Уголок читателя - 10

— Сарочка, а шо у нас сегодня на ужин?
— Сема, на улице пока ещё тока завтрак. Я за ужин ещё не думала.
— А может на ужин винегретик?
— За винегретик надо было думать вчера, там свекла долго варится.
— А мама делала по - одесски, сырой винегрет.
— В смысле " сырой"?. Это шо сырую свёклу жевать?
— Та, не....ты позвони, она расскажет.
— Ой, ей тока позвони...
— Мама, а ваш Семочка очень хочет ваш винегретик, я забыла рецептик, напомните.
— Здрасьте, она забыла....она и не знала. У вас в вашем Задряпинске и не знают про нормальную еду для людев, тока знают для поросят и адиетов. Слухай сюдой пока я жива и шо то помню. Идёшь делать базар. Нужна морковка, бурачки, картошечка , соленные огурцы, квашенная капусточка и масло- жаренная семочка. Ищешь и покупаешь, хотя у порядочной хозяйка это все есть всегда дома. Но тебе до порядочной хозяйки ещё лет десять пешком идти.
Так. Записала? Овощи помыть, почистить от шкурки. Надо две морковки, два бурачка и три картошечки. И порезать кубиками. Кубиками, а не лишь бы шо. Приготовить казанчик, литра на три. У тебя есть казанчик? Так. Наливаешь у казанчик чуток подсолнечного масла. Кидаешь тудой- слой морковки, потом свеколку, потом картошечку и накрывает крышкой. Через пять минут,када пошел запах масла, делаешь ма- а- ленький огонь и ждёшь минут 20 Крышку не открывать. Через 20 мин открываешь крышку и пробуешь картошечку, она должна быть готова. Если не готова, крышку на место и жди ещё минут пять. Када усё готово, то все овощи выкладываешь у мисочку и ждёшь пока остынут.Режешь тудой огурчик соленный два штуки и капусточку и поливает усё маслом, то, которое жаренная семочка. Поняла? И будет вам песня. Бурачки покупай маленькие, как твои кулачки, хотя нет...у тебя кулаки,как у банщицы, огроменные, лучше как Семочкины кулачки, а морковку среднюю ,как твой нос, нет лучше как Семочкин носик, а картошку.., какую возьмёшь, такая и будет. У тебя точно есть казанчик? Каструля не подойдёт. Если нету, я щас привезу..
— Не надо ехать мама, у нас все есть.
— Так, об исполнении доложить.. Иначе я буду мучаться бессонницей.
Марина Гарник

- Дай, - думаю, - заеду в магазин, куплю чего-нибудь сладкого.
Иду вдоль полок, вдруг вижу: лежит пачка эклеров. Последняя. Слегка помятая в углу, но это ерунда. 
А эклеры в этом магазине какие-то особенно вкусные. Жаль только, продают их редко. А тут такая удача. 
Схватил коробку, иду на кассу, кладу заветное лакомство на ленту и предвкушаю, как мы с соседями будем их смаковать. 
Подходит моя очередь. Кассир берёт коробочку, брезгливо оглядывает со всех сторон и говорит в рацию:
- Шеф, у меня опять те самые эклеры. Да-да, те самые, непробиваемые. Ну да, да. Как всегда. Понятно. 
И молча убирает коробку с пирожными куда-то под кассу.
- В чём дело? - интересуюсь. - Где мои эклеры?
- А мы их пробить не можем, - объясняет кассир. - Какой-то сбой в системе. 
- Так может подарите тогда? - шучу я.
- Нельзя, - разводит руками кассир.
- И что ж теперь? - огорчаюсь. - Они так и испортятся у вас на кассе? 
- Отчего же? Сейчас придёт человек и отнесёт их обратно в холодильник. 
- Но их же опять кто-то захочет купить.
- Это к гадалке не ходи. Их сегодня раз двадцать уже покупали. Дефицит.
- Вы бы их хоть подальше спрятали, что ли. Зарыли бы за другими коробками.
- Пробовали, - вздыхает кассир. - Всё равно находят.
Ругнулся я нехорошо и пошёл тортик выбирать. Тоже, конечно, вкусный, но не такой как эклеры.
Вечером соседи приходят, ещё один тортик протягивают.
- Хотели, - говорят, - эклеров принести, но...
- Понимаю, - смеюсь. - Сам сегодня так попался.
Тут звонок. На пороге Петро, ещё один наш сосед. Про него давно слухи ходят, что он в магазинах подворовывает, но он, когда такое про себя слышит, очень обижается. Вроде даже глаз кому-то подбил за необоснованные подозрения.
- Здорово, - говорит, - соседи! Вы, я слышал, чаи гонять собрались. Так я к вам не с пустыми руками. 
И пачку эклеров протягивает. Ту самую. Непробиваемую. С вмятинкой в углу.
Вот, что ни говори, повезло мне с жильём. И магазин рядом. И соседи хорошие.


Дмитрий Шахин

КУПИТЕ ПАПКИНУ ДУШУ!!!



 У моего папы было четыре брата и ни одной лапочки-сестры.
Папина мама: полячка-красавица Агнешка, в девичестве Лещинская, попала вместе со всей своей семьей под тяжелый молот Революции 1917 года. Жизнь выпускницы Смольного была узувечена девизом "кто был никем, тот станет всем", с точностью но наоборот.
Из всей большой семьи выжила только бабушка и ее мама, моя прабабушка.
После шестилетних мытарств по лагерям и поселениям им пришло радостное известие-Советская власть не сочла их особы особо опасными. Это случилось уже после того, как расстреляли прадеда и трех братьев моей бабушки.
От голодной жизни и дальнейних мытарств бабулю спасло знакомство с моим дедом, Григорием. Доподлинно неизвестно была ли там любовь или же простое животное желание выжить...
Тут то и начинается моя история.
Дед смог так провернуть, чтобы Агнешка, по документах, стала Агафьей. Так меньше было вопросов у советской власти к прошлому бабушки.
Бабуля бравому рубаке, коммунисту-молодцу, родила четырех сыновей. Осели они в одном из колхозов Одесской области.
Агафья преподавала в сельской школе русский язык и литературу. Дед любил хвастаться красавицей- женой. Грамотной, образованной. Все только диву давались-где ж это прохиндей Гришка кралю такую отыскал.
Когда началась война дед пошел на фронт, воевал до самой победы, а вернувшись домой стал председателем колхоза.
Более всего в жизни Григорий уважал партию и свою к ней причастность.
Для него самым сакральныи и священным символом в жизни был партбилет, бережно носимый  во внутреннем кармане пиджака. Любил он, пропустив чарку, вспомнить, как из простого беспризорника превратился, благодаря великому Ленину, в основательного,политически правильно-подкованного гражданина, которому партия доверила продовольственную безопасность всей страны. В такие моменты особо перепадало бабушке:
- Ты что думаешь я не вижу, как из тебя спесь твоя поляческая преть?Да...!!!!  Инситутов (именно так) Мы не заканчивали ,академиев тож! Зато душу имеем закаленную, как булатная сталюка.
...Однажды случилось то, после чего мой папа перестал называть моего деда отцом.
После одного из праздников, дед Григорий , прийдя с работы, набросился с кулаками на жену:
-Куда подевала, контра? Где документ?
Не успевшая что-либо понять бабуля махом улетела в угол.Загрохотали кадушки и нехитрая домашняя утварь.
Все дети заскочили в хату, где были встречены отцовским кнутом.
-К стене, паршивцы!!! Кто спер мой партбилет?
В ярости своей неконтролируемой дед не слышал криков оправдания. Кнут охаживал жену и худенькие детские плечи.Зашвырнув всех по очереди к стене хаты Григорий достал из-под лавки ружье.
-Я за партбилет душу продам и башку кому хош сверну, или признаетесь, куда подевали-или пристрелю.
Мой самый младший дядька, Валентин, пяти лет от роду был тогда, сиганул в двери.Вслед по косяку двери влепилась пуля.
Маленький Валька подкотился под ноги первому прохожему и заорал на всю улицу:
- Дядька,дядька, купи папкину душу-иначе он нас всех перестреляет!!!
Как рассказывал потом папа, односельчане успели выдрать ружье у деда. Вот только маленький Валентин после этого надолго замолчал, а потом на всю жизнь остался заикой. А папа перестал называть деда отцом. Партбилет нашелся. Наряжаясь на первомайский митинг , дед переложил билет в парадный пиджак и напрочь об этом забыл. Напрочь. И хватился его только через неделю.
Все мои дядьки очень рано покинули родную хату. Стали достойными людьми.А вот отца не простили, хотя повинуясь просьбе и слезам матери на похороны родителя приехали все.
Позже бабушка Агафья  сказала моей маме:
-За то, что я родилась в семье польского пана любимой дочерью, чуть не расплатилась жизнью сыновей.
Только папа знал, как после отьезда всех детей бабуля жила во времянке и с дедом почти не общалась...
 Мой дедушка по линии мамы прошел всю войну, пережил ад Заксенхаузена.
Судьба оказалась к нему благосклонна-он не попал в лагеря, как предатель и не лишился партбилета.
 Когда наступили голодные послевоенные времена- дедуля работал в Бригадировке, (это Полтавщина, Украина), комбайнером. Как и все колхозники-" за палочку трудодень на бумаге".Но каждый день выносил в кисете и сапогах хоть горстку зерна. Нес это нехитрое, но жизньдающее, добро соседке-бабе Марьяне.У той вся семья в войну погибла, работать с больными, пухлыми ногами баба Марьяна уже не могла.
Однажды бабуля спросила дедушку:
- Николай,ты там осторожнее.Узнают-партбилет отберут и всей семьей поторохтим в Сибирь.
Дедушка ответил:
-Валентина, когда солдат убивают на фронте-то понятно, а когда стариков немощных мучают, подтерется таким партбилетом. Я еще совесть и душу не продал за эту бумажку.
 Вот такие разные у меня деды были.
Один-как Кощей,над златом, чах над партийными заветами.
Другой-передовик, простой колхозник выше всего ценил жизнь человеческую.Но ни один не продал душу-за свои убеждения.
К одному-мать волоком и слезами притащила к отцовскому гробу сыновей.
Когда умер второй- его дочери , жена, внучка (то есть я), пятнадцать лет подряд, по- очереди, каждый день, ходили на кладбище, чтобы посидеть возле могилки . Забыть настоящих Людей, пронесших сквозь жестокость жизни Доброту- НЕВОЗМОЖНО.
Татьяна Биличенко.

Магия борща



Вот было бы так не с борщом, а с деньгами. Или даже не с деньгами, а со здоровьем, например. Хотя, если нет денег, нет и здоровья.
Вчера решил сварить борщик. Уменьшительно-ласкательно, потому что много мне не надо. Так, на три порции. Чтобы не надоел. Потому что выливать остатки борща в унитаз, это как предать лучшего друга. А борщ — это друг, товарищ и брат.
У меня в холодильнике может не быть чего угодно, но из чего сделать борщ, есть всегда. Потому что во дни сомнений всегда делаю борщ.
Только у меня рецепт свой, а то сейчас начнётся: без фасоли нещитово, без сметаны незачёт, без сала горе.
Достал из холодильника чуток капусты, накромсал буквально в жмень, даже чуть сжал, чтобы убедиться, что капусты мало.
Отыскал полусухую морковку, вернее, огрызок тоненького оранжевого стручка с безымянный палец. Не морковка, а осень жизни.
В овощном отделении, за капустой, оказался геоид свёклы размером с куриное яйцо. Тоже такой вялый и пожухлый. Забытый, как папка на Рабочем столе «Сделать срочно!»
Лук оказался молодцом, брызнул что надо. Пару картофелин. Мясо. Лежит всё это на двух разделочных досках — прощаться с такой красотой жалко.
В борщ не кладу никогда сметану, только майонез.
Зелень — только укроп. Чёрный перец и 2 лавровых листочка.
Хлеб поджариваю (отдельно расскажу, как) на сухой сковородке. И мажу его маслом. Не режу к нему сало прозрачными морозными ломтиками, а мажу, пока горячий, сливочным маслом. Солю. Края хлебного гренка натираю чесноком, но ещё зубчик кладу рядом. Для того, чтобы было чем делать «Хрусь!» в ночи.
И вот борщик, нарушая все материальные и божьи законы, на глазах раздувается в 3 литра, плюясь через борта кастрюли свекольно-томатной жижей.
Ну как так-то? Там ингредиентов на пару-тройку порций, а в итоге — ведро борща!
Было бы так с деньгами. С любовью вот такое не надо. Любить много невыносимо. Достаточно 2-3 порций.
Сергей Логвинов

Верба



– Не крутись тут, гости у нас сегодня. Отойди, дай подмету крыльцо. И чтоб не выла мне сегодня! Навыла уже беды нам. Сволота ты, Верба!
Верба была собака тихая, лаяла не много. И почти никогда не выла ночью.
Исключение – когда в доме гости. Ну, не нравилось ей это время. Вот уже несколько раз подряд, когда в доме были гости, Верба ночью начинала подвывать.
Может потому, что кормили её в этот период как-то нерегулярно, хозяйка забывала о ней, закрученная встречей гостей. А потом доставалось и собаке немеряно, стол ломился от мясного, а все кости кому – конечно, ей, Вербе.
Зубы у Вербы были уже не те, что в молодости, но кости от этого не стали менее вкусны. Она переедала, а от этого болел живот и все нутро. Может и поэтому, а может и – нет.
Раньше она крутилась среди гостей, как юла. Очень любила детей, их игры, но опасалась. Однажды соседский мальчишка случайно попал в нее из рогатки, перебил ногу. Верба хромала до сих пор.
Вот тогда и стала Верба сторониться детей. Сделала вывод – с ними надо осторожнее. И если в молодости ещё порой забывалась, то сейчас, с годами, вспомнилось. То ли усталость накатывала, то ли нога, в которую попали из рогатки опять начала болеть. Но теперь у нее уже не возникало желания развлекаться играми.
Верба была стара. Она иногда бродила по двору за хозяйкой и бегала по своим нуждам в самый дальний угол двора, за вишняком. Это и была самая далёкая её прогулка. Она уже не выходила за калитку, не совала носа в свой лаз под забором.
Зачем?
И вот опять гости! Во двор вваливалось шумное знакомое семейство. Вербу потрепали, поздоровались и она ушла за конуру, хотелось спать.
– Стареет наша Вербочка! – грустно сказала только что приехавшая дочь хозяйки.
– Так уж и лет-то ей сколько ..., – подтвердила мать, – Чай уж не будет выть опять? Надеюсь...
Все переглянулись.
После обеда приехал старший сын хозяйки. А с ним какое-то совсем маленькое создание – его внучка. Её Верба видела впервые.
– О, собатька! Собатька, собатька, дай лапку! – мило прочирикала девочка.
Верба посмотрела на удивительное создание в жёлтом платьице, развернулась и ушла за конуру.
Понаехали ...
Вечером девочка, уже одетая в штанишки, нашла лежащую за конурой Вербу, присела рядом на корточки.
– Ну, дай лапу! Задина да? Не дашь? Ну и ладно, ну и не буду с тобой дружить ...
Верба этой ночью опять решила повыть. От тоски. Выходила хозяйка, ругалась шепотом. Верба послушалась – задремала до утра.
На следующий день взрослые члены семьи поразъехались, а вот маленькая гостья Лерочка осталась.
Она, хоть и обещала не дружить с собакой, но все равно от скуки часто разговаривала с ней. Шепелявя, не выговаривая некоторые буквы, она рассуждала довольно по-взрослому:
– Я знаю почему ты воешь. Ты, наверное, тоже по маме скучаешь, как и я. А ты смотри на облака и думай, что мама там. Мне сказали – она там. Но я не очень верю. Наверное, она в том доме осталась, где мы раньше жили, а теперь переехали. Я найду этот дом, вот увидишь...
Верба понимала, что есть в словах девочки истина. Она верила ей, хоть совсем и не понимала, о чем та говорит. Но беседы эти стали частыми.
Иногда к ней подходила хозяйка, обнимала её и тоже ей о чем-то говорила. Успокаивает – понимала Верба, хоть и не понимала зачем.
Верба не стала выть по ночам.
Через некоторое время Верба так привыкла к этой юной гостье, что уже сама ждала её на крыльце по утрам. Сонная, собака выползала из конуры и, почти закрыв глаза, переходила на крыльцо.
Лера почти всегда просыпалась первая, тихонько, в ночной рубашке, отворяла дверь и немного говорила с Вербой. Что-то хорошее говорила, хоть Верба и не понимала что, но было приятно, что нашла она такого утреннего собеседника. Лера выносила ей печенье или кусок булки. Верба их ела не всегда.
Потом девочка уходила в дом опять – по утрам было зябко. И Верба перебиралась опять к конуре, дремала. Скоро проснется хозяйка и принесет нормальную миску еды.
Но вот однажды случилась такая странность: Лера вышла значительно раньше. Верба была еще в конуре. Она вылезла, услышав лёгкие шаги. Лера была одета, обута в сандали, за спиной рюкзачок. Говорила что-то не так нежно, как всегда, а более решительно, а потом направилась к калитке, помахала Вербе рукой и ушла.
продолжение следует...

Верба прикрыла глаза, но уснуть не смогла, охватило волнение. Она вскочила вдруг на ноги, побежала по двору, по забору, пытаясь разглядеть девочку за ним. Но девочки уже не было видно.
Верба завыла. Выла она долго, выла под самой дверью, потом лаяла тоже продолжительно. Но хозяйка не вышла. Утренний сон крепок.
И Верба юркнула в лаз.
Следы девочки она обнаружила легко. Они пахли, как чистое белье на верёвке хозяйки, как нагретая солнцем кожа и как сладкое молоко. Запах детства невозможно описать, невозможно перепутать с дурманящими летними запахами цветов, и Верба его чувствовала.
Она спокойно побежала по тропинке, прямо к реке. Опасность она почувствовала ещё раньше, чем услышала первый всплеск воды. Нога болела очень. Так далеко Верба давно уже не ходила, но она припустилась, принюхиваясь, ещё быстрее.
И с размаху, с бегу, со всей прыти, на которую была способна только в далёкой молодости она нырнула в воду. Сначала ушла с головой, с непривычки, но вынырнула.
В реке барахтала ручонками маленькая Лера. Она тонула. Верба подплыла к ней и та, вытаращив глазенки, вцепилась в шерстяную спину спасительницу. Верба направилась к берегу. И как только девочка оказалась на берегу, Верба вернулась за плывущей вдаль одеждой.
Сил было совсем мало, она уходила под воду, выныривала. Догнала только одну какую-то вещь и повернула на берег, сцепив зубы, таща со злостью то, что удалось спасти. И уже по камышиному берегу, хромая, волоча мокрым хвостом по земле, отправилась к девочке.
Лера совсем голенькая на коленях стояла на мостках и во все глаза смотрела на неё.
– Верба, Вербочка! А как же без кофты-то я? Кофта-то уплыла. И сандали. Как же я теперь без кофты к маме пойду?
Она неумело выжала штаны и разложила их на мостках. Потом они сели рядом, прижавшись к друг другу.
– Понимаешь, – заговорила Лерочка, – Я думала, я дойду до мамы. Я видела – мальчишки здесь купались, тут мелко. Хотела на том берегу одеться и дальше к маме идти. Я одежду высоко держала,вот так, – она задрала ручку вверх, – Я знаю куда идти. Город называется – Урал. Мы там жили раньше, – она вздохнула, – А оказывается – тут глубоко. И теперь без кофты и рюкзака я не смогу до мамы дойти, понимаешь? Но ты уже их не поймаешь, вон они как далеко уплыли.
Рюкзачок и ещё что-то виднелись внизу по течению реки. Верба посмотрела на них и на этот раз поняла, что Лера очень хочет их догнать, жалеет.
Но Верба была взрослая собака и рассудила абсолютно правильно: нет, это уже для нее не реально. Да и девочку надо вернуть домой. Только домой.
Мир для Вербы существовал вот в этом пределе леса, их села, полей, и центральной точкой всего ее мира был – её двор. Только туда и можно стремиться. А эта глупышка зачем-то ушла из этого уютного мира.
Зачем?
Верба сидела, смотрела на бегущую воду и думала. Как давно она не была здесь, у реки! А сейчас она смотрела вдаль и понимала: наверное, есть такая сила, которая заставила её маленькую хозяйку уйти со двора и забраться в реку.
продолжение следует...

И вспомнила она, как однажды, ещё в молодости, привела её к реке тоже огромная зовущая сила. В эту ночь она ощенилась. Уже не впервые, и первые её кутята выросли с ней. А это был второй её помет.
Утром, проснувшись, кутят она не увидела. Ещё совсем слабая после родов, она бросилась по следам хозяина, по запаху своих кутят. Он был очень похож на запах человеческого дитя, за которым она бежала сегодня.
Хозяин был у реки.
– Верба! Да чтоб тебя! Как нашла-то? – в руках он держал тряпку с пишащими внутри кутятами, – Эх! – махнул он рукой, – И куда мы их девать будем? Столько беспородных дворняг, а? Зачем они тебе?
Верба его не слушала, она крутилась под ногами, переживая за пищащее в мешке потомство.
– Ну, да ладно, пошли, раз уж так.
Он положил мешок на землю, Верба за шкирку подхватила одного из щенков и пошла вперёд, все время оглядываясь и очень волнуясь за остальных.
– Да иду я, иду, – ворчал хозяин.
Сейчас, вспоминая это, Верба даже поискала глазами кутят. Их, конечно, быть тут не могло. Но Верба понимала, девочку привела сюда, наверняка, такая же вот сила.
Она повернулась к девочке и положила лапу ей на колено, провела и положила опять, проявляя участие, и как бы говоря, что понимает всё и сочувствует.
– Верба, ты мне лапу даёшь? Да, спасибо... – Лерочка как будто очнулась и решительно встала, – Пойдем, Верба, – Лера натянула сырые штаны, – Пойдем, а то замёрзнем. Только ты бабушке ничего пока не рассказывай, ладно. Она ругаться начнет. Я сама потом расскажу.
Они возвращались во двор. Впереди шла Верба, строго оглядываясь на маленькую бегунью, а за ней босиком, в штанах и с голым торсом, маленькая Лера. Она махнула Вербе рукой и тихонько зашла в дом.
Верба дремала у конуры, пока хозяйка не клацнула перед ней железной миской.
– Опять ночью выла! Эх ты! Слышала я сквозь сон, слышала! Вот возьму и не буду сейчас кормить! Ребенка мне ведь напугаешь!
Верба проголодалась сегодня особенно. Набросилась на кашу.
А уже к обеду хватились сандалей, кофты...
– И рюкзак тоже уплыл, – со вздохом призналась Лерочка прабабушке и все рассказала.
Верба не вникала, просто что-то слышала. В обед получила огромный шмоток вкусного мяса.
А вечером, когда Лера уже спала, её хозяйка вышла на крыльцо и позвала Вербу к себе. Она плакала.
Старая хозяйка обняла собаку, как не обнимала уже давно.
– Ох, Вербочка! Ох, голубушка ты моя! Век благодарна буду! Чтоб было-то, если б не ты, чтоб было-то! И думать не хочу! – она раскачивалась сидя на крыльце и обняв Вербу, – Вот ведь горе-то какое. И не знаешь, как ребенку об этом горе сказать. Жена у внука-то померла, а ей все не говорили, что матери нет. И от похорон увезли подальше, сюда вот. А вот сегодня я уж сказала. Надо было сказать. Нельзя умалчивать. И пусть осудят они меня, но сказала ... Взяла грех на душу.
А Верба, казалось, все поняла. Нет, точно все поняла. Все именно так, как она и думала. Девочку к реке погнала та самая особая сила, которую чувствовала в себе и она, собака.
Это чувство, эта сила сильнее страха смерти, потому что ради нее и существует вся жизнь. Ее ничем нельзя измерить, потому что её не бывает слишком много. В моменты, когда чувствуешь в себе её прилив, ты можешь совершить все что угодно, нет границ.
Вербе, собаке, было всё-всё понятно. Она успокоилась и начала дремать тут же на коленях у все ещё плачущей старой хозяйки.
Не знала собака только одного – названия этого чувства, этой всемогущей силы. А люди называют ее – любовь.
Вот только понимали бы все также глубоко, как это понимала собака по имени – Верба ....
Рассеянный хореограф

В наших посёлках, как правило, все хорошо друг друга знают. Здесь за вежливой улыбкой и дежурными словами приветствия не скрыть свое истинное лицо. 
 Это в городских многоэтажках люди ни то что не здороваются, не видят порой друг друга годами. Тихо поднялись на лифте, по-быстрому зашли в свою квартиру, и всё, моя хата с краю. 
 Скажете, утрирую? Может быть, но всё же, в российской глубинке все намного душевней, открытей, по-настоящему. 
 Дик выбрался из будки, услышав подозрительный шум за забором. Повернув голову, он увидел над забором светлую детскую головку, приветливо ему улыбающуюся. Настоящий сторожевой пёс, он должен был залаять и броситься на нарушителя, но эта головка была ему хорошо знакома. 
 – Ну, что, сидишь? И долго так сидеть будешь? Надо пить, надо кушать, – уговаривала его девчонка. 
Она немного шепелявила, вздыхала, и всё говорила, говорила. Дик слушал её и как-то несмело вилял хвостом. 
Четыре дня назад мужики загнали его деревянными щитами в будку, зашли в дом и увезли хозяина. Растерянный и обозлённый, он никого не пускал во двор, кидался на любого, кто пытался зайти. 
 Цепь не доставала до ворот, и кто-то посмелей поставил ему глубокую миску с водой, подвинув палкой так, чтобы он мог достать. Соседи кидали кости и колбасу через забор, но пес не брал чужого угощения. 
 Пётр Андреевич приехал в поселок 5 лет назад, когда умерла Клавдия Андреевна, его родная сестра. Они долго не общались с сестрой, но так сложилось, что ни он, ни она не обзавелись семьёй. Вот он, как единственный наследник, и приехал в посёлок, да так и остался. 
 О давней ссоре с сестрой Пётр жалел, но жизнь военного не давала ему времени, чтобы что-то исправить. Клавдия же имела характер гордый и жёсткий, она никогда не пошла бы первой на примирение. Вот так они и жили, два родных человека, не сумевшие, или не захотевшие найти время и желание простить друг друга. 
Клавдия умерла неожиданно, в сорок пять лет у нее просто остановилось сердце. В это время Пётр уже два года как был комиссован из армии по ранению. Жил он в однушке, полученной от министерства обороны, в небольшом городке на Урале. 
 Получив сообщение о смерти сестры, он рванулся на похороны, но не успел. Приехав в посёлок, пожив несколько дней в доме, Петр решил остаться здесь. 
 Вот только за пять лет у него так и не появилось новых друзей. Клавдия работала в поселке фельдшером, дом купила на свои сбережения, обустроила его, огород завела. Петру понравился незатейливый деревенский уют, пенсия у него была приличная, но он не собирался сидеть дома. 
 Попробовал поискать работу в посёлке, пообщался с его жителями, и понял, что все сложно. Военный человек, он не понимал беспробудного пьянства, или свободного режима работы, не умел лебезить и подстраиваться. Несколько стычек с местными мужиками отбили всю охоту, и Петр зажил жизнью бирюка. 
 Одинокие женщины пытались поближе сойтись с ним, но не было среди них той, что запала бы в сердце. Да и ранение не прошло без последствий, напоминало о себе резкими головными болями и хромотой. 
Три года назад кто-то подбросил во двор Петра щенка. Дик вырос большим, лохматым, и таким же бирюком, как и хозяин. 
 Два года назад в село вернулась Катерина с семилетней дочкой Алисой. В городе у нее не заладилось, мать позвала домой. Катя отнеслась скептически к маминому предложению, но было лето, и она решила, что дочке будет полезно провести его на природе, да и она приведет мысли в порядок. 
Потом оказалось, что и работа для нее есть, и Алиске нравится в деревне, и много чего ещё, склонившее чашу весов к возвращению. 
 
продолжение следует....

Потом Катя увидела нового соседа, спросила про него у матери. Та ответила, что он уже года три здесь живёт, а для нее новым кажется потому, что сама она, Катя, редко домой приезжала. Потом полилась старая песня про город, про неудачное замужество, и про одну радость, Алиску, и то имя какое-то нерусское дала. 
 Катя исподволь наблюдала за соседом, ведь их дома стояли рядом, и она видела, как он занимается хозяйством, как дрессирует собаку, как стирает и развешивает во дворе бельё, совершенно не стесняясь. 
 Он нравился ей, но на контакт она не шла, да и он только искоса поглядывал на неё, но даже словом не обмолвился. 
 Зато Алиска быстро сдружилась с Петром. Как-то раз она протянула руку через щель в заборе и сорвала несколько ягод малины. Удивительно, но у соседа росла самая крупная в поселке малина, вот и не удержалась девочка. 
 Дик залаял, Пётр, что-то делавший во дворе, заметил худенькую ручку, срывающую ягоды, и улыбнулся. Тихонечко подошел к забору и сказал: 
 – Нравится малина? 
Алиса, встав с корточек, задрала вверх перемазанную мордашку и, дожевывая ягоды, ответила: 
 – Вкусная она у вас. 
– Постой, подожди, я сейчас, – ответил мужчина. 
Пётр взял с веранды глубокую миску, наполнил ее ягодами и передал Алисе через забор. 
 – Спасибо! Пойду бабушку угощу, – поблагодарила девочка, и убежала в дом. 
Потом были яблоки и груши, сливы и печеная картошка, знакомство с Диком, посиделки на крыльце и разговоры ни о чём.  
Пётр, болтая с Алиской, отогревался душой. Иногда соседи слышали смех, заливистый девчоночий и сдержанный, но добрый, взрослого мужчины. 
 Бабушка с мамой сначала насторожились. Чего это взрослый мужик девчонку привечает, но потом он сам пришёл к ним и объяснился, как мог. 
 – Вы, женщины, не думайте плохого. Вижу я ваши взгляды подозрительные, и как Алиску ко мне не пускаете. Я никогда её не обижу, верьте. 
Он стоял перед ними, краснея и запинаясь, такой большой, и такой беззащитный. И они ему поверили… 
 – Так, я сейчас тебе кушать принесу, и ты поешь, понял? - строго проговорила она, глядя в глаза псу. 
Алиса сбегала домой, попросила у бабушки чего-нибудь мясного для Дика. Женщина положила в миску два ребра и куриную ножку, плеснула супа. 
 – На, неси. Может и правда с твоих рук поест. 
Алиса смело вошла во двор, подошла к собаке, погладила по голове и пошла к будке. Дик шел за ней, виляя хвостом и сглатывая слюни, которые стекали по бороде и крупными каплями падали на землю. 
 – Ох-хо-хох, горюшко ты моё. Исхудал как, – покачивая головой, скопировала бабушку Алиса. 
Быстро расправившись с едой, пёс лизнул девочку в нос и улёгся возле будки. 
 Вечером мать рассказала Кате про пса и Алису. Катя подумала, и сказала: 
 – Знаешь, мам, а ведь и за огородом надо бы присмотреть, и в доме порядок навести. 
– Вон оно кааак, – задумчиво протянула та, с прищуром посмотрела на дочь, и сказала – надо, эт точно. Вот ты и справляйся. 
Прошло три недели. Пётр, подлечившись, выписался из больницы. Он шёл домой и с тревожным волнением думал о Дике. Он знал, что пёс не возьмёт еду у чужих, но надеялся, что соседи как-то подкормят собаку. 
 Подойдя к дому, мужчина остановился. Во дворе слышался смех, звонко лаял Дик и вилась пыль столбом. Открыв калитку, мужчина замер. 
 Дик, спущенный с цепи, носился по двору с девочкой и женщиной. Они играли в футбол. Девчонки перекидывали друг другу уже несколько раз прокушенный мяч, пёс дурашливо рычал на них и пытался его поймать налету. 
 – Ой, – вскрикнула Катя. 
Все трое замерли. Потом Дик узнал хозяина, и стрелой метнулся к нему, взвизгивая, как щенок. Он вился у его ног, пытался напрыгнуть. 
 А Пётр смотрел на двух чумазых девчонок в шортах и футболках, стоявших в его дворе. Катя смотрела на него растерянно и немного стесняясь. Алиска улыбнулась, и вдруг подмигнула ему. 
 – А мы тут по хозяйству. Грядки пололи, урожай собирали, – доложила она хозяину. 
– И собаку баловали, – улыбнувшись, ответил Пётр. 
– И ничего не баловали, мы его кормили, выгуливали, расчесывали и мыли. 
– Мыли? – удивился Пётр. 
– Ага. Маму ему шампунь собачий купила, вот. Он теперь цветами пахнет. 
Мужчина наклонился к собаке, понюхал. 
 – И правда, цветами, – и вдруг громко рассмеялся. 
Так они и стояли, дружно хохоча. 
 А потом была свадьба, но это уже совсем другая история. 
 
Автор ГАЛИНА ВОЛКОВА.

С бабушкиным здоровьем еще не было никакой ясности, а за ее кота уже разгорелось целое сражение.
Причина была не простой – кот был удачный. И это не только слова, которые неоднократно повторяла бабуля. Кот действительно приносил удачу!
Примерно лет пять назад, бабушка, проводя лето в своей развалюшке, гордо носящей звание "дача"– отбила что-то, тоскливо и обреченно кричащее, у пары толстых и наглых ворон.
Это "что-то" едва шевелилось, было покрыто в два слоя блохами и понять, чей это детеныш, поначалу не представлялось возможным. И только когда из мягкой и влажной тряпочки, которым бабушка вытирала "зверёнка", на нее заморгали зеленоватые и огромнейшие глаза, бабулечка поняла, что это котенок.
Этим летом бабуля вернулась в городскую квартирку уже не одна... Котенок был не единственным ее спутником. Бабушка вернулась с мужчиной!
Красивый, солидный – очень видный представитель мужицкого племени. Дети и внуки только собрались было воззвать к бабулиному благоразумию, но подумали и предпочли помолчать.
Бабушку, как принцессу, вывезли из крохотульки-однушки в нормальную трешку, с высокими потолками. Котенку Валику была выделена целая комната, обставленная так, что позавидует человек.
А потом этот мужчина исчез и у бабули стали водиться деньги. Ее "пытали", пытались выяснить источник... Откуда? За что? Почему? И самое главное – сколько?
На расспросы бабушка, смеясь, отвечала:
- А это кот у меня такой – удачный! Думаете, это сказки про кошек рассказывают? А вот и нет... Мне повезло – я нашла кота, который приносит удачу!
Валик загадочно щурил бледно-зеленые глаза и снисходительно всех презирал, ворчливо шипел – на всякий случай, чтобы лишний раз не трогали его шубу. Кот любил только свою бабулю и только ей отдавался на "растерзание"! Со временем, кот действительно стал напоминать валик – сытый, круглый, залюбленный.
Про блох он даже не вспоминал – он уже и забыл, что подобная гадость где-то там существует. А если бы рядом пролетела ворона... Ох, он бы этой птичке припомнил все, что испытал от ее сородичей в своем, уже очень далеком, детстве.
Только вот бабуля не вечна... Видно – время пришло и она "сгорала" в больнице. Дочки-двойняшки переживали, но уже начали делить между собой... Кота!
Ведь это именно с ним пришло к бабуле благополучие. Непростой это кот, этот Валик! С квартирой они разберутся потом, а сейчас – каждая хотела кота. Ну, а вдруг? Вдруг чудеса и волшебные кошки все-таки существуют?
Пули свистели над головой, каждая размахивала острой шашкой. Мужья давили друг друга воображаемыми танками и пикировали на истребителях. Только дети почти не вмешивались, но каждый тоже хотел домой котика. Потому что Валика, как ни странно – любили. Ведь он тоже был представителем их семьи.
И только старший внук Сеня был абсолютно спокоен. Только он знал, что Валик тут ни при чем. И что бы там ни случилось, кот всегда найдет у него приют, для Валика будет всегда в его доме место. Потому что – это бабушкин кот. Никакой другой причины для Сени не надо.
Сеня один догадался у бабули спросить:
- Баб, дело ведь не в коте? Валик, конечно – прекрасный кот, но я в эти детские сказки не верю.
- Ты прав Сенечка, прав. Отчасти... Когда я гоняла этих ворон, грызущих кричащего Валика, я почти плакала от бессилия. Отгоняю одну, с другой стороны подлетает другая. Схватила Валька, понесла, а они, злыдни такие, сверху на спину мне падают, почти из рук котеночка вырывают.
Я была уж готова им Вальку отдать – все-равно не жилец, еле дышит. Но тут дед подскочил...
- Дед??? - Переспросил Сеня.
- Дед... Давным-давно мы там отдыхали, в одно время школу закончили. А потом и не виделись никогда. Я то его пыталась – искала. А он – нет, он просто не знал. А в тот день приехал подготовить к продаже оставшийся от тетушки домик. Да не смотри ты так! Ну да, это оказался твой дед. Подскочил, отогнал ворон и вот тогда мы друг друга узнали.
Он мне просто компенсировал то, что посчитал нужным. У него свои дети, семья. От девчонок не отказался, но общаться не захотел. Чтобы не прикипеть, чтоб не остаться. Купил жилье, открыл счет... Это все – ваше наследство!
Так что никакого чуда парень от кота и не ждал. Он только хотел, чтобы бабушка пошла на поправку. А Валику ничего не грозит – если что, он всегда сможет забрать себе этого увальня. Увальня, под маской которого скрывается все тот же игривый котенок, которого его бабуля и дед вместе отвоевали у пары ворон.
Бабуля была честна, Валик был удачным котом... Просто никто не обратил внимание на игру слов – ведь котенка подобрали у дачи!


Cebepinka

- И я там был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало... – закончила мама и закрыла книгу. – Понравилась тебе сказка?
- Да, мама. В сказках всегда все хорошо заканчивается. Вот бы и в жизни так было! – шестилетняя Женя мечтательно улыбнулась. – Чтобы добрые волшебники, верные друзья, чтобы всегда побеждало добро и… Чтобы принц на белом коне или на сером волке...
- А разве сейчас не так? – улыбнулась мама. – Мы с папой – добрые волшебники, кот Потап – твой верный друг, а принц – он приедет, но позже, когда ты станешь взрослой. И не обязательно на белом коне или сером волке. Возможно, что ты встретишь его случайно и поймешь – вот он, мой принц!
- Как ты встретила папу?
- Да. Как я встретила папу. А потом у нас появилась ты, маленькая принцесса... – мама погладила Женю по голове и поцеловала в лобик. – А теперь спать. Ты больше не боишься спать одна?
- Не боюсь. Только оставь дверь приоткрытой, чтобы Потап смог прийти.
- Хорошо. Спокойной ночи, доченька.
- Спокойной ночи, мамочка.
Мама выключила бра у изголовья Жени и оставила ее одну. Женя некоторое время лежала молча, улыбаясь и глядя в темноту. Затем шепотом позвала:
- Потап, ты здесь?
- А где же мне еще быть? – из-под кровати вылез большой серый кот и уселся рядом.
- Расскажи мне что-нибудь, Потап, ты так интересно рассказываешь, я люблю тебя слушать.
- Тебе уже пожелали спокойной ночи, значит, надо спать, – проворчал старый кот.
- Ну, пожалуйста, Потап. Завтра – выходной и никуда не надо торопиться. Можно будет поспать подольше. Запрыгивай ко мне на одеяло, я подвинусь.
- За эти шесть лет я рассказал тебе все истории, которые знал, которые когда-то рассказала мне моя мама. И про свои приключения, которые случились со мной, когда я был еще бездомным котом...
Потап вздохнул:
- Я даже и не знаю, о чем можно еще рассказывать. Раньше я беседовал с тобой потому, что ты боялась оставаться одна в темноте. Теперь ведь ты не боишься? Теперь тебе некого бояться?
- Да. Теперь они не приходят и не колют меня своими тонкими иголками. Я всем рассказывала про них, а взрослые мне не верили, думали, что я придумываю. Ты ведь знаешь, о ком я говорю?
- Эти маленькие, противные человечки с длинными иголками в руках? Им нравилось, когда ты пугалась и плакала. Но они больше не придут, потому, что их больше нет и никогда не будет, – кот самодовольно ухмыльнулся в усы.
- Так это ты? Это ты избавил меня от них? – Женя смотрела на Потапа с восхищением.
- Да. Переловил их всех и выкинул в форточку. Делов-то… - Потап смущенно принялся вылизывать шерстку. – Ты не обижайся на взрослых, они не умеют видеть то, что видят коты и маленькие дети, поэтому не всегда верят нам. А еще они не верят, что коты могут разговаривать, как люди, и потому не слышат нас. Вот, например, ты – веришь, что я умею разговаривать?
- Конечно, Потап, – Женя даже удивилась вопросу. – Я всегда с тобой разговаривала, даже когда не умела выговаривать слова. Как же я могу этому не верить?
- Вот. А взрослые – не верят! Потому и не слышат! – Потап назидательно поднял лапу.
- А кто это был, эти противные маленькие человечки?
- Это были детские страхи. А что может быть материальней, чем детские страхи? Но мы – коты, лучшие их ликвидаторы!


продолжение следует.....

Потап помолчал, взглянул на девочку зелеными глазами и мурлыкнул:
- Хочешь, я расскажу тебе про звезды? Про то, что люди не видят или не знают?
- Хочу! Расскажи, Потап, пожалуйста! – Женя даже присела на кровати.
- Хорошо, – согласился кот. – Только надо подойти к окну. Надень тапочки и раздвинь шторы.
Женя сделала, как сказал кот. В темном небе проступила россыпь звезд.
- Вот сейчас мы проверим твое зрение, – хитро подмигнул кот. – Видишь звезду, вон там, в созвездии, которое люди называют Большой медведицей? Вот она, вторая звезда в ручке ковша, увидела?
- Да. Но только там две звездочки, одна побольше, а другая поменьше, – Женя широко распахнула удивленные глаза. – Я не замечала этого раньше.
- Молодец! – кот явно был доволен. – У тебя прекрасное зрение, не все люди могут это разглядеть. Та звезда, что побольше, называется Алькор, а поменьше – Мицар. Они всегда рядом и кружатся вокруг друг друга, как дети, когда возьмутся за руки и кружат на одном месте. Они далеко, свет от них летит до нас аж восемьдесят три года. Но на самом деле их там не две, а восемь! Представляешь, какой хоровод веселых звездочек!
- Откуда ты это знаешь, Потап? Ведь остальных звездочек в хороводе не видно?
- Это вам не видно, – усмехнулся кот. – А мы видим. Мы многое видим. Понимаешь теперь, почему коты и кошки любят сидеть на крыше? Мы наблюдаем за звездами, там есть, на что посмотреть. А вот – созвездие Ориона. Красивое, правда? Вот – три одинаковых звездочки рядом, как по линейке. Это – пояс Ориона. А если посмотришь чуть левей и выше, увидишь звезду, которую люди называют Бетельгейзе.
- Вижу, Потап. Обыкновенная звезда. Таких много на небе.
- Много... – вздохнул кот. – Но для нас, котов, она одна. Там, за Бетельгейзе, есть еще одна звездочка, почти такая же, как Солнце. И вокруг нее вращаются планеты. На одной из них когда-то жили мы, кошки. Давно. Потом мы перебрались сюда. Не спрашивай, почему и как, я не смогу ответить тебе, потому, что таково было условие – забыть все, когда мы сюда прибудем, кроме места, где находится наша звезда.
- Ты скучаешь по своей звезде, Потап? – Женя погладила кота по спинке. – Тебе хотелось бы вернуться туда?
- Не знаю, – кот задумчиво глядел на Бетельгейзе. – Нет. Не хочу. Там ведь не будет тебя, значит, и мне там делать нечего.
- Спасибо тебе, Потап, – Женя обняла кота и поцеловала его в мордочку. - А куда ты смотришь сейчас?
- Я смотрю на свою маму, – прошептал кот. – А она смотрит на меня. Вон там, где много-много маленьких, едва видимых звездочек. Люди называют их созвездием Волосы Вероники. Правда, красивое название? А мы – коты, знаем, что когда придет конец нашим земным странствиям, мы в конце концов окажемся там и будем смотреть на вас сверху своими зелеными, желтыми и голубыми глазами. Будем смотреть оттуда на тех, кого любили. Знай, что мы всегда помним тех, кто был добр с нами и мы всегда будем видеть вас оттуда. Потому, что тоже скучаем…
Женя подняла голову и стала вглядываться в звезды.
- Запомнила, где на небе искать это место? – спросил Потап.
- Да, - прошептала Женя. – Только ты ведь не уйдешь? Еще не скоро уйдешь?
- Когда-то придется, Женя, – кот ласково улыбнулся и потерся о девочку мордочкой. – Ведь надо уступить место другим котятам. Это справедливо...
Когда меня не будет, ты взгляни на это созвездие и почувствуешь, что я смотрю на тебя и даже подмигиваю. А когда у тебя будет другой котенок, ты покажешь его мне. Хорошо?
*****
Женя проснулась ночью, прислушалась к ровному дыханию мужа:
«Спит мой принц, устал за день, трудяга, - улыбнулась она. – Спи. Я проведаю нашего малыша».
Она прошла в комнату сына. Четырехлетний Егорка сладко сопел в детской кровати, выпростав голые ноги из-под одеяла. Их грел своим телом пушистый котик.
Услышав шаги хозяйки, он поднял голову и вопросительно мяукнул. Женя взяла его на руки и подошла к окну. На темном небе сияли звезды. Найдя Волосы Вероники, она долго вглядывалась в едва различимые светящиеся точки. Одна из них – зеленая, подмигнула ей.
- Потап... – улыбнулась Женя. – Здравствуй, Потап! - она поднесла к стеклу окна молоденького котика. – Смотри, он теперь наш хранитель. Расскажешь ему все, что знаешь сам? Пусть он вырастет таким же добрым и мудрым, как ты. Хорошо, Потап?
Зеленая звездочка согласно мигнула.

Автор ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ.

Младший член семьи – кот Шлема, полное имя которого было Шлемазл, крепко задумался: «Как помочь хозяину»?
Что он нуждается в помощи, сомнений не было. Третий день хозяин ходит по квартире с гримасой боли на лице, переваливаясь «уточкой».
Определить причину такой походки труда не составило, Шлема даже через покровы одежды чувствовал ненормально высокую температуру одного из полушарий того места, где спина теряет свое благородное название.
Подозрения подтвердились, когда он подслушал утренний разговор хозяев:
- Яша, что ты имеешь сказать за свой чирей? – Роза Марковна, сидя на кровати, выпутывала из роскошных рыжих волос папильотки. – Он таки не уменьшился с крайнего вечера?
Яков Давидович, кряхтя, повернулся с живота на бок и удивленно уставился на супругу:
- Розочка, не заставляй меня забыть, за что я тебя люблю! Или ты думаешь, что я всю ночь простоял у зеркала с линейкой? Уже сиди и не спрашивай вопросы!
Он с подозрением взглянул на Шлему и продолжил:
- И держи этого халамидника подальше от меня. Он всю ночь нарезал круги возле моей… моего больного места. Мне видится, что он чего-то замышляет.
Хозяева – уже пенсионеры, вырастив детей, дав им хорошее образование и выпустив в большую жизнь, всю свою нерастраченную любовь и педагогический талант выплеснули на бездомного котенка, который со временем превратился в шикарного кота.
Пока не прибыли внуки, Роза Марковна усиленно откармливала его, ласково приговаривая:
- Ешь, красавчик, ешь, Шлемочка, чтоб ты сдох!
Шлема не обижался, поскольку и внуков она пичкала снедью с теми же выражениями. Он очень любил своих хозяев, которые отвечали ему тем же. Его хитрая мордашка и проказы, которыми изобиловало его котячье детство, и стали причиной столь экзотического имени.
Шлема страдал вместе с Яковом Давидовичем. Он, не задумываясь, принял бы на себя всю боль хозяина, но тот не позволял даже приблизиться к проблемному месту, чем очень огорчал кота.
Любящая жена Роза Марковна, хоть и сочувствовала мужу, но не могла отказать себе в удовольствии пройтись по нему шуткой:
- Яша, сейчас ты будешь делать, как скажет мама, – она сделала строгое лицо и приказала: - Спустить парус до колен!
- Розочка! – взмолился Яков Давидович. – Угомони свои таланты. Оставь меня жить!
- Что ты мне начинаешь? – возмутилась Роза Марковна. – Мы будем только посмотреть, чтобы сделать таки себе мнение.
Яков Давидович, кряхтя, спустил трусы и выставил на обозрение бледные ягодицы. Добрую половину правой украшал мини-вулкан темно-красного цвета с белой головкой на вершине.
Роза Марковна, стараясь не рассмеяться, взирала на необычную картину, в качестве зрителя к ней присоединился Шлема. Он внимательно рассмотрел источник неприятностей хозяина, даже понюхал, а когда осторожно дотронулся до него лапкой, Яков Давидович заверещал, как потерпевший:
- Роза! Не трогайте меня за здесь! Убери Шлемазла, он мне стоит поперек горла, иначе я делаю гевалт! – Шлема от греха скрылся под кроватью. – Через почему мне это счастье? – простонал больной.
- Замолчи свой рот и не делай мне смеяться! – одернула его супруга. – Бедный Шлема хочет сделать помощь, а ты визжишь, будто он тебе царапает фаберже.
Роза Марковна, стараясь не прыснуть, сделала осмотр и вынесла вердикт:
- Яша, перестань мокнуть нос и слушай сюда. Он поспел, как вишни в саду у дяди Вани. Надо звать доктора, пусть он делает чик, и завтра уже будешь обратно делать променад.
- Роза! Ни слова за доктора! – взмолился Яков Давидович. – Не надо этот гембель. Я уже хорошо сам себя имею.
- Не дрожи диван, Яша, пружины лопнут, – вздохнула Роза Марковна. – Я все понимаю, но не до такой же степени! Ну нет, так нет...
Она стала собираться за покупками, болезнь болезнью, но на аппетит супруга наличие болячки никак не повлияло.
- Яша, я пошла делать базар. Что ты хочешь, борщ или гефилте фиш?
- Розонька, делай фиш, только бери у Остапа. Она у него сильно кошерная. Но чтоб бекицер! Вперед-взад!
- Почему нет? – согласилась Роза Марковна. – Шлема, - позвала она кота, – бери глаза в лапы и смотри хозяина. Он теперь по всем фронтам белобилетник.
И, вздохнув, захлопнула за собой дверь квартиры...

продолжение следует...

Шлема принялся исполнять поручение хозяйки со всем рвением. Он уселся напротив Якова Давидовича и не сводил с того зеленых глаз, так, что хозяину почудилось, будто кот строит коварные планы.
Чтобы обезопасить себя от покушения хвостатого, он привязал к веревочке бантик, со стоном поднялся с кровати и дохромал до кухни. Там привязал веревочку к спинке стула, подергал ее, привлекая внимание Шлемы и думая отвлечь его от своей персоны.
Кот заинтересованно шлепнул по игрушке раз, другой, но бросил это занятие, как только хозяин покинул кухню.
Чтобы улечься на кровать, Якову Давидовичу необходимо было сменить четыре позы. Когда он еще стоял в коленно-локтевой, Шлема уже сидел напротив и сочувственно смотрел ему в глаза.
- Шлема, имею тебе сказать, как мужик мужику, - обратился хозяин к коту, - не трогай мне там, где больно, и сам будешь иметь счастье долго жить.
Если бы Шлема умел говорить, то он ответил бы на понятном хозяину наречии: «Извиняйся прямо среди здесь, или будь так здоров, как желаешь мне добра!»
Но вместо этого он прилег рядом с хозяином, позволив тому прижать себя рукой. Считая, что обезопасил себя на некоторое время, хозяин после бессонной ночи задремал. Он не слышал, как пришла Роза, даже звон посуды не потревожил его. Разбудил только голос супруги:
- Иди уже кушать, пока я не умерла тебя ждать!
Яков Давидович, как был в трусах и майке, прошествовал на кухню в сопровождении Шлемы. Веревочка с бантиком так и висела, привязанная к спинке стула.
Пока хозяин целился левой половинкой седалища на краешек сиденья, Шлема закогтил бантик и потянул его на себя вместе со стулом, который грохнулся на пол.
Тело Якова Давидовича, не найдя опоры, продолжило движенье вниз, и падало оно ровно столько времени, сколько нужно, чтоб произнести:
- Вейз мир!
Смачный шлепок оповестил о встрече полуодетого тела с полом. На мгновенье в квартире воцарилась тишина, слышен был лишь топот лап Шлемы, который спешно покидал кухню.
Яков Давидович, выпучив глаза, закачал воздух в легкие под завязку и, наконец, издал крик, которому позавидовал бы дикий слон в период гона:
- А-а-а-а! Шлема-а-азл! Застрелись лично, антисемит хвостатый! Роза-а-а! Задуши его пред моих глаз!
- Яшенька, Яша! – Роза Марковна не на шутку испугалась за мужа. – Задушу, задушу, только он сбежал, поц шерстяной!
- Тогда меня задуши-и! Сдохнуть мне, чем терпеть!
- Что делать, Яшенька? Что делать?
- Дуй! Сильней дуй! – Яков Давидович перевернулся на живот и заголил многострадальную часть тела.
Шлема, округлив глаза, взирал из-под дивана на экзотический способ местной анестезии, сопровождаемый стонами хозяина, который при этом часто вспоминал Бенину маму.
Наконец, он замолчал, закрыл глаза и растянул рот в блаженной улыбке.
- Яша, ты живой? Тебе еще болит?
- Чтобы да, так нет, Розочка. Но ты не делай стоп, чтоб я так жил!
- Яша, – Роза Марковна присмотрелась к болячке, причинившей столько горя супругу, – его уже нет, Яша! Вулкан взорвался. Сейчас делаем алой на тухес и чтобы утром ты мне был здоров как призывник. Говори спасибо Шлеме, он тебе сделал облегченье.
- Шлема, Шлемочка! – Яков Давидович уже забыл, что недавно хотел лично наблюдать за казнью кота. – Иди до меня, фармазонщик! Дай я тебя поцелую, мучитель.
Вечером все трое, сидя на балконе, любовались закатным солнцем. Яков Давидович держал на коленях Шлему и вполне сносно мог сидеть на стуле с мягким сиденьем. Роза Марковна смотрела на них, улыбаясь:
- Яша, - обратилась она к мужу, - чего тебе, кроме костылей, не хватает, чтобы посчитать этот день удачным?
И оба закатились смехом, а Шлема счастливо щурил глаза.
Хорошо, когда всем хорошо!

Автор ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ

- Анечка, привет! Что случилось? На тебе лица нет.
- А, Юлька...здравствуй.. - выйдя из оцепенения, Анна собралась с мыслями и улыбнулась выскочившей из подъезда соседке. - Ничего не случилось. Как говорил Карлсон, пустяки, дело житейское.
- Нет, я же вижу, что что не пустяки, - покачала головой Юлька. - Давай, ставь свои сумки и выкладывай, что стряслось.
Поняв, что от соседки все равно не отделаться, Аня поставила тяжеленные пакеты с продуктами на скамейку. Устало выдохнула и нехотя стала рассказывать:
- Гости незваные приезжают. Старший брат мужа с женой. Завтра утром. На выходные. Как снег на голову. А я к маме на дачу собралась. Вон, видишь, сколько продуктов накупила.
Представляешь, только из магазина вышла - звонок. Мол, мы в поезде, завтра утром приезжаем, встречать не надо, дорогу знаем. И отключились. Я даже слова сказать не успела. Короче, все планы нарушили.
- Вот так, взяли и поехали? - возмутилась Юлька. - Без предупреждения? Мужу звонила? Может, они с ним договаривались?
- Звонила, не отвечает. Он же в командировку на две недели уехал. Аудит какого-то большого завода проводит. Когда занят, трубку не берет. Потом перезванивает.
Тут, как бы в подтверждение ее слов, зазвонил телефон.
- Легок на помине, - хмыкнула Аня и нажала на кнопку.
Выложив последние новости, потребовала объяснений. По мере того, как муж что-то пытался объяснить, лицо ее багровело от гнева, и Аня отключилась, даже не дослушав.
Взглянув на вопросительную физиономию Юльки, развела руками.
- Представляешь, он не в курсе! Месяц назад они к нему на день рождения приезжали и теперь решили, что могут когда угодно заявляться. По-родственному. Как говорится, наглость - второе счастье. А мне теперь что - кормить, поить и развлекать их? В прошлый раз они полночи на кухне гудели...
- Подожди расстраиваться, - загадочно улыбнулась Юлька и в глазах ее заплясали хитрые искорки.
- Они, конечно, по-свински поступили. Но ты можешь ответить той же монетой. У меня на этот счет есть неплохая идея. К тебе же тоже кто-то может в гости неожиданно приехать? По-родственному, а?
- Что ты имеешь в виду? - недоуменно покосилась на соседку Аня.
- Предлагаю тебе не отменять свои планы и спокойно ехать к маме. Она же тебя ждет. А мы с Борей с вашими гостями разберемся. В смысле, поживем вместе с ними. Скажу, что я твоя родственница и тоже решила своим приездом сюрприз устроить. А поскольку гостей оказалось слишком много, а комнат всего две, тебе самой пришлось к маме податься. Ну как, я - молодец?
Немного помолчав, Юлька добавила:
- Да, и насчет порядка не волнуйся. Мы обязательно поладим. Пьянок на полночи не будет. Ты же знаешь, Боря не терпит запах алкоголя и легко убедит ваших гостей соблюдать правила общежития.
Недоумение на лице Ани сменилось проблеском понимания. Следом на губах заиграла улыбка.
- Почему бы и нет? - рассмеялась она. - Вам с Борей я вполне доверяю. Ну, пошли ко мне, покажу, что где находится и запасные ключи выдам...
Уехав к маме, Аня нет-нет да и вспоминала про оставленную квартиру. Справится ли Юлька? Обойдется ли без скандалов?
И успокаивала себя тем, что Юлька не одна с незваными гостями осталась. Рядом с ней Боря. Спокойный, сильный, рассудительный.
В течение всей субботы телефон подозрительно молчал. Ни звонков, ни сообщений. Не выдержав, написала Юльке, спросив, как дела.
"Все ок, отдыхай! - пришел мгновенный ответ.
А поздно вечером позвонил муж. Сам, по собственной инициативе. И принялся упрекать;
- Аня, я не ожидал от тебя такого. Брат с женой только что уехали домой. Ну да, они некрасиво поступили, не согласовав заранее свой приезд...
Но и ты тоже хороша! Умотать к маме и оставить вместо себя какую-то тетку с огромным догом - это слишком!


Автор: Андрей Сазонов

Припрыжка



Согласитесь, дерзость и храбрость материи весьма и весьма возрастные.
Мне есть чем похвастать в этом смысле. Гороскоп овна и темперамент кавказца не раз играли со мной и мной в разных областях мира и жизни разнообразные шутки и спектакли.
Детская мечта стать лётчиком разбилась о 90 е годы и все эти наши потрясения родины.
Именно она и завела меня с друзьями на аэродром с целью пробовать самоубийственное бесконтрольное мероприятие под названием «прыжок с парашютом» но уже в 2002 году.
Подробности инструктажа приводить не буду. Когда инструктор сообщил о вероятности нераскрытия основного парашюта, и начал объяснять как открыть запасной, у меня уже не просто закрались сомнения.
Внутренний голос просто орал мне срочно остановиться.
Но вокруг стояли дружбаны с натянутыми улыбками, и почесывая затылки и кое где еще ниже пояса, явно не собирались бежать.
Вчерашний алкоголь еще не выветрился из дыхания и паникующего мозга, и блокировал разумный, прагматичный подход к мероприятию.
Все присутствующие явно не ссали. Внешне.
Дороги назад не было.
Я только посмотрел, долго и с тоской в глаза человека, который собирал мой парашют.
Человек глаза не отвёл. Ухмыльнулся гад.
И протянул мне до кучи старый танкистский шлем.
- зачем шлем то?- продрожал я голосом
- Потом поймёшь- и опять ухмыльнулся.
Не вдохновил одним словом.
Мы разбились на тройки и побрели опустив головы в сторону старого кукурузника.
Процессия молчала и напоминала толи стаю волков, толи баранов идущих друг за другом на шашлык.
Я был первым во второй тройке. Передо мной суетясь и постоянно вертя головой и телом, был третий в первой тройке, пацан худощавый, прыщавый, лет 25 с виду.
Расселись на скамейке в самолете, по очереди от люка входа.
Кто то снаружи крикнул
- от винта.
Люк с коварным скрежетом закрылся.
Молчание продолжилось. Первым сидел дядька инструктор, и контролировал ситуацию оглядывая бледные лица всех на ком висел парашют и разнообразные дурацкие шлемы на голове.
На ком то был даже шлем для езды на мотороллере.
Самолет задрожал, вырулил на взлетку и громко побежал взлетать, подпрыгивая на каждой кочке.
- «за свои же деньги муку принимаю»- пронеслось у меня в голове.
Взлетели, поднялись, сделали круг над аэродромом, и вдруг самолет как бы меньше загудел и явно снизил скорость.
Это был сигнал для человека без шлема и парашюта. Он вскочил со скамейки и дернул на себя дверь люка.
В проем я даже косить глаз боялся.
Было высоко и свистел воздух.
- первая тройка пошла! - заорал инструктор.
Первый, второй.. третим был тот прыщавый. Вся очередь приближалась  к выходу. Вернее к выбросу. Таким образом через плечо прыщавого я уже видел облака и землю, нарезанную на куски.
И тут он встал и уперся руками в стороны, и застонал.
Нет. Он взвыл!!
Судя по всему расчет был очень посекундный, и инструктор точно знал, что  надо именно сейчас выпрыгивать.
Парень застрял в рамке люка раскинув руки и ноги как летающая белка и выл. Его ногти однозначно  впились в борт.  И на ногах тоже.
продолжение следует...

Всё произошло мгновенно.
Инструктор двумя руками отцепил его  пальцы от самолета,натурально уперся в его жопу всей стопой и толкнул вытянувшись просто в струнку.
Нет , не толкнул, а пнул его с такой силой, что пацан как из бутылки Моёт Шандона вылетел.
Его сразу подхватил ветер, но прижал к самолету, и мне показалось даже был удар о хвост.
Парашют открывался принудительно. Перед моей мордой висел карабин. Мы с инструктором высунули головы из люка, и я увидел как у прыщавого открылся парашют, а сам он висит свесив ручки и ножки, абсолютно в обмороке, без сознания.
Пару секунд так и было, потом руки зашевелились, голова оторвала подбородок от груди, и он открыл глаза. Он удалялся от самолета и это последнее что я видел. Его открытые глаза.
В эту секунду мы я и инструктор посмотрели друг на друга.
Самолет делал очередной круг, что бы начать выбрасывать уже мою тройку идиотов.
- тронешь меня ногой как его, и я тебя сука разорву на части! Понял? - заорал  я на ржущую  рожу этого диктатора кукурузников и танковых шлемов.
- Сам не прыгнешь, выброшу как мешок с картошкой проорал он мне в ответ. Кстати пора. Пошел! Давайдавайдавай..    
- Сукаааа - проорал я и шагнул в люк, прижав как учили руки крест на крест на груди.               Одна секунда! Может и меньше, мгновение выхода из люка до раскрытия купола запомнилась мне навсегда.
Я как будто упал на самую мягкую перину в мире. Вторая мысль - всё, конец.
Но хлопок сверху возвестил о раскрытии. Размышления о запасном тут же прекратились.
Я висел над землей, в полной тишине. Где то не далеко так же уже висел Виталик, и когда он спросил вообще не напрягаясь голосом как дела, мне показалось что он сидит рядом в метре от меня. Всё было круто и умиротворенно. Но больной мозг всё время спрашивал, а лямки в которых я сижувишу не порвутся? На всякий случай держал стропы как Шврцнеггеровский терминатор.
Мы переговаривались совершенно не напрягаясь и казалось застыли в воздухе.
Это не долго длилось. Когда земля стала приближаться с совершенно неожиданной скоростью, я вспомнил обучение и Слава Богу развернулся лицом к ветру согласно инструкции.
Все произошло быстро и больно.
Впечатление, как будто ты выпрыгнул из окна второго этажа. Ноги- жопа- голова. И дальше кубарем.
ДАНУНААА-пронеслось в голове. И я остался лежать на спине, мысленно сканируя тело и внутренние органы.
Я лежал держась за лямки валяющегося купола, смотрел в небо и думайль.
Я думал о маме, папе, о молодой жене и о том почему я такой идиот и у меня еще нет даже детей. И что если я не совсем идиот, то второго прыжка не будет.
Вторым прыжком по эмоциям стали через два года партнерские роды.Я встречал дочу.А через восемь третий- к нам пришел сын.
Почему после родов в сравнение приходил этот прыжок пьяного балбеса с парашютом, известно только Богу.
Ну разве что Родина прикажет, или на спор. Миллион.. нет, два миллиона долларов. Тогда можно и шагнуть в люк.
-Бл.. чё так больно?- кто то орал не далеко от меня.
Женька приземлился задницей на какой то камушек. Но ходить мог, держась за ягодицу.
Какая то храбрая барышня забыв развернуться , приземлилась носом в перед, и разодрала себе всю физиономию об землю.
Виталик хромал. Колено
Прыщавого я не видел.
Скомкал парашют и побрел на базу. Шлем не снимал, боялся что опять упаду и ударюсь затылком о твердь земную.
Прыщавого не было нигде. Наверно его до кучи ветер унес далеко за реку.
Впереди были еще нулевые и десятые годы, дерзость не убавилась. Приключения еще были. Друзья практически те же остались до сих пор.
Прыгать еще так и не тянет. Рожать тоже.
Но ощущение той мягкой перины осталось внутри похоже навсегда.
Жора Виперсон

Алиса вышла из поликлиники и отправилась на остановку ждать маршрутку. На седьмом месяце беременности путешествовать в другой конец города было не очень удобно, но что делать, если их поликлиника закрыта на ремонт до следующего года. «Рожать то тебе в этом году, а не в следующем», - шутил муж Алисы Павел. К счастью, на приеме врач обрадовал будущую маму хорошими результатами анализов. Теперь ей предстояло проехать десять остановок на маршрутке, чтобы добраться до дома.
Когда Алиса подошла к остановке, маршрутка как раз подъехала. Люди уже заходили туда, и она встала в хвост импровизированной очереди, чтобы тоже зайти в салон. Мест в старом «Пазике» было мало, и все они к моменту, когда Алиса вошла, уже были заняты. «Ну что поделать, поеду пока стоя, не ждать же следующую минимум полчаса», - подумала она и вздохнула. Просить кого-то уступить место она стеснялась. Ей хоть и было уже больше двадцати лет, но отстаивать свои интересы она пока так и не научилась. Поэтому молодая женщина решила, что подождет, пока у кого-то проснется совесть или кто-то выйдет на своей остановке.
Пассажиры там временем игнорировали будущую маму. Женщина, сидевшая с девочкой на переднем двойном сиденье, понадеялась, что кто-то еще уступит и склонилась к своему ребенку. Парень в наушниках усиленно делал вид, что музыка ему закрыла не только уши, но и глаза. #опусы Женщина с кошачьей переноской на коленях успокаивала своего питомца. Старенький дедушка дремал на заднем сидении, а рядом с ним две юные подружки что-то оживленно обсуждали, глядя в Инстаграм. Остальные пассажиры внимания на будущую маму тоже не обращали.
Водитель не спешил трогаться, он даже закурил, высунувшись в окно. Шли минуты: пять, десять... Пассажиры нехотя начинали нервничать. По салону прошелся недовольный шепоток, который еще через пять минут вылился в дружное: «Ну когда поедем, шеф?». Пятидесятилетний водитель Михалыч, проведший за баранкой большую часть жизни и имеющий в этой жизни кое-какие нравственные устои, потушил сигарету о борт «Пазика», повернулся в салон и громко гаркнул: «Вот когда место беременной кто-то уступит, тогда и поедем!».
В тот же момент засуетились все. Женщина с переноской встала и поставила свою ношу на колени деду с заднего сиденья, женщина с ребенком наконец-то посадила дочь к себе на колени, юные прелестницы, разглядывающие Инстаграм, залились пунцом и обе вскочили со словами: «Садитесь, пожалуйста!». Парень в наушниках вообще вышел из маршрутки. Михалыч снова обернулся в салон, осмотрел довольным взглядом пять свободных мест и сказал Алисе: «Выбирай, дочка, какое удобнее. И поедем потихоньку!».
из сети

Вот те и нате, не обманула старика, ребёнка ему родила
Вставать в самую рань сослужила деду Андрею плохую службу.
Как обычно он вышел на крыльцо, посмотрел на небо и потянулся. И вдруг... Свёрток на нижней ступеньке, оттуда доносятся какие то звуки.
Он почему то воровато оглянулся и на цыпочках подошёл к свертку. Отогнул край и увидел ребёнка. Тот сосал палец и смотрел на него небесно голубыми глазами.
Андрей аж присел - Вот же ежки - матрёшки. Откуда это? - Тут дунул небольшой ветерок и он увидел как из под одеяла колыхнулся уголок бумаги.
Ругая себя, что не одел очки, он принялся читать.
"Я уезжаю на заработки. Пусть наш сын пока поживает у тебя. Знаю, ты его не хотел. Но я все таки родила. Писала тебе письма, но ответа так и не получила. А в твоём телефоне я в чёрном списке. Его как и тебя зовут Андрей. Позаботься о нем пожалуйста. А я как приеду, сразу его заберу".
Дед сидел и гадал, когда и где? Стал вспоминать. Настасья, да нет, она почти его ровесница. Да и то получилось случайно. Он ей помог козе травы накосить. Слово за слово, согрешил, не дай Бог, Марья узнает, жена. Хана им потом с Настасьей будет.
И тут его осенило. Года полтора назад у Федьки Еремеева сын женился. Невеста городская. Людей была уйма. На столе такой банкет, что жена то и дело его в бок пихала. Хватит пить! А он ей - Так я вон ещё из той бутылки не попробовал. Федька сказал, что это текила. Говорит убойная сила.
Марья плюнула на него - Дегустатор чертов- и пошла к подружкам, явно свадьбу обсуждать.
Как дед Андрей очутился на том сеновале, не помнил. Открыл один глаз, смотрит с ним молодуха лежит. Он струхнул. А потом подумал, ну и что, что семьдесят, видимо я ещё могу?!
Молодая не открывая глаз, видимо во сне, сказала - Вот будет у нас ребёночек, такую же свадьбу закатим - и повернулась на другую сторону, негромко всхрапнув.
Андрей бежал к дому ни чуя ног. Вот вляпался. Какой ребёнок? Какая свадьба? Да его пенсии только на эту текилу и хватит. Перекрестился перед воротами, сплюнул и прошептал - Не дай, Бог!
И вот те нате, не обманула девка, ребёнка ему родила. А на свадьбу видимо сама решила денег заработать. Вот стервь, что он теперь Марье скажет?
Но говорить ничего не пришлось. Жена подошла незаметно и выдернула из его рук записку.
Прочитала и запричитала - Ах ты ирод. Ребёнка на стороне нажил, под старую сраку. Как я людям в глаза смотреть буду. А что дети наши скажут? Позор -
От её громкого крика ребёнок заплакал. Марья схватила его на руки и в дом, пока никто не видит. Только крикнула - Чё сидишь, папаша, айда корми своего отпрыска-
Когда развернули, оказался мальчик. Марья нашла в складах одеяла детскую смесь и бутылочку. Быстро навела мальчонке еды и сунула бутылочку ему в рот. Тот жадно стал сосать.
Пока он ел, она грозно спросила - Когда и с кем успел? - Андрей поежился, но ответил - Я не помню. Вспоминал, вспоминал. Вроде как на свадьбе у Костика, сына Фёдора. Я проснулся, она лежит. Я её даже не знаю. Ой, больно же - заверещал он, получив мокрым полотенцем по шее.
- И что мы с ним теперь делать будем? Может в приют сдадим, пусть его мать оттуда забирает - задумчиво сказала Марья. Но тут Андрей встал на дыбы - Не отдам свою кровинушку чужим людям. Я лучше пить брошу, но сына не отдам. Сейчас Толику позвоню. Он у нас старший, подскажет может чего.
Толик долго хохотал в трубку, да так, что Андрей разозлился. - Ты чё конь, ржать над собственным отцом? - Толик захлебываясь от смеха, сказал - Спасибо, папа, за братика. Ты там с ума не сошёл ненароком? Какой из тебя отец в твои годы? Дай маму, я лучше с ней поговорю. Ой, не могу, папаша.
продолжение следует...

Андрей обиделся и вышел на крыльцо. Смеханьки, да хаханьки. Вон в телевизоре лично сам видел, что и восемьдесят отцами становятся. А ему месяц всего до семидесяти.
Вышла Марья и присела рядом - Ну что делать то будем? Мамашу его непутевую ждать, али как? Угораздило тебя, старого греховодника. Чё морду отворачиваешь? Про все твои измены знаю. А не ушла, потому что любила и ждала, когда запал твой наконец-то закончится. А оно вон как. Подарок себе к юбилею сделал. Справлять то будем, как думаешь? Господи, как представлю тебя в роли именинника с дитем в руках, смех разбирает. И плакать хочется тоже. Всего ожидала, но только не такого. Пойду, поди, малой уже проснулся.
Андрей выдохнул, смирилась видимо жена. Ведь и у них через полгода юбилей. Свадьба золотая. Ежки - матрёшки, ему теперь с ней разводится что-ли из-за Андрюшкиной мамаши? Нет, он ей прямо скажет, жену люблю, а дитю буду помогать.
Юбилей был весёлый. Веселей некуда. Знакомые посмеивались, хлопая его по плечу - Молодец, так и надо. Планку не сбавил, сына народил - Родня, две сестры костерили его в два голоса - Одной ногой уже на том свете, а все хреводничаешь. Тьфу бестыжий. Вот как теперь Марье? За чужим дитем ходить?Ты ж своим родным ни разу попу не помыл, а сейчас и подавно. Уронишь!
А когда выпили чуть - чуть от Андрюшки не отходили. Все тетешкали его и говорили - Богатырь, весь в нашу породу.
А когда стемнело и гости стали потихоньку расходиться, в дом забежала молодая женщина и бросилась к Андрюшке. " Сыночек, прости. Что на меня нашло. Подбросила тебя отцу родному, а у самой душа болит. Как тебя кормят или наоборот голодом морят? -
Поддатый именинник вскочил - Ты говори, да не заговаривайся. Что я зверь какой, что сына буду голодом морить?
Та посмотрела на него - Кто отец? Вы? - и засмеялась - Вы в своём уме? Я разве бы со стариком, простите, легла? Ой, не могу. Где Андрей пусть выходит. Хватит надо мной шутки шутить.
Марья удивилась - Да какой тебе Андрей нужен то? У нас только один имеется. Вот перед тобой стоит, качается.
- Я что дома перепутала? Простите ради Бога. Мне Андрей Репушкин нужен. Он же вроде на этой улице проживает?
Супруги переглянулись и Марья сказала - Сядь. Как тебя зовут то? - Женщина ответила - Люба.
- Так вот, опоздала ты Люба, он этой зимой вместе с матерью сгорел. Пожарные говорят, что ночью проводка коротнула. Пока то, сё, задохнулись они. Хочешь, завтра я тебя на могилки их свожу. Ну ладно поплачь, девонька. Давай Андрюшку, мы с дедом с ним во дворе погуляем. Перед сном полезно будет.
После похода на кладбище, Марья спросила - Ты сейчас с дитем куда? К родителям поедешь? - Люба опустила голову - Нет у меня их. От водки паленной ещё два года назад сгинули. Квартиру за долги забрали. Вот с Андрюшкой на пособие комнатушки и снимаем. Денег не хватает. Он у меня спокойный, по утрам спит хорошо. Так я подряжаюсь подъезды мыть. Хоть какая, но копеечка.
Дед с бабкой переглянулись и кинули друг другу. За столько лет понимали все без слов.
Марья сказала - Вот что, Люба. Оставайся у нас. К сыночку твоему, мы уже привыкли, особенно папка его- насмешливо покосилась она на мужа. Тот смутился. - У нас тут хорошо. Лес, речка, свежий воздух. Оставайся. Нечего сына по разным гадюшникам таскать - сказала Марья.
Люба заплакала - Спасибо вам. Но как только встану на ноги, мы сразу от вас сьедем. А работа у вас в селе есть? А детский сад?
Марья обняла её за плечи - Всё есть, если работы не боишься. И садик у нас хороший. Вон сестра Андрея там заведующей работает, пристроим. Так что не журись, девка, мы тебе ещё и мужа найдём. Только помладше деда моего. А то он в последнее время загордился чересчур. Молодым себя возомнил - и они дружно засмеялась.
Забыла рассказать, как дед на сеновале очутился. Он в туалет пошёл, да упал. А молодые парни решили над ним посмеяться. На сеновал, рядом с такой же невменяемой девушкой положили. Хотели утром посмеяться, но дед Андрей всегда в самую рань встаёт.
Наташкины истории

МАУ



...Мау стряхнул лапой пушинку одуванчика, прилипшую к носу, тяжело вздохнул и приготовился ждать еще. Уже два часа старый, облезлый, хромой кот сидел рядом с пыльным кустиком полыни, карауля живущую рядом с ним землеройку. Перевалило за полдень. Солнце нещадно пекло, а Мау уже давно не пил. Луж сегодня ему не попалось. Дождь в последние дни не торопился освежить землю.
- Сейчас покараулю еще немного и попробую дойти до реки, - размышлял Мау. - Бестыжая землеройка! Ей там хорошо под землей. Прохладно. Конечно она не станет думать о голодном коте, у которого подвело брюхо... А когда ж я ел в последний раз? Может вчера?.. Нет, точно не вчера. Я бы не был так голоден и слаб, если бы это было вчера. Наверное раньше. Почему я не могу вспомнить?.. Даааа, память стала уже не та... Как же жарко!
Мау вздохнул и почесал брюхо задней лапой. Блохи кусались в жару как маленькие волки.
- Ладно, еще чуть-чуть посижу и пойду к реке, - решил кот. - МОчи нет, как пить хочется. А землеройка проклятая как померла там! Ни шороха! Может у нее другой выход имеется?.. А я тут сижу, как привязанный... Ээээх... То ли по молодости охота была! Есть о чем вспомнить. Ни одна мышь от меня убежать не могла! Нет, впрочем, одна убежала... Когда я только учился охотиться. Жалостливый я был в то время. Жизнь виделась мне прекрасной и беспроблемной! Я еще не понимал тогда, что как потопаешь - так и полопаешь. Помню тот мышонок маленький был совсем. Видно недавно родился. Такие невинные глазки-бусинки. Испугал я его своим наскоком. А ловить-то его тогда и не собирался вовсе. Сыт был. Мать кормила. Поиграть просто с ним хотел. А он вытянулся весь, на задние лапки поднялся. Пальчики передних лапок скрючил, как кулачки, вроде, усики непрестанно шевелятся... А усишки-то тонехонькие! Навроде паутинки. На солнышке блестят. Вот стоит он, замер, аж не дышит - так испугался! А я, котенок еще, месяца три мне тогда было примерно, напрыгиваю на него, спину горблю, лапами страшно машу, но его не касаюсь. Боюсь задеть и поцарапать. Потом стал трогать его осторожно лапкой. Когти не выпустил. А он как запищит пронзительно от страха! Аж в ушах зазвенело! Тогда понял я, что он не игрушка. Страшно ему, жить он хочет, как и я. Мать наблюдала за моей «охотой». Играть с добычей позволяла недолго. Мы все тогда постигали навыки охоты. Мать нас учила. Я тогда нарушил правила: «Не хочешь есть - не охоться, охотишься - лови!» А я ловить мыша не стал. Пожалел. Отпустил. Потом мать мне затрещину отвесила за ослушание... Да где же эта землеройка! Сил нет уже ждать! Пойду, однако. Не судьба сегодня поесть, видимо...
Кот встал, потянулся затекшими конечностями в разные стороны, облизал сухим языком пересохший нос и побрел в направлении реки.
Путь предстоял неблизкий и нелегкий для ревматических припухших лап. Шагалось коту нескоро и трудно.
- Ничего, я потихоньку, - бормотал Мау, осторожно пробираясь по лесу, - пусть медленнее, но вернее, что дойду...
Наконец потянуло сыростью.
- Ну, вот, дошел, - обрадовался кот и побрел вдоль берега, выглядывая местечко безопасного подхода к воде.
Берег реки порос густым камышом и заболотился. Немного было мест, где песчаный пятачок позволял подойти вплотную к воде и напиться, не замочив лап.
На первом встретившемся коту подходящем местечке на раскладном стульчике сидел молодой нетрезвый рыбак. Он устроился со всеми возможными удобствами. Дорогой спининг, поблескивал крепкой леской. Сумка-холодильник с напитками и закусью стояла рядом. Мужчина время от времени потягивал что-то прохладное из жестяной банки и поигрывал удочкой.
- Добрый вам денек, - сказал Мау, подойдя поближе. – Простите великодушно, разрешите мне пройти к воде и напиться! Не хочу мешать вашей водяной охоте, но моя жажда нестерпима. Вот, вы пьете что-то прохладное, а я давно не имел такой возможности, и мне тяжело идти дальше. Лапы почти не слушаются... Вы позволите?..
Парень обернулся и, увидев облезлого, жалобно мяукающего кота с текущими глазами, отставил банку в сторону.
- Тебе чего? - грубо спросил он. - Иди отсюда! И так ничего не клюет! И ты еще тут приперся рыбки похавать? Обломится тебе рыбка! Пшел, дохлятина вонючая! А то брошу сейчас тебя на корм рыбам! Может и поклевка тогда случится!
Человек подобрал камень и швырнул в кота.
Камень попал точно по носу. От боли у Мау потемнело в глазах, подкосились лапы. Тоненько взвизгнув, кот отбежал на безопасное расстояние и залег в кустах.
- За что он так со мной? Разве я обидел его? Я просто вежливо попросил пропустить меня к воде. Я не метил его территорию, не нападал сзади, не воровал добычу, тем более, что и добычи-то никакой нет... Почему он запустил в меня камнем и прогнал? Ведь там слишком много воды для одного... Хватило бы всем, чтобы напиться…
Немного отлежавшись и подождав, пока утихнет острая боль в рассеченном носу, кот снова потрусил вдоль берега. Следующий сход к воде находился относительно недалеко, но Мау так устал... Тянуло лапы, суставы ломило, багровая пелена висела перед глазами. Нежный нос стянуло подсыхающей кровавой корочкой. Ранка саднила, боль не давала обезвоженному организму отключиться, теребя сознание…
…Но и следующий сход оказался занят... Мау обреченно прилег неподалеку в тени. Сил двигаться дальше не осталось.
- Вот и все, - подумал кот, - похоже здесь я и встречу свой конец... Если этот человек не позволит мне напиться, то я не смогу больше никуда дойти... Сейчас немного полежу и попробую подползти к нему. Может он пропустит меня к воде... А вообще, может быть это даже удача - умереть вот так, в хорошем месте, возле воды... С реки так освежающе несет прохладой. Пахнет тиной, сыростью...и...рыбой... Рыба живет в воде.. Она плавает... Вон, ее чешуя серебрится в свете луны...
Мау стремительно впадал в забытье, чтобы больше никогда не проснуться. В сознании плавали обрывки каких-то видений, постепенно уступая место темноте...
...Под боком стало мокро и холодно. В нос затекло, и Мау громко чихнул. Вода текла по морде, затекая на шею и загривок. Кот открыл глаза и увидел в ореоле солнечных лучей человека, склонившегося над ним.
Человек был немолод, даже, наверное, стар. Седая борода, кустистые брови и вислые усы; глубокие складки на переносице и паучьи лапки вокруг выцветших глаз - все говорило о его преклонном возрасте. Мятая панама набекрень покрывала растрепанные седые волосы. Человек держал в руках большую бутыль с водой и аккуратно, стараясь не попасть в уши лил на кота.
- Мау, - сказал кот и открыл глаза пошире.
продолжение следует...

Дурнота постепенно сходила, холодная вода проясняла сознание.
- Ну, что ж ты, Котофей Иваныч, - укоризненно качая головой произнес рыбак, - помирать, вроде, рядом со мной собрался, что ли? Эк тебя разморило-то! Так ведь и солнечный удар можно на себя принять! На-ка, попей, котейко...
Старик налил воду в эмалированную кружку и поднял кота, чтобы ему удобнее было пить.
- Давай, друг, давай, пей, старайся... – уговаривал кота старик, аккуратно смачивая его покрытый кровавой коркой нос. - Помереть-то мы завсегда с тобой успеем... А сейчас пора думать как пожить еще немножко! А? Как считаешь, Котофей Иваныч?
- Мау... - хрипло сказал кот, глубоко макнулся в кружку носом, тут же захлебнулся, отфыркался и стал жадно лакать, то и дело роняя непомерно тяжёлую голову в воду и черпая ее пересохшими ноздрями.
- Ну, извини, браток! - сказал старик. - Не знал, что ты Мау. Ну, что ж, будем знакомы! Терентий я. Да ты не спеши... Не спеши... Воды много... Не отниму... Напьешься, успеешь...
Кот пил долго, с перерывами на восстановление дыхания и отдых, снова и снова прикладываясь к кружке и тяжело сопя. По воде пошли розовые круги от вновь закровившей раны на носу.
- Это кто ж тебя так приголубил? - заметил сочащуюся кровь старик. - Чья это злодейская рука свершила? Иль подрался с кем?
- Мау... - коротко ответил кот.
- Вона как... - задумчиво протянул старик. - Это тот, который на черном джипе приехал, что ли? Музыку, дурак, завел так, что птиц спугнул... Небось и рыбу распугал, пустой сидит?
- Мау, - подтвердил кот и снова сунул нос в кружку.
Пить больше не хотелось, но он боялся отойти от источника воды и вновь оказаться в беспомощном положении.
- Так я и думал, - покачал головой старик, - разве ж так на рыбалку ходят? Ловля тишины требует, да спокойствия. Рыбку тревожить нельзя. Вода, она звук через себя легко пропускает, нервничает рыбка, не идет, и даже червяк ей не интересен...
- Мау, - поддержал кот, - мууууаааааау!
- Ну, так и я про то же! - оживился старик. - Природа ведь! У нее свои звуки! Храм это! Пение Божиих ангелов! Ветер шумит, вода плещется, птица поет - это ж какой оркестр! Для ушей отдых, для души нектар... Ты чей вообще? Откуда путь держишь? Видать издалека?
- Мау... - тоскливо ответил кот.
- Понимаю, - пригорюнился Терентий, - бездомным тяжко быть. Некуда приткнуться, негде голову приклонить... Ты ведь совсем не молод, Мау, неужели за всю жизнь у тебя ни разу не было дома?
- Мау... - подтвердил Мау.
- Вот беда-то... - старик почесал в затылке. - Слушай, брат, я тут немного плотвички натягал... В садке она. Вижу тяжко тебе сейчас. Возраст у тебя для рыбной ловли уже не слишком подходящий. Да и вообще... Куда ты годен... Хромой, тощий, глаза слабые... Тебе бы на печи лежать, молочко лакать, да на солнышке греться... Поешь рыбки, уважь старика. Мне-то она без надобности. Для созерцания тут сижу. Да и удочка у меня совсем плохонькая. Самоделка... Что на нее путного поймаешь-то? Только мелочь для таких как ты. А ведь и то дело доброе! Вот, ты мимо шел, а я тебе и пособлю, по-стариковски. Вот, на тебе, выбирай на какую больше душа лежит!
Старик разложил перед котом на траве три крохотные плотвички.
Мау заплакал от переполнявшего его чувства благодарности, подполз и начал жадно есть.
Как сладко было мясо этой бросовой рыбешки... С каждым проглоченным куском прибывали силы…
- Мау! - сказал кот, расправившись с первой.
- Да чего там… Не стоит благодарности! - расплылся в улыбке старик. - Мне самому приятственно угощать такого гостя! Ешь на здоровье! До сытости ешь! Когда еще придется... Эх, горемыка...
Мау отъел от второй рыбки хвост и остановился, отдуваясь. Глаза хотели еще, но сжавшийся от длительного поста желудок больше не вмещал.
- Мау, - сказал он и стал намывать мордочку, счищая с нее остатки рыбьей крови и чешуи.
- Вот и хорошо, вот и ладно, - одобрил старик, погладил кота по облезлой спине и почесал за ушами.
Сытого Мау сморило. Он прилег возле недоеденной рыбы и задремал. Проснулся кот на вечерней зорьке, прикрытый от солнца панамой Терентия.
Потянувшись всеми четырьмя лапами, он подошел к старику сзади и боднул его головой.
- Мау, - сказал он.
- Аааааа, Мау, проснулся, друг мой лапчатый? - улыбнулся старик, почесав его за ушами, - Вечерять пора, иди, доедай, что осталось. Вот, рыба скаженная, совсем ловиться не желает... Не клюет - и все тут! Будь она неладна! Понятное дело, люди, вон, со спинингами сидят, с блеснами хитрыми, да поплавками, а у меня что? Кусочек свинца привязан, да пробка от бутылки... Даже рыба такую удочку презирает... Эх, не наловлю, пожалуй, я тебе на достойный ужин, браток...
- Мау! - сказал кот и начал умываться.
- Думаешь сработает? - удивился старик. - ХитрО ты, однако, придумал! Гостей намыть, говоришь? А что! Всегда же эта примета работала, может и тут дело выгорит! Давай, усерднее намывай! Старательнее!..
Мау продолжал себя планомерно вылизывать.
- Ох, ерш твою медь! – вдруг приглушенно воскликнул старик, вцепившись в удочку. - Поклевка, однако! Да рыбка-то не мелкая, видать! Глянь, как водит, стервь! Только бы леска выдержала! Подсачек, подсачек где?! Тащи ее!.. Аккуратно!.. Давай-давай...
Кот подбежал к берегу и вытянул шею. Терентий тащил на берег небольшого сома.
- Ох, и хорош, лупоглазый! - восхищался старик, хлопая себя по коленям. - Вот ты мне намыл гостя-то! Всем гостям гость! Фунта на четыре будет, не иначе! А усищи-то, усищи какие! Никогда здесь таких зверюг не встречал! А этот прямо сам на берег выпрыгнул! Как и впрямь в гости явился! Чудеса, да и только!
- Мау! - сказал Мау и хитро улыбнулся.
- Однако, непростой ты кот, Мау! - почесал в затылке Терентий. - Отблагодарил ты меня, так отблагодарил... Нечего сказать! За то тебе от меня поклон, гостюшка дорогой! В этой рыбине на такую знатную ушицу мяска хватит, что и гостей позвать не стыдно будет! Вот что, Мау, худо ли говорить буду, нет ли, а ты послушай... На язык-то я не слишком востер, человек простой, деревенский, но совесть знаю. И вот как я кумекаю. Негоже старому без угла быть. Хоть человек ты, хоть кот... Изба у меня - не палаты царские, конечно, но сруб крепкий, теплый. Печь русская есть, еще отцом моим кладеная... Курочки имеются, коза молочко дает... Если не побрезгуешь моим обществом и столом, приглашаю тебя на жительство! Живи в свое удовольствие сколь хошь! А захочешь мышой поживиться, - и этого добра в подполе хватает! Вместе на рыбалку ходить станем. Твоя ворожба, да моя удочка без улова нас не оставят! Рыбкой свежей тебя баловать буду. Отъешься, небось... Окрепнешь... Еще и поживем маленько... А? Шкуру твою вычешу... Пообносился ты в скитаниях… Ну, да ни беда! Шкура - дело наживное! На хороших харчах новая вырастет! Ну как? Принимаешь мое приглашение? Или далее отправишься долюшку свою шукать?..
Кот долго смотрел в глаза человеку, вглядывался в опаске, вдруг старик шутит, но видел лишь приязнь, радушие и чистый помысел. Никто из людей никогда не предлагал Мау разделить с ним свой стол и кров. Верить ли?.. Мау зажмурился и потряс головой, словно отгоняя мОрок. Тут же на голову ласково легла теплая ладонь Терентия.
- Сомневаешься, гляжу... - тихо сказал он. - Не веришь... Был бы я на твоем месте, может тоже не поверил бы… А ты, все ж, поверь! К душе ты мне пришелся! Собеседник хороший, рыбак завидный. Может докукуем век вместе? Так-то легче! Вдвоем. Ты мне песни вечерами петь будешь, я тебе лежанку теплую на печи сооружу. Пропитание не ахти какое разнообразное, конечно, но голодными не будем! В корыте тебя отмою от блох и репья, раны твои подлечу. У меня мазь дома хранится. Еще бабки моей рецепт. Чудодейственная! На норковом жире и травах. Вмиг нос твой залечит! И следа не останется! Соглашайся, чего тебе терять-то? Нам обоим не так уж много осталось веку-то...
…Мау подтолкнул снизу лбом ладонь Терентия и запрыгнул к нему на колени. Встав на задние лапы, он оперся передними на плечи старика и уставился не моргая ему в глаза.
- Я благодарен тебе, добрый человек за приглашение, - сказал кот. - Моя жизнь была нелегкой и очень долгой. Радуга сегодня подошла близко, и я был готов пройти по мосту, но твоя доброта и жалость продлила мой земной срок. Я не смогу сделать ничего, чтобы оплатить этот долг. Но я могу любить тебя, пока стучит мое сердце, охранять твой покой и стать верным другом и помощником во всем, в чем сумею. Коты живут сразу во всех мирах. Я предупрежу тебя о злобных тварях, приходящих темными ночами за душами людей, и отгоню их. Коты могут лечить. Я отдам тебе всю оставшуюся жизнь до последней капли, если потребуется. Коты прекрасные слушатели и собеседники. Я буду слушать тебя с уважением к твоему мнению и говорить с тобой в любое время и столько, сколько ты захочешь. Я стану греть твои больные колени своим телом, буду развлекать тебя играми и петь колыбельные. У тебя я спрошу лишь одно. Ты не бросишь меня в мой последний час «прихода Радуги»? Позволишь успокоиться на твоих руках? Проводишь меня ласковым словом, чтобы я мог унести с собой добрые воспоминания о настоящей дружбе?..
Если бы рядом стояли посторонние, то они бы услышали лишь: «Мау! Муау! Мяу!». Но это только потому, что люди, в основном, привыкли слушать только себя…
- Ну, ты прямо философ, Мау! - улыбнулся старик. - Конечно, все так и будет! Разве я стал бы тебя приглашать, если бы считал иначе? Пойдем, друг, забирайся ко мне на плечи, а то слаб ты еще, не дойдешь. Сом, вроде, приснул. Трепыхаться сильно не будет. Пойдем потихоньку, темнеет уже…
Терентий забросил за спину холщовый рюкзак и присел. Кот вскарабкался к нему на плечи и обернулся воротником вокруг шеи. Старик взял ведро, из которого торчал хвост сома, свою плохонькую удочку, подсачек, садок, и осторожно ставя ноги, чтобы не сильно трясти кота, пошагал домой…
...Все живое умеет говорит на едином языке, который мы, люди, почему-то основательно подзабыли. В своей непомерной гордыне и чувстве превосходства над другими существами, мы потеряли возможность слушать и слышать мир - дыхание Земли, шепот травы, песни воды… В лае собак мы слышим лишь раздражающий лай, а в мяуканье кошек не различаем обращенного к нам призыва: просьбы о помощи, предупреждения о надвигающейся опасности, выражения любви... Но чистые сердцем и светлые душой еще способны чувствовать и понимать друг друга. Давно забытое знание всплывает из глубинной памяти в редкие моменты полного единения с природой. В те моменты, когда на стук одинокого, страдающего, нуждающегося в помощи существа, открывается потайная дверка нашего сердца…
Людмила Файер (Людмила Огненнаялошадь)

РОДНОЙ ЯЗЫК



    Ланчук не отрываясь смотрел в бинокль, непрерывно подкручивая настройку резкости и дальности.
- Нет, не вижу, туман густой, - с досадой заключил он и вопросительно повернулся к командиру.
- Ну понятно, с утра туман от полей, не видно нихрена! - ответил тот - такой же доброволец территориальной обороны. -Будем ждать приказа.
    От села они были отрезаны российскими десантниками, сброшенными ночью.
     Ланчук обратился к командиру:
- Командир, а как ты думаешь, какое у них задание?
      Командир молчал. Их предупредили о крупном российском десанте, но никто не мог предположить, что это будет именно на их участке…
- Командир, надо бы разведать сколько их и что они там делают…
    Ильяс Ланчук был веселым и разговорчивым крымским татарином из рода Аргын среднего жуза. Это был мужчина тридцати восьми лет, среднего роста брюнет с разными по цвету глазами: один был карим, другой - темно-зеленым.
Ланчук с сестрой выросли без отца. Вернее, они его не помнили. Мать была достойной женщиной и не вспоминала бывшего мужа плохим словом. Она слишком любила своих детей, чтобы ранить их души рассказом о мужчине, который утопил свою душу в стакане и посмел поднять руку на женщину. Во второй раз мать замуж не вышла и всецело посвятила себя детям - своим и чужим. Ленуре, которую все называли Леной, пошла работать уборщицей в детский сад, куда устроилась за 10 лет до смерти бабушки Ланчука, при жизни помогавшей дочке и  в воспитании двоих детей, и материально. Детей Ленуре отдала в тот же детский сад, куда устроилась на работу сама, чтобы присматривать за ними. Через год детсаду потребовалась работница на кухню и Ленуре сменила фартук уборщицы на белый колпак поварихи и с удовольствием готовила детям вкусную еду до своего ухода на пенсию.
     Семья матери, как и семья отца Ланчука - были потомками крымских татар, депортированных с севера Крыма на Урал. Ильяс мало знал об истории своей семьи, да и немногочисленные свидетели тех событий ушли в мир иной…Он не ведал какими правдами и неправдами его дедушки и бабушки вернулись в тогда ещё советскую Украину. Он - Ильяс родился уже здесь, и для всех был просто Илюша, да и его татарская фамилия Ланчук звучала совсем по-украински. Татарского он толком не знал и лишь песни бабушки, её жаргонные словечки и отрывки фраз разговоров бабушки и мамы составляли ему представление о родном языке того народа, к которому он принадлежал.
      Бабушка ушла из жизни внезапно. Она как-будто почувствовала, что должна уйти, поэтому позвала дочку и внуков,  чтобы проститься.
Они сидели возле кровати: мать Ланчука, он и его младшая сестра. Бабушке было плохо, но она искренне улыбалась, видя возле себя своих самых близких людей. Она потеряла мужа в 1943.  Вдову с тремя малыми детьми судьба ударила во второй раз в мае 1944, когда в их татарское село в Крыму вошли войска НКВД и им было приказано немедленно собраться...Крики и плач доносились из домов всех соседей..."Я - вдова красноармейца!" - кричала она офицеру НКВД…
- Я вдова солдата Красной Армии!" - говорила бабушка на смертном одре, - а с нами так поступили...за что?..Я двоих детей потеряла во время депортации,..за что они с нами так?...Потом, спустя много лет, когда нам разрешили, мы долго добирались назад, это не так просто раньше было...мы же без всего остались...Прописки у нас не было и нам её не давали, работу нормальную не давали, жить негде было, но мы не теряли надежды. Сложно было очень, долго, но мы из России, с Урала на территорию Украины вернулись...в Крыму успели побывать, да...в нашем Крыму успели побывать...на отдыхе...я и мама ваша, когда она маленькой была…села нашего не осталось только...но ничего, всё будет хорошо, вы тоже в Крыму будете, там очень красиво!  Обязательно будете...
продолжение следует...

Бабушка говорила по-русски, она гладила детей по голове дрожащей слабой рукой, потом взяла маму Ланчука за руку и перешла на татарский...она торопливо говорила непонятные Ланчуку слова, похожие на молитву, потом на секунду лицо её преобразилось и осветилось безмятежностью и спокойствием. "Ля иляха илля-Ллах",- произнесла бабушка и ушла в мир иной.
   Ланчук проверил надежность затвора "калаша"  и пистолета, положил нож в карман на бедре и снова вопросительно посмотрел на командира.
  - Илюха,- по-братски обратился к нему командир. -Не надо! Не строй из себя героя! Это не шушера какая-нибудь! Командование предупреждало: сначала сбросят авангардную группу разведки…это профессионалы…
    Ланчук задумался:
-И сколько ты собираешься ждать? А вдруг это село - пункт сбора всей разведгруппы? Я в бинокль рассмотрел двоих, может троих, не знаю...Они всё время ходят туда-сюда… Если они все соберутся - что мы тогда будем делать?
      Настала очередь задуматься командиру. Он отошёл в сторону и что-то спросил по рации. Вернувшись минут через пять, он обратился к Ланчуку:
-Тут недалеко от нас идёт железная дорога…на Киев…целая, не разбомбили её…колонны они перестали перегонять,так как мы их косим "Хаймарсами" и артиллерией. Может они хотят двинуть на Киев…
-Верхом на палочке? - поинтересовался Ланчук.
-Не знаю на чём, - ответил командир.
     Командир отошёл в сторону и переговорил с командованием снова. Вернувшись, он начал раздумывать вслух:
-В селе где-то десять человек. Там два старика, бабуси и…Галинка с матерью…не эвакуировались...
    Командир посмотрел на Ланчука и произнёс, показав пальцем вверх:
-Мне там сказали, что разведрота сделает зачистку и подготовит транспорт. Отсюда они поедут на Киев.
-На чём поедут? Какой транспорт? - не понял Ланчук.
-На товарных поездах...Они могут спрятаться в зерно или в другие товарняки. Так думают в штабе.
Это довольно смело…
    Ланчук зацокал языком.
-Во дела, а чего мы ждём?
     Командир нервно забарабанил пальцами по прикладу автомата и произнёс:
-Приказа ждём, приказа...В штабе решают…
    В эту минуту к ним подошли Фёдор и Артём: один был грузный среднего роста лысый дядька за пятьдесят, второй - молодой высокий и худой программист лет двадцати трёх.
-Когда завтрак? - поинтересовался Фёдор.
-Ты скоро меня съешь! -  пошутил Ланчук, но всем было не до смеха.
    Артём поправил очки на переносице и сказал с видом специалиста:
-Авангард десанта сбрасывали с большой высоты. В небе их было около пятидесяти...наверное...
не думаю, что ночью при плохой видимости они произвели затяжной прыжок, чтобы их не заметили, поэтому, прыгая обычным способом, по моим подсчётам их разбросало ветром километров на 20, может и гораздо больше. Учитывая непроходимую грязь в лесах и тот факт, что они будут в полной боевой экипировке, а может ещё и с грузом, они будут собираться часов 9, а если они ну очень тенированные, то 8, но не думаю…по лесу и в трясине не пройдешь…плюс туман…может наоборот, они измотаются и остановятся передохнуть, и тогда…
-Ну хватит-хватит! - перебил его командир. Мы всё поняли.
    Командира позвали по связи и он снова отошёл в сторону.
Вернулся он через минут семь, крайне взволнованный, с ручкой и записями в блокноте, которые он заканчивал на ходу.
-Разведка генштаба говорит о десанте в 5000 человек на нашем участке! Помощь нам прислать не успевают. Задача такая…
    Он тоскливо посмотрел на грузного Федю и на худого  Артёма в очках…
-Задача вывести из строя хотя бы два локомотива из четырёх, имеющихся на товарной станции рядом с нами.
-Локомотив - это типа паровоз, который тянет вагоны? - поинтересовался Фёдор.
    Остальные скептически посмотрели на него.
-Вы чего? Я в музее охранником работаю, работал…ну не технарь я…
-Паровозы ходили немного раньше,.. но в принципе ты, Федя, всё понял правильно, - ответил командир и представил план задания.
    По плану он с Федей и Артёмом должны были поехать на машине, которая имелась у них в наличии здесь же, замаскированная в кустах, на областную товарную станцию, и снять со всех четырёх локомотивов указанные им детали, которые выведут локомотивы из строя. Также им отводилась роль произвести диверсии в конкретных местах на железнодорожных путях, если вывести локомотивы из строя не удастся.
  Командир продолжил, зачитывая из блокнота:
-По данным разведки, в десанте должны быть как минимум четыре водителя и четыре помощника водителя локомотива. В штабе сказали, что высока вероятность, что четверых уже сбросили в авангарде разведки и их будут охранять.
   Командир посмотрел на Ланчука:
-Илюха, твоя задача:
проберёшься в село и выведешь гражданских, кого сможешь…Если удастся каким-то образом идентифицировать или…и… -командир сделал паузу и попытался подобрать нужное слово, -"нейтрализовать" водителей локомотивов - вперед…Вот такой план! - подвёл он итог.
продолжение следует...