Уголок читателя - 12

Когдa вceм paздaвaли cиcьки, я иcкaлa гдe конeц очepeди, я оpaлa: 
«Дa кто тут поcлeдний, жeнщины?!» 
Но тaк и нe xвaтило иx мнe. 
Точнee дaли кaнeш кaкиe-то. Ну тaкиe знaeтe, нa оть@биcь: "Возьми, токa уйди отcюдовa!" 
Бэушныe кaжeтcя дaжe. Кто-то в ниx нe один мeдовый мecяц отмeтил… тaм дaжe тaтуиpовкa cбоку, якоpь и нaдпиcь: 
«Нe в пиpогax cчacтьe!» 
 Ношу, a шо дeлaть. Зapaзы тaкиe, cнaчaлa иx кaк бы нe было, a потом cpaзу до колeнa pacкaтaлиcь. 
Эльфы, большe тaк нe дeлaйтe.  
Когдa вceм дaвaли мозги, я пpинципиaльно нe пошлa, помня кaкиe дaли cиcьки. Aгa, я возьму, a он из ушeй пeной полeзeт, знaю я вaши шуточки. 
Поэтому официaльно у мeня в чepeпной коpобкe только ниточкa, котоpaя дepжит уши. 
 Когдa вceм дaвaли кpacоту, я очeнь cтapaлacь нe лоxaнутьcя. Поэтому подбeжaлa пepвой, нaxвaтaлa вceго и побольшe. До cиx поp нe знaю, кaк эту икeю кpacоты пpaвильно cложить в одну жeнщину. 
Потом эльфы cвepнули яpмapку и уexaли, a вce cтaли xодить и дpуг пepeд дpугом выпeндpивaтьcя. 
 A eщe я тaм что-то cпepлa, но до cиx поp боюcь paзжaть лaдошку, потому что оно тaм cкpипит и мaтepитcя нeмножко. Никому нe нaдо? 

 Автор Зоя Apeфьeвa

Дед и бабка так сильно поссорились, что бабка решила не разговаривать с мужем. На следующий день дед полностью забыл о размолвке, но бабка продолжала обижаться и молчать. Как дед ни старался, ему не удавалось вывести бабку из гнетущего состояния. В конце концов он начал рыскать по шкафам и ящикам. После того, как это продолжалось несколько минут, бабка не выдержала:
— Что там ищешь, старый? — сердито спросила она.
— Слава Богу, нашёл, — хитро улыбнулся дед, — твой голос нашёл! 🤭
-
Пока люди любят - они прощают. Пока желают друг другу счастья - счастливы сами.
Всем добра и счастливой жизни.

С уважением, психолог Лариса Кригер

Сын Галины месяц назад женился во второй раз, и привёз эту красивую тринадцатилетнюю девочку Милу, дочку новой жены, к новой бабушке. Привёз на целую неделю. 
Мама Милы, перед тем, как уезжать, шепнула свекрови: 
- Имейте в виду, Мила первый раз в деревне. И характер у нее очень не простой. Сами понимаете - такой возраст. Так что, будьте с ней построже, пожалуйста. Если что, звоните, я приеду и её заберу. 
- Что значит - если что? - не поняла Галина. 
 Новая невестка только улыбнулась, чмокнула в щёку свекровь, села к мужу в машину, и они уехали. 
 - Милашка, сходи за водой, - тут же попросила Галина девочку и протянула ей пустое ведро. 
 - Куда сходить? - не поняла девочка. 
 - На колонку? 
 - А колонка, это что? 
 - Колонка - это колонка. Там, за воротами, недалеко от дома, стоит такая штучка с рычажком. Ведро под неё ставишь, на рычажок давишь, воды набираешь и несешь в избу. 
- Баба Галя, вы что? - девочка огромными глазами смотрела на Галину. - Воду, вообще-то, набирают из крана на кухне. Кран же у вас есть? 
 - Кран-то у нас имеется, - улыбнулась Галина. - Но вода из него уже неделю как не течёт. 
 - Почему? 
 - А потому что воду на нашей улице слесарь Степан перекрыл. Говорит, какой-то вентиль менять надо. Так что придётся нам пока на колонку ходить. Там вода всегда есть. 
 - Нет... - девочка поставила ведро на землю. - Я этого делать не буду. Раз кран есть, из него должна течь вода. 
 - Хорошо, - пожала плечами бабушка. - Тогда умываться пока будешь здесь. - Она подвела Милу к огромной бочке, которая стояла под дождевым сливом. - Зачерпнешь ладошкой дождевую воду и умывайся. 
 - Бабуля, вы чего? - девочка удивилась ещё больше. - В этой бочке, вон, червячки плавают. 
 - Это мотыль, личинки комаров.- пояснила Галина. - Они не кусаются. 
 - А зубы чистить? - сморщилась девочка. - Тоже воду отсюда брать? 
 - Конечно. Нет же воды в рукомойнике. 
 - Ладно, тогда я схожу… - недовольно протянула девочка, взяла опять ведро в руки и нехотя пошла к калитке. 
 Вернулась она минуть через пятнадцать. Вернулась вся вспотевшая, хоть и в ведре её воды было литра три, не больше. 
 - Ты, чего так долго? - спросила Галина. 
 - Я не знала, как колонка включается. Хорошо, дяденька шёл мимо, научил. 
 - Вот и славно. - Бабушка тут же вылила воду в рукомойник, и опять протянула ведро девочке. 
 - Так, Милашка, на умывание вода есть. Теперь нужно натаскать воды для того, чтобы ужин приготовить. 
 - Чего? - Девочка испуганно посмотрела на бабулю. - Ещё и для этого вода нужна? 
 - А как же? Но если хочешь, я из бочки зачерпну, - пожала плечами Галина. 
 - Не надо! - воскликнула девочка, схватила ведро и опять побежала на колонку. 
 Так она бегала пять раз. А Галина в это время начала готовить еду. 
 - Бабуля, а почему водопровод не ремонтируют? – спросила вдруг девочка, совсем умаявшись. - У нас в городе, если что-то ломается, позвонил куда надо, и через час вода из крана течёт. 
 - А у нас и звонить надо. На соседнюю улицу в пятьдесят восьмой дом сходить, и сказать. Только у них-то в доме вода есть, поэтому Степан и не торопится. 
 - А почему ты к нему не сходишь и не потребуешь? 
 - Ходила сто раз, - махнула бабушка рукой. - Но Степан, то в поле, то на ферме, то ещё где-то. Говорит, завтра приду. До сих пор идёт. Он же у нас - один на всю округу. 
 - Ладно... - Девочка задумалась, потом переспросила: - Какой дом, говорите? 
 - Пятьдесят восьмой. 
 - А в какой он стороне? 
 - В той. - Галина кивнула в сторону дома Степана. - А ты чего удумала? 
 - Я сейчас сама к вашему Степану схожу. 
 Мила там быстро юркнула за калитку, что Галина не успела даже опомниться. Ушла и пропала. Через полчаса Галина не выдержала и сама поспешила к дому слесаря. 
 - Девочка моя у вас была? - спросила она у жены Степана. 
 - Эта хулиганка, твоя, что ли? - посмотрела на неё косо Наталья. 
 - Почему xyлигaнкa? 
 - А потому! Знаешь, что она мне тут устроила? Сначала требовать стала, чтобы я Степана немедленно ей предоставила. Потом стыдить удумала, что Степан, понимаешь ли, думает только о себе. Это мой Степан-то, который носится как угорелый по всему району. Ну, я на неё веником и замахнулась. Так она мне говорит, если Стёпа воду сегодня же не даст вам в кран, она нам сарай сожжёт. Представляешь? 
 - Господи, - схватилась за сердце Галина. – Неужели, Милашка так и сказала? 
 - Милашка? - Усмехнулась Наталя. - Не дай Бог кому с такой Милашкой связаться… 
 - А сейчас она где? 
 - Откуда я знаю? Побежала, наверно, Степана искать.  
- А он где? 
 - В поле, где ему ещё быть в страду. Он технику ремонтирует, а меня тут малолетки пугают. 
 - Господи! - опять воскликнула Галина, выскочила из избы и со всех ног побежала в сторону поля, туда, где шла уборочная. 
 До поля она так и не добежала. Потому что увидела трактор, который ехал ей на встречу. Трактором правил Степан, а рядом с ним сидела сердитая Мила. 
 Увидев Галину, Степан нажал на тормоза.
- Твоя? - перекрикивая грохот трактора, закричал он, кивая на девочку. 
 Галина тоже закивала. Потом испуганно закричала: 
 - А ты куда её везёшь, Стёпа? К участковому, что ли? Запомни, она малолетняя! Её арестовывать нельзя! 
 - Какой ещё участковый? - воскликнул Степан. - Еду вентиль вам менять. А то эта твоя девчонка, zaраza такая, под колёса комбайнов бросается. Говорит, гвоздём колёса начну всем протыкать, если я тебе воду не дам. Дypындa, разве ж комбайну колёса гвоздём проткнёшь? - Степан вдруг восторженно засмеялся. - Эх, нам бы таких шустрых подростков в деревню побольше. Мы бы здесь через несколько лет таких делов наворотили. Мы бы снова нашу жизнь наладили. Ну чего, разбойница? - обратился он вдруг к девочке, - порулить трактором хочешь?  
- Хочу! – закричала радостно Милаша.  
- Ну, так, садись на моё место, бери руль, поедем твой водопровод ремонтировать, - скомандовал Степан. – Но с условием, что ты мне ключи будешь подавать.  
- Ладно! – закричала девочка и, счастливая, схватилась за руль. 
Милашу родители увезли из деревни только через двадцать дней, ровно тридцатого августа. И то - кое как, только потому, что через день нужно было идти в школу. А то бы она ещё задержалась. Дел-то в деревне по осени невпроворот.
Автор: Рассказы Анисимова.

- Котик, ничего не было, клянусь! Я вообще ни при чём! – вот так обычно начинаются пикантные истории супружеских разборок.
И именно так я оправдываюсь перед своей кошкой Валлеттой после похода в гости.
О, какие это были гости!
Я – убежденная кошатница, но в доме у друзей живёт йорк Лев.
Брутальный мужчина, 2 килограмма эмоций. Смотрит пылким взглядом молодого Боярского (усы у них тоже похожи).
На меня в жизни редко когда так смотрят.
В первый раз я даже подумала, что мне случайно подали еду в его тарелке.
– Мадам, – говорит этот дерзкий взгляд, – я очарован! Я счастлив дышать одним воздухом с вами. Могу я поцеловать краешек вашего платья?
После бокала вина я слегка теряю бдительность и обнаруживаю, что мы с Лёвой сидим рядышком на диване.
– Звезда моя, – поют круглые влюблённые глаза, – вы прелестнейшее создание, я ваш навеки, ланфрен-ланфра. За вашим корсажем скрыты все тайны Лувра! А что это у вас в руках? Укроп? Господи, как хочется укропа! Огурец? Тысяча чертей, это же моё любимое!
Возможно, он тайком подливает мне вино, потому что ещё спустя полчаса Лёвчик уже сидит у меня на коленях и щекочет усами складку на запястье.
– Душа моя, нам суждено было встретиться! – страстно фыркают влажные усы мне в ладонь – Давай убежим вместе! В ночь, без поводка, только ты и я, решайся прямо сейчас!
Но всё когда-нибудь кончается, и вот я уже топчусь в нерешительности перед собственной дверью. За ней меня ждёт кошка Валлетта. И сейчас у нас развернутся «Любовь и голуби» в отдельно взятой квартире.
– Твою ж-то мать, – нервно хлещет воздух хвост Валлетты, – да от тебя за квартал псиной несёт. Ты не хочешь мне ничего сказать?
– Кисуль, – мямлю я, – мы просто сидели с друзьями, а у них, представляешь, вся квартира пропахла какой-то собакой…
– Врёшь! Куда? Куда ты побежала? – шипит Валлетта, – руки она моет… Да тут сто лет их мыть нужно, чтобы этот мерзкий запах убрать. Дай оближу срочно, дай! Кошечки-божечки, а что это у тебя на юбке? Шерсть? Чья шерсть, я спрашиваю? Что это за сучка крашенная??
– Валлетта, ну почему же сразу крашеная? Это лёвин натуральный цвет и он кобель! И я сейчас всё быстренько в стирку брошу и в душ побегу, ты только не волнуйся!
– Сожги всё, – воет в ярости моя прелесть, – Сожги, чтоб духу собачьего в доме не было! Не приведи ветеринар, ещё блох в дом притащила! От стыда тогда все сдохнем, хоть соседям в глаза не смотри! Ой, горе-то какое, горе…
Короче, на мне теперь три свежих царапины.

Жанна Шульц

Супруги Циммерман собираются в ресторан. Оделись, оставили свет в прихожей, включили автоответчик, накрыли попугая, выгнали кошку во двор, заказали такси по телефону.
Через несколько минут подъезжает такси. Только Изя выходит из дома, как кошка прошмыгнула в дом, зная прекрасно, что раз хозяева уходят, можно будет безнаказанно попытаться наложить лапы на попугая. Сара пошла к такси, а Изя вернулся в дом, чтобы отловить животное и выгнать на улицу.
Сара, садясь в такси и не желая, чтобы водитель знал, что дома никого не остается, говорит, что муж сейчас вернется, он пошел пожелать любимой тёще, ….спокойной ночи.
Спустя несколько минут, Изя, весь взъерошенный, выходит из дома и садится в такси.
— Изенька, шо так долго?
— Сарочка, эта падла, забилась под кровать, пришлось ее оттуда шваброй выталкивать. Все руки исцарапала сука… Пришлось замотать эту тварюку в одеяло, потом тащить эту жирную задницу по лестнице вниз и выкинуть нахер во двор!
@ инет

Врач есть врач!



«У моего друга есть маман, стаж врачебного опыта за 40, сейчас уже на пенсии, но врачебная хватка чувствуется.
Очень похоже по духу той тетке из фильма: «резать к чертовой матери!»
Поехали они с маман на отдых за границу. Вечером сидят в ресторане, мирно беседуют, маман благодушно, с видом светской львицы, потягивает винцо.
Вдруг за соседним столиком девушка сперва побелела, потом покраснела и с хрипом свалилась со стула. Народ начал бегать вокруг, шум, гам, зовут доктора.
Маман (М), не вставая из-за стола, говорит сыну — похоже на анафилактический шок — вон, девка объелась кальмаров.
Сын (С): — И что дальше?
М: — Да сейчас скорая приедет, вколет ей адреналинчику с антигистаминном и все будет хоккей, если успеет, конечно.
Хотя спроси у ее кавалера, у аллергиков должен быть шприц с адреналиновой микстурой на такой вот случай.
Друг переводит кавалеру, на что тот, смекнув, что маман имеет какое-то отношение к медицине, затараторил, что вот сейчас никаких медикаментов нет, но помогите, плиз!
И потащил старушку к своей девушке.
Скорая пока не появилась, а девушка уже начала хрипеть и пошли судороги.
Маман забеспокоилась и закрутила головой в поисках скорой, которой все еще не было.
Потом с воплем:
— Слава российской медицине!
Хватает со стола вилку и с размаху втыкает ее в ляжку девицы. — Народ в шоке, девица взвыла, резко ожила и полезла с кулаками на маман.
На что та ловко увернулась и буркнув: — Жить будет… направилась на свое место.
Тут уже и скорая через пару минут приехала.
Санитар, сделав необходимые уколы и обработав рану, начал выяснять откуда дырки-то?
Девица с кавалером, злобно зыркая, показали пальцами на маман.
Санитары потребовали объяснений.
С трудом пришлось перевести следующее:
М: — Видите ли, молодые люди, пока мы вас дожидались, пациент мог уже откинуть копыта. Поэтому, т.к. адреналина у нас не было, пришлось импровизировать. От боли у нее выделился адреналин из надпочечников, да и общий тонизирующий эффект был налицо.
Санитары от такого объяснения маленько прифигели, но собрав данные маман, свалили, бормоча что-то: -..русская медицина… какое варварство…
На что маман, услышав перевод, усмехнулась и говорит: «Зато бесплатно, а с лекарствами и мартышка сможет..»
из сети
(было, но смешно)!

Сейчас модно про карму. И у меня есть история. Рассказал тут один, – он участковый и знаком с этим делом по долгу службы. Так что, всё правда и награда нашла героя…
Кратко, – один гражданин (назовём Василий), страдал эсгиби… циби…ониз… Тьфу!
В общем, – любил в публичном месте (в лесу), фраппировать молоденьких дам своим обнаженным видом. Только потеплеет, покрасят лавки, пригородный лесок обрызнется зеленью, – он тут как тут.

Сидит в кустах, как собака над кучкой – и ждёт, когда на просеке появится молодка с коляской, или прыщавка пробежит трусцой.
Нет, он не выскакивал вдруг у них перед носом, – ему нравилось возникать за спиной как привидение, дикое, но симпатишное, кашлянуть, и: «Мадам, который час?».
Баба вскрикнет, обернется, а он стоит – в одной руке лёгкая шляпа на отлёте, еще и улыбается – Юлий Цезарь блин. Некоторые с криком убегали, другие обругав, уходили фырча, кто-то крутили у виска, кто-то снимал на телефон.
А ему пофиг, – он всем говорил: «Мерси», и невозмутимо, с достоинством скрывался в чаще.
И что характерно, – никто из потерпевших телегу на этого ху@тора в полицию не накатал. То ли наши бабы не из пугливых, то ли интимная жизнь у них страшно однообразна... Не берусь судить, однако факт остаётся.
Но, босомудое счастье Василия, было недолгим.

Одним пасмурным днем на исходе мая, он поеживался в кустах возле просеки, и выглядывал кому бы показать свои озябшие фаберже. Галерист понимаешь, меценат. Как назло, никого.
И тут, на тропке появилась баба с лыжными палками: раз - два, раз - два.
Таких баб без лыж Васька сторонился, как и беспредельщиц на дорогих великах. К такой велосипедистке сзади не подкрадешься, а заходить спереди – себе дороже, – давят не спрашивая имени, как укуренные хачи.
Раз уже сбила такая до сотрясения мозга и скрылась с места ДТП. А которые с палками, – старушки, – без подставки падают. Или сердечницы, – эти от одного Васькиного вида могут опрокинуться. А это уже пахнет мокрухой.
Но эта «лыжница» была кажется молода – жопа литая и палками орудовала как новенький паровоз шатунами – так и мелькают: чух -чух, чух -чух.
Вышел он из кустов, оценил её коньковый шаг и нагнал, приподнял шляпу и спросил за время.
Девушка обернулась, Василий положил шляпу на место – была она прекрасна как Столетняя война с чумой под руку, да и моложе немногим – лет шестидесяти.
Но, скандинавская ходьба сделали своё дело – со спины Вася обманулся лет на тридцать. Да-с, с женщинами так бывает, – если смотришь со спины и на жопу.
– У-у... – восхищенно прогудела старуха. - и шагнула навстречу протянув руку!
Тот от демарша ахнул и резко потеряв тягу к публичности, Васька шагнул с тропы в лес.
– Постой, эй! – воскликнула «лыжница». – А время как же?
Чертыхаясь, он двинулся в чащу, отмахиваясь от веток и мошкары – обломался кайф. За спиной послышались шаги – старуха двинулась следом. Этого ещё не хватало.
А эта курва опять: – Стой, мОлодец. А время-то?
– Около двух. – отрезал Василий и уточнил, чтоб отвязалась наверняка. – По Москве. В гости не приглашаю, чай кофе не держу. Не пью, не курю.
– Тогда покажь ещё.
– Чего?
– покажь, говорю. Не разглядела я. – более чем фамильярно обратилась старуха и ощутимо ускорилась. Они уже едва не бежали вприпрыжку, а стрёмная бабища не только не отставала, но даже нагоняла – только палки свистели.
– Отвяжись, б.. старая! – в надежде добром и честью отделаться от назойливой старушонки, попросил Васька и перешел на третью.
Не тут-то было. Бабка и не думала оставить гонку преследования и даже пригрозила:
– Ах ты, щенок! Вот тебе!
В ту же секунду Васька взвыл – в жопу клюнуло что-то острое, – старуха ловко метнула увесистую палку и шутя проделала в беззащитной Васькиной жопе вторую дырку, не хуже первой.
Более не раздумывая, Васька кинулся наутёк. Старуха шла как привязанная – он слышал ее размеренное, мощное дыхание и ровный топот – похоже, бабка играючи могла сдать ГТО, – не бабка, а прям какой-то олимпийский резерв СССР.
Васька был крепко напуган. Собаки за ним гонялись – бывало, но чтоб такие вот физически подготовленные упорные старушки с копьями…
– Стой, стрелять буду! – решила та взять на понт.
«Веселые старты…» – отметил Васька. Смех смехом, но смекнул, – сейчас прилетит еще пика, а с изрешечённой жопой не уйти – силы не равны.
Потому он поддал из последних, и с разбегу прыгнул на приглянувшуюся березу, как белка - летяга – обнял всем телом, – отбил все и ободрал живот, карабкаясь ввысь.
Мгновенье спустя подлетела ведьма и хищно уставилась снизу, – глаза горели, то ли нездоровой страстью, то ли здоровым спортивным азартом. Дыхание её на удивление не сбилось, тогда как Васька хрипел и обливался потом.
– Слазь, кобель голомудый! – приказала старуха. – Внизу договоримся.
– С ума сошла, бабка? О чём?
– Ну какая я бабка? – неожиданно миролюбиво сказала та, прищурясь на аппетитно свисающие из листвы бруньки Василия. – Мне всего сорок пам… ням…ам… А тебя как кличут, соколик?
– Генрих, – вдруг соврал Васька, и зачем-то спросил: – А тебя…Вас?
– Генриетта Ивановна. – несомненно лгала эта чертовски опасная б... – Слезай, я тебе тоже кой - чего покажу.
"Ничего себе! – оторопел Васька, – Бегает с утяжелением. Лошадь пожарная. Такая махом на запчасти разберёт, – во попал!"
Эстетичного Ваську затошнило, поехала голова – он крепче вцепился в ветви.
– Слезай, сокол. Договоримся. Растревожил женщину и в кусты? Не годится. Слезай, а? – увещевала старуха.
И прикрикнула: – Ну?!
– Шла бы ты, бабка. – едва не плача попросил он. – Уже и дождь собирается.
– А почто меня соблазнял? . – корила бабка.
Васе стало совестно: – Я ж не знал, что ты…вы, такая…
– Какая?
– Старая и некрасивая.
Старуха так и заскрежетала зубами: – Слезай, обезьяна . Или соструню!
– Нет. А не отстанешь, напишу заявление о попытке изнасилования. Отвали, крокодилище.
В ответ, старуху обуял бес:
– Слезай, или стреляю!
К счастью, закрапал холодный дождь. Васька повеселел, а на бессильное «стреляю» рассмеялся и помахал извращенке – Катись , старая вешал…
Не договорил. Старуха выхватила из рюкзака короткое, но страшное ружье – да-да, ствол!
– А-а-а! – завизжал точно баба Васька, и ну карабкаться вверх с голой жопой, – точь - в - точь обезьяна.
Старуха навскидку дважды спустила крючок, заставив Ваську заорать на весь лес – на заду загорелись два алых пятна.
Каркнув, Васька истово взмахнул руками и даже несколько взмыл, но тут же повалился – гулко стукаясь о сучья и треща ветками как Винни Пух после выстрела драгоценного кореша. Брякнулся оземь без чувств.
Бабка-то оказалась в прошлом биатлонист. А сейчас – набегается с палками по лесу, а потом палит по банкам из ружья для пейнт бола – форму значит поддерживает. Вот так…
А в общем и целом – сидите дома, здоровее будете.

А. Болдырев.

О том, что ничего не дается даром. 

           У Елены Борисовны работа и карьера — для ума, квартира с видом на озеро и новенькая хонда — для тела, племянник Ванька и кот Феофан — для сердца.
Племянник достался от упорхнувшей за новозеландским счастьем старшей сестры. Непостижимым образом из прыщавого задохлика вылупился невозможный красавец. Рост, плечи, волосы пшеничные, брови соболиные, глаза зелёные и т. д. плюс полу-улыбочка уголком рта не оставляли девицам ни единого шанса на спасение.
Поступать в институт отказался наотрез, отслужил, устроился водителем в торговую фирму, сдал на крутую категорию и ушёл в дальнобойщики.
За пять лет дальнобойной жизни бойко заговорил на немецком, французском и итальянском, так что ныне и Европа усыпана осколками разбитых Ванькой сердец.
Кота подобрали у подъезда.
Мрачный мизантроп Феофан никакой благодарности за спасение, холение и лелеяние проявлять не собирался.
Анатомически он относился к семейству Felidae, но ежели понаблюдать за Феофаном и припомнить повадки гребнистых крокодилов, то становится очевидной его принадлежность к роду Crocodylus.
Но не выгонять же.
Ванька мечтает выдать замуж тётушку и не жениться самому.
— Ма танте, — говорит Ванька, — я в разъездах, от полосатой скотины любви не дождёшься, жить одной неправильно, тебя пора пристроить.
— Отстань, — говорит тётушка, я уже пристраивалась, не впечатлило, и не надо больше главных механиков, милицейских полковников и бельгийских галантерейщиков, что за странное желание сбагрить меня первому встречному, сам пристраивайся.
— Ма танте, — говорит Ванька, если рукастые механики, мужественные полковники и богатые галантерейщики — первые встречные, то не знаю, что и думать, а мне в кабалу рановато. Лизонька, Паола, Эрика, Дана, Мадлен, Светик, Габи ещё, надо же, чуть Габи не забыл — я на распутье, ма танте.
— На распутстве ты, бабник хренов! — говорит Елена Борисовна.
Елена Борисовна мечтает, чтоб Ванька женился на приличной девушке из хорошей семьи, чтоб Феофан поласковел, а больше ничего и не надо, у неё всё есть, кто обжёгся на молоке, тот и от воды откажется — спасибо, пробовали, обойдёмся.
Феофан тоже мечтает: чтоб эти двуногие не приставали со своими глупостями, хочется им пузо почесать — пусть своё чешут, когти и зубы, знаете ли, не казённые, на всех не напасёшься.
Ванька возвращается из рейса, сутки отсыпается, приходит на обед к тётушке и застаёт её в слезах.
—Всё, — говорит Елена Борисовна,— так жить нельзя, мне сорок один год, у меня в подчинении полсотни сотрудников, а я в рабстве у этого мерзавца. Мало того, что углы метит, так вот, глянь, до кости прокусил, всё, завтра в ветклинику, кастрируем, может, подобреет.
Ванька внутренне содрогается и говорит:
— Ну, не знаю, я бы точно не подобрел.
Но с тётушкой не поспоришь.
Осетриной горячего копчения удаётся заманить Феофана в переноску, подозрительно легко и без крови. Однако чувствуется — что-то назревает.
В холле Ванька неосторожно открывает дверцу переноски, и следующие пять минут объясняют несведущим принцип движения электрона вокруг атомного ядра: в каждый момент времени электрон не в какой-то определённой точке, а везде, он как бы размазан по всей сфере.
Феофан может дать фору любому, даже самому шустрому электрону.
Короче говоря, через пять минут имеем получившего по морде лапой обалдевшего добермана, сброшенный со стола монитор, поцарапанного владельца морской свинки, опрокинутый горшок с фикусом Бенджамина, орущего нечеловеческим голосом серого попугая, а также Феофана, взлетевшего на узкий оконный карниз и оттуда шипящего рассерженной коброй.
Из кабинета выскакивает бородатый доктор, видит учинённый разгром и строго спрашивает, чьё животное. Совесть не позволяет Елене Борисовне откреститься от паразита.
Доктор хмыкает и говорит Феофану:
— Испугался, котик? Не бойся, иди сюда, давай, ко мне.
И эта сволочь спрыгивает к доктору и обиженно мявкает, жалуясь на непонимание и несправедливость.
— Хороший котик, хороший, умница, — говорит доктор, у вас на двенадцать назначено? Катюша, подержите красавчика.
И отдаёт мерзавца светленькой медсестре. Феофан кротко сидит на руках у сестрички и благостно мурчит.
— Ваня, нас можно поздравить, мы взрастили иудушку, — говорит потрясённая Елена Борисовна.
Потом Феофана возвращают — в урезанном варианте, доктор смотрит на Елену Борисовну и говорит:
— Катюша расскажет вам о дальнейших действиях, а я, с вашего позволения, позвоню вечером, убедиться, что всё в порядке, да, прошу прощения, забыл представиться — Олег Павлович.
И действительно звонит.
Проходит год.
Елена Борисовна с Олегом Павловичем готовят субботний ужин.
Ждут Ваньку с Катюшей.
Феофан сидит на подоконнике, наблюдает за происходящим и размышляет о том, почему счастье одних непременно оплачивается невосполнимыми потерями других.
Замечает вынимаемую из холодильника осетрину горячего копчения, думает: ну ладно, пусть сегодня погладят, так и быть, по одному разу.
Поворачивается к окну, рассматривает своё отражение в тёмном стекле, вздыхает и приступает к умыванию своей невыразимой красоты.

  Наталья Волнистая
_

— Связался с оборванкой? — сказала в трубку Ольга. — Чтобы ноги ее не было у нас в доме
— Маринка-то снова беременная! — покачала головой Ольга, глядя в окно.
— Четвертого ждут?! — удивился ее муж, Стас.
— Да. И куда им столько детей? Одного-то не прокормить! Вон, их младшая дочь все за старшими пацанами донашивает. Шито — перешито! Денег вечно не хватает! Едят, наверное, тоже по очереди, — рассмеялась Ольга. Она не понимала, о чем думали соседи, заводя столько детей. Они-то со Стасом жили по плану, и ребенка родили только к сорока годам. Зато все у них было: и квартира большая, и деньги, и чего душа не пожелала бы!
— Точно! И спят по очереди, — подхватил Стас и начал смеяться.
— Пап, мам, привет! — в гостиную зашел любимый сынок. Он был их гордостью и отрадой.
— Пойдем, Володенька, у нас еще ужин не остыл. У нас-то ни за кем не надо подъедать! — все хохотала Ольга, думая про глупых соседей.
— А тетя Марина тебе передала банку варенья, — вдруг заявил Володя. Он учился с сыном соседки в одной школе.
— Да что ты? Не надо было брать! У них там антисанитария! Столько народу живет! Завтра обратно отнеси! И руки помой, — Ольга с неприязнью посмотрела на банку. — Яблочное? Фу, ну и гадость!
Володя подумал и кивнул. С тех пор он домой ничего не приносил.
Шло время, Стас много работал, чтобы обеспечить семью, а Ольга все смеялась над соседями.
— Смотри, нарожала «футбольную команду», а сумки сама тащит. Где ее помощники? — посмеялась Ольга, глядя на соседку.
— В колледже, — ответил Володя. — А у дяди Сережи, ее мужа, грыжа. Ему тяжести нельзя поднимать.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Ольга.
— Слышал, — отмахнулся сын, придерживая дверь.
— Идем домой-то! — мать дернула его за рукав.
— Я помочь хотел... тете Марине.
— Еще чего вздумал! Спину портить. А ну, пошли! Тебе нельзя, ты у меня спортсмен! — Ольга разозлилась на сына и захлопнула дверь перед носом у соседки. — Нарожала помощников, а мы ей сумки будем таскать! Еще чего!
Володя пожал плечами и пошел домой. С матерью спорить не хотелось.
— И куда столько всего накупила? Неужто деньги появились? Или это у них раз в год, на праздник? — ворчливо сказала Ольга, наблюдая в замочную скважину, как Марина тащит тяжелые сумки.
— Они к себе дедушку забрали. Для него, наверное… — предположил Володя.
— Да ну?! Старика? Парализованного?!
— Ага. Я видел вчера.
— Ну люди... ненормальные! Куда им еще один рот? Определили бы его... куда следует.
— А куда следует? — удивился Володя, смотря на мать.
— Куда надо. Иди готовься к экзаменам. Хорошо сдашь, пойдешь учиться дальше. Будет у тебя блестящее будущее, не то, что у этих... — Ольга презрительно кивнула на дверь.
Володя согласился и сделал все так, как хотела его мама. Окончил университет, устроился на хорошую работу и поскорее съехал от родителей, чтобы не слышать вечных причитаний матери о том, что отец стал мало зарабатывать из-за болезни. Стасу поставили страшный диагноз, и он буквально «сгорел» за три месяца.
— Хорошо хоть не пришлось ухаживать за ним, как соседке за дедом, — «радовалась» Ольга, рассказывая сыну про смерть отца. Володя коротко кивнул и ушел. Он не сказал матери, что соседский дедушка помер. И по нему горевали не так, как Ольга по своему мужу.
А через полгода Ольга узнала, что ее сын встречается с дочерью Марины.
— Ты с ума сошел?! Связался с оборванкой? — кричала в трубку Ольга. — Чтобы ноги ее не было у нас в доме! Это все ее мать, Маринка! Она придумала нашу квартиру трехкомнатную забрать! Вот и подговорила дочку, а она тебя соблазнила, наивного! Залетит, придется алименты платить! А там и ребенка к себе заставят прописать... Ишь удумали!
— Мам, мы только в гости прийти хотели, официально познакомиться... ты ведь ее совсем не знаешь! — удивился Володя.
— Знакома я с ними! Всю жизнь! — отрезала она и сбросила вызов.
Володя любил Юлю со школы, но Юля стеснялась, зная, что мать Володи плохо относится к ее семье. Поэтому их встречи были тайными. Но после того как правда всплыла, Володя больше не собирался ждать. Он не стал слушать мать и сделал предложение Юле. Она согласилась.
Свадьба была скромной, праздновали только родственники невесты и молодожены. Зато все были искренне рады за Володю и Юлю.
Володя хорошо зарабатывал, но много денег уходило на съемную квартиру, поэтому когда Юля забеременела, тетя Марина предложила им переехать к ним.
— В тесноте, да не в обиде! — радушно встретила она молодоженов. Володя хотел поговорить со своей матерью, но она даже не здоровалась с сыном и снохой, хотя жила в соседней квартире. Володя уже смирился с характером Ольги. Тетя Марина была ему ближе, и он начал называть мамой ее. А Ольга совсем перестала выходить из квартиры, чтобы не видеть ненавистных соседей, отнявших у нее самое ценное — сына. Жила она на пенсию, ей хватало.
Спустя некоторое время старший из Юлиных братьев перебрался жить к своей девушке, средний брат поступил в летное училище и уехал в другой город, а младшего сына зачислили в школу для одаренных детей. Он приезжал домой только на каникулы.
А потом умер дядя Сережа.
В квартире осталась тетя Марина и Володя с женой и сыном. Вскоре Володю повысили в должности, он купил большой дом и стал планировать переезд, но посовещавшись с Юлей, решили перевезти тетю Марину с собой. Она согласилась. Ей было непривычно одиноко в тихой квартире без детского смеха и вечной суеты. Она любила свою большую семью и скучала в одиночестве.
Когда они перевозили вещи из старой квартиры, в дверях Володя встретил сгорбленную старушку с большой сумкой. Она едва тащила ее, задыхаясь и причитая.
— Бабушка, вам помочь? — спросил Володя, придерживая дверь. Старушка поправила шаль, что-то пробормотала и так и не ответила. Володя ушел, не признав в сморщенной старухе свою родную мать. Узнала ли Ольга сына? Наверное. Но в ней было столько зла и недовольства, что она еле смогла дойти до своей квартиры. А спустя некоторое время она умерла. В гордом одиночестве, среди молчаливых стен и идеального порядка.
️Стелла Кьярри

mamusia пишет:

Заработалась?

Боря проснулся в ужасном, разбитом состоянии. Ломило тело, болела голова, а перед глазами мелькали радужные пятна. Он опустил ноги в тапки и прошаркал по комнате на кухню, где вовсю уже хлопотала Серафима. Готовила завтрак, успевая при этом пить кофе. На тарелке высилась стопка горячих блинов, в маленькой вазочке – брусника с сахаром. В кастрюльке томилась пшёная каша.
- Быстренько садись завтракать, пока горячее, - сказала Серафима.
Боря брякнулся на стул, и наблюдал за женой, как она накладывала в глубокую пиалку кашу, как бросала туда кубик сливочного масла, как нарезала свежий батон.
Боря поковырялся ложкой в каше. Ни аппетита, ни настроения. Сима присела рядом, чтобы почистить от скорлупы верхушку яйца, сваренного всмятку – муж не умел снимать скорлупу.
- Ты не поможешь мне сегодня с рассадой? – спросила она между прочим.
Грёбанная рассада! Да что ж такое! Это значит, что сегодня, в свой законный выходной, вместо то, чтобы отдохнуть по-человечески, Боря должен тащиться в гараж, заводить машину, полдня загружать бесконечные ящички и горшочки в салон автомобиля, ползти по пробкам из города, чтобы добраться до гребанной дачи, где разгружать все это барахло! А потом сидеть и ждать, пока Сима, чертова дура, будет носиться по саду-огороду, подготавливать землю, копать, сажать, напрочь забыв про голодного мужа!
- Почему яйцо не всмятку, а вкрутую? – Борины желваки ходили ходуном, - сколько раз просил, умолял: яйцо – всмятку, кофе – без молока, кружку – большую, а тарелку – маленькую! Дура ты тупая! Дура!
- Ты чего взъелся-то с утра? – приподняла брови Сима. Лучше бы она этого не делала.
- Рот закрой! Закрой свой рот! – Боря смахнул со стола посуду, - задолбала своей дачей, задолбала просто, за-дол-ба-ла! Слышишь!
Из глаз Серафимы брызнули слезы. Ей было очень обидно. На ровном месте скандал. Зачем цирк с конями устраивать? Сказал бы просто – не хочу ехать. И все! .Она открыла балконную дверь и вышла на лоджию – покурить, поплакать и успокоиться. Успокоиться не получалось. Они ведь муж и жена. Должны быть всегда вместе. Эту выстраданную дачу Сима обустраивала, как любимое гнездышко. Чтобы радовала глаз, чтобы маленьким раем была! А он? Не вытащишь! Его, видите ли, тошнит от грядок, цветов, теплиц! Ему, видите ли, надоела бесконечная стройка и бессмысленные траты! Он, видите ли, лучше с мужиками в гараже покалякает, чем с полоумными дачными соседками! Это что получается: он будет бухать в гараже, а она на электричке добираться, или на такси за бешеные деньги?
- А я сказала, поедешь! – выскочила Сима в кухню, - у всех мужья, как мужья, и только у меня – лентяй.
Боря взорвался, как бочка с тротилом.
- Я – лентяй? Да ты что мелешь, дура? Да ты хоть копейку свою потратила? Я корячусь на работе сутками, а ты даже деньги не считаешь! Дай, дай, дай! Гадина! – заорал муж.
- Сам такой! – закричала Сима.
Послышался звон посуды, звуки борьбы, крики, ругань, плач.
Типичный семейный скандал. Причина – пустяковая. Но размах – космический.
В самых растрёпанных чувствах Серафима заказала такси, отдала шесть тысяч, и бродила по участку, как сомнамбула. Руки ни на что не налегали, рассада увядала в своих горшочках, грядки оставались не вскопанные, а обида – душила. В воскресенье Сима добралась до города на электричке, старательно обходя мужа, лежавшего на диване перед телевизором, в глубоком молчании легла спать отдельно от него и проснулась с больной головой.
С утра, добравшись до работы с тремя пересадками (Боря не соизволил ее подвезти), в отвратительном настроении, Сима в первую очередь сорвалась на ни в чем не виновной Галине Семеновне, коллеге, из-за пустяковой ошибки в отчете. Тьфу, ошибочка была, помарка, но крик стоял на весь офис. Галина, немолодая уже женщина, пыталась извиняться и оправдываться, но Серафиму было не остановить. Она написала докладную начальнику. Начальник вызвал коллегу Симы на ковер и лишил премии, сообщив, что в следующем месяце отправляет несчастную на пенсию, где ей самое место, если она до сих пор не научилась идти в ногу со временем.
Галина Семеновна не знала, куда деваться. Так нужна ей была эта работа. Так она рассчитывала на квартальную премию, и вот… Ей позвонила дочь.
- Что ты названиваешь мне на работу? Что ты названиваешь? Денежки нужны? – не справилась с нервами Галина, - вы всегда названиваете, когда вам всем чего-то от меня нужно! Не будет тебе денег! Выкуси! Учись управляться сама!
- Мамочка, да что с тобой случилось? – недоумевала Инга, дочка Галины.
- Ничего! Тебе это не интересно! Раньше интересоваться надо было, когда под, черт знает кого, ложилась! Не больно о маме-то думала, да? А теперь – мама, спаси, мама, помоги? Тварь неблагодарная! Сама управляйся со своим… выродком! – кричала в трубку Галина Семеновна.
Инга была на последнем месяце. Её бросил молодой человек, как только узнал о беременности Инги. Мать успокаивала Ингу и обещала помочь. Инга особо на маму не надеялась, старалась зарабатывать сама, но в последние месяцы из-за проблем со здоровьем больше проводила времени дома. Денег не хватало, а для малыша столько всего надо было. Галина Семеновна успокоила дочку:
- Ерунда. Выкарабкаемся. Премию получу, купим малышу все необходимое!
И тут – такие перемены…
Инга плакала от обиды. Зачем она так? В чем виноват ребенок? Еще и прозвище такое – выродок… У нее поднялось давление. Голова раскалывалась так, что даже голову повернуть Инга не могла. Еле-еле набрала номер скорой. В срочном порядке Ингу увезли в больницу. У юной мамы случился гипертонический криз. Пока спасали ее, несчастный малыш погибал в утробе. Началась отслойка плаценты. Маленькая жизнь невинного ребенка висела на волоске…
Ребенка не спасли. Практически всех детей, попадавших в такие ситуации, Ирина Николаевна, ведущий хирург родильного отделения, вытаскивала с того света, а здесь… Пока орудовали зажимами, чтобы остановить кровотечение, пока боролись за жизнь матери – упустили жизнь младенца. Легкие малыша так и не раскрылись должным образом. Реанимация не помогла. Ирина довела операцию до конца и устало приказала ординатору:
- Зашивайте.
Она стянула перчатки, сдернула маску, ополоснула горевшие щеки и вгляделась в зеркало – множество морщинок вокруг глаз. Она старела. Она утрачивала сноровку и чутье. Ей – не место здесь. Она загубила человеческую жизнь. А ведь Саша неоднократно предупреждал Ирину
- Бросай все. Ты тратишь себя на других. А мы совсем тебя не видим, Ирка.
«Мы» - это ее семья. Дети, родители, муж Саша. Не стоило было выходить замуж, если она так любила свою работу. А она любила. Очень. Она спасала детей, матерей, она была нужна людям. Саша ругался, Саша уже привык быть и матерью, и отцом, и домохозяйкой, пока Ира сражалась на своем фронте. Саше нужна была жена. Леночке и Петру – мать. Стареньким маме и папе – дочь…
В пятницу Леночке исполнилось восемнадцать лет! Восемнадцать – важная дата в жизни каждой девушки. Решили отпразновать весело, с помпой. Торжественную часть договорились провести на природе. Саша арендовал прекрасный дом на берегу залива. Деньги бешеные, но зато такая красота! Можно отдохнуть всем: и пожилым родителям подышать свежим воздухом в шезлонгах прямо на симпатичном пляжике. Гостям помладше – пожарить шашлыки. Молодежи вдоволь потанцевать вечерком – для них была оборудована целая площадка. Даже диджея пригласили.
Леночка ждала этого дня, как самого счастливого! Саша мотался по городу, завершая последние приготовления. Сложно быть распорядителем праздника, но зато как приятно! И вдруг позвонила жена:
- Саша, я не могу завтра. Срочная операция. Сложный случай.
Саша знал, что практически все Иркины операции – сложные и срочные. Но… да сколько же можно, блин! Сколько можно? Разводилась бы уже и не трепала никому нервы! Жила бы в своем отделении и резала животы, сколько душе угодно! Идиотка! Дура! Кукушка! Он старается, он рвет жилы, он сбивается с ног…
В отвратительном настроении Саша влетел в кондитерскую, где заказывал торт к Дню Рождения дочери. Кондитер уже заканчивал: последний кремовый виток. Произведение искусства – высший пилотаж, и никакой мастики! Фигурки выполнены из шоколада, даже маленькая девичья туфелька, кокетливо брошенная на втором ярусе торта.
- Заказчик пришел, - в кухню забежала Глаша, менеджер и консультант.
- Передай, что все готово! – улыбнулся кондитер.
- Он просто великолепен, - восхитилась Глаша, упорхнув в зал.
продолжение следует...

Да, торт был великолепен. Кондитер всю жизнь свою положил на любимое дело. И не зря столько учился, оттачивал мастерство и стажировался за границей. Многочисленные победы в конкурсах, десятки предложений и приглашений на работу. Да что там, сам Акзамов звал к себе. Но кондитер не сдавался – он мечтал о своем деле! И вот – он мастер СВОЕГО дела!
Торт торжественно внесли в зал. Заказчик посмотрел на него и вдруг побагровел.
- Это что? – тихо спросил он.
- Торт для юной девушки, - растерянно ответил мастер.
Заказчик ткнул пальцем в великолепную кремовую оболочку торта. Грязным пальцем в белоснежный крем! Грязным пальцем! Попробовал и… скривился!
- Это что? – он отбросил щелчком кокетливую шоколадную девичью туфельку.
- А это? Что? – еще один щелчок, и карамельный велосипед слетел на пол.
- А это? А это что? – заорал он, - это торт для юной девушки? Вот эта порнуха? – клиент уже не скромничал, махнул рукой и вся изящная конструкция с миниатюрными книжками, цветами, крохотными тонкими платьицами на вешалке, плюшевыми мишками и всей милой чехардой, что сопровождает жизнь молодых девченок, полетел на зеркальный пол.
Глаша замерла в ужасе. Мастер побледнел.
- Послушайте, уважаемый, мы обсуждали и декор, и вкус, и форму накануне. Вы были со всем согласны. Не понимаю ваших претензий, - начал он.
Клиент слетел с катушек, он орал, и в уголках губ скапливалась отвратительная пена:
- Закрой рот, урод! Закрой свой рот! Сволочь косорукая! Дебил! Что ты там налепил? Что? Я тебе морду набью!
Мужчина пинал, топтал, калечил все, что осталось о легкого изящного торта, на который мастер потратил шестнадцать часов. Шестнадцать часов кропотливого труда и любви. Шестнадцать часов этот урод размазывал по полу.
Борис не выдержал и вмазал заказчику в морду. А потом вот этой самой мордой возил Александра по полу, по крему, впечатывая лицо истерика в бывшее тортом месиво.
Полиция приехала без опозданий. Дюжие мужики с трудом разняли сцепившихся не на шутку мужчин…
Мирно разойтись не удалось. В глазах обоих плескалась ненависть.
Боря всю ночь не спал. Он чувствовал себя разбитым. Хуже – убитым наповал. Хотелось лежать и больше не подниматься с постели никогда. И вот – Сима со своей дачей…
***
Вот видишь, как все просто, - Грей взмахнул пятерней перед потрясенным Мирабелем, - не надо мотаться по сотне миль в день, чтобы качественно проделать свою работу. Самый лучший инструмент – минута раздражения, рождающая гнев. И – вуаля, я могу расчитывать на поощрение.
Грей прикрыл мутное зеркало черной тряпкой. Его юный ученик Мирабель аккуратно записал в книжечку: «Злоба – лучшая приправа к успеху». Грей удолетворенно хмыкнул: у него весьма талантливый ученик. Из Мирабеля выйдет толк. Никаких глупых вопросов, никаких: «ребеночка жалко». Не жалко. Это работа. Тяжелая и почетная работа. Чертова работа, если честно. Они же бесы, а не ангелы. Их задача – крутить и мутить. А самое главное – из этого детеныша человеческого получился бы великий миротворец, который в свое время должен предотвратить третью мировую. А оно бесам надо? Не надо. А тут так изящно получилось. Есть, чему поучиться Мирабелю у старого Грея.
***
Ирина Николаевна набрала номер мужа. Он не сразу ответил. Но, наконец, в трубке Ира услышала его «да».
- Сашка, прости меня. Прости за ту пятницу. Прости, мне так плохо. Давай прекратим нашу молчанку… Ты был прав. Мне пора уходить.
- Что случилось, Ирка? – Саша уловил горестные нотки в голосе жены.
- У меня сегодня умер ребенок, Саша. Я не спасла его, Саша. Из-за глупости, из-за элементарной неуклюжести, бабской тупости… Я о нас думала, Саша. О нас, а не о матери и плоде! – Ирина зарыдала.
- Ирка… Ира, успокойся. Так бывает. Ты не виновата. Ирочка, ты самый лучший хирург. Я горжусь тобой. Мы все гордимся тобой. Но ты имеешь право на ошибки! Ты живой человек, Ира! Я сейчас приеду за тобой, родная. Я немедленно приеду! – кричал муж в трубку.
Ирина Николаевна судорожно вздохнула. В ординаторскую влетела ГалинаСанна, сестра из отделения неонатологии:
- Ирина Николаевна, младенец раздышался! Раздышался! Игорь Петрович просто кудесник! Жив мальчик, жив!
***
- Давай, малыш, дыши, - Игорь, молодой неонатолог, склонился над кувезом.
- Давай, парень, держись. Ты же – борец! Ты же – силач! Вон какие у тебя кулачки! – Игорь улыбнулся своей ангельской улыбкой. Медсестрички отделения прямо млели от улыбки Игоря. В такого красавца невозможно было не влюбиться. Рядом с прекрасным Игорем было удивительно тепло и спокойно. Да что там женщины, новорожденные рядом с ним успокаивались, и быстро прибавляли в весе! Игорь Петрович – прямо находка для всего отделения. Счастливая находка.
- Будет жить, Ирина Николаевна, - сообщил он хирургу.
- Благодарю вас, у вас талант от Бога! – сказала Ира, почувствовав, как в сердце разливается странная теплота, и спокойствие, и бесконечная любовь. Она постарается не расплескать чувство любви и поделиться драгоценным богатством с подъехавшим мужем и детьми.
Саша, получив порцию благодати, устыдившись своего отвратительного поведения по отношению к талантливому кондитеру, поедет к нему мириться. Они даже напьются и станут хорошими друзьями. Борис извинится перед Серафимой, подарит ей роскошный букет. Сима не сразу догадается, что цветы из шоколада. А догадавшись, простит мужа и поймет его. Хотя (вот упрямица) все равно утащит Борю за город. На даче она устроит мужу романтические выходные. А потом привезет Галине свежую зелень и молодую редиску, извинившись перед ней. Кстати, она похадатуйствует за нее перед начальником:
- У Галины Семеновны внук родился! Радость! А вы ее увольнять собираетесь? Бесчеловечно. Давайте лучше материальную помощь человеку выпишем!
Галина Семеновна простит Серафиму. И забудет про обиду. У нее – море забот. У дочки тяжелые роды прошли. Слава Богу – обошлось! Нужно окутать Ингу любовью и теплом. Дура старая, надо же было такое сказать собственному ребенку!
В кувезе лежал мальчик Сережа. У него – большое будущее. Правда, никто пока про это не знает, даже ангел Игорь, сияние крыльев которого Сережа отлично видел. Он бы обязательно рассказал об этом, но, к сожалению, новорожденный младенец пока умел только плакать. Да и сам Игорь не знал, что у него за спиной. Почему-то земным ангелам, в отличие от бесов, не говорят, кто они на самом деле – об этом они узнают только после того, как покинут грешную землю.
Маятник снова качнулся, и добро опять победило.
️ Анна Лебедева

Заработалась?

Наверно....  Даже не знаю, как это получилось....

Король и свинопас



Старуха взяла новорожденного на руки и показала сначала роженице, потом её мужу. Довольно немолодые супруги взглянули на ребенка, которого только что произвели на свет и одновременно заплакали. У ребенка ноги были разной длины и шея, вернее ее полное отсутствие, ещё больше усиливали и без того не радужное настроение.
Старуха посмотрела на дитя и недовольно покачала головой.
— Вам провидение оказало великую честь, ваш ребенок, когда вырастет, освободит людей от власти нашего кровожадного короля.
Мужчина и женщина с недоверием посмотрели на повитуху.
— Да-да, уж можете мне поверить. Он его уберёт с трона! И ничто не сможет этому помешать.
Про короля действительно ходила дурная слава, он был самодуром, который вне зависимости от того, был ли виновен человек или нет, практически всегда приказывал его умертвить. И непомерные налоги, которые он увеличивал с каждым годом, только способствовали усилению ненависти к нему. Но как бы не любили люди короля, сделать что-нибудь с ним не представлялось возможным. Стража всегда была начеку и пресекала любые попытки покушения на Его Величество. Поэтому, ничего не оставалось как только ждать его смерти или смельчака, способного бросить вызов королю и его стражникам.
До десяти лет Иштван, а именно так назвали мальчика рос, как и все соседские дети. Помогал по мере своих сил родителям и играл с другими детьми. Хотя игрой это было сложно назвать, дети всегда норовили посмеяться над Иштваном. Да ещё в придачу предсказание старухи о том, что именно этот коротконогий горбун убьет короля, практически не оставляли никаких шансов  ему не быть избитым или оплеванным после очередной «игры».
Но как оказалось это было еще полбеды.
По-настоящему жизнь Иштвана превратилась в кошмар, когда ему исполнилось одиннадцать. В тот год папа и мама практически одновременно умерли от лихорадки холодной осенью и оставили своего мальчика совсем одного в этом злом и далеко не приветливом мире.
Никто из деревни не захотел взять к себе парня, и он продолжил жить один в полуразрушенном доме.
Выходя из него только ночью в поисках еды, часто питаясь лишь одними объедками, которые он брал в кормушке у свиней.
Но как говорится нет худа без добра, свиньи оказались единственными существами, которые ему были рады и всегда приветствовали своего друга протяжным визгом. А он в свою очередь всегда гладил их за большими лопухами-ушами и угощал желудями которые, собирал в лесу, чтобы хоть как-то компенсировать четвероногим друзьям то, что он у них брал из корыта. Так незаметно для себя Иштван стал проводить среди свиней и все своё свободное время, а жители деревни увидев, как свиньи его слушаются, позволили ему их пасти за скромную еду и Иштвану больше не пришлось есть вместе со свиньями прямо из корыта.
Всё так и продолжалось из года в год, вплоть до совершеннолетия парня, пока однажды возле деревни не показалась свита короля.
продолжение следует...

Довольный собой король возвращался с охоты на медведя то и дело поглядывая на огромную тушу убитого им косолапого.
Но завидев свинопаса, который ловко управлялся со свиньями от удивления приказал остановиться.
— Эй, как там тебя? — король слез с коня и слуги тотчас же поставили за его спиной переносной деревянный трон, а рядом с ним дубовый стол с фруктами.
Парень ошалел от такой встречи и попытался спрятаться между животных, но слуги короля выволокли за волосы и бросили к ногам Его Величества.
— Так ты ловко ими управляешься? Просто загляденье, а вот в моем замке свинопасов нет. Представляешь, одна старая ведьма предсказала мне смерть от свинопаса. Я тотчас же приказал казнить всех свинопасов в округе! И вот, я до сих пор живой!
Иштван вдруг вздрогнул от услышанного и улыбаясь словно умалишенный произнёс: «А мне старуха нагадала, что я убью короля! Всю жизнь мне сломала своим пророчеством!»
Король громко засмеялся вместе с Иштваном, а вместе с ним и вся свита. Но когда, Его Величество замолчал, выражение лица короля изменилось: «Повесить его! Повесить его немедленно!» Стражники схватили парня и поволокли к огромному дубу, что стоял у дороги. Несколько человек покатили под дерево пустую винную бочку, а королевский слуга достал веревку и ловко перекинул ее через ветку привязав второй конец к стволу.
— Я ни в чем не виноват! Я.…я…
Иштван от страха потерял дар речи и больше не смог произнести ни одного слова, он только молча наблюдал за приготовлениями и уже стоя на бочке с петлей на шее громко расплакался.
Король задумчиво взял со стола гроздь винограда и кивнул слуге. Слуга толкнул бочку, и Иштван повис на веревке словно пойманный заяц на поясе у охотника, издав при этом громкий звук похожий на свиной визг. Король от увиденного тотчас же залился смехом: «Никогда не видел, чтобы висельник хрюкал!» Охрана и слуги глядя то на Иштвана, то на согнувшегося от смеха короля тоже начала падать от хохота. И только казалось уже все успокоились, а король, вытирая от смеха слезы снова сел на свое место и положил в рот виноградинку, Иштван снова громко хрюкнул. Король было опять залился смехом, но быстро замолчал так как подавился виноградом и пытаясь его выплюнуть упал на траву. Но никто на это не обратил внимания, так как в этот момент с десяток свиней, которые все это время были рядом с ними, завизжали в ответ.
Лишь спустя какое-то время слуги все-таки осмелились поднять короля, но выпученные от ужаса глаза и красное как у вареного рака лицо, указывали на то, что Его Величество умер ужасной смертью. От увиденного, все оцепенели, не зная, что им делать дальше, пока один из слуг не бросился к Иштвану и не перерезал верёвку. Парень упал на землю громко кашляя словно его только что достали со дна озера и не обращая внимания на то, что произошло с королем лёг на спину прерывисто дыша.
— Ты что? — один из стражников достал меч. — Убить свинопаса была последняя воля короля.
Но слуга загородил собой Иштвана.
— Предсказание ведьмы сбылось, и этот парень его исполнил. И мне бы не хотелось навлечь на себя гнев колдуньи.
— Кажется, ты прав, — стражник засомневался в своих намерениях глядя на мертвого короля и спрятал меч. — С высшими силами лучше не связываться, себе дороже.
Слуги молча положили короля на повозку, а тот что спас парня снял с пояса кисет с золотыми монетами, бросил его прямо в руки Иштвану.
— Если бы ты знал, как я тебе благодарен! Я уже и не надеялся…
Вскоре вся деревня прознала про то, что Иштван исполнил пророчество. И когда парень, спотыкаясь и ковыляя шел к своему дому погоняя перед собой свиней, каждый житель деревни падал перед ним на колени и просил прощения за все эти годы, что ему довелось страдать. Женщины выносили самую вкусную еду и шли вслед за Иштваном до самого его дома, а дети смотрели на него как на героя и норовили подержаться за руку парня, хотя бы немножко.
Только возле дома Иштван присел на землю и взял кусок пирога с улыбкой разглядывая односельчан.
— Скажи нам что-нибудь!
— Не молчи!
То тут, то там раздавались голоса.
Парень прожевал пирог и ответил: «Завтра на новое место свиней погоню, там желуди с  куриное яйцо. Вот такие!»
Иштван показал всем свой небольшой кулак и радостно хрюкнул. В ответ раздалось точно такое же хрюканье от односельчан и потом все громко засмеялись, только свиньи в загоне стояли в недоумении и никак не могли понять, почему люди именно сегодня их дразнят и при этом ещё громко смеются.
Александр Михан

Когда Валера приходил к Зинке, она буквально на глазах глyпела. Это — от счастья. Суетилась, начинала прихорашиваться, прятать под подушки разбросанные вещи, которые примеряла перед его приходом, и выпутывать из волос бигуди. Потом бежала в ванную, там причёсывалась, красила губы. И такая, при полном своём неотразимом параде, тогда уж выходила к нему. 
 Так ещё бы ей не быть счастливой! Ну, сами посудите. 
 Зинка — мать одиночка, которая по-настоящему и замужем-то никогда не была. Так, «поженихалась» со своим Серёженькой месяц-другой, а потом он отбыл из их города на историческую родину, имени которой Зинка толком так и не узнала. Не то возлюбленный её был из Мoлдавии, не то с Укрaины. А у них тут он на рынке подрабатывал. И кем — Зинка тоже не знала. 
 Ага, убыл, значит, свет Зинкиных очей, оставив её слегка беременной. Самую малость. Потому что сроку около двух недель было, Зинка и сама ещё не знала. Потом, когда Серёжа ночевать к ней не пришёл и не приходил больше месяца, Зинка и поняла, что… как бы это поправильней выразиться… — осталась не одна. 
 И в положенное время родила, как вылила, мальчика. Да хорошенького такого! Так ведь и было — в кого! Зинка сама — неземная красотуха, а Серёжа у неё так вообще писаным королевичем был. 
 Надо сказать, что с ребёночком ей повезло. Спокойный был, как удав: спал всё время, а когда просыпался...
то внимательно и тщательно сосал материну грyдь. Благо дело, молока у Зинаиды было, как у хорошей удоистой коровы. Могла бы без труда и ещё одного младенчика выкормить. 
 И не бoлeл почти Славик положенными всем детям младенческими бoлeзнями. 
 А Славиком она его в честь актёра Вячеслава Тихонова назвала. Потому что, когда была беременной ещё, то случайно увидела стaрый фильм «Вoйна и мир» называется. И там был князь Андрей Бoлконский. А князем этим и был тот самый актёр Тихонов, который чем-то на её Серёженьку походил. «И другой альтернативы» у Зинки просто не было. Так и записали в метрике: «Вячеслав Сергеевич Бoлотов». Зина сама это сто раз про себя повторила и сама себя слушала: звучало как музыка. 
Ребёнок Славик был солнечный. Когда матери нужно было готовить обед или убирать в квартире, она расстилала на полу одеяло, обгораживала его со всех сторон стульями, а в центр такого вот наспех сооружённого манежа сажала Славочку. Давала ему свою стaрую сумку, бигуди и какие-нибудь тряпочки. И ребёнок играл. Играл молча, без капризов и жалоб. Даже когда однажды Зинка с кухни к нему заглянула и увидела, что сын застрял головой между стульями (вылезти, наверное, хотел), он всё равно кряхтел и молчал, и ручками своими толстенькими стaрался стулья раздвинуть. 
 Когда Славик стал подрастать, проблем с ним не прибавилось. Мать спокойно отпускала его поиграть во двор. Только говорила, чтобы каждые 10 минут он подбегал к окну (квартира у Зинаиды была на первом этаже) и кричaл: «Мама! Я здесь!..» 
 Часов же у сына не было, а потому подбегал к окну он каждые три минуты и кричaл, пока Зинка не выглядывала и не отвечала ему: «Хорошо, сынок!» А он всё равно стоял и не уходил. Тогда она спрашивала: «Что же ты? Иди, играй!» Мальчик отвечал: «Ты мне не улыбнулась…» Мать улыбалась, по-настоящему, а не потому, что сын просил, и он снова убегал на площадку к детям. 
 А однажды с улицы он крикнул своё «мамаяздесь», и когда она в окно высунулась, то увидела, что прижимает к себе ребёнок котёнка: 
 — Мама, мне его тётя отдала. Сказала, что его Еремей зовут. И ещё сказала, что ты будешь рада и чтобы мы с тобой его берегли. 
 Славик был таким честным сейчас перед нею, что ничего другого, кроме как улыбнуться в ответ, Зинка придумать не могла. А потом сказала: 
 — Еремей, наверное, кушать хочет. Идите домой, оба, я ему молока налью. 
 И сын с котёнком побежал в подъезд. Счастливый Славик. Еремей пока ещё был счастлив не очень. 
 Вот так и жили, втроём. Пока Зина с Валерой не познакомилась. 
 Был он ровесником Зинаидиным. Женат ни разу ещё не был. Обстоятельный такой мужик, солидный, хоть и не стaрый ещё. Работал на мебельной фабрике и хорошо зарабатывал. Стал к Зинке в субботу с ночёвкой приходить. Говорил мало, ел много, пил — не очень. К его приходу Зинаида всегда готовила заранее бутылочку беленькой, которую охлаждала в морозилке, и подавала Валере к ней лафитничек — гранёную стопочку такую на коротенькой ножке. Валере эти рюмочки особенно нравились. 
 В этот раз всё было как обычно. Пришёл Валера. Руку ещё в прихожей Славику пожал. Сел на диван в комнате, пока Зинка завершала свой приготовительный ритуал. Потом они втроём, нет, — вчетвером, ещё же и Еремей был (Славик держал его на коленях), посмотрели телевизор и пошли обедать. 
 После обеда, традиционно, прилегли все отдохнуть, собираясь вечером погулять в парке. 
 Когда Зина затворила дверь в Славикову комнату и угнездилась рядом с Валерой, положив голову ему на руку, он впервые завёл разговор о женитьбе: 
 — Думаю, что жить пока что у тебя будем. Потом съедемся, чтоб попросторней было. Или мою квартиру сдавать будем? Чтоб дополнительный доход?.. Только вот, знаешь, Зинаида, что… Кошек не люблю я. Отдать вашего Елизара придётся… 
 — Еремея, — поправила его Зина и напряглась, слушая. 
 — Да, Еремея вашего… 
 Потом помолчал, помолчал. И солидно так, как давно решённое дело, добавил: 
 — А Славку к матери моей в деревню отправим. А чё? Воздух там свежий. И школа есть. Мы же с тобой ещё молодые — своих родим целую кучу. 
 Зинкина голова на его плече словно окаменела — не шелохнулась. Так, в тишине, они несколько минут полежали. Потом Зинка встала, стыдливо, будто никогда он её раздетой не видел, запахнулась в халат, подошла к его вещам, которые лежали рядом, в кресле. Взяла его брюки, протянула ему и сказала: 
 — Тааак… На портки свои нестираные… Надевай их и катись… 
 — Куда?.. 
— К матери своей, в деревню. На свежий воздух… А нам, троим, свежего воздуха и в нашем парке хватает… 
 
Автор: Олег Букач