Уголок читателя - 4

Позиция 4-я. Она ложится на спину на мягком коврике в углу комнаты и поднимает ноги, слегка согнув их в коленях. Он становится между ног, снимает с неё туфли и относит в починку.
Позиция 5-я. Она наклоняется над кухонной раковиной, упираясь в неё руками. Он подходит сзади и просовывает в раковину шесть картофелин и небольшой ножик. Она начинает чистить картофель, а Он уходит в гостиную и читает газету “Реклама”.
Позиция 6-я. Он пытается обхватить её за талию, но не может сомкнуть руки. Она кокетливо изворачивается. Обессиленный, Он плюёт на всё и падает на пол. Она набирает 911 и вызывает скорую помощь.
Думаю, что шести позиций для пенсионеров достаточно. Может быть, даже много. Судите сами – вот расписание будничного дня рядового статистического пенсионера:
7.00 – 7.30 утра. Поднялся, сходил, умылся, одел зубы.
7.30 – 9.00 утра. Позавтракал, прослушал радио “Новая жизнь”.
9.00 – 10.00 утра. Прослушал радио “Эхо планеты”.
10.00 – 12.00 утра. Перечитал русские газеты.
12.00 – 12.30 дня. Поланчевал, прослушал радио “Ланч Тайм”.
12.30 – 2.00 дня. Дослушал радио “Ланч Тайм”.
2.00 – 5.00 дня. Прослушал радио “Народная волна”. Позвонил пару раз на студию, чтобы высказать своё мнение относительно, например, кормления детей грудью (тематика каждый день меняется), не дозвонился. Расстроился, но быстро отошёл.
5.00 – 5.30 вечера. Отобедал, вынул и прополоскал зубы, вставил обратно.
5.30 – 5.45 вечера. Слегка задремал, потом вспомнил и включил радио “Новая жизнь”. Ничего, кроме треска, не услышал. Выключил радио. Задумался о сексе.
5.45 – 6.30 вечера. Думал о сексе, в том смысле, что хорошо бы, но где ж его взять. Позвал жену, предложил попробовать какую-нибудь позицию, но получил алюминиевой миской по голове.
6.30 – 10.00 вечера. Прикладывал к голове лёд, грозился сообщить о жене в ассоциацию инвалидов и ветеранов. Ужина не дождался, опять расстроился, вынул зубы и лёг спать.
10.00 вечера – 7.00 утра. Спал с перерывами на 5-7 минут в 11.35, 2.20 и 4.50 ночи для отправления личных нужд.
Где в этом расписании есть место для секса? То-то же. Я даже не включал сюда времени для приёма лекарств, разговоров по телефону с обсуждением последней статьи Семёна Ицковича в газете "Реклама", походов в прачечную и натирания жены тигровой мазью. Так что шести названных мною сексуальных позиций вполне достаточно для комфортабельной и спокойной старости.
А если пенсионер примет, скажем, сиалис для всеобщего поднятия духа, то что он будет делать от 8 до 36 часов? Он обречёт себя на муки. Потому что невозможно прикладывать лёд к голове или складывать простыни после стирки в состоянии приподнятого духа. Так мне, по крайней мере, кажется. Между прочим, если бы я излагал всё это на радио, мы бы сейчас часа полтора обсуждали с вами такое состояние, но кто же пустит нас на радио с Камасутрой?..
И ещё есть интересный вопрос: а как относительно оргазма у пенсионеров? Влияет ли на это дело тот факт, какой у тебя иншуренс – Медикейд или Медикер? Думаю, что ничего уже на это дело не влияет. Новейшие медицинские исследования показали: то, что раньше считали оргазмом, оказалось бронхиальной астмой.
Пенсионером быть нелегко.
@ Наум Сагаловский

МАРРАН ИЗ ЛЕНИНГРАДА

Где-то в начале пятидесятых годов гражданка Красная вступила в единоборство с товарищем Сталиным.
Товарищ Сталин об этом не знал.
Гражданка была из тех русских людей, которые любили евреев, даже носатых, даже работавших в торговле, даже с дачами.
Сама Красная жила в полуподвале с видом на ноги проходящих. Даже справедливое осуждение еврея — ведь случается и такое — вызывало в сердце гражданки Красной глубокое
возмущение. Она считала, что после того, что произошло, судить евреев вообще нельзя. Ни за что! Они настрадались навсегда.
Генералиссимус придерживался другого мнения.
Красная хотела выделить евреев в касту неприкасаемых — она плохо разбиралась в этнических проблемах индийского общества — она была паспортисткой — и неприкосновенныебыли для нее святыми. Любой еврей был для нее святой. Даже с дачей…
Гражданка Красная была последовательницей дочери фараона Марнепта Второго. Купаясь в Ниле в древние времена, дочь нашла в корзине, в тростнике, младенца Моисея —и спасла еврейский народ.
Красная была дочерью пастуха, никогда не видела Нила, купалась в общественной бане в Щербаковском переулке, ела капусту с картошкой в мундире — и спасала евреев.
Паспортистка Красная спасала еврейский народ от генералиссимуса Сталина.
В последний год своей жизни генералиссимус, будучи выдающимся специалистом в национальном вопросе, задумал решить еврейский вопрос — в Сибири началось широкое строительство
бараков, и не в чем стало перевозить скот — все вагоны были отобраны для транспортировки евреев, что вызвало очередную волну антисемитизма.
— Опять все евреям, — говорила на коммунальной кухне необъятная Настя.
Коммунальные кухни великого города были недовольны евреями.
Короче, генералиссимус решил уничтожить еврейский народ, паспортистка — спасти…
Мне исполнилось шестнадцать лет. Я должен был получить паспорт. Первым пунктом в паспорте была фамилия, пятым — национальность. Я был евреем.
Гражданка Красная решила записать меня русским.
Это был ее метод.
Во время блокады в разоренной квартире профессора Лурье она нашла изодранную книгу с вырванными страницами. Она читала эту книгу по ночам, и горькие слезы лились в полуподвале — книга была про испанских евреев, про их изгнание. Из этой книги гражданка Красная извлекла одно — чтобы спастись, еврею надо было сменить религию. Стать мараном. Паспортистка Красная не могла менять религию — трудно менять то, что было отменено. Она меняла национальность и пекла «маранов». По Куйбышевскому району Ленинграда бегало уже семь свежеиспеченных маранов-евреев, записанных русским, узбеком, украинцем, казахом и даже чехословаком. Она не знала, что нет такой нации — она знала, что чехословаков сегодня не убивают…
День, когда она создавала нового марана, был для нее праздником. Она надевала лучшее платье — трофейный костюмчик из Эберсвальде, оренбургский платок, янтарные бусы и душилась самыми популярными в те годы духами «Красная Москва». Когда сослуживцы интересовались, что это сегодня за праздник, она скромно отвечала: «День рождения». Чей — она не уточняла…
Ничего этого я не знал. Я шел за паспортом по набережной Фонтанки. Был ноябрь, падал мокрый снег, кони на Аничковом мосту погрустнели. Люди скользили и падали, из булочной несло хлебом, инвалид просил на пиво. Я шел за паспортом, легко и беззаботно, ничуть не задумываясь, надо ли становиться гражданином этой страны, нужна ли она еврею и нужны ли евреи ей. Я был в возрасте, когда думы светлы, как тополь в сентябре… В конторе было натоплено, на полу таял нанесенный валенками снег, пахло сосисками. Я вошел в комнату — за столом сидела огромная женщина в оренбургском платке, с янтарным ожерельем вокруг крупной шеи, волосы ее были русые, зачесанные назад, в клубок. Запах «Красной Москвы» кружил голову. Она сурово посмотрела на меня.
— Почему ты так долго не приходил за паспортом?
— Было много уроков, — соврал я.
— Держи, — она протянула мне зеленую книжицу. Оттуда глядела моя фотография, изуродованная фотографом. Но вздрогнул я не от этого — в графе национальность стояло
«русский».
— Простите, — сказал я, — я — еврей.
— Иди, иди, — подтолкнула она, — у меня много работы.
— Я еврей, — повторил я, — а здесь написано «русский». Вы ошиблись.
— Я лучше знаю, кто ты, — ответила она и открыла дверь, — следущий! Я захлопнул двери:
— Исправьте, — сказал я. — Пока вы не исправите — я не уйду!
Я сел. Она тоже. Мы смотрели друг на друга.
— Ну какой ты еврей, — наконец произнесла она, — языка своего ты не знаешь, истории не знаешь, религии не нюхал — одно слово, что еврей. Вот скажи, к примеру, кто такие мараны? Я не знал.
— А хочешь записаться евреем, — сказала она, — держи паспорт и давай к дому!
Я сидел, не вставая.
— Тебе хочется в Сибирь, — сказала она, — с твоими легкими?
— Исправьте, — повторил я, — мне надо готовить математику.
— Чтобы считать вагоны?!
— Какие вагоны? — не понял я.
— Которые вас уже ждут! Или ты о них ничего не слышал?
Я слышал об этих вагонах, они должны были отвезти нас в снега, в мороз…
— Я не запишусь русским, — ответил я.
продолжение следует...

— Почему? Ты их не любишь?
— Я их люблю, — ответил я.
— Чего ж ты упрямишься?
— Я — еврей, — повторил я.
— Козел ты, — сказала она, — не хочешь русским — могу записать татарином, грузином. Грузины — чудесная нация, не антисемиты. Никогда не преследовали евреев. Поют «Сулико».
Она затянула.
— Запишите меня евреем, — повторил я.
Она встала.
— Разговор окончен, — она хлопнула ящиком стола, — евреем я тебя не запишу.
— Вы антисемитка? — спросил я.
Она дала мне легкую затрещину:
— Паспорт берешь, козел?
— Нет, — я покачал головой.
— Тогда давай его сюда, — она взяла паспорт и спрятала его в стол, — скажи, чтоб зашли родители…
Когда я вышел из конторы, было уже темно — были почти самые короткие дни — валил снег, забивал глаза, буксовали троллейбусы… До сих пор я не понимаю, почему я хотел записаться евреем. Моим язы-ком был русский, героями — русские — Наташа, Онегин, Пугачев, никакой другой литературы, кроме русской, я не знал и не обожал. Я спорил по-русски, плакал по-русски и по-русски признавался в любви. Я любил русских девочек, русские песни и русский мат. Ничего еврейского я не знал. Я не знал ничего о красавице Эстер, о прекрасной Юдифи, я не знал, что есть герои-евреи, что были братья Маккавеи и сын звезды — Бар-Кохба, и восстание в гетто Варшавы. Слово Иордан ничего не вызывало во мне. Мне нравилось, когда говорили, что я вылитый русский, что у меня глаза Есенина, что у меня широкая русская душа — потому что какой ширины еврейская душа — я не знал. Дружил я с русскими, вместе с ними бегал по крышам, играл в деньги и был чрезвычайно горд, когда Колюня, вор районного значения, — мне сказал:
— Я тебе, как русскому, признаюсь — мы вчера столовку ограбили… Я не хотел знать, кто я! Не хотел слышать! Имя Абрам вызывало хохот, Сарра — стыд, и я гордился своим прямым носом, именем Петр и чистым произношением буквы «р»…
И хотел записаться евреем!!! Это было чистое упрямство, голое упрямство горного козла…
— Вы так думаете, — сказал мне много лет спустя рабби Гершель из Цфата, — это Тора, Тора вас вела.
— Я не знал Торы, рабби.
— Вы ошибаетесь, друг мой. Вы ее прекрасно знали.
— Рабби, — поклялся я, — за всю свою жизнь я не прочел и строчки Торы.
— А чем вы занимались до рождения?
— До рождения, ребе?!!
Гершель покачал головой. Он был красив. Предки его писали «Каббалу».
— Зародыш, — сказал ребе, — в чреве матери напоминает книгу, прекрасную книгу. Он ест, что ест его мать, пьет, что пьет его мать. Над его головой свет, он смотрит и видит весь мир. Нет более счастливых дней для человека, чем дни в чреве матери его — он изучает Тору. И когда он готов покинуть чрево — является Ангел, ударяет его и заставляет забыть Тору, всю Тору. Что, по-вашему, означает эта выемка? — и дотронулся до ложбинки на верхней губе, — что, по-вашему, это означает? Это знак, друг мой, знак, оставленный ангелом…
Солнце садилось, и Гершель пошел в синагогу…
Но тогда я этого не знал, ничего не знал, я еще не вкусил от древа познания — я был счастливым человеком. И упрямым. Не знаю, всосал ли я с молоком матери Тору, но упрямство — наверняка.
…Дома была мама. Она пекла пирожки с капустой. По случаю паспорта. Она пекла и что-то напевала.
— Ну, где наш новый паспорт? — спросила она.
— В ЖАКТе, — ответил я.
— Как это?!
— Я не взял его. Меня там записали русским.
— Ну и что? Это же счастье! — вскричала мама, — надо было хватать и бежать!
— Я не возьму его, — повторил я.
Моя умная мама все поняла. Она села на табурет и положила руки на колени. Пирожки подгорали на черной сковороде.
— В этой стране, — сказала мама, — можно прожить без мяса, без ванны, без воздуха, но не без паспорта. Прошу тебя — не разрывай мое сердце, пойди за ним.
— Нет, — ответил я, — я останусь дома и буду есть пирожки.
— Благодари Бога, что тебя записали русским, — сказала она.
— Почему, мама?
— Почему? Да потому, что, если б твой папа был русским, он бы не торчал на вонючем заводе. Он бы, с его головой, был бы профессором, директором или членом-корреспондентом! Если б твой папа не был евреем — он бы был академиком, с его головой, его портрет висел бы на Невском, он бы был в энциклопедии, твой папа, с его головой.
— Я не хочу в энциклопедию, — сказал я.
— Я вижу, — сказала мама, — ты хочешь в Сибирь. Ты хочешь, чтоб тебе всю жизнь совали палки в колеса! Куда ты уедешь на таком велосипеде? Посмотри, куда приехали мы — комната у туалета, окно на свалку, папа, пропахший гудроном. Ты хочешь туда же?!
Я намазал булку маслом, посыпал сверху сахарком и начал жевать.
— Возьми Шапиро, — продолжала мама, — двое детей! Беллочка записана белорусской, Абраша — хохлом! У Рабиновичей все дети казахи. Альперовичи — латыши. Мулька Шмек, сын раввина — калмык. И все довольны, все были согласны! Почему ты упираешься?!
— Не знаю, — ответил я.
продолжение следует...

— Подумай, — сказала мама, — ты сможешь поступить в университет. На филологический. На философский. В Институт Международных отношений. Будешь послом. В Индии, в Малайе. Я знаю? Станешь русским дипломатом!
— Я хочу быть дипломатом-евреем, — ответил я.
Мама тяжело вздохнула.
— Почему люди хотят совместить несовместимое, — произнесла она. Легкий дымок тянулся от пирожков…
Потом пришел папа. Он снял потертое кожаное пальто.
— Он не хочет становиться русским, — выпалила мама.
Папа сел на диван и закурил свой «Беломор».
— Ты слышишь, он хочет быть евреем.
Мороз затягивал окно. Папа курил и слушал рассказ мамы. Он улыбнулся, папа. Я тогда не понимал, чему он улыбался, мой папа, который мог быть в энциклопедии.
— Чему ты улыбаешся, хохэм? — спросила мама.
— Я делаю то, что пока не запрещено, — ответил он.
Мама махнула рукой и пошла подогревать вчерашний борщ.
— Я не настаиваю, чтобы ты записался русским, — сказал папа, — или узбеком, или калмыком. Потому что я не уверен, что если все евреи запишутся калмыками — не начнут преследовать калмыков. Я просто размышляю. Я просто думаю, что если б твоя мама не была еврейкой, она б не преподавала идиотам черчение, а с ее головой стала бы Софьей Ковалевской, или мадам Кюри, или Голдой Меир, с ее головой. Но я тебе ничего не говорю,ничего. Я тебе не говорю, что мой родной брат — армянин, а сестричка — литовка, и если б наши родители это узнали — они б умерли вторично… Потом папа достал новую папиросу, долго чиркал спичкой, обжег палец и задымил.
— Ты знаешь, почему Бог не пустил Моисея в Ханаан? — спросил он.
— Нет, — сказал я, — не знаю.
— Потому что Моисей, великий Моисей, однажды, в своей юности, не признался, что он еврей.
Вошла мама с горячей кастрюлей.
— Чему ты учишь ребенка? — сказала она, — вечно болтаешь глупости! Ешь борщ! — Затем она повернулась ко мне, — а ты, завтра, с утра, пойдешь и заберешь паспорт. Япрошу тебя, будь русским, мне будет легче.
— Нет, — сказал я, — я хочу в Ханаан.
Слезы падали из маминых глаз прямо в горячий борщ.
— Что ты молчишь, хохэм, — повторяла она папе, — что ты молчишь?..
Паспорт я получил. В пятом пункте стояло то, что хотел я.
— Сходи к психиатру, — посоветовала гражданка Красная, вручая его. — Доктор Блох, тоже, кстати, азербайджанец…
Она перестала говорить с папой, считая, что во всем виноват он.
— Ему мало, что он сам еврей, — ворчала она, — такого хлопца губят…
В те дни она работала много, гражданка Красная. Она засиживалась ночами. Куда-то торопилась. Тучи сгущались над Ленинградом. Евреев вышвыривали с работы, к врачам-евреям не обращались. В школах, на переменках, евреям устраивали обломы:
— Это вам за то, что вы хотели отравить Сталина.
На нашей коммунальной кухне необъятная Настя часами повествовала о вагонах, где они стоят, какие они и как в них будут перевозить.
— По двести еврейчиков на вагон, — деловито докладывала она и с аппетитом посматривала в сторону нашей комнаты. — Диван я передвину к окну, — мечтала она.
Люди мечтали на коммунальных кухнях великого города. В воздухе пахло весной и погромом.
И пришел день, когда гражданку Красную попросили составить списки всех евреев ее микрорайона.
— Для отправки в санаторий, — уточнил майор Киселев.
Гражданка Красная принялась за работу — она старательно печатала на высоком «Ундервуде» имена, отчества и фамилии. И адреса. Мелькали там и Поварской, и Стремянная, и Кузнечный. И, прекрасный Невский промелькнул.
Машинка стучала, стучала. К утру списки были готовы.
— Кто бы мог подумать, что у нас столько еврейчиков? — пропел майор Киселев.
— Медлить не стоит, — сказала гражданка Красная, — а то многие из этих подонков могут улизнуть.
— Об этом не беспокойтесь, гражданка Красная, — успокоил майор…
Первой арестовали ее — гражданка Красная составила подробные списки всех стукачей, мародеров, грабивших квартиры во время войны, и просто рядовых антисемитов микрорайона. Списки были беспощадны — за единожды произнесенную безобидную «жидовскую морду» вас уже включали в список.
Ее посадили в районную кутузку. Допрашивал сам майор Киселев. Он был беспощаден — в списках он шел пятым. Была вскрыта незаконная деятельность гражданки Красной по производству маранов.
Все эти казахи, латыши и прочие были пойманы и переведены вновь в лоно иудаизма. Неизвестно, куда б сослали и саму гражданку Красную, если б внезапно не сдох человек, фигурировавший в списке Красной под фамилией Джугашвили.
Ее выпустили и даже не выкинули из ЖАКТа, разрешив работать «без права допуска к документам, имеющим графу «национальность».
Жизнь для нее потеряла всякий смысл. Из глаз ее ушел свет, янтарные бусы валялись на подоконнике, «Красную Москву» она отдала дворовому алкоголику Борису.
Вскоре она умерла. На ее похоронах были одни евреи. Они установили ей памятник. На сером камне написано: «Гражданке Красной от маранов Ленинграда»…
@ Лев и Александр Шаргородские

Мужчины, к сожалению, не понимают одну простую истину, — женщины до безумия взаимны.
Женская сущность — рикошет. Мы так устроены.
Мы впитываем отношение мужчины к себе на подкожном, энергетическом уровне, — какие поступки мужчина ради нас совершает, какие говорит слова и совпадают ли эти слова с действиями.
Со временем мужчина получает бумеранг, который сам же и запустил, результат своего же собственного поведения, — женщину, которая соткана либо из внимания, заботы, нежности и тепла, которыми он ее баловал, из времени и сил, которые он в нее вкладывал, из чувства надежности, защищнности, счастья и уверенности в нем, которые он ей давал.
Либо же с точностью до наоборот.
Ибо женщина сначала впитывает в себя энергию, которую в нее вкладывает мужчина, а потом рикошетит, —возвращает эту накопленную энергию обратно.
Это закон.
Таким образом, мужчина может превратить свою женщину либо в цветущий сад, в который он сможет прийти, чтобы отдохнуть после тяжелых испытаний и найти умиротворение, отдушину и покой, либо в четкий и жесткий смертоносный механизм, который его добьет контрольным выстрелом в голову, перед этим переломав самолюбие, а в некоторых случаях и жизнь.
Еще раз, — женщина до безумия взаимна. Не злопамятна, не мелочна, не мстительна.
Взаимна.
И если вы видите перед собой нежную, заботливую, спокойную, любящую и преданную женщину, значит вы, — истинный мужчина.
Если же перед вами хладнокровная, бесчувственная с@ка , которая однажды перешагнет через вас и уйдет, даже не обернувшись, значит в прошлом вы очень сильно "постарались", а лимит женского прощения и терпения исчерпан навсегда.  
Помните.
Смотря на свою женщину, вы смотрите на себя.
Она есть отражение вашего поведения, вашего воспитания, ваших поступков и вашего отношения к ней.
Поэтому не требуйте того, чего не можете отдать сами.
@Лия Русс

Когда дедушка впал в кому - его со всеми почестями положили в отдельной палате, чтобы кома протекала в тишине и покое. Врачи стали предлагать целую кучу советов. По большей части бесполезных.
- Вам стоит почаще навещать его, разговаривать, - бубнил лечащий доктор, смущенно отводя глаза. - Никто не знает, что именно может заставить его вернуться в тело. Возможно - какой-то импульс. Возможно - музыка.
- Какая музыка? - с надеждой спросили две взрослые дедушкины дочери, не сводящие с доктора глаз.
- Любимая! Ему нужно за что-то уцепиться, чтобы захотеть вернуться, - туманно заверил доктор и быстро распрощался.
Ему не хотелось честно признаться, что он и сам не знает, что именно может вывести человека из комы. Ну не дошла еще до этого медицина! Поддерживать тело в состоянии жизни - еще может. А вот заставить вернуться в него мятежный дух, который ускользнул из этого самого тела раньше необходимого срока - не умеет.
Но родственники этого не знали, поэтому решили предпринять все необходимые усилия, чтобы вернуть мятежного загулявшего дедушку.
Странно было представить, что этот вчера такой жизнелюбивый и бодрый человек, вдруг неожиданно решил покинуть столь обожаемый им мир, даже толком не предупредив. Его нашли в бессознательном состоянии всего несколько часов назад в его доме и тут же привезли в клинику, где по заверениям врачей, сделали все возможное, чтобы он жил.
И он жил - вернее жило его тело. А дух отправился куда-то прогуляться и упорно не хотел возвращаться.
Поэтому, после того, как палату покинул старший медперсонал, там плотно обосновались две дедушкины дочери со своими чадами и домочадцами.
Они расставили по всей палате вазочки с цветами и установили технику, при помощи которой собирались транслировать чудодейственные мелодии, которые должны были вызвать необходимое желание жить.
За мелодиями отправили любимого внука, названного в честь деда Денисом.
- Сходи к дедушке домой и поройся в его компьютере. Накачай на флешку чего побольше. Дедушка Моцарта очень любил всегда. И Баха.
Дома у дедушки Денис обнаружил беспорядок, расхристанную смятую постель на которой нашли бесчувственное дедушкино тело и стоящий рядом так и не выключенный ноутбук. Видимо злополучная кома подстерегла дедушку прямо в кровати за просмотром последних новостей. Что было несколько удивительно - дедуля имел привычку вставать рано и всегда аккуратно застилать за собой постель. Скорее всего старичок уже с утра чувствовал себя не очень.
Денис нырнул в недра компьютера и тут у него зазвонил телефон. Друзья приглашали на футбол и бежать нужно было уже. Чтобы не подводить дедушку и не лишать его музыкального досуга, Денис быстро скачал на флешку папку с музыкой под названием “Любимое”, справедливо рассудив, что та музыка, которая там содержится уж точно из разряда the best. По крайней мере - для дедушки.
продолжение следует...

Занеся флешку в больницу к матери, Денис умчался на футбол.
Мама Дениса со своей сестрой никуда не мчались - они собирались лично следить за комфортным выходом из комы любимого папы. А также убедить младший медперсонал в этом всячески содействовать. Для начала они вставили флешку в ноут и открыли папку с названием “Любимое”.
Полившиеся из динамика звуки заставили содрогнуться многое повидавшие стены больницы. На чарующую гармонию Моцарта это не походило никак. На Баха, впрочем, тоже.
- Что это такое?! - в ужасе воскликнула одна из сестер.
Вошедшая медсестричка, которую снесло волной звуков к дверям, робко заметила, что такое она слышала на дискотеке в одном из ночных клубов.
- Здесь не ночной клуб! - взвыла Денисова тетка, - Что этот паршивец сюда притащил!
Мама Дениса оскорбилась за сына и холодно заявила, что ее мальчик всегда дотошно выполняет любые поручения. Видимо, это нравилось дедушке. То есть папе.
- Как такое может нравится папе!, - не унималась тетка, - если у папы всегда был очень тонкий музыкальный вкус! Нам нужно вывести его из комы. А тут от этой гадости, впору в кому самой впасть.
Медсестричка в это время откинула одеяло, прикрывающее тело дедушки и изумленно уставилась в одну точку.
Заметившие это сестры прекратили пререкаться и тоже подошли посмотреть.
Судя по всему, музыка, таки, начала выводить из комы дедушку. По крайней мере один из его органов об этом свидетельствовал. Очень бодро свидетельствовал.
- Ого! - воскликнула медсестричка. - Никогда такого не видела.
Как медработнику ей полагалось видеть многое и поэтому это признание вызывало уважение. К дедушке.
Сестры, которые хоть и не работали в медицине, но все-таки имели некоторый жизненный опыт, тоже были поражены увиденным.
- Никогда не думала, что у папы все так хорошо с этим делом, - прошептала старшая сестра не в силах отвести взгляд.
- Мама мне когда-то намекала, что, таки, хорошо. Но я не думала, что настолько! - согласилась ее сестра.
- Охренеть! - высказалась медсестричка - и это было единственное, что смогло правильно выразить обуревавшие ее эмоции.
Вышедший из комы орган жил и пульсировал в такт музыке. Более того, он даже двигался в такт и хорошо поддерживал ритм.
- Позовите доктора, - наконец выдохнула старшая сестра и медсестричка умчалась, утирая пот.
Пришедший доктор из всего набора медицинских терминов выдал только один, но самый веский.
- Охренеть, - сказал он после осмотра дедушкиного живого органа.
- Может выключить музыку? - робко спросила одна из сестер.
- Ни в коем случае! - быстро возразил доктор. - Не знаю как, но это музыка вызывает сильнейшее эмоциональное влияние, которое в виде рефлекса переходит на… Черт, да я об этом диссертацию напишу…
Несколько часов орала неподобающая стенам больницы музыка, а к телу дедушки текла живая очередь медработников, желающих своими глазами лицезреть невиданный случай в практике. Приезжали даже из других больниц.
Потом музыка закончилась и дедушка открыл глаза.
- Боже, как я устал, малышка - прошептал он.
- Устал? В коме?! - хором спросили все, которые были на тот момент в палате.
Дедушка обвел глазами обстановку и осторожно поинтересовался:
- Где я?! И где малышка?
Продолжать ему не дали, потому что на него со слезами радости налетели дочери, чтобы обнять и убедиться, что их обожаемый папочка жив и вполне здоров.
Выписали его через неделю. С почестями доставили в квартиру, которую вылизали накануне, произведя генеральную уборку. Были попытки забрать старичка к кому-то из дочерей, чтобы присматривать, но дед этому резко воспротивился.
Когда любящие родственники после десятого напоминания все-таки свалили и оставили деда в покое, Денис, который задержался, наконец-то задал интересующий его вопрос.
- Дед, а я не знал, что ты Drum 'n' Bass слушаешь.
- Слушаю, очень давно слушаю, - буркнул дед. - Но в особых случаях.
- В каких? - не понял внук.
- В интимных! - пояснил дед. - Хорошо стимулирует и помогает сохранить ритм.
- Ого! - восхитился внук. - А что был повод?
Дед посмотрел на него, как на умалишенного.
- Слушай, мальчик. Мужчина в любом возрасте может найти повод радоваться жизни. Самым активным образом. А если этого не хочется - вот в таком случае можешь и помирать. Я помирать пока не собираюсь. Бедная малышка…
- Какая малышка? - не понял Денис.
- Та самая, - уклончиво сказал дед, - которую я, наверное, напугал на самом интересном месте. Но ничего, надеюсь, что мы еще продолжим с этого самого места.
И он пошел в ванную, чтобы принять душ и быть готовым продолжать радоваться жизни с того самого места, на котором чуть было не прервался.
Ирина Подгурска

ЭТО ТАК ПРОСТО. НО ТАК ВАЖНО.
( Прошу этот текст читать два раза в день, утром и вечером, вслух всей семьёй, трудовым коллективом и спортивным обществом ).



Это так просто — притормозить на повороте, чтобы прошел пешеход. Тогда его пальто и ваша совесть будут чисты.
Это так просто сказать ребенку, который разбил елочную игрушку — «ничего, малыш, это на счастье», а не кричать полчаса, как будто он разбил не шарик, а ваше сердце.
Это так просто — позвонить маме и спросить: «мама, привет, а как твои дела вообще?», а не звонить только тогда, когда что-то нужно.
Это так просто — встать после спектакля и аплодировать стоя. Ваши ноги не оторвутся от напряжения, не бойтесь. А артистам будет приятно. Ваши аплодисменты — их главная пища, их награда. Другой у них нет.
Это так просто — оставить свое мнение при себе, если вы с чем-то не согласны в соц.сети. А энергию, которая уходит, как вода на ядовитый комментарий, потратить на созидание.
Это так просто — быть благодарным. Говорить «спасибо» за то, что вам уступили место, что быстро ответили на ваше письмо, что согласились с вами пообедать. Потому что, если честно, вам никто ничего не должен. Ни родители, ни ваши дети, ни ваши коллеги, ни подружка, ни консьерж, которому вы возмущаетесь, что на 9-м этаже громко слушают музыку.
Это так просто — сказать «НЕТ» всему, что вам не близко. Людям, которые делают вам больно — НЕТ. Людям, которые не разделяют ваши ценности — НЕТ. Скучным книгам — НЕТ, бросайте их. Грубияну-таксисту — НЕТ, найдите другое такси, уважайте себя. «НЕТ» всему, что вас разрушает. «ДА» всему, что делает вас счастливым.
Это так просто — отправить СМС «я тебя люблю». Просто так. Без повода. Потому что вам повезло, вам есть кому написать.
Это так просто — нарушить правила. Быть смешным. Проспать. Уснуть в кинотеатре. Надеть самое нарядное платье в самый серый день. Есть из праздничного сервиза омлет и гречневую кашу.
— Мама, — признались поздно вечером дети. — Мы так мечтаем однажды поспать все вместе и прямо на полу. Мы понимаем, что не сейчас, впереди понедельник, и у Яруси сопли, и ясно, что идея так себе, но так хочется, мама, имей, пожалуйста, ввиду.
— Прекрасная идея, — сказала я. — Почему бы нам не сделать это прямо сейчас. Ведь это так просто.
Из маленьких вещей — из вашего «спасибо», «пожалуйста», «ничего страшного», «я люблю тебя», «поцелуй меня», «давай обнимемся», «я тебе рада», «давайте сделаем это сейчас» — складывается большое, настоящее счастье.
Yaroslava Gres.

Вы последняя? – спросил кот у впереди стоящей Кошки.
-Да, я.
-А что дают? – спросил Кот, пристроившийся в очередь.
Да хозяев можно выбрать по акции. Сегодня скидки, но полный рандом. – ответила Кошка.
-Выбор хороший? Не видели?
-О, да, но к сожалению, китайский рандом. Характеристики скрыты, кому как повезет.
-Хм, - задумчиво сказал Кот, - ну да ладно, рискну. Вдруг какая старушка попадется, да с коровой.
-А зачем вам корова? – заинтересовалась Кошка.
-Дык молочко парное с детства люблю.
Впереди стоящие коты и кошки оживились. Разговор Кота и Кошки привлек их внимание, а у котят упоминание о молоке вызвало довольное урчание, которое прошло волной по всей длинной очереди.
Медленно продвигаясь, Кот и Кошка подошли к месту выбора. Они мило болтали и успели привыкнуть к друг другу.
-Вы очень красивая, - сказал Кот, -вам обязательно должно сегодня повезти.
-Спасибо, я рада, что встретила вас сегодня. Вы мне понравились, - произнесла Кошка, прикрыв мордочку лапкой.
-А хотите я вас пропущу вперед? –смущенно добавила Кошка, - что-то я разволновалась, боюсь ошибиться с выбором.
-Спасибо! – Кот быстро встал впереди Кошки и начал свой выбор.
Он сопел и двигал усами. От усилий задергался кончик хвоста.
-Пожалуйста, не задерживайте очередь, - сказал Большой Кот, отвечающий за хозяев.
-Да я сейчас, сейчас, - заволновался кот, - вот этого беру!
Он указала на лот 155.
-И цена хорошая и цифра мне нравится, прям мурчит от нее.
-Хорошо, выбор сделан, - произнес Большой Кот, - забирайте! Следующий!
Кошка сделала шаг вперед.
-Кого же выбрать, кого же выбрать, - пробормотала она.
Она прикусила кончик хвоста, три раза повернулась вокруг своей оси, подпрыгнула и ткнула в первый попавшийся лот.
-Беру!
-Хорошо, забирайте! –снова произнес Большой Кот.
……………………………………………….
А в это время Антон Петрович шел из леса с корзиной грибов и увидел на дороге одиноко сидящую кошечку.
-Ах ты ж бедолага, что это ты тут сидишь совсем одна? И народ то тут не ходит совсем, так с голоду и погибнешь, - сказал пожилой мужчина, - ай, была не была, полезай ко мне в корзину, надеюсь женушка моя не выгонит нас, да и детям радость будет.
Он аккуратно посадил Кошку в корзину и понес домой. Грибы правда пришлось выкинуть.
А в городе, Анна Семеновна ждала маршрутку, чтобы доехать домой от внуков, как вдруг увидела красивого Кота, который сидел на остановке.
-Чей ты красавец? – спросила она задумчиво.
Кот мяукнул, широко разевая пасть.
-Ух ты, мышелов ты, наверное, отменный. Заберу ка я тебя домой.
Она наклонилась, подняла кота и села в подошедшую маршрутку. Выйдя на своей остановке, она отправилась по проселочной дороге до их домика.
Дойдя до него, она увидела, что в окнах горит свет.
-Ну вот и старик мой дома. Сейчас и познакомимся с ним.
Она вошла в дом. Старик сразу подскочил к жене и сказал, - ты это, старая прости уж меня дурака, кошечку я домой принес из леса вместо грибов. Уж не выгоняй нас.
Старушка засмеялась и вытащила из большой сумки кота.
-Ну что старик, теперь мышей у нас точно не будет. Да и молочко есть кому пить, пока внуки в городе.
Услышав про молочко Кот встрепенулся и повернулся к Кошечке.
-Здравствуйте еще раз, мы так и не успели познакомиться как следует. – произнес он.
-ничего страшного, Кот, теперь у нас вся жизнь впереди. Повезло же нам все-таки с хозяевами. Умеем мы выбирать.
И они дружно сели и начали умываться.
из инета

Любовь тети Фиры



В дни моей молодости во времена бывшего Союза в нашем районе жила портниха тётя Фира. У них с мужем была небольшая стандартная двухкомнатная квартира. Два взрослых сына с детьми жили отдельно. Тётю Фиру знали все: она была «скорой пошивочной помощью». Двери её дома постоянно открывались и закрывались, поток посетительниц не иссякал с утра до вечера.
Тетя Фира – маленькая полная женщина с понимающими добрыми глазами, тихая и неприметная, во время многочисленных примерок вбирала в себя бесконечные женские истории-исповеди, настоящий кладезь для мыльных опер. Она никогда никого не осуждала, не критиковала, не давала советов, а только выслушивала и поддерживала. Делилась с нами разными историями, ведь никто не знал о ком идёт речь. Вспоминаю, как меня всегда возмущало отсутствие у тети Фиры своего мнения: когда я пыталась кого-то осудить или похвалить, у неё был неизменный ответ: «У каждого своя правда». По прошествии многих лет мне стала понятнее тёти Фирина житейская мудрость. Она принимала людей такими — какие они есть.  
Она всегда сидела во второй маленькой комнате на своём любимом стуле, а вокруг неё — на диване, на столе и на полу были разбросаны бесчисленные остатки тканей и сложенные сверточки с платьями: сплошной разноцветный хаос.
Тётя Фира с готовностью бралась за любую портняжную работу: от небольших исправлений (типа подправить, подогнать, подшить) до изготовления нарядных платьев. У неё не было определенной таксы за виды работ: если она чувствовала, что человеку трудно — могла отказаться от оплаты и говорила: «это маленькая работа ничего не стоит, сочтёмся в другой раз».
Меня удивляло её непритязательность: она соглашалась с любыми требованиями клиентов, никогда не настаивала на своём мнении, готова была неоднократно переделать работу, главное, чтобы клиентка ушла довольная и в хорошем настроении. Своеобразная психологически-душевная платьевая терапия тети Фиры. По вечерам они с мужем под ручку, как два голубка, гуляли рядом с домом, набираясь сил на следующий рабочий день. Но однажды зайдя к тёте Фире, я сразу почувствовала что-то необычное.
Радостная атмосфера, вкусные манящие запахи, большой на всю гостиную накрытый праздничный стол. За столом – нарядные женщины в платьях от тети Фиры, душевные тосты и пожелания, улыбающаяся смущенная тетя Фира скромно сидит за столом возле двери в свою любимую комнатку. У тети Фиры день рождения!
Оказав дорогим гостям уважение, тётя Фира незаметно «переплывала» к своим любимым иголкам, ниткам и тканям. С раннего утра и до позднего вечера одни гости сменяли других, тётя Фира с готовностью несла радостную вахту: выходила к гостям, угощала, привечала, улыбалась, а потом снова возвращалась к работе: помогать женщинам стать красивыми. Она любила людей, а люди любили её.
Это был самый особенный день рождения в моей жизни!
«Любовь не требует ума. Нам просто надо научиться любить и этому нет объяснения. Это должно быть понятно каждому человеку на земле, это не требует никакой подготовки. Наше поколение уже готово выслушать и понять, что решение может быть только в любви. Соединимся или погибнем!»
Тётя Фира не кончала университетов, не слыхала умных философских рассуждений, не была знакома с различными методиками духовных постижений. Она просто раскрывала свое огромное материнское сердце и приглашала в него всех желающих. Умела выслушать, понять, принять, обогреть, сделать человека немного счастливее. Наверное, в каждом городе и в каждом еврейском местечке была своя тётя Фира. Если бы мы захотели и научились принимать и любить людей, как простая портниха тетя Фира, перед нами раскрылась бы скрытая добрая сторона жизни…
@Нина Хош

Один мой хороший друг рассказал историю. Он работает хирургом в приёмном.
Точнее, хирургов на смене трое, но в этот день одного срочно забрали на отделение, а другой чем-то притравился и упал под капельницу.
Такой вот неудачный день.
Обещали дать замену, но... дали какого-то молодого неопытного торакальника.
И то хорошо.
И, по закону сами знаете чего, оно пошло. Две аварийки, ножевое и падение с высоты. Четыре тяжёлых трёхчасовых полостных операции, не то, что отдохнуть и пообедать - чашку кофе между переодеванием и мытьём, и то второпях.
Окончив смену хирург вышел на улицу в состоянии, близком к трансу.
Ну знаете - глаза не видят, ноги не ходят, голова не думает.
Домой и спать.
Хотя, сначала зайти в кафешку и что-нить съесть.
На автомате очистив тарелку (что заказывал? - убей, не помню!) хирург был выведен из транса хозяином кафешки.
- Доктор, у вас был тяжёлый день, да?
Много операций, да?
Выпейте вот сто коньяка, расслабьтесь, обед за счёт заведения, такси я вам вызвал...
Хирург пришёл в себя.
- Ну да, я хирург... и день был тяжёлый...
А что, так заметно?
- Да, доктор.
Вы когда поели, сказали официантке: "Я закончил.
Считайте инструменты и зашивайте".
Вы из приёмного, да?
Я шесть лет на "Скорой" работал, видел такое.
Врачи!
Если во Вселенной есть справедливость - для врачей есть отдельный VIP-рай.
из сети.

Кашечка



Молоко! Свежее молоко!!, – словно
– Доброе утро, люди, мои хорошие!!, – кричала тётя Варя, толкая, со звоном, тележку  с бидонами по булыжной мостовой.
Дедушка протёр трёхлитровый бидончик и дал мне рубль.
– Сдачи себе оставь, в кино пойдёшь с Ирочкой.
У тёти Вари было два интересных ополовника. Один – литровый, другой- пол литра. Она открывала крепко пристёгнутую крышку бидона и черпала оттуда этими мерками.
– Сашенька, ти подожди полчасика, пусть молочко постоит и тогда ми сверху сливочки снимём… Ви с дедышкой их покушаете. Ви мужчины – вам надо.
И бабушка снова рассказала мне одну из сказок…
– Не все сказочки хорошо заканчиваются, но все чему-то учат. Бабушка ложечкой собрала сливки с поверхности молока и разлила в две стограммовые гранёные стопочки. – Отнеси дедышке и сам выпей.
– Так вот, бил один город, где люди жьили очень счастливо и ни в чём не нуждались. Очень давно это било. Били разные путники, которие ходили из города в город и рассказывали интересные и мудрие истории и за это их кормили. Что-то вроде бродячих артистов.
Бабушка поставила алюминиевую кастрюльку на печку, вылила туда почти половину бидона молока и сыпанула щепотку соли.
– Так вот, в этот город пришёл один такой путник, но его никто не хотел слушать. Все были заняты собой и своей счастливой жьизнью…
– Ми сейчас в стаканчик гранёный маночки висипим до самого ободочка, а от ободочка и до самого верха – сахарочку с горочкой,- и бабушка, сделав это, начала помешивать молоко деревянной ложкой.
– Так вот, когда человек увидел, что этим людям ничего не нужно, он просто начал просить еду.
– Дайте, люди, покушать старому путнику…
– Сказать, что люди били жадные? Нет! Они не были жадные! Каждый, к кому стучался человек, выносили ему деньги. А человек не знал, что такое деньги… Он хотел кушать…
– Абраша, посмотри на часы! Ты уже третий час молчишь, как ребёнок, который шкодничает и его ни видно и не слышно!
– Я же тебя не перебивал? – раздался голос дедушки, который вынужден был оторваться от газеты…
– Подай мне масло сливочное. Я забила принести.
– Так вот, – как ни в чём не бывало, продолжала бабушка, медленно высыпая из стакана сахар, за которым сыпалась манка в только начавшее подниматься молоко, быстро перемешивая его.
– Человек пришёл к колодцу на центральной площади города, положьил перед собой все мешочки с деньгами и умер. Бабушка продолжала мешать кашу, потом отодвинула кастрюльку на другую часть печи, где температура поменьше, и положила в кастрюльку ложечку сливочного масла. Каша медленно выбрасывала пузыри, как будто хотела кипеть, а сил уже не было.
– Ми будем теперь поставить кашку совсем в угол. Где рукой потрогать можно печку. Накроем крищичкой и пусть отдохнет 5-10 минуточек. Абраша, постели на стол!
– Вот, когда он умер, каждый пришёл и забрал свои деньги… Они даже не поняли, что человек их просил. Люди не понимали, что если просят кушать – надо дать кушать…
– Так деньги – это плохо?- спросил я.
Тут в разговор вступил дедушка.
– Слушай, что я тебе скажу, – так дедушка начинал каждый раз, когда его о чём-то спрашивали.
Говорил медленно, переводя на русский язык каждое слово.
– Если ты хозяин деньгам – это хорошо, но если деньги твои хозяева – тут трудно остаться человеком… Скорее станешь паразитом. Но тебе это пока рано. Потом… Когда-нибудь поймёшь. А пока запоминай. Бабушка тебе только добра желает.
– И где теперь этот город? – спрашиваю.
– Города давно нет, как и многих других городов… А вот люди еще есть, которые не умеют слышать других, а слышат  только себя… Эти сказки для чего придумали? Чтоби ми учились. Но человек не любит учиться..
Бабушка ополовником насыпала в глубокие тарелки манной каши мне, себе и дедушке. Дедушка отрезал себе кусок хлеба. Он всегда всё кушал с хлебом.
– Я, если хлеб не поем, останусь голодным.
Потом бабушка ложкой, из моей тарелки, как бы выдавила кашу на бортик тарелки полукруглыми узорами.
– Вот так бистро остынет и кушай, не обжьигай язик.
@Саша Шульман

Друзьям посвящается...



У моего друга была старая собака, овчарка. Ходила уже с трудом, задние лапы приволакивала. И тут его дети притащили в дом крысёнка вместе с клеткой. Дескать, некуда девать бедняжку, соседи уезжают за границу, хотели выкинуть на помойку...

Родители всполошились: как ещё и крысёнок в нашем доме? У нас же собака, она его съест!

Дети: мы будем следить!

Примерно две недели вся семья строго следила, чтобы собака с крысёнком не пересекались. Запирали либо крысёныша в клетке, либо собаку в другой комнате. Но один раз, как и положено в таких случаях, не уследили... Собака засунула свою огромную зубастую морду, которая в 5 раз больше самого крысёнка в открытую клетку: ой, а кто это такой маленький?

А крысёнок, он тогда безмятежно спал, проснулся и лизнул собачий нос: ой, а ты — кто такой большой?

И началась дружба большой старой собаки с юным крысёнком. С тех пор они спали только вместе (никто никого уже не запирал), они гуляли вместе на улице (крысёнок на шее у собаки), они носились по квартире друг за другом , как черти. Крысы — весёлые игривые существа.

Старая собака помолодела лет на пять, даже задние лапы заработали. Когда у тебя молодой весёлый друг — это передаётся. Они были — КОРЕША! Они даже еду со стола тырили вместе. Вернее так: крыса тихонько забиралась на стол и скидывала вкусные кусочки собаке. Собака их ловила в полёте: АМ! Они были — БРИГАДА (с)!

Крыс мыть не надо, они сами начищают себя до блеска, они треть жизни посвящают вылизыванью самих себя. Крыса моего друга, кроме себя, усердно вылизывала и своего брутального собачьего друга. Правда, всего его вылизать она конечно не могла, она была в 100 раз меньше его. Хватало энергии — вылизать ему нос, глаза и уши. Большая собака при этом дрыгала задней лапой от удовольствия.

Никто на свете не сможет вам лучше вылизать ухо, чем крыса своим маленьким розовым язычком, свидетельствую. Когда вся крыса целиком залезает в собачье ухо чтобы его вылизать, и из уха только хвост торчит... Представили себя на месте собаки? Вы тоже задрыгали задней лапой!

И собака в ответ благодарно вылизывала крысу. Это было не просто для крысы. Представьте: вы -- такой маленький, а вас вылизывают огромным розовым языком размером с холодильник, перекатывая по ковру. Но это — ритуал, от него не отвертишься. Крыса дрыгала лапами в процессе. Всеми четырьмя.

А когда собаку водили после осенней грязной прогулки мыть лапы в ванну, она нежно брала свою любимую крысу поперёк живота и тащила с собой: мне без тебя будет скучно мыться... Крыса не сопротивлялась. Друга моют, и я заодно поплескаюсь, делов-то, хоть я и чистая по жизни. Я это видел лично.

Я приходил в дом моих друзей с их замечательными и удивительными собакой и крысой. Первое, что меня встречало в прихожей — выбежавшая вперёд крыса (крысы — любопытные до невозможности и бегают очень быстро): ой, а кто к нам пришел? Потом не торопясь выходила огромная овчарка, строгая такая: ты не наступи ей, мелкой попрыгунье, на хвост, дядя Юра! Овчарка меня знала 15 лет уже.

Становилась мощными лапами (размером с мою руку) над своим микроскопическим крысячим другом, прикрывая всем телом. Они были ко мне дружелюбными обе. Обеих чесал за ушком и был неоднократно облизан обеими. Я обожаю собак и крыс. И они это знают.

***

...А умерла друг-крыса раньше своего милого друга-собаки. Крысиный век не долог, всего 3 года. Их детство, юность, зрелость и старость укладываются в этот короткий промежуток. Потом у них "кончается батарейка".Собака пережила её на три дня. Как не стало её любимого друга-крысы, она легла и тихо "ушла на радугу". Кончилась и её батарейка.

Собака и так при помощи своей любимой крысы прожила минимум дополнительных два года, как сказали потом ветеринары. Она прожила почти 18 лет. Крыса подзаряжала её "батарейку". Друзья, они всегда подзаряжают наши батарейки, проверено по жизни.
@ Юрий Алексеев

Поцелуй в два метра



Правда же, у вас была первая юношеская любовь? Щемящее сладко-горькое чувство, неожиданная, необъяснимая радость, трепетное беспокойство и тоска. Полный дискомфорт, но такой сладкий…
Мы не видели друг друга много лет. У каждого своя семья. Ведь те первые, хрупкие чувства, привыкшие к одиноким мечтам о встречах, так и не реализовались, но в памяти и сердце навсегда остались как незабываемо-острое начало взрослой жизни.
Иногда возникала мысль разыскать, увидится, прикоснуться к незабываемому детско-юношескому сюжету. Но серьёзная, рассудительная жизнь брала своё и ставила на место эти «глупые, неразумные желания».
И вот вчера, сквозь двухметровый запрет и маску, подступающую к глазам, я вдруг увидела эту мою школьную любовь! В такой же маске, на вынужденном безопасном расстоянии.
Первая мысль была – подбежать и обнять. Прикоснуться к ранней юности,  как в прямом, так и в переносном смысле. Думаю, что у него возникли те же чувства, плюс неловкость: все же мужчина, и первый шаг должен быть за ним. Ведь, как говорится, «не умом единым жив человек», поэтому точный расчет иногда обречен на ошибку по причине «человеческого фактора». Но в данном случае каждый из нас защищает не себя, а того другого, кто напротив тебя. Поэтому мы обалдели сначала, остановились на положенном расстоянии друг от друга, ну, и все нереализованное происходило внутри нас на уровне мыслей и воображения.
     – Привет!
     – Привет…
     – Как дела, как ты?..
     – Как семья, как жизнь…?
Проскочили все традиционные вопросы и такие же незатейливые ответы, за которыми просматривалась буря эмоций.
Мы простояли в двух метрах друг от друга, ощущая себя глупо и радостно одновременно. Пообещали, что после карантина и пандемии обязательно встретимся и обо всем поговорим. Есть ведь, что вспомнить…
Вернулась домой в полном состоянии разбитости. Нахлынуло, навалилось выплеснулось… Ведь я осталась совсем одна. Где мои друзья? Все те, кто живут совсем рядом, в соседнем доме, на соседней улице машут мне рукой в ватсапе или в фейсбуке. Встречи в интернете вместо милых сборищ на кухне или веранде… Как я устала от этого!
Хочу встретиться со всеми, обняться как раньше, весело и беспечно поговорить, посмеяться, поспорить о чем-нибудь. Другие страны, рестораны, театры и прочее – не важно, что закрыты! Даже если бы можно было полететь куда-то или поехать, то нет смысла без друзей…
Хочу их просто увидеть рядом с собой. Пандемия забрала у нас счастье общения и радость встреч. Будничная работа, заботы, покупки… Всё-всё это было только фоном для главного в моей жизни – общение, близость, друзья. Сейчас это ощущается как единственная, главная и огромная потеря.
Пандемия расставила приоритеты. Теперь я чётко знаю, что для меня самое нужное и важное в жизни. Очень хочется верить, что скоро закончатся ограничения, и жизнь повернётся к нам качественно новой стороной, где главными для нас станут друзья, соседи, сокурсники и просто окружающие нас люди! Только вот реальность пока что обреченно повторяет – «Нет!».
@ Леа Исраэли

Плакать или радоваться



Не знаю плакать или радоваться.
– А что так?
– Наш завод закрывают. Меня уволили.
– Счастливая! Посидишь дома на пособии…
– Да я как-то не привыкла дома, скучно…
– А дети, внуки?
– Ну разве что они…
– Разве что?! Сумасшедшая ты. Если бы меня уволили, я бы из дома носа не показывала – наслаждалась…
– Ты знаешь, отвыкла я как-то от домашних. Столько лет видела их только по субботам и праздникам. Даже на знаю, как у нас все сложится, когда я дома безвылазно…
– Не дрейфь, приспособишься. Будешь учиться быть женой, мамой и бабушкой…    
– Смеёшься?! Какая жена? Какая мама? Про бабушку я уже молчу. Я кроме как управлять механизмами и бригадой рабочих ничего и не умею. Разучилась.
– Где наша не пропадала. Научишься. Пройдешь курсы по воспитанию женщины-домохозяйки.
– А что, и такие есть?!
– Ты мать совсем заработалась. Конечно. В наше время все есть. Подключай желание и… вперед с песней!
– Какой песней?! Мне слон еще в детстве на ухо наступил, забыла?
– Слон не слон, а когда припрет и запоешь и спляшешь!
– Про припрет – это ты точно сказала. Приперли меня к дому. А там… готовка, стирка, уборка, муж, дети, внуки. Страх-то какой! Ой! Как же я без работы-то?!
– Не ной! Глаза боятся, руки делают… Ты же на работе людьми руководила. Справишься.
– Так у тех людей заинтересованность была – зарплату они получали. А дома? Кто будет слушать подурневшую от возраста жену, назойливую маму и непутевую бабушку?
– Это, конечно, вопрос. Но! И из этого тупика выход есть. Организуй из семьи дружный коллектив. Распредели обязанности…
– Какой коллектив? Каждый сам по себе. Вернее, в своем смартфоне.
– А что тебе, дорогая, мешает туда нырнуть? Открыла семейную группу в WhatsApp  и… вся семья у тебя в руках. Полный контроль, так сказать: кто, где, куда и когда…
– Об этом я как-то не подумала. Спасибо за подсказку. Возьму на вооружение.
– Вооружайся, да поскорее. Дружная семья в наше время – тренд сезона. Спасибо Короне.

ПОСЛЕСЛОВИЕ:
Нас вирус по квартирам разогнал.
Закрыл заводы, бары, рестораны…
И путешествия на долгий срок прервал,
Забыли мы про сказочные страны…

Два метра друг от друга – наш удел.
И маска рот скрывает от скандалов.
Наш мир за это время подобрел –
В семью вернулись бабушки и мамы.

Есть время на досуге помечтать,
Подумать что убрать, а что оставить.
Детей в любви друг к другу – воспитать
И общество разбитое –  исправить.
@ Алла Певзнер

Старый сервант...



Надо избавляться от старого, чтобы пришло новое!
Постоянные напоминания такого рода подействовало и на меня.
Давно знакомые и подруги посмеивались над старым сервантом, полным посуды, который остался после родителей.
И я взялась за дело.
Посуду упаковать,сервант разобрать, доски на дачу!
Сервант печально смотрел пыльными створками, как я собираюсь совершить акт вандализма.
Стала я рассматривать старую посуду и никому не нужный теперь хрусталь.
Вымыть! Вдруг решила я.
Не буду же я грязную посуду упаковывать.
Я же хозяйка. Стала я мыть посуду и вдруг...
Память сделала мне внутривенный, внутрисердечный укол...
Больно...
Вот эти смешные рыбки, которые высмеивает Интернет.
А ведь их принес папа, он наливал в них вино, когда приходили гости.
А вот маленький чешский кофейный сервиз, мама "достала" его по блату.
Она им гордилась и говорила:" Оставлю его тебе,ты себе такой не купишь!"
Вот хрустальные бокалы, их доставали на новый год, хрустальные салатницы, пепельница.
И ещё маленькая шкатулка, в которой мама хранила обручальное колечко и маленькие серьги.
А между посудой - раковины, привезенные из Крыма, маленькие бутылочки с алкоголем, туфельки и фигурки...
Я мыла посуду, а в таз капали слезы...
Ностальгия?
Совок?
Не модно?
Непрестижно?
Не нужно...
Кому не нужно?
Мне нужно! - решила я.
Ведь это часть моей счастливой жизни, которую я не хочу забывать!
Сервант был вымыт, вычищен, отреставрирован и занял свое почетное место.
Его нутро сверкает чистотой и слышно как он, иногда, поскрипывает, а внутри позвякивают хрустальные бокалы...
И, наверное, их слышу только я...
️ Татьяна Демьяненко...

Мне 20 лет. Я подрабатываю уборщицей в огромном супермаркете.
Недавно, когда я мыла пол, ко мне подошел дедушка со словами: «Спасибо вам за чистоту!
Я знаю, какой это труд, — сам мыл полы 20 лет», — и поклонился.
Как же меня тронула его похвала, а тем более поклон... Я заплакала.
Мой брат, такой суровый рокер в черной одежде, когда едет на байке и видит торчащую из окна другой машины руку, кладет в нее конфетку.
Со мной в реабилитационном центре лежит двухметровый мужчина лет сорока пяти.
Ему очень больно заниматься ЛФК, но он ни мускулом не показывает, какие адские боли терпит.
Сегодня ему привезли его огромного пса, и он, обняв его двумя руками, выл в голос.
Когда я был маленьким, бабушка приходила с рынка, приносила мне всякие вкусности и говорила, что зайчик передал.
А сейчас она лежит, почти не ходит, и я ей приношу всякие вкусняшки и говорю: «Бабуль, я от зайчика принес».
Люблю свою бабулю.
Еду сегодня в метро, слушаю музыку, а рядом со мной подсаживается бабуля.
Вежливо просит выключить телефон, у нее кардиостимулятор барахлит.
В этот момент можно было заметить, как весь вагон начал выключать
телефоны.
Когда у меня обнаружили рак, наша кошка спала постоянно на мне.
Потом она заболела, у нее тоже оказалась онкология.
Теперь она умерла, а я выздоровела.
Плачу и благодарю ее за все, ведь у меня муж и двое детей...
Наши соседи — старенькие бабушка с дедушкой.
Каждый день они выходят
посидеть на лавочке возле дома и всегда держатся за ручку.
Сегодня, когда была в саду, услышала их разговор. Она жаловалась на различные боли, а он: «У тебя есть я, у меня есть ты, что нам еще нужно?»
Никогда не считала голубей умными птицами.
Но на днях в соседнем подъезде умерла бабушка, которая кормила бездомных животных.
На ее голос сбегались все окрестные кошки и собаки.
И прилетали голуби.
Когда из подъезда вынесли гроб с телом, слетелось огромное количество голубей.
И потом, когда бабушку увезли, птицы еще около часа кружились над двором.
Столько голубей сразу я не видела, даже когда бабушка их кормила.
ДОБРЫЕ ДЕЛА ДЕЛАЮТ ЖИЗНЬ ЛУЧШЕ!!!
из сети

ВОР ПО ВЫЗОВУ



Эрнеста Михайловича на почте все любили. Особенно начальство. Директор всегда говорил: «Хороший ты мужик, Михалыч! Добрый, отзывчивый, вежливый, а главное — работящий! Вот именно потому нам с тобой будет прощаться очень тяжело. Но (ты сам понимаешь) молодая кровь с современной техникой на «ты». Леночка нам продуктивность повысит, а это главное для клиентов.
Эрнест посмотрел в сторону выпускницы парикмахерского лицея, которая уже полчаса искала провод от беспроводной мышки. Тяжело вздохнув, расписался в заявлении на увольнение.
Все провожали Михалыча со слезами на глазах, особенно новенькая Леночка. Михалыч стажировал ее месяц, но так и не смог объяснить последовательность ctrl+c и ctrl+v, а от слов Microsoft office Леночку до сих пор трясло. Последний раз, когда она попыталась поменять шрифт, у всего района отрубился интернет и погорели блоки питания.
Эрнест имел колоссальный опыт длиной в сорок лет. Был воспитан до омерзения и образован, всегда выглажен, причесан, напоминал классические жигули, которые тридцать лет стояли в гараже и были в полном исправном состоянии: родная краска, оригинальные детали. Только вставь ключ в зажигание и аппарат будет работать как часы. Но кому какое дело до классики, когда в салонах полно новеньких иномарок?
На собеседованиях Эрнесту вежливо отказывали, грубо называя дедушкой, но он не унывал и каждый раз с надеждой шел оббивать новые пороги. Но в один прекрасный день пороги закончились.
Примерно в то же время стали заканчиваться и деньги. Выхода оставалось два: воровать или просить милостыню. Честный и порядочный Эрнест отстоял от звонка до звонка неделю (с перерывами на чай из термоса) в подземном переходе, но ничего так и не заработал.
Ответственный работник заходил на пост (как и полагается человеку, работающему с населением) всегда опрятный — лучший костюм был выглажен и пах парфюмом, прическа уложена, а ботинки начищены. Эрнест просто не мог выглядеть иначе на людях. Гордо протянув руку, прямой как лом, он молча ждал подачек, словно нес службу в кремлевском карауле. На его фоне местные попрошайки выглядели как ветераны-погорельцы, у которых только что забрали всех котят. Они неплохо поднялись за время работы Михалыча, но делиться с ним не хотели, а когда Эрнест ушел, тоже очень расстроились.
Оставалось воровство. Эрнест тяжело вздохнул и пошел выбирать инструмент в магазине, где у него есть скидочная карта. Там его проконсультировали, какой фомкой лучше вскрывать двери, а также продали по акции перчатки и бахилы.
Грабить Эрнест решил недалеко, на соседней улице. Он всегда мечтал работать рядом с домом.
Пообещав самому себе, что все награбленное вернет с пенсии, мужчина вышел на дело.
Найдя нужную дверь, Эрнест потратил около сорока минут на то, чтобы ее вскрыть. За это время он успел поздороваться со всеми соседями и даже помог донести матрас одной женщине на верхний этаж.
Как только вор проник в квартиру, его тут же встретил местный кот, который жался к его ногам и жалобно мяукал. Эрнест прошел на кухню, но, не обнаружив кошачьей еды, быстренько сбегал в магазин и купил на последние деньги три влажных пакетика.
Как только пушистый был накормлен, Михалыч зашел в комнату, где его чуть не хватил приступ. Посреди зала стояла гладильная доска, а на ней утюг, который забыли выключить из сети. Вся комната пропахла раскаленным металлом. Выключив прибор, Эрнест бросился к балкону, чтобы проветрить помещение. Там он увидел несколько горшков с цветами, которые загибались от жажды. Набрав воды, Эрнест напоил бедные цветы и вернулся в комнату.
Квартира была заставлена дорогой техникой. Глаз Эрнеста упал на телевизор, который был размером с него самого. Михалыч поколебался, но брать его не стал, мало ли — разобьет по дороге, потом не расплатишься.
На столе лежал упитанный конверт, на котором числился адресат без индекса. Эрнест знал на память более сотни индексов и быстро вписал нужный, оставив свои отпечатки на шариковой ручке. Затем прикинул вес конверта на руках и приклеил три марки, которые всегда носил с собой.
Из денег Михалыч нашел пачку евро. Но понимая, что ими нигде не расплатишься, решил оставить наличные на месте.
Единственным украшением были два обручальных кольца в вазочке. Эрнест потянулся было к золоту, но потом одернул руку. Только ЗАГС может лишить людей таких вещей, пусть и условно.
На полке он заметил пивной стакан с мелочью. Потратив некоторое время, Эрнест насчитал пятьсот рублей. Этого вполне могло хватить на какое-то время. Но желудок сводило от голода, и мужчина двинул на кухню. Там на разделочном столе он обнаружил неразобранные пакеты с овощами, мясом и рисом. Эрнест сварганил целую сковороду своего фирменного ризотто и, съев небольшую порцию, вымыл свою тарелку вместе со всей посудой, что была в раковине.
Перед уходом Эрнест Михайлович оставил записку, в которой написал следующее:
«Глубоко сожалею, что вынужден был вас ограбить. Обещаю, что верну все, как только будет такая возможность».
В конце поставил подпись, дату, инициалы и оставил номер телефона, на который можно прислать счет за съеденные продукты.
Вечером у Эрнеста случился приступ совести. Он не мог сидеть, не мог ходить, не мог спать. Мужчина ненавидел себя за содеянное, обещая молчаливым стенам утром отправиться в полицию с поличным. Но внезапное смс отменило явку с повинной.
С незнакомого номера Эрнесту пришло следующее:
«Добрый вечер. Скажите, не могли бы Вы приходить нас грабить три раза в неделю — по вторникам, четвергам и субботам? Предлагаю оплату в полторы тысячи за ограбление, деньги оставим там же, в стакане».
Ошарашенный подобным Эрнест тут же согласился, хоть и не понимал смысла.
Через две недели его жертвы сообщили своим друзьям о том, что их постоянно грабят, и те тоже попросились к Эрнесту в график. А потом появились еще другие и третьи. У Эрнеста почти не было свободного времени, грабежи были расписаны с утра и до поздней ночи. Иногда ему приходилось даже кого-то передвигать или записывать на месяц вперед. Через год Эрнест Михайлович ушел в отпуск, чем сильно расстроил своих жертв.
Он стал самой знаменитой криминальной фигурой в городе и ему срочно нужно было расширяться. Благо в его старом почтовом отделении начались массовые сокращения по возрасту. Эрнест звал всех к себе. Но брал на работу только честных и порядочных воров, а главное — трудолюбивых.
@ Александр Райн

САМЫЙ ГЛАВНЫЙ РЕСУРС В ЖИЗНИ



Недавно одна женщина, которую я очень уважаю, и мнение которой ценю на протяжении вот уже последних двадцати лет, сказала мне примерно следующее:
- Самый нужный человек в моей жизни - это я. В первую очередь я вкладываю все в себя. Без меня - ничего не будет. Поэтому важно, чтобы мне было хорошо...
Этим она меня обескуражила. Мысленно я хмыкнула, не соглашаясь.
Главное - это я.....
А как же, как же? Бескорыстная любовь к своим детям, к родителям? Вопросы этики, самопожертвование? Да, наконец, избитое «светя другим, сгораю сам»? Это все куда деть, как совместить с озвученной мне презумпцией безусловного эгоизма?
И вот, в разгар моего внутреннего пыхтения, я вспомнила то, что произошло со мной почти два года назад.
Тогда в нашей семье возник некий бум, как в одноименном кинофильме. Мы купили квартиру, которая, помимо огромных ипотечных взносов, требовала непрерывного вливания в виде кафеля, ламината, обоев и тому подобной высасывающей денег ерунды.
Обострилась болезнь живущего с нами дедули.
Работа моя требовала от меня бесконечных умственных вложений и времени.
А дочь взбрыкнула, возмечтав бросить учебу, с лозунгом" не хочу учится, а хочу пить, балдеть и веселится".
Я разрывалась на части между работой и обязанностями сиделки при лежачем больном, пытаясь при этом быть внимательной женой и заботливой матерью. Мне, с моим дефектом отличницы, хотелось угодить сразу всем, и о себе самой я вообще забыла. Жила интересами других, пытаясь помочь одновременно каждому.
И знаете что? Все вокруг были мной недовольны.
Мужу не нравилось, что состояние отца ухудшается, несмотря на все мои старания, а я становлюсь какой-то нервной. На работе желали непременных трудовых подвигов во имя фирмы, и ругали меня, что их нет. Дочь была недовольна тем, что я ей мало уделяю внимания, и видимо, все эпопея с бросанием учебы была затеяна мне назло. Мама была недовольна сразу всем - она всегда мной недовольна...
Этот гнет недовольства висел на до мной, давил меня, окрашивая мою жизнь в безнадежные тоскливые тона. Я словно была на дне колодца, глядя на мир через маленькое круглое отверстие из далекого темного низа...
Сначала подскочило давление до неимоверных цифр. Затем я, считавшая себя абсолютно здоровой женщиной, как приговор, услышала мнения врачей о моих запущенных хронических болезнях, которые вдруг все разом дали о себе знать. Однажды меня, как Золушку в одной туфле, увезли с работы на скорой помощи...
А я из последних сил все крутилась, стараясь каждому дать по максимуму и бесконечно виня себя за то, что не получается. Я свои ресурсы черпала огромными порциями для тех, кто в них нуждается. Думала, что у меня их бездонная бочка.
А вот нет, не бездонная. И такими темпами свою бочку я быстро исчерпала до дна. Мне больше нечего было дать.
В конечном счете, несмотря на все мои усилия, дедуля скончался, муж из семьи ушел, дочь учебу бросила. А мама до сих пор колет мне глаза тем, как меня использовали чужие люди. Спасибо, хоть с работы не выгнали. Оставили из жалости за многолетний добросовестный труд.
Я осталась, что называется, у разбитого корыта. Одинокая, больная, стареющая баба. Без своего главного ресурса - себя.
Сейчас я себя собираю по капелькам, как ртуть из сломанного градусника. Склеиваю, добавляю. Вкладываю. Но мне по-прежнему кажется, что в моем сосуде дыра, и все, что я туда вливаю, вытекает с какого-то невидимого мне конца. Восстановить себя оказалось очень сложно, даже, пожалуй, и невозможно. Я на всю жизнь останусь - как склеенная чашка, с ненадежно приклеенными друг к другу частями.
Жизнь дала мне крепкий, хороший урок.
Нельзя черпать себя бесконечно - ради любых, даже самых благих, целей. Оставьте себе себя. Когда вы будете пусты - вам нечего будет дать другим, даже самым-самым любимым.
Если вы исчерпали себя до дна, вы не сможете помочь своему ребенку и старым родителям. И ваш любимый мужчина не будет счастлив рядом с вами.
Не допускайте, чтобы ваш ресурс истощился, ведь тогда вы уже никому не сможете помочь. А без вашей помощи - ничего не будет. Вас не будет. Главное - чтобы вам было хорошо, остальное приложится.
Ваш главный ресурс - это вы...
Берегите его ради других...
Вот такой парадокс...
из инета

ЗАЧЕМ ВАМ ДВЕ СОБАКИ?



-А можно Вам вопрос задать?- спросила меня проходящая мимо невысокого роста моложавая женщина лет пятидесяти, ну или около того.
Я внутренне сжалась, за пару секунд прикинув в голове, какой цветок могли помять или свернуть мои две осоловевшие от жары собаки, или может где я недоглядела, и не убрала какахи , а может просто неадеквашка, которая ненавидит все живое, их много, и я от них очень устала…..
Не найдя косяков ни своих, ни собачьих, я приготовилась отбиваться матом от недовольной собаками мадам, но для приличия скорчила подобие благожелательности на своей физиономии.
-А можно! Задавайте!- ответила я почти обреченно, предвидя микростресс на вечер в виже обмена «любезностями» типа убирайсобак-самадура.
-Зачем вам две собаки?- такого поворота я не ожидала и оторопела от вопроса, а женщина, как будто и не ждав ответа, добавила:
–Вот меня все спрашивают, зачем тебе две собаки?
Впервые в жизни я не знала, что ответить ей, промямлив типа ,так на улице нашла их горемычных, ну спасла считай , я прикидывала ,а действительно, а зачем они мне –эти две собаки?
Как рассказать в двух словах незнакомому человеку, что эти собаки нашли меня сами , каждая со своей маленькойогромной собанькиной бедой, и попросили помощи?
Как рассказать как вообще была я далека от собак, но сейчас не представляю жизни без этих двух оглоедов и перегрызу за них горло любому, кто посмеет даже коснуться недобрым взглядом кончиков их хвостиков?
В голове омерзительно захохотали тараканчики : «Ты идиотка еще про «дцать» кошек у себя дома не забудь рассказать!»-, издевались они и корчили рожи.
Ну а женщина как будто и не ждала от меня более менее вразумительного ответа, вместо этого она ответила сама : «Наверное нам с вами так нужно, да?»
-Да! - кивнула я утвердительно, и улыбаясь, посмотрела на счастливые собачьи моськи. Мне вдруг так сильно захотелось обнять их и чмокнуть в кожаные мокрые носики.
Предательски покраснели и часто часто заморгали глазки у тараканчиков, особо чувствительные захлюпали носами и потянулись за платочками.
А мы шли втроем домой к «дцати» кошкам и внутри расплывалось чтото большое, теплое и приятное, заполняя собой все вокруг!
@ Елена Тимершина

Большая рыжая собака лежала на асфальте. Именно туда её и принесли бывшие хозяева. Люди, так сказать. Куда делись щенки, было неизвестно. Только торчащие соски выдавали в собаке маму. Да ещё тоска в глазах. Бесконечная, такая, знаете ли, тоска. Неизбывная. Она и не пыталась бегать за людьми и просить поесть. И к мусорке не подходила. Она тихонько умирала.
Очень тихонько, совершенно никого не беспокоя и не отягощая своим присутствием. Она лежала, свернувшись калачиком возле небольшого заборчика, отделявшего тротуар от жилых домов. Иногда тяжело вздыхала. Наверное, вспоминала своих исчезнувших щенят. Соски набухли и болели, но что поделаешь.
Маленькая кошечка, непойми какой породы и цвета наткнулась прямо на большой торчащий наружу живот рыжей собаки. Совсем ещё котёнок, кошечка ткнулась носом во вкусно пахнущий и тёплый сосок, и вдруг открыв маленький розовый ротик схватила его.
Рыжая собака дёрнулась и скосила глаза. Она с удивлением увидела, как маленький бело-рыжий котёнок сосёт её молоко. Тяжело вздохнув и посмотрев на малышку, собака свернулась вокруг неё колечком и стала облизывать. Насосавшись молока, кошечка долго мурлыкала под собачьим языком, а потом уснула.
Так она и осталась возле выброшенной и осиротевшей собаки. Только, вот теперь у новоявленной мамочки возникла проблема. Первая, радость – появился щенок. Ну, не совсем щенок. И собачка скосила глаза на кошечку. Радость, всё-таки. Есть о ком заботиться.
А, вот второе – это то, что умирать теперь никак.
На второй день смертельно проголодавшаяся кормящая мать встала с асфальта и пошла искать еду. Кошечка побежала следом. Это ведь её мама. Она тёрлась о собачку головой и всё время возбуждённо рассказывала ей что-то своё. А кому ещё рассказать, как не маме?
Вот только, где найти еду большая худая рыжая собака не знала. Ведь раньше ей давали корм, а теперь куда идти? И тут помог её новый щенок, то есть котёнок. Кошечка, увидев, что мама не знает где поесть, толкнула её головой и повела вперёд.
Подойдя к свалке малышка оставила внизу растерявшуюся собаку и полезла наверх. А через пару минут появилась с большим куском пиццы. Она поднесла её к собаке и положив возле её ног потёрлась о свою новую маму.
Мама поела, и они пошли на старое место. Конечно, наверное можно было найти место и получше. Но, во-первых, большая рыжая собака не знала таких мест, а во-вторых она думала о своих щенках. А вдруг. Вдруг.
Так они и жили там. Месяц. Кошечка научилась носить еду своей собачьей мамочке прямо туда. А потом прижималась к ней и тихонько мурлыча засыпала. Засыпала и собака, обернувшись колечком вокруг своего котёнка. А люди ходили вокруг. Всё время проходили вокруг. Спеша куда-то. Наверное, очень спеша. Потому, что остановится, покормить или просто погладить собаку приютившую котёнка у них времени так и не хватило.
А потом пошли дожди. Холодные, осенние дожди. И большая рыжая собака закрывала своего котёнка от пронзительных обжигающих струй падавших с неба. Люди теперь не проходили, а пробегали. Они кутались в плащи и прикрывались зонтами. А собака смотрела на них. Теперь просительно. Она очень хотела, чтобы они забрали её кошечку. Чтобы хоть ей повезло в жизни.
Большая, черная машина пролетела совсем рядом разбрызгав воду из лужи. Облив прохожих и собаку с котёнком. Собачья мамочка плотнее обернулась вокруг своего сокровища, надеясь защитить её от холодной воды. Люди вокруг чертыхались и махали вслед машине кулаками. Но никто даже не обернулся на собаку прикрывшую собой своего пушистика.
Она не обижалась. Она давно привыкла к тому, что люди проходят мимо, а машины проезжают.
Прямо напротив её глаз остановились два больших мужских ботинка. И голос удивительно мягкий и не похожий на мужской, сказал:
- Господи. Господи. Да что же это такое? Как же это так?
Собака подняла голову и увидела лицо пожилой женщины. Большие растоптанные мужские ботинки не по размеру принадлежали ей. Доброе лицо наклонилось, и собака давно отвыкшая от внимания вдруг замахала хвостом и улыбнулась. Она подвинулась и глазам женщины в стареньком плаще предстала маленькая кошачья мордочка, смотревшая на неё снизу-вверх.
На лице женщины сперва отразился полный шок, а потом она вдруг опустилась на колени, прямо на мокрый холодный асфальт, и достала котёнка из объятий его собачьей мамы.
Кошечка сперва радостно мяукнула и потёрлась о добрые и тёплые руки, но потом.
Потом вдруг вырвалась и прыгнула поближе к своей маме. Так они и смотрели на женщину в больших растоптанных ботинках. Прижавшись друг к другу и дрожа.
Женщина ещё раз взяла кошечку на руки и сказала твёрдым, решительным голосом, не терпящим возражений. Правда, почему-то, он у неё всё равно дрожал.
-Пойдем-ка ко мне домой. Где трое там и ещё двое поместятся. Ничего. Проживём.
Большая рыжая собака радостно виляла хвостом и заглядывала благодарно в глаза женщине. У неё и мысли не промелькнуло, что её тоже могут взять. Самое главное.
Главное было то, что добрая женщина в больших мужских растоптанных ботинках заберёт в тепло её котёнка.
Кошечка жалобно закричала и протянула лапки к своей маме.
-Да возьму. Возьму я её, успокаивала женщина кошечку, гладя её по голове.
-Ну, пошли, пошли, что смотришь, сказала она собаке и поднявшись показала той знаками, чтобы она шла за ней.
Собака вскочила и с радостным весёлым лаем запрыгала вокруг своей спасительницы, поднимая веера брызг из холодных луж.
-Побежали быстрее, сказала женщина и сложив зонт положила его в сумку. А потом.
Потом прижала к себе котёнка и смешно топая по осенним лужам большими мужскими растоптанными ботинками, побежала по направлению к одному из домов.
За ней прыгала весело лая большая рыжая собака. Она всё пыталась заглянуть на руки женщины и увидеть своего щенка. Прошу прощения - котенка.
А с неба всё шел и шел противный холодный дождь, закутывая город в осеннюю слякоть и холод. И люди шли по своим неотложным делам, завернувшись в плащи и прикрывшись зонтами. А большие черные машины проносились мимо, обливая их струями воды из луж. И свинцовое небо сердилось и хмурилось.
Хотя. Нет. На одну. Только одну секунду, тучи вдруг раздвинулись и из мрака дождя и холода один единственный луч упал на землю. И в этом луче были пожилая женщина в больших разбитых мужских ботинках с котёнком на руках, и большая рыжая собака не замечающая ничего вокруг и весело прыгавшая возле неё. Они спешили домой.
Почему. Почему, дамы и господа. Ни машины, ни люди так и не увидели ничего.
Почему это всегда замечают женщины в старых, разбитых мужских ботинках не по размеру?
Может, у них глаза устроены иначе? А может, они смотрят на наш мир другим взглядом?
Не знаю.
@ Олег Бондаренко

Я люблю мужчин. Нет, некоторых женщин я тоже нежно люблю, но мужчин особенно. Вот тех самых, которые якобы перевелись.
В очереди к банкоматам и терминалам два старичка, за восемьдесят. Обычные дедушки, в клетчатых рубашечках, стареньких серых брючках с ремнями где-то ближе к подмышкам.
— Ты шо-то оплатить хочешь? Телефон?
— Мне внук деньги на карточку скинул, он за границей живет. Хочу снять и Любаше цветы купить. Я уже давно не покупал. На 8 марта последний раз.
— Цветы — это нужно… — вздыхает приятель.
В торговом центре такой же клетчатый дедушка с двумя молодыми людьми. Молодые люди тянут его в сторону галантереи, а дедушка уперся:
— Вот хороший зонт вы ей сами и купите, и лучше не на праздник, а потому, что старый у нее уже сломался. А я хочу сережки купить, как на первый год сваЙьбы. Идем искать, где сережки продают!
В метро едут очень интеллигентного вида бабушка, возможно даже прабабушка, не хватает только шляпки и перчаток. И крайне не воспитанный внук, лет пяти, который задевает не только окружающих, но и бабулечку. Она делает ему деликатные замечания, а парень делает вид, что не слышит ее в упор. Бабушка растеряна и расстроена, ей неловко перед людьми, она обводит всех извиняющимся взглядом и так же виновато пытается улыбаться.
— Настоящие мужчины никогда не обидят девочку. Посмотри, твоя девушка скоро заплачет, Это не по-мужски. Трогательный, снежно-седой дедушка вступается за бабушку.
— Она не девочка, она бабушка!
— Это ты видишь ее бабушкой, а я вижу девочку. Седую девочку. Может, все дело в том, что я настоящий?
Мальчишка смотрит на бабушку, долго смотрит, потом тычется ей головой в живот и что-то тихо говорит. Бабушка улыбается совсем другой улыбкой и уже на самом деле начинает тихонько плакать. Настоящий мужчина встает на выход и галантно кланяется уходя.
Из магазинчика рядом с аптекой выходит еще один настоящий мужчина. В руках у него шоколад. К нему кидается очаровательная старушка: — Ты где был? Я так испугалась! Я же тебе сказала лекарство купить. — Я купил. И пошел купить тебе сладенького, чтобы тебе его не так противно было пить.
Пятилетний джентльмен в метро уступает Анке свое место. Анка смотрит на него огромными глазами, ее картинка сбита — перед ней ребенок, это она должна бы уступить ему место. Но мужчина упорно отказывается садиться в присутствии дамы. И довольный улыбается маме, когда Анка все же решает сесть. Я поворачиваюсь к его маме и говорю, что это самый лучший мужчина, которого я сегодня видела в Киеве.
Я сижу в маршрутке рядом с водителем. Входит дедушка и спрашивает нет ли льготных пассажиров. Водитель грубо отвечает, что уже есть. Старичок вздыхает и все же проходит в салон. Я протягиваю водителю нужную сумму за дедушку и прошу пассажиров передать дедушке, что его проезд оплачен. Дедушка смущенно смотрит на меня, теряется, потом кивает благодарно и улыбается. Мы выходим на одной остановке. Настоящий мужчина выходит чуть раньше меня, подает мне руку, затем поднимает мою и целует. Теперь растеряна и растрогана уже я. Мне неловко и я даже готова пустить скупую дамскую слезу от умиления. В каждом движении дедули благородство и красота.
Когда женщины говорят, что настоящих мужчин почти не стало, они или лукавят или не туда смотрят. Улыбайтесь настоящим мужчинам, сколько бы лет им не было. Замечайте их. Это подарит им крылья. И однажды они вернут вам их. Вместе с сережками на золотую свадьбу, с плиткой любимого шоколада или букетом цветов. Улыбайтесь. Даже чужим…
Наталья Линская

Не отрекаются, любя...



Было ничем не примечательное утро в самой обычной поликлинике.
Человек довольно преклонных лет пришел к врачу снять швы с пальца руки.
Было заметно, что он очень волнуется и куда-то торопится.
Спросив, когда будет врач, мужчина дрожащим голосом сообщил, что к 9 часам его ждет очень важное дело.
А уже 8-30.
Я понимающе ответил, что все врачи заняты, и смогут уделить ему внимание не ранее, чем через час.
Однако, заметив неимоверную печаль в его глазах и некую растерянность в движениях, когда он то и дело поглядывал на часы, под сердцем у меня что-то екнуло.
Пациентов на прием ко мне не было, и я решил сам заняться раной этого человека.
Меня обрадовало, что ранка хорошо затянута, а, значит, не возникнет никаких проблем, если швы снять сейчас.
Посоветовавшись с коллегой, я занялся пациентом.
Мне почему-то хотелось с ним поговорить, и я первым завел разговор:
– Вы так торопитесь. Должно быть, у вас назначен прием еще к одному специалисту?
– В 9 часов мне нужно покормить больную жену.
Она сейчас в больнице.
Из врачебного любопытства, я спросил, что с его женой.
Мужчина ответил, что у нее болезнь Альцгеймера.
Я успел сделать необходимые процедуры, пока мы беседовали, на что, естественно, потребовалось время.
Мне показалось, что к 9 часам мой пациент может не успеть в больницу к жене.
Я поинтересовался, будет ли та волноваться, если он опоздает.
Мужчина печально покивал головой:
– Нет, волноваться она не будет. Моя жена не узнает меня последние пять лет.
И даже не помнит, кем я приходился ей по жизни.
Я удивленно воскликнул:
– И, несмотря на это, вы все равно каждое утро к 9 спешите в больницу к человеку, уже не знающему вас?
Тогда он ласково потрепал меня по плечу и, улыбнувшись, по-отечески ответил:
– Да, к сожалению, она не знает кто я.
Зато я помню, кто она. С ней я был счастлив всю свою жизнь.
Я подошел к окну и долго смотрел вслед уходящему пожилому пациенту.
И только когда постучали в дверь, понял, что плачу.
Мой утренний пациент сказал, что был счастлив.
Да и она, та женщина, тоже счастливая, имея такого мужа.
Не страсть или романтика, а истинная любовь, способная понять, простить и принять – вот то, что непреходяще.
Мы уйдем.
А она останется, поселившись в чьем-то сердце.
из сети.

ГОСТИ



Вначале приходил кот. Большой, упитанный красавец с дорогим кожаным ошейником и серебряным колокольчиком. Он дожидался, когда мы с женой садились обедать во дворе нашего маленького домика и забирался к ней на руки. Кот включал внутренний трактор и так громко, что жена от умиления вместо обеда гладила его. Так он и засыпал. Я не возражал. Жене давно пора было превратить обеды в завтраки, а ещё лучше, в полдники.
Но потом вслед за котом стала приходить большая собака породы сенбернар. Она ложилась рядом с женой и наблюдала, как та гладит кота. Я подсаживался к ним и гладил собаку. Та засыпала положив большую красивую голову на лапы. Проведя у нас время до вечера пушистый и кудлатый друзья уходили.
Жена прочла надписи на ошейниках у собаки и кота, и я уже собирался позвонить хозяевам и сообщить, что их четвероногие друзья проводят все дни у нас. Чтобы они не волновались. Но жена категорически запретила мне делать это.
Она так привязалась к спокойным и ласковым существам, что боялась лишиться их общества. Я разумеется ругался и объяснял, что возможно люди волнуются и сбиваются с ног разыскивая, куда деваются их кот с собакой. На что жена неизменно отвечала:
- Значит им у нас лучше. Не смей мне портить настроение. Хотят лапочки у нас отдыхать, значит так и будет.
Так шли недели за неделями. Пока на спине огромного сенбернара не приехал большой попугай какаду. Меня чуть удар не хватил, когда я увидел это зрелище.
Впереди важно шествовал большой толстенький серый кот, позванивая серебряным колокольчиком, будто маленькая коровка. За ним опустив голову и будто стесняясь шел сенбернар. А на его спине сидел большой белый попугай и подняв хохолок оглашал окрестности победным кличем.
Какаду залез на стол и к полному восторгу жены сообщил, что зовут его Пуся и что он любит орешки. На стол был вывален весь наш запас. Жена была в совершеннейшем восторге. А я молчал. Я ведь знал уже всю историю.
У этой семьи родилась тройня, и животные уходили к нам отдохнуть от криков и беспокойства царившего в их доме. А через неделю ещё, я съездил к этим людям и предложил им деньги за всех их питомцев. Женщина плакала, а её муж сказал что деньги им очень кстати, да и нет больше у них ни времени, ни возможности ухаживать и смотреть за своими четвероногими и пернатым питомцами.
Так что, в этот день я приехал на машине привезя в наш маленький домик какаду Пусю, толстенького серого кота с серебряным колокольчиком по имени Черчиль, и сенбернара Лапу.
Жена увидев, как я выпускаю из машины компанию и вынимаю лотки кормушки и клетку расплакалась и бросившись ко мне крепко обняла меня.
- А я так боялась, что они однажды исчезнут, сказала она.
- Не волнуйся, ответил я. Они теперь тут навсегда.
Я улыбнулся, и мы пошли показывать наш маленький домик новым жильцам.
Счастью жены не было предела, она то хватала на руки кота, то гладила попугая. А сенбернар сел рядом со мной и посмотрев на меня удивительно умными глазами тяжело вздохнул.
Я погладил его и сказал:
-Не волнуйся. От нас никуда. Это ваш дом навсегда.
Сенбернар ещё раз тяжело вздохнул и положил свою большую красивую голову мне на колени.
А в доме проходил ураган. Жена, кот и попугай бегали друг за другом по всем комнатам, и я слышал счастливый смех жены. Я улыбался.
Всё было правильно.
@ Олег Бондаренко

ГРАФ и ДЕВОЧКА!!!



     Граф оказался на улице так же, как и многие другие собаки. Его просто выбросили. Привезли на машине в незнакомый поселок и оставили на дороге. Оставили потому, что стал не нужен. Граф — собака бойцовской породы, американский питбультерьер. Хозяин держал его для собачьих боёв. Но с возрастом пёс стал проигрывать, перестал приносить прибыль и был выброшен словно сломанная игрушка. Люди наигрались.
Граф всю свою жизнь сталкивался только с жестокостью. Сколько раз он бился на собачьей арене. Исход такого боя лишь один — либо ты убьешь, либо тебя. Толпа ликовала, когда собака умирала в пасти более сильного соперника. Людям хотелось больше крови, больше адреналина, больше денег. Сколько раз сам Граф выходил из боя победителем, но еле живой от многочисленных ран. А теперь стал не нужен.
У него не было желания броситься вслед автомобилю, на котором уехал хозяин. Не было желания искать свой дом. Он шёл, сам не зная куда. Просто шёл. Навстречу попадались люди. Многие пугались его грозного вида, обходили стороной. Несколько раз собаки облаивали, но издалека. Ближе никто не решался подойти. Но он не обращал внимания.
Вдруг он услышал странные звуки. Он остановился. Возле магазина стояла девочка лет девяти и плакала. Двое подростков, пятнадцати лет, отбирали у нее деньги.
— Отдайте, это папа дал на шоколадку! — пыталась забрать девочка у хулиганов свою сумочку.
— Ути-пути, папа дал! — передразнил один из них, рыжий верзила.
— Ещё даст!
Он оттолкнул девочку, та чуть не упала. И заплакала ещё громче. Мимо проходили прохожие, но никому в голову не пришло заступиться. Все спешили по своим делам.
Граф, может, до конца не понял всего происходящего. Его не учили защищать слабых. Только свою территорию, если залезет чужой. Он просто подошёл к девочке. Парни побледнели. «Она оказывается с псиной! Валим!» И хулиганы бросив сумочку, поспешили наутёк.
Девочка сначала не поняла, что произошло, почему её обидчики вдруг ретировались. Потом заметила пса, который стоял рядом, задумчиво глядя куда-то вдаль. «О, ты спас меня!» — ребёнок обнял мощную шею собаки, прижался к морде своей мокрой щекой. Граф опешил. С ним никто так не обращался.
продолжение следует...