Уголок читателя - 12

Сeгодня на зaтянувшемся сoвещании пришлo сообщение от 10-летнего сына:
— Мама, шкaф падает, мы его дeржим!
Я так оxpенела, что прoчитала это вслух.
И тут увидела квадратные глаза моeго начaльника.
— Пoезжайте скoрее домой! — выдохнул зoлотой шеф.
— Спасибо, — обреченно прoизнесла я и пoмчалась…
А потoм подумала: и чего этo oн так удивился?
Дeти у него, врoде, есть.
Аааа... Он же пaпа, а нe мама.
Значит, ему не прихoдят сообщения типа: «Мама, я рeзал колбасу и пoрезал палец» — и фотo с окровавленной салфeткой.
Или: «Мама, мы забыли на плите ковшик с пельменями…» — и тeперь у нас нет пельменей и ковшика.
Хорошо, хоть, дoм есть.
Еще oдно: «Мaма, мы пошли гулять и забыли закрыть двeрь…».
Кaк oказалось, совсем.
То eсть она осталась нараспашку.
Собака гарцевала на свободе и обошла все знакомые помойки, кот сидел на пороге и oкруглившимися лyпками сoзерцал свободу.
Мозгoв не хвaтило убeжать.
«Мама, мы рeшили выстругать сeбе оружие из найдeнной в кладовке дoски», — и фото с паласом, ровным слоeм покрытым опилками.
«Мама, мы изобрeтали эликсир вечной жизни, и у нас закончились яйца… твой шампунь… корм собаки… зубная пaста и…» — далее, кому на что хвaтит фантазии.
А тут шкaф всего лишь падает.
Понятно, что падать он стал, потому что они нoсились, как стадо лосей в брачный период.
Но они вeдь его держат!
Золотые дeти…
Умнички.
Гордoсть моя.
Хорошо, чтo вaлерьянка не yшла в эликсир вечной жизни, тaк что я еще немного прoтяну в здравoм уме и твердoй пaмяти…
из сети

Диалог в кафе:
— Мадам торопится?
— Мадам не торопится.
— Мадам выпьет чашечку кофе?
— Мадам выпьет чашечку кофе.
— Мадам не замужем?
— Мадам замужем.
— Мадам может позвонить своему мужу и сказать что ее только что
изнасиловал незнакомый мужчина?
— Мадам может позвонить своему мужу и сказать, что ее изн@силовал
незнакомый мужчина шестнадцать раз подряд.
— Шестнадцать раз?!
— Мсье торопится?
из сети

Очень английский анекдот
Англия. Поезд. Два попутчика в купе.
Один достает флягу и говорит:
— Сэр, до Лондона путь неблизкий, не желаете ли освежиться глотком виски?
— Благодарю вас, сэр, но я не пью. Один раз попробовал — не понравилось.
— Сэр, а вот у меня есть добрый гаванский табачок, быть может, хорошая затяжка скрасит дорожную скуку?
— Благодарю вас, сэр, но я не курю. Один раз попробовал — не понравилось.
— Сэр, тогда, быть может, свежий номер "Таймс"? Сегодня есть ошеломительные новости!
— Благодарю вас, сэр, но я не читаю газет. Один раз попробовал — не понравилось.
— Сэр, но тогда, возможно, партия в бридж развлечет вас?
— Благодарю вас, сэр, но я не играю в карты. Один раз попробовал — не понравилось.
Однако, если хотите поиграть, то в соседнем купе едет мой старший сын...
— Сэр! Что я слышу?!                                          
Вы хотите сказать, что у вас есть еще и младший!
Борис Рагин

Муж моей приятельницы выедает ей мозг чайной ложечкой уже лет двадцать. Сколько их помню, супружница никогда не дотягивала до идеала. То недостаточно худа, то не достаточно блондиниста-брюнетиста, то котлеты не пышны нужной пышностью, то дети не той воспитанности получились, на которую мужчина-добытчик (а он реальный добытчик, не придерешься) рассчитывал.
Тянет ее тянет до совершенства, но как только она поднажмет в каком-то очередном пункте, как тут-же обнаруживается новое несоответствие и опять "снова, да ладом".
Их обоих это вполне устраивает, не осуждения ради завела я этот разговор, просто после очередной беседы с бесконечно совершенствующейся подругой навеяло-вспомнилось.
Еще одна наша приятельница - Татьяна , в очереди за красотой простояла вхолостую. Две косых сажени в плечах, рост метр восемьдесят, нога , "как под хорошим старцем", сорок третьего размера, на голове лебединый пух, кое-как превращаемый в подобие прически с помощью "химии" и пергидроля, и расходящееся косоглазие, особенно заметное, когда Танюшка опрокидывает "два по двести" (а меньше, при ее конфигурациях просто смысла нет употреблять).
Если вы вдруг подумали, что Татьяна со своим набором "прелестей" живет в гордом одиночестве - ошибаетесь. У нее отличный муж-красавец и добряк, обожающий свою Танюшку до умопомрачения. Ничто его в любимой женщине не смущает , кроме одного. Муж не пьет вовсе и никогда не пил, вот такой странный человек. А Танюшка, напротив, горазда раз в неделю, строго по пятницам "намахнуть , чтобы не стать психической" (работа у нее "и опасна и трудна). И не всегда получается "два по двести". В зависимости от ситуации на опасной работе бывает и по три раза по двести, а то и по четыре. Но домой всегда на своих ногах. Там любимый супруг с умытыми - причесанными детьми жену поджидает.
Татьяна заносит свое тело пловца-олимпийца в дом, на пороге её встречает супруг. Осторожно корит свою ненаглядную :" Танечка, ну так-же нельзя, ты же девочка, я же просил...".
На что Татьяна презрительно фыркает , и с великосветской интонацией , слегка порыкивая, произносит: "Знаешь что, раз взял красавицу - так уж терпи! "
Берите на вооружение , девушки. Убедить мужчину можно в чем угодно, при одном условии – если он вас любит.
Ульяна Меньшикова

Пикник



- Сеня!
- Что, Манечка?
- Сеня, что это было?
- Что было?
- Почему у меня так болит голова?
- Так чего ей не болеть, когда ты сказала Фане и Рабиновичке, что алкоголь тебя не берет?
- Куда не берет?
- Манечка, что ты мне задаешь вопросы? Это я тебя хотел спросить или вчера ты думала был последний день Помпеи?
- Сеня! Я тебя умоляю! Какая Помпея? Кто это? Приходил кто-то еще? Оо! Я ничего не помню!
- Манечка, скажи что ты помнишь, я расскажу тебе остальное.
- Ой, Сеня, ты меня не обманешь? Я таки не помню ничего из многого.
- Чтоб я так жил! Так что ты уже помнишь?
- Ой! Ну что нас пригласили Рабиновичи на пикник - так я помню. Что там были Фаня и Миша - тоже помню. Что Рабиновичка испортила мясо на шашлык, так это я буду умирать - не забуду! Скажи, зачем она везде сует эту петрушку, чтобы она была здорова? А что мясо не сало и его можно пересолить она знает? Она солит, как будто завтра придут враги и съедят только соль! Так хорошо, что я тоже принесла мясо и его таки ели! Рабиновичке можно дать только огурец и помидор, она нарежет криво, но хоть это можно кушать!! Если отнять у нее соль, перец и сахар. Ты видел, что она сделала синенькие и два раза насыпала сахар? И вместо сахар и вместо соль! Так это варенье с луком просто выбросили. Я не знаю как живет с ней Лёва! Теперь я понимаю, почему его мама так плакала на его свадьбе!
- Манечка, ты кажется ожила! За Лёву мне всегда тоже жалко говорить! А что ты еще помнишь про Лёву?
- Что ты мне намекаешь Лёву? Сеня, я не люблю твоих глупостей!
- Так с Лёвы и начался концерт! Вы с Рабиновичкой и Фаней пошли купаться, а мы с Лёвой и Мишей решили немножко выпить... сока! После мяса! Оно такое было соленое!
- Сеня! Не держи меня за девочку! Знаю я ваш сок! Это после сока Лёва побежал купаться? Ты помнишь Рабиновичка кричала, как зарезанная, что у него нет плавок, а в трусах слабая резинка?
- Ну, Манечка, мужчины - это мужчины! И Лева выпил лишнее! Так вот он же плавать не умеет, так он стал прыгать в воде! И один раз он уже выпрыгнул, а трусы еще нет!
- Ой, Сеня! Зачем я дожила до этой картины? Скажи, мне это надо было видеть? Мы с Фаней чуть не утонули на берегу! А Рабиновичка кинулась нам наперерез, чтобы закрыть то, что мы уже видели! Ничего особенного я тебе скажу! Можно уже подумать, Рабиновичка всегда говорила, что Лёва такой герой! Так она сильно расстроилась и сказала, чтобы мы пошли выпить за такую нам удачу! И мы пошли. И я вроде немного выпила, Сеня!
- Да, конечно немного! Только сначала ты пила, как дама, Шампанское, а потом сказала, что водка после Шампанского на тебя не действует! И стала доказывать Рабиновичке, какая-ты храбрая! И тут ты уже правда выпила немного. Фаня тоже. Вы пошли купаться снова. Так ты легла и заснула!
- Ты допустил меня утонуть в море? Ты этого хотел, скажи, Сеня?
- Что такое утонуть? Ты лежала головой на песке, а кусок тела снизу был в море! А потом ты закричала, чтобы я вытащил затычку из ванны, потому, что тебя заливает вода! Так я уже понял, что тебя надо грузить в машину.
- Ой, какой ужас! Я лежала одна на всем море и меня могла забрать волна!
- Манечка, что ты такое говоришь, чтобы тебя сдвинула волна надо было иметь шторм девять баллов! Мы втроем с Мишей и Лёвой сначала загрузили тебя, потом Фаню, она не такая уже тяжелая была. А когда мы грузили Рабиновичку, так я думал лучше позвать полицию, они все-таки молодые парни! Мы несли сверху, а бедный Лёва нес то, что ниже талии.
- Зачем я не умерла на берегу, Сеня? Оой, как болит голова! И смотри кто опять виноват?
- И кто вам виноват, что вы пили больше, чем видели?
- Как всегда, Сеня! Виноваты вы, мужчины! Зачем Лёва так высоко прыгал, скажи?
Галина Русина

«Бабушка — это такая женщина, у которой нет своих детей.
Она любит маленьких девочек и мальчиков, которые дети других людей.
Дедушка — это тоже бабушка, только мужчина.
Он ходит гулять с мальчиками, и они разговаривают о рыбалке и других вещах.
Бабушкам ничего не надо делать, только приходить в гости.
Они старые, и поэтому им нельзя бегать и много прыгать.
Но они могут отвести нас на ярмарку, и у них должно быть много денег, чтобы покатать нас на карусели.
Если они с нами гуляют, то они останавливаются, чтобы посмотреть на всякие вещи, например, на красивые листья или на гусениц.
Они никогда не говорят: «Пошли быстрее».
Они носят очки и могут вынимать свои зубы.
Бабушки не должны быть очень умными, только отвечать на такие вопросы, как «Почему собаки гоняют кошек?» или «Где у червяка голова».
Когда они читают нам книжки, они ничего не пропускают и не говорят, что эту сказку мы уже читали.
Каждый должен стараться, чтобы у него была бабушка, потому что они единственные взрослые, у которых есть свободное время для детей».
из сети

Варила суп, искала соль.
Бардак на кухне развела...
Взяла фасоль - оттуда моль.
Ругнулась. Выкинула. Зла.
Со злости пнула табурет -
Летел как птица, как орёл!
Но "клювом" врезался в буфет,
Обои ободрав и стол.
Я к поцарапаной стене
Буфет придвинула. И вот
Как что-то хрумкнуло в спине -
Любой с такого заорёт!
Обидно. Застонала... стон -
От боли и мешка обид.
Смотрю: а на столе лимон.
Слегка надрезанный лежит...
Во жизнь! Как фа диез-бемоль:
Сплошной бардак и кавардак!..
Варила суп, искала соль.
Нашла лимон. Ищу коньяк...
Баба Яга Иванна

- Софа Марковна, вот вы всё про всех знаете . Вот мне нужна информация. Я могу вам спросить?
- Начинаааается....
- Ну, Софа Марковна, вы же всё можете, у вас золотые руки.
- Ага. Как у Золушки.
- Не-не -не....золотые связи.
- Ну.
- Мне бы вот узнать про Эдуарда Ивановича...
- Это про Цеце шо ли?
- Цеце- это муха в Африке. А он Цецегин. Какое ваше мнение за него.
- Циля, тебе нужно про него хорошее или плохое....мое мнение?
- Та уж... по объективней хотелось бы.
- Он хуже чем муха. Он клещ- паразит, он - трутень.
-А шо-то хорошее есть?
- Есть трёхкомнатная квартира, дача.
- Ну вот видите! Значит не всё так плохо.
- Ага, трое детей своих, двое нагулянных, но признанных. Четверо внуков.
- Это значит ,что любит детей и большая семья.
- Циля, это значит ,шо много наследников. Оно тебе надо? Я тебе предлагала хороший вариант.
- Он хромой. Ваш вариант.
- Зато не убежит.
- И глухой.
- Да, он , слегка, недочувает и слегка недобачает...
- Может есть кто поинтереснее?
- Циля, радость моя, ты себя в зеркале видела? На фоне Зиновия Григорьевича ты будешь королева...Помпадур!
- Почему " Помпадур"?
- А шо Помпа-дура лучше?
- Ну он какой-то, этот Зиновий...не тысизеть.
- Для " тысизеть" есть фитнес- тренер. А муж должен быть.
- Какой он должен быть?
- А никакой. Просто быть.
- В смысле...." для мебели"?
- Для положения в обществе. У тебя три дочки. Их замуж выдавать ещё.
- Может всё - таки...цеце?
- Циля, Зяма даст за твоих дочек хорошее приданное. Подумай об детях.
- Дааа, о детях, о зятьях, о сватьях, о внуках. Когда о себе думать?
- Когда твоим детям будет хорошо, тогда и тебе будет хорошо . А Зиновий ещё.... хоть куда! Я недавно проверяла.
- Софа Марковна, вы с меня верОвки вьёте.
- Не тока с тебя и не тока верОвки. Я свой прОцент имею с двух сторон. И ещё никто не обижался.
М. Гарник 2024

ХОДЯ ИЗ ЕГИПТА

- Почему перед вашей Пасхой такая мерзкая погода? – спросила тетя Аня тетю Риву.
- Кучки… - неопределенно ответила тетя Рива.
- Кучки-шмучки – еврейские штучки! – срифмовал, невесть как затесавшийся на вечерние посиделки, положительный и ответственный товарищ Комбайнеров.
- Какой народ, такая и погода! – подыграл ему Ёмкипуренко.
- А если перед Пасхой снег пойдет? – нейтрально поинтересовалась тетя Маруся.
- Перед какой? Перед нашей? – уточнила тетя Аня.
- Да!
- Как ты можешь? Как ты можешь? – запричитала тетя Аня. - Ты же наш человек!
- Мы все советские люди! – вскочил и вытянулся в струнку Межбижер.
- К сожалению… - тихо-тихо прошептал Герцен.
Но участковый Гениталенко услышал.
- Не шуми, Соломон, - сказал он шепотом, - у таких, как Комбайнеров, уши даже на ж.пе растут.
Герцен засмеялся и тихонько пожал сержанту руку.
- Не понимаю, почему убегание из Объединенной Арабской Республики празднуют евреи? – вдруг завелся Межбижер.
- А ты кто? – грубо спросила мадам Берсон.
- А я не праздную! И вообще на днях в церкви был!
- На паперти?
Но Межбижер уточнять не захотел. Лишь обиженно засопел носом.
- А при чем тут эта Объединенная Арабия? – удивилась Дуся Гениталенко.
- Не Арабия, а Египет. – начал пояснять Герцен. – Там жили евреи. Но их очень притесяняли…
- Не то, что у нас! – гордо сообщил Межбижер.
Все посмотрели на него так, как и смотрят обычно. Ничего нового. Идиот…
- А дальше? – заинтересовалась Дуся.
- Вот евреи и собрались все вместе уйти из Египта… - продолжил Герцен.
- И их пустили? Что-то не верится! – засомневалась Нюся, жена Семы Накойхера.
- Их не хотели выпускать, - подтвердил Герцен, - но тогда Господь наслал на Египет беды, называемые казни египетские…
- Бога нет! – опять встрял Межбижер.
- Э точно… - сокрушился Герцен, - иначе…
Но тут Гениталенко потянул его за рукав:
- Молчи, Соломон! Я тебя очень прошу!
- Молчу, Ваня! Молчу… Детей только жалко…
- Ну, и чем все кончилось? – не терпелось дойти до сути Дусе.
- Фараон – ну, царь египетский, - испугался и евреев отпустил. И они ушли. И назвали это исходом. И празднуют…
- А-а, ерунда какая! - засмеялась Дуся.
И все посмотрели на нее и тоже засмеялись.
- Какая, братцы, ерунда! Есть о чем говорить?
Ночью сержанту Гениталенко приснился ангел с лицом его родной и любимой Дуси. Ангел, улыбаясь, шел по улицам, заходя в дома, на двери которых не было особого знака. Что это за знак, сержант не видел, но понимал там во сне, что он особый… И ему бесконечно было жаль Дусю за то, что она вынуждена делать.
- И евреи уйдут… Благодаря этому уйдут… А Дусю так научили… - шептал он себе во сне. – Так научили… Она же не виновата…
Утром он проснулся много раньше жены и вдруг решил побаловать ее вкусным завтраком. Он нашарил в холодильнике кусок докторской и нарезал, потом натер в блюдце немного брынзы. Достав миску разбил туда четыре яйца, долил молоко и начал все это сбивать вилкой. Потом зажег газ и поставил на него сковородку, кинув туда кусок коровьего масла. Масло вскоре зашипело и он положил на него ломти колбасы. Когда колбаса прихватилась, перевернул ее и залил взбитыми яйцами, а сверху насыпал тертую брынзу. Закрыв сковородку крышкой, он сильно уменьшил огонь под ней. Оставалось самое главное. Сержант достал из тайника пластину мацы, подаренную Герценом, разломал на кусочки и все высыпал в сковородку. Потом снова закрыл крышкой и еще больше уменьшил огонь…
Проснувшись, Дуся была приятно удивлена. Она уплетала завтрак, приготовленный мужем, с таким удовольствием, что он положил ей на тарелку и половину своей порции.
- Ой, а что это так немножко хрустит? – спросила вдруг Дуся.
- Сухарики… - поколебавшись, ответил сержант.

Уходя из Египта, возьми все, что можешь!
А можешь так мало…
Но уход – это только начало.
Это! Только! Начало!
Пойми!
Ты пахал на Египет века и терпел унижения с болью.
Раз они обошлись так с тобою,
То:
Да будет дорога легка!
Покидая Египет, не плачь!
Что бы ни было, хуже не будет!
Да, глупцы, безусловно, осудят на позор и толпу неудач.
Покидая Египет, учти:
Пусть зовется он даже Россия,
Ты пройдешь через взгляды косые,
А добро твое в узкой горсти.
Остальное взойдет тишиной
Над погостами и над Столицей…
…………………………………
Но еще предстоит тут родиться
И проникнуться чьей-то виной.
Александр Бирштейн

Недавно присланная история.....Автобус, полный пассажирами едет из аэропорта города Кишинева в Одессу. Ну кто в курсе ситуации, тот понимает, что аэропорт Одессы не работает.
- МужЧина, шо вы развалилися ,как тюлень на пляже в Аркадии. Ну-ка сложите ноги трубочкой. Шо вам там мешает? Шо у вас между ног? Шо оно такого размЭра, шо ноги не складываются? Шо вы там себе на уме уже отрастили? Сумка!? Какая сумка? Дорожная. А шо низзя её у багаж? До таможни два часа тихим ходом. Шо у вас там ? Тормозок. Если тама жаренная курица, я вас приб*ю, если вы не поделитесь. Откуда ж вы такой едете, с курицей? От мамы. Конечно. От приличной мамы тока с курицей. А я от детей. Шлимазлы. Насували сплошной мине Макдональдс. Так значит я на вашу курицу имею два вида? Да? Тада сидите, как вам удобно. Как вас зовут? Сёмочка! Мамина радость. Шо ж я не потерплю. Я ради курицы....маминой, потерплю всё,шо завгодно. МужЧина спереди, не принюхивайтесь до нашей курицы. Дамы, шо вы так громко обсуждаете неприличные вещи, весь автобус уже в курсе шо вытворяет ваш ухажёр . МужЧина спереди ,чем от вас так пахнет. Особенно . Дьюти фри! Хто бы сомневался.Так! Имею три бургера с Макдональдса на обмен, шо вы имеете мине предложить?. Коньяк? С откуда? С дьюти фри. Сонечко моё,Сёмочка, нам под курицу коньяк нужОн. МужЧина спереди предлагает свой коньяк на наш Макдональдс. У него ,видимо с выпивкой нормально, а с закуской слабовато. Надо соглашаться. МужЧина спереди идите до нас ,шо вы там ,как бедный родственник....жметесь. Дамы, вы имеете возможность или присоединиться или пересесть. А шо у вас в тормозочке? Шо!? Овощи- фрукты. Сёма, нам нужны овощи- фрукты? Сёма, они больше выпьют, чем съедят. Они ж вечно худеющие. Водитель, а шо это у вас сиденья не разворачиваются, нам же неудобно. Сёмочка, вот эта дама не замужем. А я говорю ,шо нет. Сёма, приглядись. У неё хороший потенциал, посмотри как она может выпить. Сёма, это отличный показатель. Если она понимает толк в выпивке, значит она знает толк в еде. А ,если женщина разбирается в еде и алкоголе, ты с ней не соскучишься, она в постели...огонь. Слушай старого больного одноглазого пирата....это значит меня. У меня глаз намётан. Я своих вижу издалека. Ну шо, девочки- мальчики....домой едем " За удачу!", второй тост " За Одессу!", третий" за тех, кого рядом нет".....
Марина Гарник.

Поезд Одесса – Жмеринка. В купе молодой еврей в костюме, при галстуке.
Напротив сидит пожилой еврей, сидит и размышляет:
- Хм, интересно зачем это молодой еврей в костюме и при галстуке может ехать в Жмеринку из Одессы? Конечно, чтобы жениться!
Хм, интересно на ком может молодой еврей в костюме и при галстуке из Одессы женится в Жмеринке? Конечно, только на дочери Жмеринского раввина!
У Жмеринского раввина три дочери. Старшая Роза замужем, средняя Сима замужем… Значит молодой еврей из Одессы в костюме и при галстуке едет в Жмеринку чтобы женится на младшей дочери Жмеринского раввина Ривочке!
Хм, интересно за кого это отдаст Жмеринский раввин свою любимую младшею дочь Ривочку? Конечно, только за сына Одесского раввина!
У Одесского раввина три сына. Старший Изя женат, средний Давид женат…
Здравствуй Сёма!!
- Вы меня знаете?
- Я тебя не знаю! Я тебя вычислил!!
из сети

- " Но я не плачу,я ни-ка-да не плачу. Ля-ля -ля...Есть ууу меняяя другие интЭрЭсыыы....а потому что Я... тыц-тыц- ты- ды- дым. Я - Буба из Одессы".
- Сёма! Не порть хорошую песню своими эротическими телодвижениями. И вообще...не порть песню. Слова переврал, в тональность не попал.
- Зато громко .
- Сёма, это не твой репертуарчик. И такую песню тебе петь низзя.
- Почему?
- Потому что ты поешь, шо у тебя нету проблем. Соседи обзавидуются и накидают тебе их. На,На...на...и ещё раз на. И будет куча проблем. А ты потом их будешь мужественно преодолевать.
-Решать проблемы- это пища для ума, шобы он не застаивался.
- Адиёт ! Пища для ума- это фосфор и сахар.
-Та шо ж мИне петь?
- Шо - нить грустное..." Мадам купииите папиросыыы, пАдхАдиии пЭхотаааа и матросыыы...
- Ну! Под такую песню нужно стоять с протянутой рукой. А я хочу танцевать, как Буба Касторский на сцене!
- Буба на сцене жил, а не танцевал!
- А я?
- А ты живёшь в одесском дворике. Сёма, не создавай конфликт с соседями.
- А может они мИне будут подпевать?
- Первой жалобу напишет Серафима.
- Не напишет. Я ей вчера сумки с базара помог донести.
- Одно другому не считается. Вторым номером напишет жалобу Фима.
- А Фима чего вдруг?
- Потому что ты поешь лучше ,чем он. Третьим жалобу напишет Сигизмунд.
- Он не напишет. Он интеллигентный человек.
- Он музыкант и напишет ,шо ты своим пением оскорбляешь его профессиональное достоинство.
- Откуда ты всё это знаешь?
- Предвижу. У меня интуиция хорошая.
- А мне моя интуиция подсказывает, шо эти жалобы напишешь ты.
- Здрасте. Чего это?
- Потому что я родился в этом дворе, а ты из "понаехавших". Я здесь родной.
-Сёма, ты шо ади*т? Я в этот двор приехал уже как 10 лет.
- Иди отседова вон тудой на угол и стой там, от мИня подальше. Друг называется. Стой там с протянутой рукой..." Мусье же Ниман спам си джур....". Настоящий одессит с протянутой рукой не ходит. " Ты ж, одессит, Мишка, а это значит, шо не страшны тебе не горе, не беда! Ведь ты моряк, Мишка..., моряк не плачет и не теряет бодрость духа НИ-КА-ДА"
Марина Гарник.

Почему еврейских детей учат играть на скрипке...



Когда я была совсем юной, один друг моего папы, очень пожилой и очень умный профессор - психиатр спросил, куда я буду поступать.
Я ответила, что на философский факультет. И этот мудрый человек сказал:
- Знаешь, девочка, я еврей. И я тебе расскажу, почему еврейского ребенка учат играть на скрипочке. Конечно, хорошо, когда он умеет играть на рояле. На виолончели. Или вот на арфе. Это замечательно. Но, когда начинались погромы, выселение и войны, мальчик брал свою скрипочку подмышку. И ехал, плыл, бежал и карабкался с нею. Вставал и падал...
А потом, в хорошее время, он снова играл на своей скрипочке и имел свой кусок хлеба. Так вот: рояль, арфа или вот громоздкий тромбон - это образование... Профессия...
А скрипочка - это ремесло, которое будет тебя кормить. Где бы ты ни был, и что бы ни случилось. Поэтому, кроме образования, надо иметь ремесло. Практические, так сказать, навыки. Свою скрипочку. На которой надо виртуозно играть. Лучше всех...
И она тебя прокормит и поддержит в самые трудные времена...
Анна Кирьянова,

Василиса Пренудная



- Может хватит, а? Да на тебя ж взглянешь - убежать охота! У девки на лице что должно быть?
- Ну, батюшка, думаю, что нос, глаза там разные, рот бы ещё неплохо, чтобы наличествовал.
- Тьфу, опять за своё! Желание там должно наличествовать! Замуж, терем-полная чаша, детки, муж-царевич с перспективой карьерного роста в цари-императоры. А ты?
- А что я?
- Вот именно, что ничего этого и мелкоскоп..
- Микроскоп, батюшка.
- И в микроскоп не разглядишь. Ты ж на этих царевичей-королевичей смотришь, как на тараканов. С научным интересом.
- Ну, тараканы - животные прелюбопытнейшие. Выживаемость потрясающая, строение, конечно, примитивное, но как к окружающей среде приспособились-то! А ваши царевичи? Пожрать, выпить, мечом помахать. Подвиги в седалище скачут. Змей Горыныч охрип жаловаться. Ни минуты покою, всё на честный бой какая-нибудь дубина в латах вызывает. Скучно!
Кащей Бессмертный застонал.
- Батюшка, что, спина? Так вы бы над златом пореже чахли. Вечность внаклонку - шутка ли. Йогой займитесь.
- А ты батьке не указывай, кем ему заниматься! Это не твоего ума дело. Ягой, кикиморой, хочу - к бэньши посватаюсь. Я, промежду прочим, ещё ничего!
- Ничего страшного, ...
- Как это ничего страшного?! Я - Кощей Бессмертный! А с тобой ещё и бессменным придется стать. Ни жениться, ни на пенсию, ни помереть, покуда тебя, умница - переумница, замуж не выдам.
- Кстати, батюшка, вы бы яйцо своё застраховали.
- Что????!!! Кощей из благородно-синего стал красным.
- Ну, оно так в сундуке лежит, в свободном фактически, доступе. Его бы в ячейку банковскую.
- А, ты об этом... - Кощей смущённо кашлянул, - да что ты, дочка, всё пишешь?
- Премудрости.
- Пренудности! Вот превращу тебя.
- В лягушку? - Василиса зевнула, - так это мы уже проходили, скучно.
- В птичку - мозгоклюйку. В клетку посажу, покуда не скажешь, за кого замуж пойдешь.
- А давайте, батюшка, в птичку. А то на болоте сыро, холодно, болваны какие-то с луками наперевес целоваться лезут. В такое охота превратиться, что даже вы перепугалися бы.
- Это уж вряд ли. Мне после тебя ничего не страшно.
- И я вас очень люблю, батюшка. И даже замуж, так и быть, выйду. Но не за царевича.
- А за кого?
- За Ивана. Он для меня летучий корабль построил, заклинание к нему добыл, цветы вот подарил. И руки откуда надо растут, и мысли инженерные в голове имеются, и на край света для семьи смотаться готов. А не это вот всё: "Ковер вытки, хлеб испеки, батюшку танцами ублажи."
- А может ты и права, дочь? Умница моя!
- То-то же! А то заладил: пренудная, пренудная…
Кристина Петрова

Ты уходишь? — спрашивала она со слезами на глазах…- Да,… Я полюбил другую! Ты мне надоела, надоели крики детей!
— Но ведь это твои дети! Они ещё совсем крошки! Как ты можешь?
- Всё, отстань! Ты стала некрасивая!
- Ну я ещё не оправилась, после рождения младшего сынишки!
— Это пройдёт!
- Я сказал, я ухожу!!! — закричал он и с силой оттолкнул.
Она упала, больно ударившись головой о стену. Всхлипнула, но не заплакала, 2-х летний сынишка, проснулся и наблюдал эту «картину»
- Хорошо, уходи, но запомни!, мы никогда не обратимся к тебе! Мы проживём! Ушёл — обратной дороги тебе нет! — спокойно сказала она. Потом, прошла в комнату и взяла на руки младенца, месяцев 5-ти и они стояли в втроем, смотря в след, уходящему мужу и отцу…
— Да, алло? Да иду я иду! — нервно кричал в трубку, молодой мужчина, лет 30.
Прошло 5 лет… ?.                                            Прошло 5 лет...
«Боже, как она меня достала»-думал он,- пойду посижу в парке, домой совсем не хочется… Он сел на скамейку и увидел играющих мальчишек. » Интересно, а как сейчас выглядят мои дети?… Совсем большие уже, наверное… Как же она?… Не звонила ни разу… Дурак был… — и тут он увидел знакомый силуэт,- О боже, это она! Как подойти! — занервничал он, видя, как мальчишки бегут к ней! Он осмелился:
-Привет! — сказал он.
- Здравствуй… — в недоумении ответила она.
- Я так рад вас видеть! Это же мои дети?
— Не важно, теперь это не имеет значения!…
-Я хотел сказать…
- Ты уже всё сказал, тогда…
И вдруг, мальчишки с криком «папа», бросились в их сторону, мужчина разволновался не веря своему счастью, но малыши пробежали мимо них и упали в объятья другого мужчины, который шёл к ним. Они подошли, мужчина поцеловал её и поздоровался с ним !
- Дорогая, а кто это?
- А это просто прохожий, спрашивал, где ближайший магазин! Недавно приехал! Пойдём домой, я пирожков напекла!
- Дядя, а магазин за углом! -крикнул мальчишка лет семи!
— Спасибо…- ответил он и молча, со слезами на глазах, смотрел, как уходят они… Они… такие родные и такие чужие…
из сети

На днях мне написал человек, которого я считала своим другом и который умер. 
Так и написал: «считай, что я умер для тебя». Я хотела блеснуть знанием матчасти и ответить: «то, что мертво, умереть не может», но не успела, меня внесли в черный список. 
Суть этого дружеского самоубийства была в том, что я отказалась решать проблемы его девушки бесплатно. Она хотела, чтобы я отредактировала ее дипломную работу, я назвала цену и понеслось. Короче, я сука неблагодарная и меркантильная, которой однажды принесли мороженое. 
За диплом, наверное, принесли бы шоколадку. 
Один мужчина, который со мной немного флиртует, спросил: 
— Леночка, а чего ты хочешь? 
Я абсолютно искренне, не задумываясь, отвечаю что хочу доллар по 30 рублей и мир во всем мире, а нужны мне очки, обычные очки для слепышей. 
В ответ я получаю сообщение на 4 страницы, что я сука меркантильная, как и все женщины в этой поганой стране, которые готовы раздвигать ноги за малую копеечку, но не готовы честно полюбить хорошего человека, все для него делать, а за это их полюбят в ответ и все-все будут им покупать и очки, и квартиры и билеты на трамвай. Я хотела ему написать, что он не в тренде и платить надо не копеечкой, а чеканной монетой, но поленилась. 
Я не претендую, я совсем не умею флиртовать. 
Я кокетничаю с грациозностью танка, разворачивающегося на кухне коммунальной квартиры. Спрашиваю у подруг, что я сделала не так, неужели человек реально мог подумать, что я прошу его купить мне очки, они смеются, говорят, что нужно было написать, что ты хочешь мчаться к нему в ночи, ловить снежинки языком, бродить с ним вдоль стылой реки, и цитировать Чехова, а потом долго и беззаветно любить его в парке на скамейке. Потому что в гостиничных номерах любят только те самые корыстные суки. 
Подруга рассказывает что познакомилась с мужчиной. Он зовет ее на свидание. Она ему пишет: «я закончу работать в 19, давай где — нибудь выпьем кофе». А он ей отвечает, что откуда только у пятидесятилетней женщины такая спесь, чтобы сразу разводить его на кофе, надо сначала познакомиться, погулять. Это ничего, что на улице холодно и сыро, что человек весь день работал, она оперирующий хирург и почти весь свой рабочий день проводит на ногах, что в Петербурге темнеет в половине шестого, сначала нужно заслужить право на кофе. 
Иначе ты сука меркантильная. 
Оказываю знакомому услугу. 
Он мне в ответ присылает открытку электронную с цветочком. Я прямо спрашиваю, а что денежек совсем нет? Я свой адрес не скрываю, номер телефона известен, можно перевести на него 120 рублей с комментарием: «Лена, это вам на розу», но это человеку в голову не приходит. 
Я могу, как и любая из моих подруг, заплатить за свой кофе и за ваш кофе, за обед, такси, купить себе хоть сто пятьдесят роз и ящик шоколада. Мы сами можем платить за квартиру, за билеты на самолет, и за свои платья, туфли и очки. За нас не надо платить. Никого из нас не надо содержать. Но мы знаем, что деньги — это всегда не просто деньги, это всегда вопрос самооценки. Меркантильность не в том, чтобы назначать цену за свои услуги. Меркантильность — это думать, что все для вас должно быть бесплатным. Я плачу за себя с восемнадцати лет, и мне просто нечего делать рядом с людьми, которые считают это геройством. 
Платить за услуги — это нормально. Платить за знание — это нормально. 
Приходить в гости с пакетами еды — это тоже нормально. Угощать своих друзей — нормально. Дарить цветы и подарки — тоже. 
Благодарность, внимание, интерес, любовь — проще всего это выразить через материальное. 
В этом случае роза — это не просто роза, это «спасибо». Кофе — это не просто кофе — это «я готов позаботиться о тебе». 
Купюра — не просто тысяча рублей, это «я ценю твое время и твои знания». 

Елена Пастернак

Лара говорит что я, как мужчина, должен: «Поймать эту дрянь, пока она не съела нашу дачу!» Я просто уточнил, должен ли мышей ловить кот или всё-таки я. 
В отсутствие кота его обязанности переходят ко мне, пояснила Лара. Спать, жрать и гадить я уже научился, пришла пора охотиться. Или я не чую запах дичи? Где мои инстинкты? 
Для меня дичь начинается с медведя. Но Лара не хочет ждать, когда из щелей полезут медведи. Она пригрозила позвать на помощь соседа Янку. 
Этот Янка портит мне всю дачу. Он и траву косит как Зевс, и коров не боится, и дрова ворует лучше меня. Теперь он ещё и мышелов.
 Купил я дудочку а-ля происшествие в Гаммельне. Сыграл «Куда уходит детство», потом полонез Огинского. Мышь не отреагировала. Зато пришла соседка: предложила добить того, кого мы тут режем. 
Тогда я собрал ловушку из труб и противовесов. Инструкцию нашёл в Ютубе. Ролик назывался: «40 мышей за три минуты». Приманку мы купили в магазине. Лара выбрала для мыши кукурузные палочки за 100 рублей. Я сказал: «Жирно будет», и взял овсяные хлопья за 60 рублей. Продавщица решила, я жалею для Лары кукурузы. Она впервые увидела такого жмота. 
Ютуб рисует мышей тупыми тварями. 
Это не более чем голливудский штамп. Настоящая мышь знает физику и умеет читать. Она экстраверт, выходит к нам смотреть на огонь в камине, садится в центре комнаты. Ловушку из труб и палок она посетила, всё съела и вышла с чувством глубокой признательности. 
Тогда я купил ловушку из клейкого картона. Мышь должна была прилипнуть. Всё разложил, насыпал хлопьев. Мышь сожрала и картон, и клей, и хлопья. Такой прекрасный аппетит у человека. 
Я изучил все виды капканов. Ночевал на кухне с арбалетом. Слышал ироничный смех из-под камина. Для нас с мышью эта дача стала слишком тесной.
 А потом она утонула. В унитазе. Сама. 
Когда у Лары хорошее настроение, она говорит, что мышь хотела пить и поскользнулась. Если Лару рассердить, то мышь утопилась потому что жить со мной невыносимо. 
На самом деле, сработала дудочка. Не сразу, потому что я не Диззи Гиллеспи, и не могу топить клиентов с двух нот. 
Так впервые кто-то сдох от моей музыки, как и предсказывала Лара.

Слава Сэ

#РОЗА
АЛЕКСАНДР БИРШТЕЙН.

– Скажите, вы любите вкусно покушать? Нет, нет, не поесть, а покушать! Не видите разницы? Тогда вы не из Одессы. Что? Одесса – провинция? Ну, так идите себе в свою столицу и не смущайте тут атмосферу. Нет, я вас никуда не посылаю. Еще!
– И вообще, откуда вы взялись такие шустрые? Из Томска? А-а, все ясно, человек живет в дикой глуши, откуда ему манеры?
– Что? Я не знаю русского языка? А на каком я с вами имею разговаривать? На суржике? Ой, вы все перепутали. Суржик – это когда папа еврей, мама армянка, а ребенок русский или, в крайнем случае, украинец.
– Зачем вы говорите, что так не бывает. Еще и голос повышаете. Ох, вы, наверное, приехали не купаться в море, а лечиться на Слободке.
– Мне самому надо лечиться? Вы таки правы. Радикулит, почки еще писают плохо… От головы? Кто сказал? Рива? А откуда вы знаете Риву? К ней приехали? Шо ж вы раньше не сказали? Я же чуть вам не нагрубил.
– Так на чем мы с вами остановились? А, вспомнил, на том, что в Одессе умные люди кушают, а во всех остальных городах глупые люди едят. Нет, я против вас теперь ничего не имею. Я даже попробую объяснить. Слушайте сюда. Вы когда к Риве приехали, что она сделала в первую очередь?
– Нет, не смейте так говорить: - Поставила еду! – Это же неуважение к хозяйке! Как правильно? Отвечаю: - Накрыла на стол! – Усвоили? Идем дальше. Что мы имели на столе?
– Рубленую селедку? Да, вы правы, там, где вас так плохо воспитывали, действительно едят. Даже хуже – жрут, извините за выражение. И там, где у вас рубленая селедка, у нас форшмак! Или гехакте-геринг! И его именно кушают!
– Извиняетесь? Значит, в вас что-то человеческое осталось. К тому же у Ривы и Пети плохой родни быть не может. Такие хорошие люди… А что еще на столе имелось? Нет, я не из любопытства. Я же вас учу и правильно говорить, и кушать…
– Как, как? Крутые яйца с печенкой и кусочками жареного сала? Скажите, а вас не тошнит говорить такое? Вот послушайте, как правильно:
– Яйца, фаршированные гехакте лебер и шкварками! 
– Что такое гехакте лебер? О, это паштет из нежной телячьей печенки, отварной моркови и жареного лука… Берете крутое яйцо, режете напополам, желточек вынимаете, а вместо него гехакте лебер с куриными или гусиными шкварками…Что слюнки побежали? И правильно! Вот видите, что вы кушали?
– Уже согласны. Тогда пойдем дальше. Дальше была яичница с хрустящими хлебцами и помидорами? Ай-яй-яй! Вы же кушали маца-брей! Запомните: маца-брей – это яичница с мацой. Что такое маца? И чему вас там учат? У вас какое образование? Институт? Значит, повышенное. Учили, учили и ничему не научили.
– Рива! Рива! Какой позор! Твои гости не знают, что такое маца! Спросить у них, на что они утром положили сало?
– Готыню! Опять хрустящие хлебцы! Запомните и детям передайте: – это у вас в глуши хрустящие хлебцы! В Одессе маца и только маца! Осознали? Нет, вы таки не безнадежны. И учиться хотите? Тогда перейдем к первому.
– Итак, что вы кушали на первое? Бульон с вермишелью из курицы? Хорошо хоть слово бульон понимаете! Дядя Петя сказал? О, Петя это голова! Брат вашего мужа? Слушайте, так вы же почти родня всего двора! Как это может быть? А так, что Петя и Рива нам всем, как родные! Вы ж видите, я вместо того, чтоб идти в суд, стою с вами, уму разуму учу
– Что? Нет, что вы, я там не работаю! Не дай Бог! Я там слушаю. Какая филармония? В суде тоже есть, что послушать. Вот сейчас интересное дело о разводе идет…
– Заливное? Какое заливное? Прозрачное и, как желе? Господи, прости им, ибо не ведают! Это же холодец! Ох, Рива вас таки любит, если в такую погоду делала холодец!
– Что-что? Не только холодец? Это и мадам Берсон понятно. Надо же людей кормить по-человечески! Кто такая мадам Берсон? О, еще узнаете. Мало не покажется. Вообще, во дворе есть нормальные люди, а есть мадам Берсон. О, это та женщина!.. 
– Не отвлекаться? Хорошо. Мучайте меня дальше. Все равно суд без меня пройдет. А там и жизнь. А что хорошего я имел?
– Опять не отвлекаться? Что говорите на второе? Сладкое мясо с желтой кашей? Да-а…
Скажите, вы еврейка? Нет? А ваш муж? Тоже нет? А родственники? Совсем нет… А тетя Рива? Вот видите, еще не все потеряно! А кушали вы кисло-сладкое жаркое с малаем. Что такое малай? Обыкновенная мамалыга. Но так говорят только молдаване!
– Нет, молдаване – это не жители Молдаванки! Они совсем из другого места! 
– Нет, на Молдаванку экскурсий не бывает. Вернее, бывает, но, обычно, в один конец. Почему? Потому что там будет полный азохен вэй. Я это вам русским языком говорю!

Александр Бирштейн

— Да, Ромочка, алло? Твоя жена на проводе. Что скажешь, дорогой?
Что-что? Слышно плохо… А, теперь поняла. Ты бросаешь меня и уходишь жить к Ангелине? Ясно. Ты надолго уходишь, Рома? В смысле, ужин тебе греть или нет?
А, ты навсегда уходишь от меня к ней… Вот ты озадачил. Слушай, Рома, я не поняла. Я тебе сегодня тут трусы-боксёры купила, две пары. Мне их теперь самой носить, что ли? Так они мне только на кулак налезут — у тебя же задница как у котёнка. И такая же мохнатая. Или на ветошь их пустить?
Что говоришь, Рома? Твоё решение окончательно и бесповоротно, потому что я сухая и бездушная? А твоя Ангелина, значит, душная… Нет, это всё понятно, ты только скажи — мне теперь можно твои дурацкие стрелялки с ноута удалять или нет?
Рома, почему ты бубнишь, что я несерьёзно отношусь к ситуации? Я отношусь к ней очень даже серьёзно! И у меня к тебе жизненно важный вопрос: вот с утра у нас на роутере красный огонёк горит. Это не опасно? Он не взорвётся?
Ну что ты психуешь там, Ромео? Нет, я всё прекрасно расслышала. Ты считаешь, что наш семейный корабль дал течь и уходишь от меня к Ангелине… Кстати, она там далеко? Будь другом, спроси у неё: она севок на рынке вчера почём брала?
По сорок пять? Нормально. Это в третьем ларьке от западного входа, да… Рома, не психуй, это мне надо психовать, потому что я надеялась на Людкин севок, а она, мымра дальневосточная, уже Анатольичу весь сплавила. Вот, блин, комики, с вами не только без мужа, но и без лука останешься.
Что ты, Рома, такой недовольный? Чего-чего… Ждёшь, когда я спрошу, почему ты ушёл к Ангелине? Хм. Вообще-то я хотела поставить вопрос по-другому. Рома, в чём ты ушёл к Ангелине?
В клетчатой рубашке? Рома, у тебя хоть воротник не грязный? А обшлага проверил? Не подставляй меня пожалуйста, ты же не каждый день от жены уходишь. Мог бы и чистую рубаху надеть, не переломно, небось.
Что говоришь, Ромчик? Ты всё-таки ждёшь, когда я спрошу, почему ты ушёл к Ангелине? Вот въедливый ты прыщ! Ну хорошо-хорошо, считай, что спросила, раз тебе так надо. Итак, почему?
Потому что Ангелина — креативная в постели? Вот так номер! И в чём это выражается, Рома? Она поперёк койки спит, что ли? Или чо?
Говоришь, Ангелина большая выдумщица… Вау! Нет, Ромочка, о вкусах, конечно, не спорят, но странные у тебя прихоти, как я погляжу. Спали мы с твоей Ангелиной вместе, когда у Петровых на крестинах насвинячились. Ноль! Рома, она была в постели полный ноль!
Твоя Ангелина вся раскорячилась на диване как курица гриль, всю ночь чмокала, жевала мой туфель, а под утро описалась. Веришь — нет, но никакого удовольствия мне её креатив не доставил. Оригинал ты, милый Ромочка.
Что-что? Ты досадуешь, почему я не закатываю сцен и не вою в голос? Муж, ты время видишь? У меня парикмахерская на шесть. По-твоему, я должна идти на стрижку как зарёванное чмо?
Рома, ты всё-таки считаешь, что я безалаберно отношусь к потере мужа? Ладно, давай отнесусь алаберно. Эксклюзивно для тебя. Рома, своим уходом ты действительно выбил у меня почву из-под ног. Напрочь!
Подлец ты, Рома. Ты ушёл к Ангелине, хотя прекрасно знаешь, что у Вовки завтра родительское собрание, а у меня в семь часов депиляция. Ты, значит, будешь кувыркаться в койке со своей креативной и обоссанной Ангелиной, а я тут хоть разорвись?
Что ты говоришь, Ромео? На разделе имущества настаивать не будешь? Ура, слава тебе господи! То есть твою зарядку теперь можно Вовке отдать, а то у него старая накрылась? Хороший папа, хвалю.
Рома, о чём ты там ещё ноешь? Хочешь, чтобы я вспомнила все совместно прожитые годы, взгрустнула и поплакала заодно с тобой? Ё-пэ-рэ-сэ-тэ, вот прибило-то тебя не вовремя! Ты знаешь, что у меня две банки с огурцами помутнели и вздулись? Вот где настоящая мелодрама, обе банки переделывать придётся, а у меня парикмахерская на носу.
Вижу, Рома, тебе хочется какого-то движа и серьёзного супружеского разговора? Ну, выкладывай бегом, а то у меня пельмени закипают и скоро будет не до тебя.
Ты говоришь, отношения с Ангелиной у вас длятся уже давно и она ждала тебя целых полгода? Рома, ты меня убиваешь! Полгода — разве срок? Я вон пять лет ждала, когда ты полку для обуви приколотишь, и то не рассыпалась.
Слушай, Ромик. Я понимаю, что у тебя сейчас сентиментальное настроение, но ты передай своей Ангелине. Вам, конечно, надо сейчас строить совместный быт, нести расходы и прочее… Но пусть не забывает, что она мне за крем триста пятьдесят должна. Я вам не племянница олигарха — крем налево и направо раздавать.
Ну вот, с этим разобрались, Ромчик. Что-то я ещё хотела спросить… вспомнила! Рома, ты меня ещё хоть капельку ценишь? Ты меня хоть чуточку любишь? Испытываешь ко мне остатки прежних чувств? Умничка. Тогда объясни, как антивирусник в ноутбуке обновлять? Тебе ничего не стоит и мне приятно.
Ну чего ты там зубами скрипишь, Рома? Говоришь, я веду себя как бревно, как будто и не было этих пятнадцати семейных лет? А ты ждал бурной реакции и реки слёз?
Гадство, Ромка, я бы с радостью, но у меня в одной руке черпак, а другой я майонез в холодильнике ищу. Ты его к Ангелине в приданое не унёс? Кто тебя знает, там же целых полпачки было.
А вот, нашла! Молоток, Ромка, майонез нам оставил, не совсем ты пропащий. Слушай, если тебе ни жить ни быть телефонного скандала надо — набери меня где-нибудь после девяти? Я спрошу Людку, о чём она со своим бывшим скандалила, пусть хоть конспект мало-мальский набросает? Я ж по жизни баба мирная. Не такая креативная, как некоторые.

Дмитрий Спиридонов
Ирина Бабиченко

Вот в наше время такого не было!...
А сейчас на каждом углу рестораны, кафе, бургер кинги всякие . Зайдешь ,возьмешь меню - глаза разбегаются от фото блюд и названий заморских.
А ведь самая вкусная еда - простая , без заморочек.
Отварили картошечки ,можно в мундире,можно целенькую.
Выложили на тарелочку ,на нее масла сливочного кусочек,чтобы таял ,посыпать густо укропом и зеленым лучком.
Рядом селедочку разделали , чувствуете как пахнет?
Капустки квашенной по бабушкиному рецепту заправить маслицем подсолнечным.
Грибочки к этому всему маринованные - аромат на всю квартиру . Огурчики малосольные.
И обязательно кваску холодненького , запивать всю эту вкусноту.
А вы говорите - рестораны.
Да ну их, пойду картошечку поставлю варить!..
из сети

Раннее утро, Шереметьево, рейс в Тель-Авив.
Молятся хасиды.
Мимо проходят молоденькая мама с трёхлетним сыном. Мальчик останавливается, и, взволнованный происходящим, принимается ковыряться в носу. «Нашёл где этим заниматься!» — пунцовеет мама и уводит отчаянно упирающегося сына.
— Ну и что, что ребёнок немножечко поковырялся в носу! Можно подумать — от нас убудет! — снисходительно бросает ей вслед строго одетая женщина и обращается ко мне: — Двигаемся?
И по тому, как она это произносит, я понимаю, что она не полёт имеет в виду, а эмиграцию.
— Я пока туристом, — туманно отвечаю я.
— Долго не тяните! — предупреждает она и моментально теряет ко мне интерес.
Две дамы постбальзаковского возраста ищут свои места в салоне самолета.
— Женечка, тут написано, кажется, 17 «жи», — возвещает одна.
— А на что похоже это твоё «жи»? — раздаётся снисходительный вопрос.
— На русское «с». Только с хвостиком.
— И с чего ты взяла, что это «жи»?
— Так хвостик же! (Возмущённо)
— Тоня, ты как хромала на всю голову, так до сих пор и не выправилась!
Прибежала хорошенькая стюардесса, растащила, усадила, пристегнула. Через минуту, отойдя от ссоры, мирно обсуждают какую-то Галю, которая думает, что умнее всех. Дождавшись, когда отключится табло «пристегнуть ремни», Тоня щедро душится густо-сладкими духами. Подруга тут же принимается чихать.
— Простудилась? — безмятежно осведомляется Тоня.
— Ну как тебе сказать. Чихаю я в двух случаях: если болею, или же если ты передушилась этим говном. Угадай с трёх раз, отчего я чихаю, если! сейчас! я! абсолютно! здорова!!! Тоня, после довольно долгого молчания:
— Получается, я передушилась.
— Е. твою мать! Мать твою е.! Надо же, догадалась!
Сидящий рядом мужчина, хрюкнув, ныряет лицом в ладони. Я корчусь от смеха, отвернувшись к иллюминатору. Поездка обещает быть незабываемой.
— Цель посещения страны? — осведомляется работник паспортного контроля, разглядывая мои документы.
— Я пишу книжки, — начинаю я издалека. Наслышанная ужасов об израильских ограничниках, весь полёт готовилась к пристрастному допросу, так что теперь готова рассказать о себе всё, начиная чуть ли не с Ноева ковчега.
— Добро пожаловать, — возвращает он мне паспорт.
— И всё?
— Ну, если нужно, могу ещё чего-нибудь добавить. Хорошего вам Израиля. Сойдёт?
В глубоком недоумении ухожу получать багаж. Спрашивается, где рентген в пяти проекциях, отпечатки пальцев, слепок прикуса? «Может в день отлёта будут пытать?» — не теряю надежды я. Израиль оборачивается забытым секретиком из далёкого детства. Когда вышел во двор дома прадеда, сел под белой шелковицей, прислонился к стволу, прикрыл глаза, подумал о своём… Поковырялся бесцельно в земле, нашарил зелёное бутылочное стёклышко, тщательно его очистил, высвобождая края, поддел пальцем, заглянул внутрь, а там. А тамммм… Настойчивый зов моря, розовая пена облаков, выгнутая скоба линии горизонта, сиплое дыхание ветра, чешуйчатые стволы пальм, люди, львы, орлы… И невозможной, божественной красоты дети. Будто над страной разорвали нарядный пакетик с разноцветными сахарными карамельками, и они, рассыпавшись по дворам и каменным улочкам, обратились в ангелоподобных существ.
— Какие у вас красивые дети! — восхищаюсь я.
— Залюбленные, — говорит Лина. — Мы ведь им ничего не запрещаем. Потому что знаем — исполнится восемнадцать, уйдут в армию, а вернутся или нет — кто его знает! Молчу, прячу глаза. Такое ощущение, будто обожгли душу.
— Я купила тебе немного еды, — предупреждает Лина, — дня на два хватит, а там ещё куплю.
Теряю дар речи, с ужасом разглядывая ломящиеся под тяжестью свёртков и баночек полки холодильника.
продолжение следует...

Лина меж тем с невозмутимым видом выуживает из сумки новые свёртки:
— Вот тебе кофе, три вида: этот можно просто залить крутым кипятком и пить, называется «боц», второй арабский, с кардамоном или как там его, а третий совсем обычный, без ничего.
— Т-ты нормальная? — заикаюсь я.
— Не делай мне мозг, женщина, собирайся, идём на рынок.
— З-зачем?
— Может тебе ещё чего из еды надо!
По дороге она развлекает меня рассказами:
— До того, как оформиться в судмедэкспертизу в морг, я лет шесть проработала в библиотеке. Коллекционировала странные фамилии: Косая-Триппер, Берлиндер-Бляу. Было весело. Но в морге было веселее. Смалодушничала уточнять, почему там было веселее. За неделю пребывания в Израиле нам с подругой удаётся съесть ровно половину того, что Лина припасла мне на два дня.
Кстати, о детях.
Девочка Адас, после встречи с читателями:
— Подпиши мне книжку.
— Не устала? Я много говорила.
— Ничего, я привычная.
Мальчик Леви семи лет:
— А «Манюню» точно ты написала?
— Точно я.
— А мама за книжку тебя похвалила?
Ну и ещё о детях, из подслушанного:
— Сколько у тебя внуков?
— 3.
— Господи, и ты умеешь ими пользоваться?
— Пока Наринэ работала мезузой... — рассказывает кому-то Лина.
— В смысле мезузой? — смеюсь я.
— А как это ещё можно было назвать? Каждый норовил погладить тебя и поцеловать. В жизни не видела столько евреев, готовых кого-то целовать! Я дитя воюющей страны. Я умею учуять запах смерти там, где её ещё нет. Вся моя взрослая жизнь — борьба с гипертрофированным чувством страха. Я не жалуюсь, просто констатирую факт. Мне до сих пор снится война, я до сих пор оказываюсь под бомбёжкой или же в кировабадской квартире моей бабули, за хлипкой дверью, которую выбивает толпа. Я не умею запретить себе видеть эти сны, но с годами я научилась просыпаться до того, как эта дверь, уступив натиску, слетает с петель. Мне казалось — я еду в страну собственных страхов. Где каждая стена — плача. Где всякий камень — застывшая боль. Я ошибалась. Израиль удивительным образом научился жить сегодняшним днём. Не оборачиваясь и не заглядывая в будущее. Делай, что должен, и будет, как должно. Это не может не восхищать и не служить примером для подражания. Особенно для нас, армян.
Израиль навсегда останется в моём сердце тем самым секретиком из детства. Вышел во двор дома прадеда, сел под белой шелковицей, прислонился к стволу, закрыл глаза... И совсем не важно, что той шелковицы уже нет — когда мы маленькие, деревья подпирают кронами небеса, а когда мы вырастаем, они стареют и их срубают. Главное, что в корнях остаются секретики. Ковырнул пальцами, нащупал осколочек бутылочного стекла, осторожно, не дыша, заглянул под него — и задохнулся от острого чувства узнавания: это же почти моя страна и почти мой народ! В Тель-Авиве хочется дышать. В Иерусалиме — молчать. А в Яффо — стоять на самом берегу и перешёптываться с морем.
— Наконец-то ты здесь?! — полувопрошает-полуутверждает море.
— Наконец-то я здесь, — отзываюсь эхом я.
— Долго же ты.
— Долго.
— Прилетишь снова?
— Как же не прилететь?
— Я буду ждать.
— Я буду скучать.
В аэропорту Бен-Гуриона людно и суетно, но умиротворяюще пахнет солёным ветром.
— Вы сами собирали багаж? — спрашивает совсем юная, на вид лет 17, сотрудница службы безопасности. Хочется погладить ее по щеке и накормить пирожками с картошкой.
— Сама.
— Сколько в вашей семье человек?
— Папа, мама… — принимаюсь перечислять я, загибая пальцы.
Она с улыбкой возвращает мне паспорт:
— Счастливого пути.
— И это всё?
— Ну… И мягкой посадки. Так сойдёт?
Нарине Абгарян

— Доктор, к Вам можно?
В дверь заглянуло сморщенное лицо с хитрым прищуром.
— Да, да, заходите.
Врач Павел Антонович кивнул, не отрываясь от бумаг. И в кабинет тут же юркнула сухонькая старушка.
— С самого утра к Вам сижу. И всё идут и идут к Вам, как саранча. Без талончиков всё норовят поперёк очереди залезть. Ух, так бы и стукнула!
— На что жалуетесь?
— Сосед у меня, алкоголик, перфоратор купил. Каждый день и сверлит, и сверлит, как заведённый! И ведь специально, негодяй, выбирает время, когда я дома. Наверно, из окна смотрит, что в подъезд захожу. Подырдит своей адской машиной, достанет до печёнок и выключит. Только я успокоюсь, только чаю себе налью, как он опять! Дырднет и перестанет, дырднет и перестанет. И дочь у него такая же: ходит вся из себя королевна, да ещё накрасится, юбку выше колен напялит. Тьфу! И здоровается без уважения.
— Стойте, — Павел Антонович перебил старушку. — Зачем Вы мне это рассказываете?
— Так Вы же сами сказали: на что жалуетесь? Вот я и жалуюсь. А ещё соседка: стерва первостатейная. Ходит, улыбается, здоровьем интересуется. Я так думаю, ждёт, когда помру. Вот фигу ей!
— Подождите. Я Вас о здоровье спрашивал. Какие у Вас жалобы?
— На здоровье-то? Ох, родимый, сплошные жалобы. Раньше-то как: утром встала, завтрак приготовила, на работу побежала, отпахала, в магазин зашла, сумки домой притащила, ужин сделала, с детьми уроки выучила, телевизор посмотрела, стирку поставила и ещё силы оставались подругам позвонить. А сейчас? Пока встала, пока блинов навела, уже передохнуть хочется. А тут по магазинам надо, и квартиру прибрать, съездить по скидке чего купить. В дом культуры сходить тоже надо: мы там с подружками в хоре поём. Ох, и поём! Душевно, на десяток голосов, костюмы себе пошили. Кстати, на гастроли недавно ездили. Опять же за дедом надо следить. Бабок вокруг много, а вдруг какая позарится? Так вот за день так набегаюсь — вечером уже ничего не хочется. Не то здоровье уже.
Павел Антонович глубоко вздохнул, задержал дыхание и громко выдохнул.
— Что у Вас болит?
— Как хорошо, что Вы спросили. Вот все говорят, что Вы очень душевный доктор. У меня подружки к Вам ходили, так Вас рекомендовали. Душа у меня болит, родной мой. Душа, аж надрывается. Что со страной-то будет? Вот уйдёт президент, а заменить некем. Старенький он уже, тоже здоровье не то. А кто командовать будет? Как думаете? Я мыслю, ему преемника надо выбрать. А кого? Кандидатур много, только малахольные все.
— Стоп!
Павел Антонович выставил ладонь, заставляя старушку замолчать.
— Где Ваша карточка?
— Ох, намучалась я с этой карточкой. Ваши девочки, что в регистратуре сидят, три раза её теряли. Я, главное, такая подхожу, спрашиваю, а они рукам разводят. Так сразу неприятно стало. Как я им рассказала, кто они! И кто родственники у них, и откуда руки растут, и даже Сталина вспомнила с Маодзедуном. Уж они бы их заставили карточки хранить как положено. А когда начала рассказывать, что бы с ними Иван Грозный сделал, они сразу забегали. Через три минуты карточку нашли, представляете?
Не выдержав, Павел Антонович взмахнул рукой, собираясь со всей силы ударить по столу. Но в последний момент одумался: а вдруг бабку кондратий хватит? И только легонько шлёпнул ладонью о дерево.
— Зачем. Вы. Пришли. Ко мне?
— Так я же это, в бассейн с подружками собралась. А там справку надо, что могу ходить по состоянию здоровья. Вот пришла направления на анализы взять. Сдам всё, а потом Вы мне справку выпишете.
— Не надо.
— Как?
— Анализы не надо. Я и так вижу. Сейчас выдам справку.
Быстро, пока бабку опять не прорвало, Павел Антонович заполнил бланк, оттиснул печать и расписался.
— Вот. Ходите в бассейн, плавайте в своё удовольствие.
— Спасибо, доктор. А можно я к Вам на днях зайду: что-то давление у меня подозрение вызывает. Вроде померяю, а сердце всё равно не на месте. А вдруг оно поднимется? Или упадёт?
— Нет! — голос Павла Антоновича сорвался в фальцет. — Я в отпуск ухожу! Запишитесь к другому терапевту!
— Ну ладно. Спасибо за справочку, побегу я.
Уже выйдя из поликлиники, бабуся вытащила телефон и набрала номер.
— Алё, Галя? Ну что, посмотрела я на вашего Пашу. Нормальный мужчина, терпеливый. Вежливый. Скажи дочке, пусть спокойно идёт за него, хороший муж будет.
В трубке благодарно забулькали.
— Ладно, ладно. Не забудь на свадьбу позвать. А сейчас извини, пойду записываться в бассейн — не пропадать же справочке.

/Александр "Котобус" Горбов/