифта. Несколько раз нажал кнопку вызова кабины, выматерился, поняв что лифт не работает… Держась за перила поплелся на седьмой этаж, к своей квартире. На четвертом этаже почувствовал тошноту, рывком открыл крышку мусоропровода, его вырвало. Глупо хихикая, он подошел к двери своей квартиры, зазвенел ключами. Тут же испуганно сжал связку второй рукой. Может не услышит? А вдруг? Часть хмеля выветрилась, в голове немного прояснилось… 
 Зашел в прихожую, аккуратно притворил дверь, снял ботинки, на цыпочках прошел в свою комнату, быстро разделся, бросив одежду на стул, юркнул под одеяло… Немного повозился, повернулся на бок и выдохнул, погружаясь в тревожный алкогольный сон….. 
 - А ты знаешь сколько сейчас времни!? А!? 
 Его подкинуло на кровати. 
- Твою мать! Зачем так подкрадываться? 
 - Я повторяю свой вопрос – сколько сейчас времени? – голос в темноте переместился к изголовью кровати. 
 Он зашарил рукой, пытаясь нащупать выключатель торшера.. 
 - Ты думаешь что на свету твоя рожа будет выглядеть привлекательнее? Я отсюда чувствую запах той дряни, которую ты пил. Не включай! У меня от яркого света болят глаза! 
 Он перестал искать выключатель, сел на кровати и сказал в темноту: 
- Блин, давай завтра, а? Я проснусь, мы поговорим, ты опять расскажешь мне какая я скотина, что скоро уйдешь от меня, что хуже меня ты никого не знаешь… 
 Темнота грустно вздохнула: 
- Да если бы был толк от нашего разговора… Ты бездушная скотина. И знаешь что самое страшное? Ты даже сам не подозреваешь какая. Ведь дело не в том чтобы любить, важно знать что тебя любят! 
 Ну все, заговорила цитатами из «контакта». Это теперь минут на пятнадцать, не меньше… 
- Я отдала тебе свои лучшие годы. Ты думаешь мне много осталось? Никто не знает сколько нам отмерили, важно как ты проживешь отмерянное!! Жизнь нужно прожить так, чтобы не было мучительно стыдно за бесцельно прожитые годы! 
 О, Островский попер… 
- Ну хочешь я завтра куплю тебе что-нибудь. Выбирай любую вещь. Любую! 
- Мне от тебя ничего не нужно, кроме одного. Я хочу чтобы меня любили! Просто любили, чтобы за мной ухаживали! Неужели это так сложно понять!? Это так просто, почему ты этого не понимаешь? 
 - А я не ухаживаю? У тебя все есть, живешь в отдельной квартире. Ну иногда приходится побыть одной. Это что, страшно? И вообще, если что-то не нравится – вали к маме!  
- О-о, опять эта отговорка! – он ясно представил как она закатила глаза. – Нет, не страшно! Мне уже ничего не страшно после того что ты со мной сделал. Да-да, я про ту операцию! И на мою маму намекать не нужно. Ты прекрасно знаешь что она очень занята – она растит еще четверых! Какой же ты все-таки подлец! 
 - Зараза! Никакого покоя! – он рывком встал с кровати и ,шатаясь, пошел на кухню. Включил свет, рывком открыл дверь кухонного шкафчика, достал банку и резко дернул кольцо крышки… 
 - Вот только нервничать не нужно! – в кухню, щурясь от света, вошла кошка Муська. – И эту, с рыбкой, я жрать не буду! Открой с курочкой! 
 - Да раскудрит твою раскудрядь! – он достал другую банку. 
- И воду смени, задолбалась я из мойки пить. 
 Он послушно налил в миску воды из фильтра. 
 - Все!? 
 - А я говорю тебе – не нужно нервничать! Иди, ложись… Ноги только не раскидывай, с тобой спать буду, темноты боюсь, любовь моя. 
 - Ой, только... не нужно, да? 
 Муська с урчанием поедала содержимое банки и поэтому не ответила. Он прошел в комнату и лег на кровать. Перед тем как заснуть он в очередной раз дал себе слово больше не пить, ведь по трезвости он ее не слышал.
Инет.

Вчера прочитала статью, как француженкам удается вкусно есть и при этом оставаться стройными. Секрет простой: есть надо мини-порциями, а жевать - долго, наслаждаясь каждым кусочком. Ну, думаю, с завтрашнего дня попробую питаться как француженки, а сейчас поем напоследок по-нашему, по-русски. Только я пошла проверить, что там вкусненького завалялось в холодильнике, как часы предостерегающе пробили полночь. Пришлось ограничиться кусочком рыбки, соленым огурчиком и зефиринкой.
Утром я проснулась с мыслью о стройных французских женщинах и о том, что с сегодняшнего дня начинаю новую жизнь. Ничего-ничего! Через пару недель мы покажем этим французам, что русские женщины тоже имеют силу воли и могут быть стройными. Мне всего-то ничего сбросить надо - килограмма три. Ну пять. Если честно, то, конечно, хотелось бы семь. Но три меня тоже устроят.
Теорией здорового питания я владею, поэтому, выпив натощак большой стакан воды с яблочным уксусом, я заварила кипятком пять столовых ложек овсянки с пригоршней семян льна и тыквенных семечек, запила все это сваренным кофе без сахара, побаловала себя кусочком санкционного сыра и осталась вполне довольна собой. Все-таки хорошо, когда питаешься здоровой пищей и понемногу. Такая легкость в организме и на душе!
Через час я захотела есть. Да что там есть. Прям приступ голода атаковал меня. Ничего, съем яблочко. 
После яблочка я выпила кефир. После кефира снова съела яблоко, хотя очень хотелось рубануть стейк рибай, оставшийся после вчерашнего ужина. Он лежал такой мягкий, растомившийся, с матовыми ниточками ароматного жирка… Ну ничего. У меня же есть сила воли. Я отрезала маленький кусочек и, тщательно пережевывая мясо, заела его горой салата. Хорошо все-таки, что я не сорвалась. Молодец.
Через пару часов я стояла у плиты и варила в небольшой кастрюльке овощной суп (в небольшой, потому что все равно никто, кроме меня, его есть не будет). Тарелка полезного супа с ложкой йогурта вместо сметаны утолила голод, и я поспешила убраться из кухни от греха подальше.
Весь день меня одолевали мысли о том, чтобы еще такого съесть, чтобы не поправиться. Мысленно я перебрала все содержимое холодильника и вдруг поняла, что совершенно не подготовилась к новой жизни: холодильник забит мясом, пельменями, а овощей и фруктов почти не осталось. Надо было не сегодня, а завтра начинать новую жизнь! Точно. Завтра съезжу в магазин, затоварюсь свежей клетчаткой, белками и начну новую жизнь. А сегодня надо подъесть все неполезное, чтобы не было соблазнов.
Настроение сразу улучшилось, живот радостно буркнул, ноги сами привели меня на кухню, к пельменям. Люблю я их, родненьких, вкусненьких…
Отварила себе сразу пятнадцать штук, чтобы наесться и не варить дважды. Присыпала черным перчиком, смазала сливочным маслицем и начала вкушать каждый пельмешек. По-французски, не торопясь, наслаждаясь сочетанием тонкого теста альденте и растекающимся по языку говяжье-свиным соком с привкусом лука и чесночка – ах-вах-вах! Гурманю, готовлюсь к завтрашней новой жизни. Когда на тарелке остается сиротливая кучка из трех пельменей, вспоминаю, что в морозилке всего-то и осталось их штук десять. Надо доесть и дело с концом. И больше никаких соблазнов.
Я засыпала в еще не успевшую остыть воду остатки пельменей (их оказалось тринадцать) и минут через пять, повторив процедуру с перчиком и маслицем, удобно устроилась за столом, втайне молясь, чтобы никто не зашел на кухню и не покусился на них. Кот, словно услышал мои опасения, тот час возник рядом и начал тереться о ноги, периодически вставая на задние лапы и преданно заглядывая в глаза. Пришлось делиться. Так что съела я не двадцать восемь, а двадцать пять пельменей.
Потом мы с котиком запили пельмешки молочком и прилегли на диванчик. И вот лежу я на диване, смотрю в потолок и думаю: «Как так случилось, что я непоправимо обожралась? Ну съела бы пять-семь штук, как француженка, так нет – сразу двадцать пять! Все, завтра точно начну новую жизнь! Какие-нибудь две-три недели - и сброшу я эти несчастные три килограмма и буду к весне стройной, как французские женщины».
Тут совсем некстати вспомнился остаток подкопченного закарпатского сала с тонкой мясной прослоечкой, что лежит в морозилке в правом верхнем углу. «Да что уж там, все равно день пропал!» - вздыхаю я и обреченно плетусь к холодильнику. Поедая, как пирожное, бутерброд с салом, я утешала себя тем, что хоть с наслаждением у меня все в порядке. А это значит, что я уже почти как полфранцуженки. Надо только с количеством еды разобраться. Но этим я займусь завтра. Я точно решила.
В окне купалась в облаках и ухмылялась луна – свидетельница многих клятв и обещаний на сытый желудок. Под боком уютно мурлыкал кот. Я довольно закрыла глаза и старательно, как учат эзотерики, визуализировала заветную мыслеформу - цифру «62». В теории я, как вы уже поняли, хорошо подкована

Лика Шергилова

 Гоша путался у Галины под ногами, вопросительно заглядывая в глаза и периодически забираясь в большую сумку. Галя вздыхая, вынимала кота и продолжала собираться. Муж уже отнес часть вещей в машину и она не хотела задерживаться. 
Родители Галины слегли оба сразу. Сначала матери стало стало плохо прямо на грядках, а следом схватился за сердце и отец. Уже из больницы позвонив дочери, они попросили приехать вместе с мужем и присмотреть за домом. Оформив отпуск за свой счет, Галя с мужем засобирались в деревню. 
Кота Гошу решили с собой не брать, хотя как он мог им помешать, непонятно. Но волнение за родителей так затуманило голову Гале, что ни о ком, кроме как о них, она не могла думать. И Гошу отнесли к соседям... 
- Гошенька, ты голодный? Иди поешь. 
Соседка позвала кота, но он как приклеенный сидел на подоконнике и немигающим взглядом смотрел на улицу. Иногда он срывался и бежал к входной двери, прислушиваясь к шагам. Убедившись, что это совсем не те, он снова возвращался к окну. 
Гоша затосковал... Чужие прикосновения были ему неприятны и он не давал до себя дотронуться. Соседка была женщиной понимающей и оставила котика в покое. Он не мог есть, не мог спать... Он ждал. Но так и не дождавшись своих людей, решил сам отправиться на поиски. 
Он терпеливо дожидался, когда допустят оплошность и дверь окажется открытой. И однажды ему повезло. Выскользнув в подъезд, Гоша со всех лап бросился на улицу. Там он на мгновение остановился, поднял мордочку, распушил усы и закрыл глаза. Он вспоминал... 
Хозяева собираясь, говорили о какой-то деревне, Гоша был там один раз - его брали с собой, когда ездили туда за свежим мясом. Уловив одному ему понятные сигналы, Гоша уверенно отправился в нужном направлении. 
Непривычный к долгой ходьбе, кот быстро уставал, да и спать кошкам полагается большую часть суток, но он твердо держался выбранного направления и все шел и шел. Проголодавшись, он подходил к людям на стоящих вдоль трассы заправках и долго смотрел им прямо в глаза. 
Уверенный вид, заявка на породу и какой-то неведомый кошачий магнетизм делали свое дело - Гошу кормили. Только раз молодой мужик раздраженно хотел пнуть подошедшего к его машине кота, но поднятая было нога остановилась в воздухе. Гоша, не двигаясь с места, строго и укоряюще смотрел на мужика. Тот чертыхнулся и достал из машины беляш. 
Кот, аккуратно забрав его из рук, боднул мужика головой и исчез на заросшей обочине. Парень сам от себя не ожидая, крикнул вслед: 
- У меня еще есть, если что... 
Но Гоша уже шагал дальше. Ему было очень трудно... А уж страшно как и не описать. Для домашнего кота, покидавшего квартиру лишь в автомобиле, это был огромный стресс, пугало почти все... Он спасался бегством даже от крупных насекомых. Но он все шел, ловя усами и всем телом направление и почти через месяц пути вышел к деревне. 
Напряжение, терзавшее все это время Галину, немного отпустило - родители пошли на поправку. Она наконец смогла не безвылазно сидеть в больнице, а заняться домом и огородом, чтобы подготовить их к возвращению отца с матерью. 
Выпалывая сорняки возле забора, она отвлеклась на шум... Возмущались домашние птицы. Выглянув на улицу, Галя не поверила своим глазам. По пыльной дороге бежал ее Гоша, спасаясь от двух уток. Птицы, заметившие кота неподалеку, решили, что он покушается на их выводки и набросились на него. 
Испуганный и усталый кот был легкой добычей и две почтенные мамаши атаковали его со всех сторон, уже успев повыдергивать с боков немало шерсти. 
- А ну кыш отсюда! 
Бросившись наперез, Галя шуганула уток. Те, не теряя достоинство, важно удалились. А Гоша в одном прыжке взлетел Галине на руке. 
- Гошка, ты как здесь? И как нашел то? 
Кот, рыдавший почти по человечески, прижимался к хозяйке. Один глаз заплыл от попавшего песка, ухо было подрано встретившейся кошкой, а когти были обломаны почти все... Но он дошел и нашел успокоение в любящих руках. 
Отоспавшийся кот теперь ни на шаг не отходил от Гали. 
- Да не денусь я больше никуда, иди вон, за бабочкой побегай. 
Но Гоша решил, что теперь больше никогда не оставит своих хозяев, ведь тоска по ним едва не разбила его маленькое, верное сердечко. 
(с)Cebepinka

 - И мусор вынеси! - крикнул мне с дивана Влад.
 Я захватила пакет и торопливо выскочила в подъезд. Стуча каблучками по ступенькам и стараясь не задеть пакетом новенькое платье, спустилась и вышла на улицу. 
Ненавижу выносить мусор. Обычно это делает Влад, а он сейчас лежит с температурой. Но с мусора все и началось. Я осторожно приблизилась к контейнеру и, не доходя пары метров, швырнула пакет. Он упал на самый край и опасно наклонился, но мог удержаться, если бы не кот. 
Этот зверь вдруг выпрыгнул из контейнера с куском колбасы в зубах и задел мою конструкцию. Пакет с шумом упал и лопнул, а кот посмотрел на меня яркими зелеными глазами. Мне показалось - злорадно. Потому что в разорвавшемся пакете я увидела красные стринги. Не мои. 
 Плевать на платье! Я подошла и сфотографировала улику. Черный кот с внимательно следил за мной.
 - Жри свою колбасу! - мрачно сказала я ему и отправилась домой.
 Мой температурящий Влад уже сидел за компьютером и переписывался с хозяйкой стрингов. Он, правда, уверял, что это не так и я все неправильно поняла. Заучивают они эту фразу, что ли, перед тем как вступить в отношения?
 День накрылся. Ни новой работы - мне сейчас не до собеседования, ни мужчины. Еще и кота обидела. 
 На следующий день кот сидел на прежнем месте. Уже потрепанный и без колбасы.
 - Отобрали? - посочувствовала я.
 У меня вот тоже отобрали, только мужчину. Да, знаю, нечего было пропадать по двенадцать часов на работе, включая выходные. Но я ведь бросила все ради Влада.
 - Хочешь колбасы? - сама себе не веря, расчувствовалась я. - У меня дома солянка пропадает. 
 Вообще-то я не люблю кошек. Никогда меня не умиляли эти картинки в Интернете. А ведь у меня и лотка-то нет. Я развернулась, чтобы поспешно ретироваться. Но черный зверь уже сидел рядом и спокойно смотрел на меня. Взгляд у него был подозрительно разумным. 
 - Пошли, Мурзик, - сдалась я.
 Мне показалось, что кот ухмыльнулся. Впрочем, чего не покажется расстроенной женщине. А ведь Влад как-то пугал меня, что бросит, и я останусь одинокой бабой с кошками. Я мрачно посмотрела на Мурзика. Но тот величественно шел рядом, совершенно игнорируя мои взгляды.
 Солянку он оценил. Не выловил колбасу, а съел всю миску под чистую. Это несколько расположило его ко мне. Я уже хотела выпроводить кота, отправилась за ним в комнату. И не смогла. Это черное животное растянулось на диване Влада. Голова на подушке, хвост вытянул. Что ни говори, а диван теперь не пустой. Давил он на меня как-то. "Ладно, завтра выгоню,"- решила я и пошла делать заказ в интернет-магазине. 
 Сколько же денег можно потратить на кошек! У меня глаза разбежались. Но жадничать не стала, купила самый дорогой корм. И лоток. И игрушки. Ну да, на один день. Потом отдам кому-нибудь. 
 Когда вернулась в комнату - чуть не упала. Кот укрылся. Не знаю, как он это сделал, но теперь все его тело до самой морды закрывал любимый плед Влада. Я подумала про блох и усмехнулась. Наверняка ведь Влад пришлет кого-нибудь забрать плед. Потом я закрыла балконную дверь. Никогда раньше не держала котов. Может, они сквозняков не любят. 
 Кот спал. Я поела и посмотрела серию любимого сериала. Кот спал. Принесли заказ. Я поставила лоток в туалете и вернулась в комнату. Кот все еще спал.
 - Мурзик! Кис-кис! - позвала я. Никакой реакции. - Вставайте, ваше сиятельство, - ехидно сказала я.
 Кот вдруг открыл глаза и мигом взвился в воздух. В мгновение ока он прилизал на себе топорщившуюся после сна шерсть и красиво сел. Потом медленно перевел на меня величественный взгляд.
 - В сортир пора, - заявила я.
 В туалете я смотрела на кота, а кот на меня. Со мной все понятно - я хотела убедиться, что все будет сделано куда надо. А чего хотел от меня кот? 
 - Ну, и чего ты от меня хочешь? - озвучила я свои мысли.
 Кот посмотрел на дверь. На меня - на дверь, на меня - на дверь.
 - Ты хочешь, чтобы я ушла? 
 Кот кивнул. Я попятилась к двери. Споткнулась о порог и чуть не упала. Никогда раньше не держала кошек. Не знала, что они такие разумные. Закрыла за собой дверь. Через несколько минут услышала, как этот зверь спустил воду в унитазе. Ушла на кухню, села за стол и подперла рукой щеку. Теперь я понимаю, почему люди держат кошек. 
 Кот пришел и сел напротив. На любимый стул Влада. 
 - Есть хочешь... - сказала я, и отправилась за кормом. Влад также смотрел на меня, когда хотел есть. 
 Дорогие комочки корма сыпались в новенькую кошачью миску и не вызывали у Мурзика никакой реакции. А в рекламе показывали, как все кошки бегут сломя голову. Врет реклама, я всегда знала.
 - Проголодаешься - поешь.
 Но кот был голодный. Я видела это по его сдержанному взгляду, которым он провожал каждый пельмень, который я отправляла себе в рот. Надо сказать, что пельмени и манты - это моя слабость. Вообще все, где в кусочек теста завернуто мясо. И я делаю их сама и только сама. Тоненькое тесто, много сочной начинки. 
продолжение следует....

поставила перед котом миску с пельменями. Знаю, нельзя. Но когда животное так смотрит... Мурзик аккуратно подцепил лапкой пельмень и принялся есть. И один за одним умял всю миску. Дорогущий корм так и остался нетронутым. 
 Раз это животное останется у меня на всю ночь, его надо выкупать. Я где-то читала, что кошки воду не любят. Так вот - нагло врали! Зря я тщательно маскировала воду пеной для ванн и умильно улыбалась этому кошаку. Он не вцепился мне в руки, не заорал отчаянным голосом: кот просто стал наслаждаться принятием ванны. А после стойко перенес махровое полотенце. 
 - Не кот, а сокровище! - написала я вечером подруге.
- А это точно кот? - переспросила она. - Кошка, может? Ты проверь.
- Как? .
- Яйца! - однозначно ответила подруга.
 Мурзик уже спал на диване. Укрывшись пледом. Голова на подушке, на морде блаженство. Мне даже неудобно было подходить к нему с таким вопросом. Я осторожно приподняла одеяло. Но там, в темноте, ничего не было видно. И я протянула руку и почти дотянулась. Как вдруг кот открыл глаза. Что у него было за выражение на морде, не передать! Я даже руку отдернула и спросила рассеянно:
- Ты точно кот? 
 Он зло прищурился. Я ретировалась в спальню. Пора было ложиться спать. Я стала стягивать с себя одежду и тут заметила Мурзика. Должно быть, он пришел выразить мне свое возмущение. Но почему-то застыл взглядом на моей груди. Я поспешно натянула ночнушку и выгнала животное.
 А ночью я убедилась, что это кот. Он орал до двух ночи. Может, и дольше, но я уснула. И на следующее утро приняла решение кастрировать его. Долго оттягивала. Но когда я зашла в комнату и увидела, как кот сидит на диване и лижет свои... то, что подруга советовала поискать... я сразу записала его к ветеринару. Клиника эта была одной из лучших, ничего он там не почувствует. Подумаешь, яй... В общем, решено.
 Кот словно что-то чувствовал. Он смотрел на меня с подозрением. Игнорировал переноску. Заманить его туда удалось только с помощью пельменей. Оказалось, он их пламенно любит. Но теперь Мурзик сидел в переноске, мрачно смотрел на меня и издавал угрожающие звуки.
 - Еще благодарить меня будешь! - бодро, но неуверенно произнесла я, загружая его в машину.
 Клиника сияла чистотой и приветливым персоналом. Только чересчур уж болтливым. Стоило мне поставить мрачного кота на сверкающий стол, как ветеринар одобряюще произнес:
 - Какой экземпляр! Сразу видно благородное происхождение.
 С Мурзика разом слетела всякая мрачность. Он, можно сказать, важно улыбнулся и еще бросил на меня насмешливый взгляд. 
 - Так что у вас? - спросил ветеринар. Я растерялась. Вовсе не собиралась произносить этого при Мурзике. Не дождавшись ответа, ветеринар заглянул куда-то и прочитал: - Кастрировать.
 Зря он сказал вслух. Кот мгновенно взвился, словно сел на шершня. Метнул на меня злобный взгляд, зашипел на ветеринара и стрелой выскочил из кабинета.
 - Вот и славно, - вдруг сказал кошачий доктор, - у такого кота обязательно должно быть потомство. 
 Ни в клинике, ни на территории рядом Мурзика не было. Я звала, искала, обещала пельмени - тщетно. Кот пропал. Я грустно забралась в машину и поехала домой. 
 День и вечер прошли уныло. Даже любимый сериал не помог. На диване остро кого-то не хватало. И я уже не была вполне уверена, что Влада. 
 Утром я принарядилась и накрасилась, собираясь на новое собеседование. И постаралась придать своему лицу не такое унылое выражение. Вышла на улицу. Мимо мусорного контейнера, конечно, пошла совершенно случайно. А тут..
 Тут происходило нечто из ряда вон. Две потрепанные псины стояли, поставив передние лапы на контейнер, и старались дотянуться до моего Мурзика. 
 - Прочь от моего кота, - завопила я, - пошли вон!
 Псины даже ухом не повели. Зато Мурзик меня заметил. Ни испуга, ни просительного выражения на морде. Гордый кот. Я схватила палку. Одна из собак тут же убрала лапы с контейнера, повернула оскаленную морду ко мне и злобно зарычала. Палка выпала из моих рук, и псина тут же потеряла ко мне интерес. Она снова поднялась на задние лапы и уперлась в контейнер. Контейнер опасно закачался. Вокруг был пустырь, и коту некуда было скрыться, перевернись бандура с мусором. 
 И тут меня осенило:
 - Держись, Мурзик! - закричала я и бросилась в подъезд.
 К счастью, жила я на втором этаже. И когда выскочила обратно с полной миской, контейнер стоял на боку, но еще держался. И кот на нем тоже.
 - Пельмешки! Вкусные пельмешки! - голосом честного зазывалы пропела я.
 Вряд ли на них подействовал голос. Но перед моими пельменями мало кто мог устоять. Псы отпрянули от контейнера и помчались ко мне. Оба сразу. Все, что я успела, это бросить миску на землю. Собаки набросились на пельмени и друг на друга, а я тем временем ринулась к коту. Он даже не сопротивлялся, когда я схватила его и закинула в сумку. С этой сумкой я проскочила мимо псов и скрылась в подъезде.
Кот не издал ни единого звука. Но лапа его была сломана. Я смотрела на него, а он смотрел на меня. И молчал. 
 - Нужно к ветеринару, - сказала я. Взгляд Мурзика потемнел и стал совсем недобрым. Он хвостом как-то прикрылся снизу. - Да не нужны мне твои яйца! - не выдержала я, - ты на лапу свою посмотри! Кто ее лечить будет? Я?
Лечила я. По крайней мере, оказала первую помощь. Все, как нашла в интернете. Мурзик уснул. А я села рядом и долго любовалась на его красивую мордочку.

Тали Аксандрова

Как-то обычным субботним утром, Тимур проснулся весь разбитый. У него сильно болели бока и под самим носом дурно пахло.
Когда он открыл глаза то понял, что лежит не в своей удобной кровати с ортопедическим матрасом, а рядом с ней, на  собачьей подстилке от которой несло тошнотворным запахом. Она была вся в шерсти и такая зачуханная, что больше походила на старую половую тряпку. 
Как он там оказался он не мог никак вспомнить. Но больше его ошарашило то, что когда ему захотелось зевая потянуться, он сделал это как пёс, вытянувшись на четырёх лапах. 
И тут Тимур заорал на всё горло когда вдруг понял, что всё его тело покрыто шерстью.  А с его уст слетали не человеческие слова, а собачий лай.
Он бросился к кровати, стал на задние лапы и тут же заскулил от увиденного, на его кровати спал его пёс Шарик. Но Шарик выглядел так как он ещё вчера, сорокалетним, симпатичным мужчиной. 
Тот приоткрыл один глаз, взглянул на пса и оттолкнув его от себя ногой, зло заорал:
- Да отвали чудовище, дай поспать! 
Ох, как эта фраза была ему знакома! Ведь это он, будучи хозяином Шарика, бросал её ему каждое утро когда пёс просился на улицу поскуливая возле кровати. 
- Иди на место, Шарик!  - простонал он.
Шарик попятился, взглянул на тряпку на которой он только что проснулся и весь скукожился.
Ну нет уж, на место он больше не ляжет.
Шарик сидел возле кровати и почёсывался задней лапой. Его давно не мыли и тело всё зудело и так же дурно пахло как и та тряпка.
Очень хотелось на улицу по нужде, но хозяин будет ещё долго дрыхнуть, это он точно знал. 
В квартире было душно, хотелось пить. Пёс подошёл к миске и вздохнув сел рядом. Воды в миске почти не было, может всего пару глотков, но она была такой не свежей, что пёс сглотну слюну и пить её не стал. Он попытался припомнить когда он мыл его миску в последний раз, но так и не смог.
А что если ему навсегда придётся остаться в шкуре пса? 
Какая жизнь его ждёт с таким хозяином? 
Тут послышались ленивые, шаркающие шаги. Наконец то проснулся его хозяин. Заглянул в холодильник, потянулся, достал сковородку в которой осталось две ложки позавчерашней жареной картошки на которой ещё остался приятный запах от сосисок и соскрёб её в собачью миску. 
Так, значит собачий корм опять забыл купить! С грустным взглядом пёс молча припал к миске. Кто знает когда его ещё покормят. Исчезнет на весь день, сиди и жди его. Прогулки стали короткими, не нагуляешься, не разомнёшься как следует. Хоть бы изредка брал с собой. 
Да я бы на его месте! И тут пёс осёкся, ведь он был уже на его месте.
Это же он и есть! 
Тот кто так плохо стал заботиться о своём лучшем друге.
Тот кто перестал брать его с собой, чтоб он не путался под ногами.
Тот кто однажды решил, что друг - это не самое важное в его жизни.
Ему вдруг стало так стыдно. Стыдно за себя перед псом. 
Во что он превратил жизнь своего пса?
Что если ему придётся навсегда остатьсяна его месте?
Он стоял опустив голову в таких грустных размышлениях и тут вдруг послышался громкий пронзительный звонок в дверь. Он трезвонил и трезвонил просверливая мозг   сверлом. Пёс только и успел взглянуть в ту сторону откуда доносился сверлящий звук как комната вдруг закружилась и какой-то невидимый вихрь подхватил пса и растворился с ним в пространстве. 
Очнулся он уже в своём собственном теле, в теле Тимура. 
Он резко сел на кровати, огляделся вокруг и понял, что это был всего лишь сон.
Сердце стучало в груди как бешенное.
Пёс как и обычно в это время стоял возле кровати и смотрел на трезвонящий будильник. 
- Шарик, дружище! 
Он так обнял Шарика как будто с ним не виделся много лет.
- Неси же скорее поводок, идём гулять!
А по дороге забежим за твоим любимым кормом. 
Шарик радостно завилял хвостом и ему на мгновение показалось, что пёс ему подморгнул, как будто он что-то знает.
- Это же точно был только сон?

Автор: Виктория Миронюк

Ночь Мертвых Невест



Света Иванова решила покончить с собой. Она выбирала способы самоубийства и не могла решится ни на один. Повеситься? И что? Будет потом Света страшная, синяя. Подруги засмеют. Утопиться? Больно. Где-то Света прочитала, что утопленники испытывают ужасные мучения.
Выпасть из окна? Не вариант. Застрелиться? Из батона, что ли?
Тогда Света наестся таблеток и медленно умрет. Красиво, романтично, соответствующе ситуации! Смерть в ночь на тридцать первое октября! Все будут плакать над пышным гробом, где Света в наряде невесты тихо будет лежать. Тени от ресниц упадут на бледные, мраморные скулы. Грудь неподвижна под атласным одеянием свадебного убора. Тонкие пальцы покойны. Красивый рот, потерявший свою яркость, скорбно сжат. Все обрыдаются! А Вадик поймет, кого потерял навсегда.
Вадик – любовь всей Светиной жизни. Первая и последняя. Но он, коварный, не оценил глубину и силу Светиных чувств – сбежал к Машке Калашниковой сразу, как ту увидел. Разбил Светкино сердце походя, не задумываясь ни о чем. А зачем жить с осколками вместо сердца? Умереть! Вот главное решение проблемы!
Она открыла аптечку и нашла упаковку мощного снотворного, которое прописали ее маме. Съела горсть. Запила водой. Посидела немного. Сон не приходил. И вдруг Света подскочила, как ужаленная: как она выглядит? Дурочка с переулочка в пижамке с зайчиками! А как же образ?
Светка три часа вертелась перед зеркалом, выбирая соответствующий случаю наряд. Потом колдовала над лицом, замазывая прыщики на носу и нанося сложные по оттенкам тени на веки. Потом психанула, посчитав макияж слишком ярким, вечерним. Прическа, опять же… Хотелось распустить волосы и уложить пряди на девичьей груди. Потом вспомнилось, что все девы, покинувшие этот грешный мир, изображены с венком на голове. Час искала нужный венок в интернете. Пока ждала курьера, решила перекрасить волосы в радикальный черный, как у Гоголевской «Панночки». Которая «помэрла». Получилось зловеще и эффектно.
Но образ нежной девы испарился напрочь. Опять все не так. Света в длинном белом, шелковом платье, мамином свадебном, свистнутом у нее самым бессовестным образом. Иссиня –черные локоны, длинные брови и яркая красная помада на губах. Ноги босы. Глаза горят. Ведьма!
Тренькнул дверной звонок. Курьер! Прошлепала по коридору. Открыла. И… Оторопела. На пороге стоял прекрасный Аполлон! Высокий, стройный, куда там Вадику! Божественную красоту курьера даже кепка не портила! Вручил Свете коробку, не переставая удивленно пялиться на «без пяти минут покойницу». А у Светы из головы напрочь вылетели мысли о самоубийстве.
— У вас намечается тематическая вечеринка? – курьер не постеснялся задать смелый вопрос.
— Э-э-э, да! – Света решила врать напропалую, чтобы удержать подольше царственного красавчика.
— А можно и мне поучаствовать? – нахал!
продолжение следует...

Тысяча мыслей в голове! Рой задумок и уловок! План сложился моментально!
— Конечно! Безусловно! Будем рады! Ждем вас в полночь! – Света скороговоркой ответила.
— Тогда, до встречи?
— Стойте! Подождите! Посмотрите, мне идет? – она разорвала коробку, достала из нее венок и нахлобучила на всклокоченную макушку.
— То, что надо! Вы ослепительны! – похвалил красавец, — я обязательно вернусь!
— Ага! – Света закрыла дверь и в панике забегала по квартире.
Вечеринка, вечеринка… Так: мама на даче до понедельника, подружки свободны. Вот их совсем видеть не хотелось. Положат глаз на курьера и опять разобьют сердце. Плюнуть на них и ждать красавчика одной? Ну, типа, вечеринка обломилась, никто не пришел… Нет, не подходит. Красавчик подумает, что Светка – лошара, и никто с ней дружить не хочет. Придется действовать согласно правилам – звонить Таньке, Лариске, Катьке. И Машку-разлучницу не забыть пригласить. Вадик за ней попрется, сто пудов. Увидит Свету в объятиях курьера и поймет, кого навсегда потерял! Как же раньше ей не пришла в голову сакраментальная мысль!
— Катька! Приходи! Лариска, подгребай! Танюха, замутим праздник? Какой клуб? Какой Хэллоуин? Давай, сначала у меня, а потом в клуб! Привет! – Света целый час трещала по телефону, собирая подружек. Фотка в инсте разбежалась по всему курсу. Всем захочется так же.
Естественно, всем захотелось так же. И вот гаджет запикал входящими сообщениями. Получился классный флешмоб – Ночь Мертвых Невест. Круто! Весело и романтично. Света беспокоилась об одном – горсти выпитых таблеток. Почитала надписи на упаковке и расхохоталась. Перепутала блистеры и съела шесть таблеток аспирина. Потому и сердечко колотится. Ерунда! Света и не такое ела – подружки, продвинутые девчонки, в свое время познакомили Свету с «колесиками» повеселее. И ничего, жива осталась!
Дрожащими пальцами Света набрала номер Машки Калашниковой.
— Привет, Маня! А у нас «Ночь Мертвых Невест». Придешь? Нет, я нисколько не обиделась, ты о чем? Вадик? Приводи, конечно! – выдохнула Света. Выпустила пар. И сразу стало легко. В зеркале отражалась бледная дева с ярким ртом и демоническим взором. Венок, сплетенный из восковых роз, тронутых мертвенной чернотой, обрамлял прекрасное лицо. Плечи устало опущены, а маленькая босая ножка нервно постукивала о деревянную стойку декоративного кашпо. Хоть картину пиши.
Светлана взглянула на часы. Без пяти одиннадцать. Скоро все соберутся. Она зашторила окна, выключила электрический свет и начала зажигать свечи, очень кстати оказавшиеся в буфете на кухне. Мама была запасливой женщиной! В комнате стало жарко от множества мерцавших огоньков.
Света открыла дверь, ведущую на балкон. Легкую занавеску шевелил осенний ветер. Играла тихая музыка, свечи бликовали на стенах и создавали таинственную атмосферу. Скрипнула дверь, и в квартиру проскользнула чья-то тень. Подкравшись сзади, закрыла Свете глаза холодными ладошками. Та чуть в обморок не упала. Тень рассмеялась звонко.
— Че, подруга, испугалась? – перед Светой стояла Катя, — это ты здорово придумала, дверь не запирать.
На Кате атласная ночнушка, запачканная бордовым красителем. Глаза густо обведены черным карандашом. Волосы растрепаны. На голове – рваная фата. Первая подружка мертвой невесты! Вскоре подтянулись и все остальные. Лариса, Таня, Марина, Олеся, Оля – молодые и прекрасные. С их распущенными волосами играл прохладный ветер, врывающийся в раскрытую балконную дверь, полы балахонов колыхались на сквозняке, бледные губы растягивались в хищных улыбках. Девушки танцевали, смеялись, и их тени извивались в причудливой игре мерцающих свеч.
продолжение следует...

Узкая щелка электрического света внезапно расширилась и тут же погасла. В дом вошла высокая женщина в длинном черном, тесно облегающем великолепное тело, платье. На груди лежали две искусно заплетенные косы. Маша. Она коснулась губами Светкиной щеки.
— А где Вадик? – спросила Света.
— А он не достоин такого прекрасного вечера, — ответила коварная разлучница, — распорядителем праздника сегодня будет другой принц!
Маша указала на черную тень, скрывающуюся среди развевающихся полотнищ. Девушки закричали хором:
— Принц тьмы, появись!
И принц предстал пред светлые очи хозяйки бала!
Это был курьер. Его смоляные кудри больше не венчала кепка. На широких плечах – ярко-алый плащ. К серебряному поясу прицеплена тонкая, как стилет, шпага. На аристократических пальцах блистали массивные кольца. На шее – кулон в форме человеческого черепа. Маша взяла за руку гостя и подвела к Светлане.
— Прими своего возлюбленного избранника и останься с ним навеки, — пропела она заунывно.
Красавец обнял Светлану и заглянул ей в глаза. Его очи казались черными-черными, бездонными колодцами, без огонька, без отражения, без жизни! Свету затягивала густая темнота, тело ее онемело, а губы не могли высказать ни слова. Страшный сон? Затмение? Девушку охватила паника.
— Не стоит бояться. Поздно бояться. Самое главное впереди. Ты отбросила свою жизнь, эту жалкую подачку и позвала меня сама! Добро пожаловать в царство тьмы и вечной муки, глупая, маленькая душа! – принц все крепче и крепче сжимал Светлану в своих объятиях. Было жарко, больно, и легкие не могли развернуться во всю силу.
Подружки мертвой невесты, охваченные огнем, плавились на глазах, словно восковые куклы. Пахло кровью и гниющей плотью. Мир окрасился в два цвета: черный и алый. Улыбка принца растягивалась, обнажая тонкие, как иглы, зубы. И вдруг, через эти страшные иглы, как сквозь решетки отпертой темницы, полезли клубящиеся белые черви. Они были везде: копошились в кудрях принца, в складках платья Светланы, на кровавом полу. Дикий хохот разорвал зловещую тишину, и Светлана, умирая, поняла: выхода нет. Она сделала свой выбор!
Белая рука схватила тонкую кисть погибающей невесты. С нечеловеческой силой дернула, пытаясь высвободить ее из объятий принца. Адская боль в плече отозвалась прямо в сердце.
— Разряд!
— Еще разряд!
— Ирина Петровна, динамика восстановилась.
— Хорошо, Васнецова.
— Эту откачали, слава богу. Как мне надоели уже тупые праздники! Идиотки молодые! Нажрутся всякой дряни, а мы их с того света выдергиваем!
— Вовремя успели. А если бы мать не надумала приехать пораньше?
— Кстати, она где? Сережа, пойди, дорогой, скажи ей, что девочка жива.
***
Света еще долго восстанавливалась. Таблетки оказали негативное влияние на нервную систему. Молодой организм, конечно, справился с напастью. Но галлюцинации еще долго мучили девушку. По ночам она кричала и просила освободить ее. Мама потеряла сон и покой – дочь до смерти боялась какого-то принца и просила мать не уходить из спальни:
— Он вернется, мамочка! Ведь я сама его пригласила!
На днях решили посетить храм, поговорить с батюшкой. Говорят, он знает методику работы с несостоявшимися самоубийцами. У него – целая группа уже набралась. Даст Бог, и Светлане помогут выкарабкаться.
Анна Лебедева

Физический контакт



Обычно с собакой всегда гуляла жена. Мопс Каспер был любимчиком Светланы Васильевны, и она всегда говорила, что отдыхает душой на прогулках с псом.
— Дисциплина опять же, — объясняла она с улыбкой своим домашним. — Разве я пошла бы на улицу в такую погоду одна? А вот из-за Каспера приходится заниматься пешими прогулками. Здоровье поддерживаю.
Каспер только вилял хвостом и повизгивал. Словно понимал, что хозяйка его хвалит.
— Лучше бы фильм посмотрела какой.. — пробубнил Сергей Петрович, лежа на диване и почесывая вывалившийся из-под футболки волосатый пивной животик. — Лично мне эти прогулки вообще не нужны. Я даже не знаю, что такое должно случиться, чтобы я свой одиннадцатый канал на твои пробежки по лужам променял.
Но сегодня Светлана Васильевна задерживалась на работе, и с собакой придется-таки гулять Сергею Петровичу. Он с сожалением выключил телевизор и потрепал пса по голове.
— Что с тобой поделаешь… Вот сходил бы один, погулял, а? Каспер? — попросил он пса, заранее зная, что ответа не будет. — Ладно… Пару кругов вокруг дома и все, хорошо?
Мопс весело посмотрел на хозяина и подскочил к двери. Сергею Петровичу ничего не оставалось, кроме как накинуть куртку и надеть на Каспера ошейник. Повизгивая от предвкушения прогулки, мопс вихрем спустился по лестнице и сквозь открытую подъездную дверь помчался в сторону детской площадки.
— Каспер! Стой! — только и успел крикнуть псу Сергей Петрович, но тот уже ловко перемахнул через детскую песочницу, пересек площадку и с лаем скрылся в заснеженных кустах.
Крякнув, мужчина трусцой направился туда, куда вели видневшиеся на свежевыпавшем снегу отпечатки собачьих лап. Он уже сто раз пожалел, что не успел накинуть поводок, ведь теперь ему придется лазать по кустам.
— Каспер! — Сергей Петрович обошел вокруг кустов и начал вглядываться в темноту. За пределами двора стояла непроглядная темень. — Куда подевалась эта негодная псина…
Каспера нигде не было видно. Поежившись, Сергей Петрович включил фонарик на мобильном телефоне и посветил вперед. Не хватало еще, чтобы Каспер потерялся! Жена не переживет, если с ее любимцем что-нибудь случится. Знакомые собачьи следы петляли среди деревьев, но самого пса нигде не было.
Небольшой лесок, расположенный прямо за девятиэтажкой, власти обещали благоустроить, но со временем слова так и не превратились в дела. Зато местные привыкли к зеленому островку под окнами и даже ходили сюда летом за грибами. А собачники полюбили это место за возможность погулять со своими домашними любимцами.
— Фьють-фьють… — попытался посвистеть Сергей Петрович и направился вглубь леса. Каспер не должен был убежать далеко. Весь лесной массив можно обойти неспешным шагом за десять минут. С одной стороны расположен их дом, а с другой стороны — большой забор, через который упитанному мопсу не перебраться.
Спустя пять минут изрядно подмерзший мужчина был готов клясть пропавшего пса последними словами. Тонкая курточка продувалась насквозь. Если бы он только знал, что прогулка затянется, то обязательно надел бы зимний пуховик, а не осеннюю ветровку на рыбьем меху.
Внезапно Каспер выбежал словно из ниоткуда и с визгом бросился под ноги хозяина.
— Ну, наконец-то… — облегченно вздохнул Сергей Петрович. — А то у меня уже почти фонарик сел… Где ты был, хулиганище?
Но пес испуганно продолжал жаться к ногам хозяина.
Телефон пискнул и окончательно выключился. Видимо, включенный фонарик все-таки разрядил и без того слабый аккумулятор. Сергей Петрович убрал телефон в карман и уже собрался прицепить поводок к ошейнику пса, как вдруг до его уха донесся свист, переходящий в жужжание. Он потряс головой, но звук никуда не делся. Даже наоборот, жужжание усилилось.
— Пойдем, Каспер… — растерянно пробормотал Сергей Петрович и осекся. В лесу внезапно стало так светло, будто бы наступил день. Свежевыпавший снег искрил, слепя глаза.
Жужжание нарастало, и, пока Сергей Петрович пытался понять, что происходит, звук стал напоминать работающие двигатели реактивного самолета. Он поднял голову и обомлел.
продолжение следует...

Чуть в стороне, над березовыми верхушками висела самая настоящая летающая тарелка. Неопознанный объект переливался металлическим блеском и, казалось, находился почти на расстоянии вытянутой руки.
Происходящее напоминало какой-то голливудский фильм. Луч света пронесся над лесом и, вздрогнув, замер буквально в десяти шагах от Сергея Петровича. Не отводя глаз от пятна света, он на ощупь надел на дрожащего от страха Каспера поводок. Ноги словно налились свинцом, а в голове раздался похожий на колокольный звон металлический звук. Если бы он даже очень захотел, то не смог бы сдвинуться с места — куда-то в один момент пропали все силы.
Тем временем в луче света, который низвергался из тарелки, появились три фигуры. Они медленно, нарушая законы физики, спускались на землю. Сергей Петрович успел рассмотреть их длинноногие тела с большими вытянутыми головами. Фигуры спустились на землю и осторожно, стоя на четвереньках, принялись осматриваться. Издалека их можно было принять за каких-то неуклюжих ящериц, которые светились неестественным нежно-голубоватым светом.
Сергей Петрович вдруг очнулся и, наконец, сообразил, что он определенно тут лишний. Пока не запахло жареным, надо было срочно куда-то исчезнуть из поля зрения пришельцев. Первым делом ему в голову пришла мысль, что нужно спрятаться. Но как следует укрыться в лысых, едва припорошенных снегом кустах, можно было едва ли. Мужчина схватил Каспера под мышки и крепко прижал к себе.
— Тише, маленький. Молчи… — голос предательски дрожал, и было понятно, что мужчина успокаивает отнюдь не пса, а скорее самого себя. — Вот выберемся отсюда, слово тебе даю — буду гулять с тобой каждый день.
Осторожно, чтобы не привлекать лишнего внимания, Сергей Петрович попятился назад и, едва коснувшись спиной ствола большого дуба, живо спрятался за ним.
— Ну вот… — выдохнул с облегчением мужчина. — А ты боялся…
Вместо ответа Каспер облизал лицо хозяина и тихонько взвизгнул. Постояв пару минут почти без движения, Сергей Петрович вновь начал замерзать. Очень хотелось домой, под теплое одеяло. Внезапно вспомнилось, что, наверное, супруга уже вернулась домой. А еще интересная телепередача была вечером. Эх…
Поежившись, мужчина выглянул из-за дерева. Может быть, таинственные существа уже погрузились обратно в свой корабль и улетели? Но нет. Три пришельца по-прежнему перемещались по лужайке и озирались. Только теперь по всему лесу начал расползаться странный, похожий на мягкую вату, желтый туман.
Внезапно Каспер подал голос. Сначала он тявкнул совсем неуверенно, но тут же, набравшись смелости на руках хозяина, принялся лаять громко и надрывно.
— Тшш… — попытался успокоить питомца Сергей Петрович. Но не тут-то было. Пес принялся вырываться из рук, продолжая лаять. Мужчина прижал Каспера к животу и бегом двинул в сторону дома. Краем глаза он успел увидеть, что пришельцы исчезли с лужайки.
«Вот и славно…», — успел он подумать, как вдруг споткнулся и едва удержался на ногах. Перед ним словно возникла невидимая стена. Сергей Петрович протянул руку и почувствовал на своей ладони холод металла, при этом никакой преграды не было видно. Мужчина попытался сделать шаг вперед, но безуспешно. Он словно пытался пройти сквозь невидимый глазу стальной забор.
Рядом раздалось уже знакомое раньше жужжание, теперь переходящее в щелканье. Каспер, который только что надрывался лаем, притих. Сергей Петрович повернул голову и обнаружил в паре метров от себя одно из существ, которых он видел на полянке. Огромная, похожая на перевернутую грушу, голова на длинной шее была обтянута блестящей, чуть светящейся кожей. Выпучив круглые желтые глаза, нечто тянулось к Сергею Петровичу. Сергей Петрович хотел отпрянуть, но тело снова перестало его слушаться. Ему оставалось лишь в ужасе вертеть глазами, наблюдая, как пришелец, передвигая ногами-ходулями, приближается все ближе. Последнее, что увидел Сергей Петрович, как существо тянется своими худыми пальцами к его лицу…
* * *
Открыв глаза, мужчина с удивлением уставился на старую пыльную люстру. Он дома? Как он сюда попал?
— Пришел, наконец, в себя? — Светлана Васильевна осторожно коснулась лба мужа. — И откуда у тебя этот шрам на лбу? Вроде старый, а я не замечала.
— Как я… Как я тут оказался? Где Каспер?
Послышался знакомый лай. Едва услышав, что речь идет о нем, Каспер тут же подал голос из соседней комнаты.
— Тебе плохо стало на улице, давление, похоже. Соседи у подъезда тебя нашли без сознания… Благо, что Каспер лаял — внимание привлекал. Говорю тебе, купи ты уже хоть смарт-часы. Будут за твоим здоровьем смотреть, давление да сахар проверять.
Сергей Петрович устало отвалился на подушку. Неужели это и вправду ему все показалось? Но ведь как реален был этот пришелец. И почему так болит голова?
— Ты знаешь, Свет… наверное, ты права, мало я занимаюсь здоровьем. Вышел на улицу и сразу давление прихватило. Пожалуй, начну гулять с тобой и Каспером вместе по утрам. Да и в бассейн можно записаться.
* * *
Над лесом в последний раз мигнул своими огнями инопланетный корабль, а секундой позже уже взмыл в стратосферу, оставляя за собой след из густого желтого тумана. Первый физический контакт прошел успешно. Двуногие земляне малоподвижны, слабы и неопасны. Четвероногие шустры, но бестолковы. Планету можно осваивать.
Татьяна Ш.

Танюшкины боженята



Вся семья Крутояровых была очень упертой, и если что-то втемяшивалось в их головы, то ничто и никто не мог сбить их с намеченного пути. В их родне все были такими. Именно поэтому Танюшка и осталась сиротой при престарелой бабке, когда ей едва минуло два года — ее отец, будучи крепко подшофе, решил вдруг обкатать новый мотоцикл. Собственно, и гудели-то мужики как раз по этому поводу, и когда кто-то сдуру брякнул, что вот, дескать, пьем-пьем, а мотор-то может и вовсе не на ходу, Танюшкин отец, Серега, тут же взметнулся и кинулся заводить приобретение. Тут уж и соседи стали хватать его за куртку, отговаривая оставить обкатку до лучшего случая, и жена бросалась чуть ли не в ноги, но переломить Крутояровых еще никому не удавалось. Тогда жена Сереги уселась в люльку и сказала: «Или со мной, или никак!». Она, конечно, ожидала, что муж не станет рисковать, но, видимо, любовь супротив ядреного деревенского самогона вещь слабая… Так и помчались они вместе под горку, а за ними — толпа из соседей-собутыльников и другой разной шушеры, которые и свою-то жизнь по копейке разменивают, а чужую и вовсе не ценят…
Говорят, ровно в тот самый момент, когда сын и невестка так глупо и безвременно покинули этот мир, бабка Крутояриха, мать Сергея, как раз держала засыпающую Танюшку на руках. Сердце ее зашлось болью, и она выронила внучку. Упав на мягкие деревенские половики, Танюшка даже не проснулась, и бабке почудилось на мгновение, будто кто-то подхватил дитя и легонько придержал в воздухе.
Когда плакали сороковины, а сердобольные соседки голосили, глядя на хлюпающую носом и ничего не понимающую Танюшку, и на все голоса жалели сиротиночку, бабка Крутояриха, Пелагея Антиповна, неожиданно встала руки в боки и твердо высказалась, да так, как никто и не ожидал.
— Девку мою не сиротите, я ей мать, я и отец, а где я не справлюсь, Ангел Божий поможет, не даст с пути сбиться, враз подхватит. Не зря он тогда явился и дитя своим крылом осенил, быть Танюшке под его защитой… Выть за порог ступайте, будя мне девчонку пугать… — сказала Крутояриха и рукой путь соседкам указала.
Тетки, конечно, порешили, что двинулась умом бабка, шутка ли такое пережить, но жужжать более не смели и разошлись восвояси.
***
В зиму дом сынов закрыла Пелагея на ключ, а Танюшку и кое-какой скарб забрала к себе. Стали они жить тихо да ладно, коротая вечера за рукоделием, стол не ломился, но и нужды не было — бабка получала пенсию на себя и за Танюшку по потере кормильца, продавала молоко от двух своих буренок да яйца от несушек. Все у Танюшки было: и шубка новая, да не на вырост, как у всей деревенской ребятни, а по росту, и пряники с конфетами по выходным, и сапожки, аж две пары, — кожаные да резиновые, этими сапогами очень глаза местным кумушкам кололо.
И то, отличалась Танюшка от всех деревенских девчонок — глаза были широко распахнуты, как и ее душа, слова смиренны, а разум наивен. Пока по малолетству Танюшка не понимала подковык старших, жилось ей светло и радостно на свете — бывало, идет по деревне, со всеми здоровается, тетки ей: «Здравствуй, Танечка, никак у тебя опять новое платье! И откуда ж все это берется?». А Танюшка бесхитростно отвечает: «Да Боженёнок помогает, все-все, что попрошу, дает!». Тетки в кулак прыскают и за спиной шипят: «Блаженная, одно слово». Невдомек им, что бабушка Пелагея так малышку с колыбели успокаивала, дескать, не переживай, все хорошо будет, Боженёночек за тобой, Танечка, присмотрит, все, что пожелаешь, даст». А может, не Танюшку, а себя бабка-то успокоить хотела, года-то немолодые уж ей были — к седьмому десятку подбирались…
А вот как пошла Танюша в школу, тут и началось… Не любит ребятня тихих да странных. Обижать Танюшку стали, сначала на словах, а к классу третьему и на деле стало сироте доставаться. Сдаст кто учителю безобразника, сразу Танюшку виноватят, дескать, она и указала, подлая, больше некому. Придет в новых туфельках, девчонки тут как тут, все носочки истопчут, набойки оторвать норовят. Не жаловалась Танюшка бабке, только все грустнее становилась. Бабка аж сердцем маяться стала, на внучку глядя, понимала, что невесело сироте на свете белом живется. Плохо ли хорошо, но доучилась Танюшка до шестого класса и бабку рассказами об обидчиках не беспокоила.
***
Ранней весной в школе случилось невиданное — кто-то разбил окно в учительской и украл журнал. Разбойника быстро вычислили, им оказался одноклассник Танюшки, двоечник и хулиган. Вычислить его было не трудно, у него единственного по половине предметов стояли двойки. Но почему-то опять во всем виноватой объявили Танюшку.
Возвращаясь из школы, Танюшка бежала, стараясь не оглядываться, она точно знала, что где-то по пути домой ее настигнет расплата за то, чего она не делала. «Ну где, ты, Божененок, почему мне не помогаешь?» — думала она в отчаянии, когда увидела нескольких мальчишек из класса. Поняв, что ей несдобровать, побежала обратно к школе, и, поскользнувшись, растянулась во весь рост, отбив колени. Увидев, что толпа мальчишек вот-вот ее настигнет, она заплакала от обиды и бессилия, пытаясь встать, но лед не давал обрести равновесие, и она раз за разом снова падала в грязный весенний снег…
продолжение следует...

На счастье, ее мучения увидел Иван Лукич — директор поселкового музея, как раз возвращающийся с обеда. Он быстрым шагом, правда, изрядно прихрамывая, подошел к Танюшке и помог ей подняться.
— Как же тебя угораздило — от этих архаровцев, что ли убегала? — спросил Иван Лукич, указывая на горстку мальчишек, остановившихся в нерешительности поодаль. — Чего они от тебя хотели?
— Побить… — тихо сказала Танюшка и заплакала.
— Бить девочку? Вот подлецы. Я этого так не оставлю, завтра же пойду к директору. А ты не плачь, вон через дорогу видишь, музей, туда пойдем, я тебя чаем напою и пальто почистим. Зовут тебя как, горюшко мое?
— Танюшкой, — ответила Таня и стала отряхивать мокрое пальто.
— Ну, пойдем, обсушишься, а потом я тебя до дома провожу.
Иван Лукич поднял портфель, взял Таню за руку, и они пошли к зданию музея, стоявшему как раз напротив. Оба шли в ногу, но прихрамывая: он от того, что болели старые суставы, она — от боли отбитых при падении коленок.
— Здорово мы с тобой смотримся, двое контуженных, — засмеялся Иван Лукич, а вслед за ним засмеялась и Танюшка, ощущая себя в безопасности рядом с этим большим и излучающим добро человеком.
Зайдя в небольшое, но уютное помещение местного музея, держащегося лишь стараниями Ивана Лукича, Танюшка ощутила покой и какое-то внутреннее тепло — как будто издалека вернулась домой. По полкам и стеллажам были расставлены народные игрушки и глиняная посуда, а прямо под высоким потолком летали диковинные птицы, сделанные из дерева умельцами прошлых времен.
— Как у вас хорошо! — едва выдохнула восхищенная Танюшка. — А это кто? Такая славная! — ее внимание привлекла старинная кукла-мотанка, стоящая на центральном стеллаже. Головной убор и платье куклы были щедро усажены белым речным жемчугом, который с давних пор добывали в местных реках.
— А это Жемчужница, берегиня местная. Она удачу дарует и от бед бережет. Жаль, никто больше таких кукол в наших краях не делает, перевелись умельцы.
— Я бы делала, мне бабушка показывала, как кукол крутить. Были бы у меня тряпочки красивые, да бусинки, я б такое сотворила… — мечтательно прошептала Танюшка.
— Всему свое время. Давай-ка я пойду печку растоплю, да чайку нам поставлю. А то, как бы ты, жаль моя, не простыла. Пальто надо просушить и сапожки, начерпала снега наверняка полные голенища… — Иван Лукич поставил Танюшкины сапоги на приступочку у нарядной печки-голландки, тут же, чуть повыше, пристроил и пальтишко. Потом открыл скрипучий шкаф и вытащил из него большую коробку, пахнущую сыростью и мышами.
— На, посмотри, что там есть, можешь даже попробовать что-нибудь смастерить. Все равно лежит, никому так и не пригодилось. А я печку растоплю, да пойду воды наберу, — сказал он, подкладывая в печку дрова и чиркая спичкой.
Танюшка открыла коробку и обмерла от восхищения — в ней лежали кусочки парчи, белого полотна, баночки с жемчугом, золотые и серебряные нити, наборы игл всех размеров. Очарованная, Танюшка вытаскивала лоскуток за лоскутком, в уме быстро пристраивая одно к одному — потом заработали и руки, и вот, она, сама того не заметив, погрузилась в работу.
Когда Иван Лукич подошел к столу, держа перед собой чайник, пышущий ароматами малины и зверобоя, Танюшка держала в руках чудо.
— Это что же такое у тебя, деточка? — удивленно спросил Иван Лукич, увидев куклу, сделанную Танюшкой.
— Боженёнок, — ответила она. — Добрый ангел, во всём помогающий.
— Очень красивый, можно я его посмотрю поближе? — Иван Лукич аккуратно взял поделку в руки. — Да ты мастерица! Поверить не могу! Ты где такому научилась?
В его руках была прекрасная игрушка, выполненная по всем канонам старых мастеров, уже почти утерянным. Только вот ангелов местные никогда не делали, это уже была Танюшкина придумка.
— Шить меня бабушка научила, кукол крутить — тоже она. А Боженёнка я сама сделала, как умею, как мне он подсказывал… Возьмите его себе, пожалуйста, он как вы, такой же добрый, — Танюшка просяще уставилась на своего спасителя.
— Очень щедрый подарок, спасибо! — поблагодарил Иван Лукич и прижал Боженёнка к сердцу. — А ты еще сделаешь таких для музея?
— А можно? С радостью! Много! Я к вам теперь каждый день приходить буду после школы, только вы бабушке скажите, чтобы меня пускала, — Танюшка заметно повеселела и, казалось, забыла о недавнем происшествии.
— Договорились! — Иван Лукич протянул ей руку, и Танюшка робко пожала ее, закрепив их дружеский договор.
Проводив Танюшку домой и выпросив для нее у бабушки разрешение на музейные «посиделки», Иван Лукич вернулся домой и, поужинав, лег спать. Весенняя слякоть и перемена погоды не давали больным суставам покоя, они ныли, лишая отдыха и прогоняя сон.
— Да что ты будешь делать, уйметесь вы или нет, проклятые… — выругался Иван Лукич и полез в портфель за лекарством, но тут ему под руку попал Танюшкин Боженёнок. Вытащив куклу и надев очки, Иван Лукич стал пристально рассматривать подарок, снова удивляясь мастерству девочки. Все детали были выполнены так аккуратно, как будто бы куклу делал опытный мастер, а маленькие крылья сияли ровными рядами речного жемчуга.
— Чудеса! Такая мастерица с малых лет… — только и мог вымолвить старый художник, повидавший на своем веку много кукол. Он прикрепил Боженёнка чуть выше изголовья, и, засыпая, смотрел на доброго ангела, охраняющего его сон, позабыв про больные колени и таблетки…
***
С тех пор так и повелось: после школы Танюшка забегала в музей и мастерила своих боженяток, которые надолго в музее не задерживались. Сначала одного из них подарили строгой городской проверяющей, грозившей закрыть музей за ненадобностью — у проверяющей тяжело болела дочь, и, пытаясь хоть чем-то подбодрить девочку, мать показала ей чудную куколку. Девочка так обрадовалась ангелу, что в тот вечер уснула с ним в обнимку, а на утро первый раз за много месяцев смогла сама встать с постели.
Постепенно в народе пошла молва, что Танюшкины боженята могут лечить и приносят удачу — Танюшка стала деревенской любимицей, а в обновленный музей все чаще стали захаживать местные да приезжать городские. Танюшка работала все свободное время, отдавая свое душевное тепло и приумножая мастерство.
К огромному счастью Пелагеи Антиповны, повзрослев и отучившись в городе, внучка не осталась там, а вернулась в деревню. Привезла она с собой не только новые умения, но и свою Судьбу — хорошего и надёжного мужа. Свадьбу играли скромную, да и к чему размах — счастье, как в народе говорят, тишину любит. Так и стали жить втроём: бабушка, от радости на десяток лет помолодевшая, Танюшка, да муж ее, Степан — знатный краснодеревщик. Как и мечталось Ивану Лукичу, Таня стала его правой рукой — весь музей на ней держится. Хоть и много у Татьяны работы, она продолжает дарить миру своих счастливых боженяток, а вместе с ними все то, чего так не хватает людям: доброту, любовь и здоровье.
Мария Моторина

Случай этот произошёл в одной деревушке затерянной среди лесов. Лет, эдак шестьдесят, назад. Деревня была небольшая, скореe хутор. Расположилась на взгорке плавающем среди мхов и клюквы. Четыре двора с серыми от дождей крышами крытыми дранкой ютились под могучими дубами, от чего и деревня звалась Дубки. И жило в тех Дубках всего-то одиннадцать душ. Жила деревня своим хозяйством, охотой да рыбалкой. Зажиточнее всех в деревне живёт Иван Трофимович. Мужик скупой и работящий. Годов ему под шестьдесят, но он ещё крепок и жилист. В ту осень наскрёб клюквы пудов пятнадцать, конечно не один, а с Петрухой. С сыном значит. Петруха младший, ему - восемнадцать.
 Двое старших сыновей живут в Ленинграде и уж года три как не бывали в родном доме. Петруха хоть ещё и нe рвётся в город, да к работе сельской не особо расположен. Однажды пришедши под утро домой, Петруха сказал отцу: 
— Засылай батъка сватов в Озерки. 
— Это к кому же? — хмуро спросил Иван. 
— К Демьяновым, к Полинке ихней. И зная крутой нрав отца, добавил. — Если не пошлёшь сватов, yбeгу с ней в город к братьям. 
Нет отрады Ивану от младшего. Не в него он. Какой-то лёгкий, ветреный. Хозяин из него никакой, да последний ведь. Если уйдёт в город, одному мыкаться с хозяйством. Марфа, старуха его, совсем никудышная стала, болезнь какая-то её совсем изъела. Васька Демьянов сам-то пьяница и лентяй, а девка у него красавица. Видел её Иван летом на покосе. Высокая, статная, русая коса до пояса. В больших серых глазах омут. И чего только нашла она в Петрухе? Да! Такая девка любой дом украсит, да и Марфе давно помощница нужна. 
Долго - ли, коротко, а на Покров сыграли свадьбу. А ещё через месяц в Дубки приехал уполномоченный и забрил Петруху в солдаты. Ha проводах Полинка плакала о Петрухе, как о покойнике. 
С уходом Петрухи жизнь Полины в Дубках стала невыносимой. Свёкор перестал давать ей прохода. Сначала как бы в шутку то ущипнёт её проходя мимо, то попытается обнять её, когда она доит корову. А когда она мыла пол в горнице, нахально залез ей под юбку. Она не могла ничего ответить, ей было стыдно перед свекровью, которая лежала за занавеской. 
Однажды, когда она набирала сена на сеновале, Иван подкрался к Полине сзади, повалил её в сено и полез целоваться, дыхнув на неё чесночно - самогонным перегаром. Колючая, мохнатая бородища закрыла всё её лицо, не давая крикнуть. Полина стала задыхаться, а свёкор уже копался у неё под юбкой. Как ей удалось выбраться из-под тяжеленного Ивана она не помнит, но выбравшись, схватила вилы, наставила их в грудъ свекра и тяжело дыша прошипела: "Заколю! Кобель старый! Прости меня Господи!" С этого дня свёкор похабничать перестал, но стал цепляться к Поле за кaждую мелочь: то не так она сделает, да это не так. В общем, житья девке не стало совсем. 
И плакала Полина и горевала. Ходила в Озерки к матери, жаловалась ей. А, что мать? Пожалела, поплакала и отправила обратно. "Терпи", сказала. "Придёт Петруха, всё наладится". Перед уходом в Дубки Полина зашла в сельпо купить спичек, приправ для кухни. Взяла лаврового листа, красного перца, порошка горчичного - свекор наказывал. С большой неохотой пошла в Дубки. Полина шла поскрипывая валенками по снеry и раздумывала о своей нелёгкой судьбе. Уж третий месяц пошёл как уехал Петя. Нравился ей этот весёлый, озорной парень. Хоть были в деревне и повиднее мальцы. Да грубы все, хамоваты, а этот ласковый, грубого слова не услышишь. Полюбиться вот только с ним толком нe успели. А теперь свёкор норовит вместо сына потешиться. "He бывать этому! Надо отвадить старого срамника! Но как?"
 Так погружёная в свои мысли Поля и нe заметила, как пришла в Дубки. Свёкор встретил её с ворчанием, что долго ходила, да не то купила. Попив молока, Поля ушла в свою комнату и закрыла дверь на засов. 
Назавтра топили баню. Банька стояла в отдалении от дома, около маленького прудика. Полина натаскала воды, растопила печь. Потом, когда возилась по хозяйству, положила в карман передника кулёк с красным перцем. Решив, что этого мало, добавила горчицы. Через некоторое время, когда пошла прибиратъся в бане, натёрла перцем и горчицей полок, обильно насыпала адской смеси в шайку с распаренным веником. Oт запаха перца и горчицы у неё защипало в носу. Полина чихнула и выскочила из бани. Выcкочила она как раз вовремя, на встречу уже шёл свёкор со свёртком белья подмышкой. - "Пошто баню студишь стерва", - наорал он на неё. 
Отступив с тропинки в сугроб, Полина молча пропустила свёкра и побежала в избу. Затворив за собой дверь, она прислонилась к стене, сердце её было готово вырваться из груди. "Что будет?" И страшно Полинке и задорно в душе, что решилась наказать пакостника. "Сейчас тебе, старый пень, жару будет". 
"Вот стерва"— подумал Иван. Наверное плохо проветрила баню? Или головешка в каменке ещё тлеет". Поковыряв кочергой в топке и залив водой тлеющий уголёк, Иван забрался на полок и с наслаждением растянулся на нём. Полок был горячий и слегка обжигал кожу. Иван поёрзал спиной и задницей, привыкая к жару, но жар стал переходить в жжение. Ничего не понимая, Иван сел на полке. Пошарил ладонью по доскам полка. Ничего не обнаружил. Инстинктивно почесал, этой же ладонью, своё «хозяйство» и тут же чуть не грохнулся на пол. Ощущение было такое, будто спереди ужалила оса, а сзади надрали крапивой. Взревев от боли, как раненый медведь, Иван выскочил в чём мать родила из бани, и плюхнулся в сугроб. Жжение немного утихло, но сидеть в снегу стало холодно и он побежал обратно в баню.
 В избе no полу, давясь от едва сдерживаемого смеха, каталась Полина. Из своего угла выползла Марфа и удивлённо уставилась на Полину, от которой со дня проводов Петра, смеха не слышала. Марфа давно заметила, что её муж цепляется к невестке, да заступиться за неё сил не было, а сейчас Полинка, возьми, да и скажи свекрови, что она сотворила, как наказала старика. Марфа сначала нахмурила белёсые брови - стало жалко мужа, а потом со смехом и сказала:"Так ему кобелю и надо".
 Войдя снова в баню, Иван стал соображать, что жe с ним произошло. Moжет на полок, что попало? Зачерпнув в ковш горячей воды, он обильно скатил полок и залез на него. Вроде бы ничего не обжигало. Поддав в каменку, Иван взял из шайки веник и стал хлестать им по спине и ляжкам, но тут у него защипало в носу и в глазах, тело опять зажгло огнём, а в заднице засвербило так, как будто он сел в муравейник. Скатившись с полка на пол он ползком дополз к двери и чуть не вышибив её, вывалился из бани в знакомый сугрoб. Домой Иван пришёл молча, когда уже стемнело, ужинать не стал, сpазу ушёл спать, но уснуть ему не удалось. Всё тело горело. Он вертелся на скpипучей кровати, как вьюн на сковородке и чуть не выл от боли, едва сдерживая стоны.
 Когда стало невмоготу, он распахнул окно, спустил кальсоны и выставил горящую задницу на мороз. Стало легче, но Ивану казалось, что от его задинцы можно прикурить самокрутку. Слава богу ночь, если бы кто увидел эту картину: Иван - нелюдимый гордец, сидящий на подоконнике с голой ж…, как ворон на суку, трудно сказать, что бы о нём подумали. 
По своему оценил происходящее верный пёс Босый, чья будка стояла под этим окном. Пёс встал на задние лапы и лизнул хозяина за.... Oт неожиданной ласки у Ивана в груди похолодело и он, обмякнув, грохнулся на пол. От грохота встала Марфа, вышла из своей комнаты Полина, со свечой в руке. От картины, которую они увидели, хотелось и плакать и смеяться. С голой задницей, без чувств, на полу лежал Иван, а в открытое окно заглядывала лохматая морда Босого. 
С того дня Иван перестал цепляться к Полине, так ничего и нe сказав eй. А вскоре Полина получила от Петра письмо и уехала к нему , где он служил. 
Хотя бабка Дарья в своём рассказе и назвала невестку Полиной, а я думаю, что это она о себе. На неё похоже, хоть ей и за восемьдесят, а в глазах, до сих пор искорки бесовские проскакивают...

Автор: Владимир_Кудря

 
Снег, не прекращаясь, шёл третьи сутки. Васька ещё помнил, что у него было имя, помнил тёплое молоко и Бабулечку. 
Когда-то давно, когда Васька был ещё крохой, Бабулечка нашла его в коробке позади магазина. Кряхтя, она перелезла через невысокий заборчик, протиснулась сквозь изгородь и достала коробку, из которой доносился тихий писк. 
- Ах, какая незадача! – качала головой Бабулечка, открыв коробку. - Что за нехристь тебя так упаковал? Чем ты ему не глянулась?! 
Бабулечка сняла с шеи шёлковый платочек и закутала туда ещё безымянного Ваську. Глядя на разноцветный окрас, Бабулечка решила, что в руках у неё трёхцветная кошечка, и только дома она увидела, что кошечка не кошечка, а вполне себе жизнеспособный котик. 
- Будешь Васькой, - сказала Бабулечка и отправилась на кухню за молоком. 
Васька быстро превратился в холёного кота, ходившего за Бабулечкой как нитка за иголкой. Не хуже собаки охранял её, и сильно волновался, когда от Бабулечки пахло сердечными каплями. 
Через полтора года случилось непоправимое – Бабулечку увезла белая машина и домой она уже не вернулась. Соседка кормила Ваську ещё какое-то время, но очень скоро новоявленные хозяева, дальние родственники Бабулечки, выбросили трёхцветное кошачье чудо на улицу. 
- И Бог с ним! – сказали они. 
А Васька поёжился, было прохладно, ведь он был домашним, теплолюбивым. Да и поесть бы уже не мешало… 
Кот огляделся – высокие деревья теряли листву. Она летела от каждого дуновения ветерка и с пугающим шелестом задевала уши, хвост, и ложилась на асфальт. Васька несмело наступил на лист – тот хрустнул и сломался, а кот, испугавшись незнакомого звука, припустил, не глядя. 
Сколько он пролетел, Васька не помнил. Его остановил вкусный запах тёплой котлеты. Перед ним стоял киоск, из которого пахло так вкусно! 
Васька прижал уши и вдыхал опьяняющую волну. Желудок заурчал как голодный голубь – у-ру-рур, у-ру-рур. Васька сглотнул слюну. 
- Что, Клякса, есть хочешь? – из окошка выглянула улыбающаяся женщина. – Подойди, кусочек брошу. 
Так и жил Васька, ел остатки котлет, пил молоко, налитое заботливой рукой, и спал в коробке из-под куриных бёдрышек. 
Однажды утром Ваську разбудил резкий шум – к киоску подъехала страшная машина и, подняв его краном, поставила на платформу. Киоск уезжал, Васька бегал в истерике. Сначала увезли Бабулечку, теперь киоск с его вкусно пахнущей хозяйкой и её котлетами. 
Васька забился в кусты позади скамейки, свернулся клубочком и дрожал. Он плакал, плакал от страха, плакал от одиночества. Что теперь будет? 
*** 
Незаметно Васька заснул. Ему снилось, что сидит он, гордый и сытый кот, на ветке высоченного дерева. А рядом с ним села огромная белая птица – вроде голубь, а вроде и человек. И говорят они, говорят… 
- Как твои дела? – спрашивает Птица-человек, сложив за спиной белые крылья. 
- Да нормально вроде. Вот только Бабулечка исчезла, и киоск увезли, - и так стало тоскливо Ваське, что и во сне он заплакал. А Птица-человек вдруг растаяла. 
Васька открыл глаза и чихнул. На носу у него лежала белая пушинка, она щекотала носик, поэтому кот и чихнул. Он подумал, что это пёрышко из крыльев Птицы-человека, а это было что-то незнакомое. Пушистое, белое, но холодное. И таких холодных хлопьев летало всё больше и больше. 
Васька поёжился. Он видел, конечно, снег и раньше. Но никогда снежинки не падали ему на нос – ведь смотрел он на них через стекло, сидя на подоконнике, в тёплой Бабулечкиной комнате. 
Он оглянулся, киоска не было видно нигде. Становилось холоднее. Васька негромко мяукнул. Никто не откликнулся, только равнодушные снежинки вальсировали в свете фонарей, танцуя такой безжалостный холодный танец. 
Переночевал Васька в коробке, которую бросили возле скамьи. На следующий день он бегал от урны к урне, ища остатки хоть какой-нибудь еды. Ел снег, чтобы заглушить урчание в желудке. 
Зима набирала обороты. 

продолжение следует.....