Уголок читателя - 5

Итак, с просторов тырнета...

Фарида Адигамова

Вот и лето пришло.... Я, конечно, стараюсь не поддаваться массовой истерии по поводу плоских животов и подтянутых поп – все во мне прекрасно и так, а сила моего неземного обаяния отвлекает от возможных мелких недостатков. Однако лето с купальниками и прочими неприятными голыми животами есть лето, а посему я собрала попу в кулак, выдохнула и приняла волевое решение записаться на «Силовую тренировку на все группы мышц с элементами степа. Рекомендуется для любого уровня подготовки». Это очень хорошо, что для любого уровня – я, конечно, спортсменка бывалая, в прошлом году три дня приседания по утрам делала, и у меня гантели дверь в комнату подпирают, но все-таки начать надо с чего-нибудь попроще. А потом как пойду в тренажерный зал, как покроюсь кубиками, как стану одним сплошным клубком мышц!
Ничто не предвещало беды – тети разной комплекции в просторном зале, похожие на гробики для карликов степ-платформы, ритмичная музыка, тренерши нет пока. Вспомнив, что перед тренировкой спортсмены разминаются, я с сосредоточенным лицом попрыгала, повертела головой и всячески показала присутствующим клушам, что их посетила фитнес-фанатка, которая знает, что и как! Так, ну где там уже тренер? Чего вапще такое, я не поняла?..
Прискакала тренерша – маленькая накачанная женщина:
- Вы в первый раз? Будет тяжело – передохните. Поехали!
5 минут: Полет нормальный! Здорово скакать под музыку – чего я сюда раньше не пришла? Надо спортом заниматься, даешь здоровый образ жизни!
7 минут: Полет нормальный, но внутри нарастает недоумение – это что, все 50 минут в таком темпе будут?
10 минут: Полет так себе. Вокруг меня двадцать женщин с лицами убийц машут ногами и долбят в платформу – что там слон по сравнению с батальоном мрачных теток, решивших привести себя в порядок!
12 минут: Недоумение крепнет. Тетка-тренер даже не порозовела:
- Еще активнее! Мах, степ, захлест! Еще четыре раза, не снижаем темпа!
15 минут: Я сейчас лопну с брызгами и испачкаю вам зал. Или у меня нога на очередном замахе оторвется. Поняла, почему остальные бабы так долбят в степ-платформы, я свою тоже возненавидела: получи, гадская штука, вот тебе, и снова! Чтоб ты сломалась, к чертовой матери!
20 минут: Берем коврики, сейчас будет комплекс на пресс. Ну, слава богу, хоть не скакать, а то меня укачало и рожа с нашим знаменем цвета одного – местами синяя, местами красная, и пара белых пятен.
22 минуты: Мама! Верните степ-платформы, я хочу умереть в движении, а не в позе рака-эпилептика! Я не могу закинуть ноги за голову силой мышц пресса. У меня там нет мышц, у меня там завтрак и нервы.
25 минут: Кто пукнул?! Упражнения на пресс не проходят даром… Белорусские партизаны могли пытать пленных фрицев скручиванием – после 15-го раза я готова рассказать все секреты вселенной.
- Не халявим! Кто хочет с голым животиком летом ходить? Работаем!
Если я сейчас умру, то голый животик летом меня волновать будет мало – тихо сползаю на пол и дышу в проход. В зеркале отражаются попы всех цветов и размеров и рожи одного цвета – малинового, выражение лиц все такое же мрачное – антицеллюлитный джихад.
30 минут: Группа похожа на отряд зомби – пошатывающиеся фигуры в полуприсяде, растрепанные волосы и горящие священной мыслью глаза. Простите, но я не могу в такую позу свернуться, у меня ноги растут в противоположном направлении. И вряд ли смогу в этой жизни…И так я тоже не могу сделать, это, в конце концов, просто неприлично! Надо как-то незаметно отщипнуть кусочек от тренерши и сдать на анализ – она резиновая, нормальный человек в такие узлы завязаться не сможет.
35 минут: Конечно, почему бы не поотжиматься напоследок? Мое тело притворяется дрожащей тряпочкой и отказывается принимать любые положения, кроме сугубо горизонтального.
- Так, девушки, отжимаемся на платформе, касаемся ее грудью – кто коснется, у того грудь красивая!
Я коснулась грудью платформы практически сразу и так и осталась лежать – это считается или нет?
40 минут: Я не могу так сесть, у меня так ноги не гнутся! Достать мизинцем руки до мизинца ноги в такой позе? Это утопия. Что вы делаете?! Прекратите ломать мне тело! Какая сильная баба-тренер, такая маленькая и такая жестокая! Фашистка! Я так не сложусь, я из цельного куска дерева сделана, аааа! Стойте, не уходите! Разложите меня обратно немедленно, я сама не распрямлюсь, и в машину такой раскорякой не влезу!
45 минут: Очень хочется спрятаться за степ-платформу. Я умру в муках прямо на финальной растяжке – порвусь пополам на счет «три». Простите меня все за всё! Иии…. хрясь!
50 минут: Кто-то добрый собрал меня в кучу и откатил к стенке. Занятие окончено, нас ждут через два дня. Ждите… Але, муж? Приезжай и забирай мои останки. Господи, как плохо!..
Утро: Ыыыыы….. Господи, вчера мне было хорошо, ПЛОХО мне сегодня! Такое ощущение, что я спала в работающей бетономешалке – я могу шевелить только глазами. Принесите мое завещание, я перепишу абонемент на нелюбимую троюродную сестру! Муж, запомни меня молодой и красивой – сейчас я буду вставать на работу и умру в процессе одевания трусов…

Умная еврейская мама



Мама приехала на ужин к своему сыну Саше, который жил в одной квартире с соседкой Викой.
За ужином мама молчала, отметив про себя красоту соседки Саши.
Она раньше подозревала наличие связи между этой парочкой, и этот факт только усилил ее любопытство.
Наблюдая после ужина их общение, мама задумалась, есть ли что-то большее между Сашей и его соседкой, чем она увидела.
Догадавшись о мыслях мамы, Саша категорично заявил "Я знаю, о чем ты думаешь, но уверяю тебя, мы с Викой только соседи".
Через неделю Вика обратилась к Саше:
— После того, как у нас ужинала твоя мама, я не могу найти серебрянную сахарницу.
Надеюсь, это не мама ее взяла?.
— Я не думаю.
Но я напишу ей, просто чтобы быть уверенным.
И он сел, и написал:
«Дорогая мама, я не хочу сказать, что ты ВЗЯЛА сахарницу, я также не говорю, что ты НЕ БРАЛА ее.
Просто факт остается фактом — после твоего прихода серебрянная сахарница исчезла.
С любовью, Саша».
Через несколько дней он получил ответ от мамы:
«Сынок, я не говорю, что ты СПИШЬ с Викой, я также не сказала, что ты НЕ СПИШЬ с ней.
Но факт есть факт — если бы Вика спала В СВОЕЙ кровати, она давно нашла бы там сахарницу.
С любовью, мама».
@4tob.ru

Ося орал старательно.
Вкладывал в этот ор всю свою котовскую душу.
Орал, как чайка раненная в жопу.
Как Ярославна.
Мы терпели долго.
Даже кот в нашем доме имеет право на нервный срыв и самовыражение.
Тем более орал он где-то в районе детской.
И мне, как и милосердной Симе Маирбековне, лень было идти и кидать в него тапком.
Поэтому мы  покричали Дане :
- Дана! Открой этому уроду дверь в детскую!
Он скучает и хочет к вам зайти!
Ответ Даны послышался неожиданно громко:
- У нас открыто!
Он просто сидит на пороге детской, не заходит и орёт на нас!
- Господи, Дана!
Ты, как пятилетняя!
Значит, закрой дверь в детскую, он не хочет вас видеть.
Из недр квартиры послышался звук закрывающейся двери.
Ося заорал на пару децибелов громче.
- Ну? - послышался крик Даны из комнаты, - не помогло!
- Дана!
Вот ты его первый день знаешь?
Теперь открой ему дверь!
Он передумал.
Теперь он хочет зайти.
Дверь открылась.
Кот заткнулся.
Через 3 секунды пришёл на кухню.
Предсказуемое, примитивное животное...
@ Сос Плиев

Из воспоминаний о Стокгольме



«Солнечный осенний полдень.
Вдруг машина останавливается, и я вижу, что и все идущие впереди машины остановились тоже.
Затор.
Светофора нет.
Впереди на улице, пересекающей нашу, какое-то движение.
Я вижу эскадрон всадников в старинных одеяниях: то ли гусары, то ли уланы.
Они медленно, торжественно пересекают наш путь, а за ними, вы только представьте себе, за ними — старинное открытое ландо, да-да, ландо, и в нём — женская фигура.
Я ахнул: это была королева Швеции!
Ах, ведь не каждый день случается такое!
Я кинулся из машины и побежал, побежал туда, к перекрёстку, скорей, скорей, успеть бы!
Встал на самом углу.
Стою, сгорая.
Ландо поравнялось со мной,
Королева Швеции Сильвия, вся — красота и достоинство, восседает на кожаном троне!
И я вижу, как она поворачивает свою королевскую голову и всматривается в меня, всматривается…
Я хотел ей поклониться, но она уже отвернулась.
Не успел я огорчиться, как она снова взглянула на меня!
Второй раз!
И вновь отвернулась.
Воротившись в гостиницу, я, переполненный всякими возвышенными чувствами, рискнул написать ей коротенькое послание.
«Ваше Величество!
Я стоял на краю тротуара. Вы проезжали мимо и два раза внимательно посмотрели на меня.
Я не монархист, Ваше Величество, но мне было крайне приятно, и я навсегда запомню этот день!»
На следующий день мне вручили её ответ:
«Милостивый государь!
Я помню: вы действительно стояли на краю тротуара, и я два раза внимательно на вас посмотрела, потому что, когда я поравнялась с вами, вы, милостивый государь, единственный не сняли кепку».
@ Булат Окуджава.

ЛЮБОВЬ ВСЕГДА ОСОБЕННАЯ…



Будучи приличное время свободной женщиной, сейчас, общаясь с мужчинами, в большинстве случаев я испытываю скуку.
И это еще милое чувство.
Потому что иногда меня буквально тошнит от того, насколько мужчины предсказуемы и однообразны.
Неужели они искренне полагают, что, дожив до 40 лет, я ни от кого и никогда не слышала предложений секса?
То есть я действительно не понимаю, как можно быть уверенным в том, что это офигенно привлекательное предложение, которое (особенно непонятно) может исходить далеко не от самого привлекательного мужчины?
Когда ты в возрасте «за…», ты слышала и читала его во всех возможных видах и сочетаниях.
Более того, ты даже знаешь, как будут развиваться события дальше вплоть до дня. Когда мужчина объявится, когда исчезнет, когда снова всплывет спустя три недели или три месяца как ни в чём не бывало, типа вдруг мяско само завялилось.
Сценарий известен наперед.
Милый, ты понимаешь, что это скучно? Кафе, ресторан…
Позови меня в бильярд или на выставку кошек.
Я понимаю, к чему всё идет, но сделай то, что мне интересно.
Просто с первой же минуты покажи, что я имею значение.
И это уже не так скучно.
И ты уже будешь немножко уникальным.
Как психолог я понимаю, что инстинкты рулят.
Но, право слово, мужчины действительно напоминают примитивных животных.
Лучшие из вас, развитые, с налетом культуры и цивилизации, на самом деле выглядят манящими, вкусными и привлекательными самцами, и за это общение иногда не жалко поступиться своими интересами, временем, свободой. Но таких мало!
Поистине мало!
В удовольствие даже поиграться не с кем.
«Давай познакомимся поближе». «Насколько близко?».
«На 20 см.» (ты конченый идиот, милый?!).
«Ты будешь читать мне Шекспира на ушко?» (еще пытаешься спасти ситуацию).
«С Шекспиром у меня не очень, у меня кое с чем другим лучше» (точно, идиот).
Хватит уже носиться со своим «достоинством» как с великой драгоценностью. Если ты действительно хочешь знать, что меня возбуждает, я тебе отвечу. Ум. Услышь меня: ум.
Милый, когда мне 40, меня мало беспокоит, есть ли у тебя животик и какого размера у тебя… бицепсы. Меня гораздо больше волнует, о чём мы будем говорить до и после, чего ты достиг в жизни, могу ли я тебя уважать и даже восхищаться.
И если ты хочешь меня удивить,
удиви меня своим человеческим отношением.
Я понимаю, что твой первый импульс был – захотеть меня.
Но у тебя же есть мозг, включи и другой – увидь во мне человека.
Прояви чуткость и деликатность.
Я много прожила и много знаю.
Я могу быть источником для тебя. Источником силы, вдохновения, нежности. Источником твоего роста и продвижения.
Ну так будь настолько умным, чтобы разглядеть источник за раскидистыми зарослями.
Пройди чуть дальше, чем это нужно для того, чтобы помочиться.
В моей жизни до тебя было многое.
Единственное, что было в дефиците, — это любовь.
Даже если ты ее повторишь, она всё равно будет особенной, да к ней и невозможно привыкнуть.
Все остальные предложения я уже слышала.
Лилия Ахремчик

Что-то ты поправилась. Нашла кого-то постоянного? – спросил у меня в лифте малознакомый сосед. Даже не помню, с какого этажа.
От столь неожиданной наглости я даже не нашлась, что ответить.
Промычала что-то невразумительное и пулей вылетела из лифта.
Нас окружают бестактные люди. Они выскакивают из-за каждого угла.
Они все хотят знать.
Снова в лифте. Снова соседка.
– Где была? В магазине?
– Нет.
– В банке?
– Нет.
Долгая пауза. Непонятно. Нет, нельзя вот это вот так просто оставить.
– А где?
Я уже не говорю о том, что на брудершафт мы с соседями вроде не пили.
А "тыкают" все кому не лень. Тоже бестактность та еще.
Вокруг масса любопытных, сгорающих от желания узнать о вас все.
– Ну, рассказывай, – приветствует вас при встрече троюродная племянница двоюродной сестры маминого соседа коллеги со старой работы…
Откуда ноги растут? Воспитание. Менталитет. Отсутствие адекватных границ частной жизни.
Вчера звонит классная руководительница сына.
– Причиной пятничного прогула вашего ребенка вы указали "по семейным обстоятельствам". Так писать нельзя. Надо писать, какие именно обстоятельства.
– Но это же личное.
Молчит. Она не понимает. Какое такое личное? Как может быть личное? Когда все должно быть общественное и общедоступное. Ну, рассказывай!
СКОЛЬКО ВЫ ЗАРАБАТЫВАЕТЕ?
Да-да. Лидирующую позицию в списке бестактных вопросов прочно занимает интерес к вашей финансовой ситуации. Немного в моем окружении найдется людей – неважно, родственников или совсем посторонних из серии родителей одноклассников сына, – хотя бы раз в жизни не поинтересовавшихся моим заработком.
– А СКОЛЬКО ВАМ ПЛАТЯТ?
Во всем цивилизованном мире этот вопрос является одним из самых закрытых.
Но только не у нас.
– У меня все постоянно спрашивают, сколько ты зарабатываешь, – возмущенно говорит мне свекровь. – И когда я отвечаю, что не знаю, они охают и ахают, как, мол, такое возможно: не знать?! Мне даже стыдно перед людьми!
Свекровь замолкает и смотрит на меня вопросительно. Ожидая ответа. Ожидая услышать сумму, которую она потом сможет озвучивать направо и налево всем желающим.
Я молчу, как партизан. Нет. Я считаю, что это закрытая информация. Как можно о таком спрашивать?
Вторую строчку смело отдаем вопросам, связанным с деторождением и замужеством. Вот уж точно бич всех одиноких и бездетных барышень.
– Есть кто-нибудь необыкновенный на горизонте? – спрашивали героиню известного сериала.
– Нет. Но в моей жизни полно обыкновенных парней. Вы необыкновенный?
Нам не по пути. У вас нет на примете обыкновенного парня или даже отморозка, с которым я могла бы поужинать в субботу вечером?
Учитесь правильно отвечать хамам, да.
Третье место делят между собой вопросы о здоровье, внешнем виде и прочие. Кстати, бестактные люди славятся не только своими бесцеремонными вопросами, но и непрошеными советами. Все из той же оперы.
Тебе рожать пора.
Замуж тебе надо.
Тебе бы больше есть.
Найди нормальную работу.
Ваш ребенок легко одет.
Действительно, дитятко в тонкой футболочке да пытается залезть на дерево. Что ж вы за мать такая?
Тебе бы найти кого…
Вот так и становишься социопатом
Можно ли бороться с нетактичными любителями засунуть свой нос в чужие дела? Как им противостоять? Да никак. Просто не обращать на них внимания. Отшучиваться и отвечать вопросом на вопрос.
– А вы перестали пить коньяк по утрам?
Их не переделаешь, а вот себя надо беречь....
из сети

Сказка уже была....

Студент третьего курса Константин Смирнов возвращался из гостей в свое общежитие. Час был поздний, шел Костя по безлюдной окраине через частный сектор. Вдруг резкая боль пронзила все его существо, пылая огненным шаром в животе!
Парень, не успев ничего понять, согнулся пополам, в глазах потемнело, и он потерял сознание…
  Костя был местным, родился и вырос в этом городе, в приличной семье. А в общежитии жил, потому что самостоятельности захотелось, не сошлись с отцом в некоторых вопросах, проще говоря – поссорились. И вот уже больше года не общались.
Мама переживала страшно, и ругалась, и плакала, пытаясь их помирить. Все безуспешно. Характеры у них с отцом были одинаковые, тяжелые характеры.
В «общаге» Косте нравилось, без дела он не сидел, всегда находил, где подработать вечерами. Друзей было много, кроме студенческих, были еще бывшие одноклассники, да и с соседскими ребятами, с которыми выросли в одном дворе, собирались иногда компаниями.
А еще были друзья – бездомные кошки и собаки, которых Костя с детства подкармливал, таская из дома сосиски и котлеты. А теперь и возле общежития его всегда поджидали местные бродяги, зная, что он не забудет купить пакетик корма для котов, а песикам принесет что-нибудь из гостей.
  Тем вечером, не дождавшись кормильца, бездомная стая разбрелась на ночлег, кто куда. И лишь один черно-белый пес все сидел у крыльца общежития, внимательно высматривая знакомую фигуру. А когда начало смеркаться, он побежал по дороге в ту сторону, откуда обычно возвращался Костя…
  Первое, что увидел Костя, когда очнулся, было мамино лицо. Глаза, красные от слез и недосыпа, и улыбка, добрая мамина улыбка:
- Привет, родной, - сказала она, - наконец-то! Как себя чувствуешь? Подожди, я сейчас… врача позову…
От мамы Костя узнал, что был у него острый приступ аппендицита, от чего он и потерял сознание.
- Перитонит это был, - поправил вошедший в палату врач, - опасная штука, скажу я вам! Аппендикс воспаленный лопнул, так что перемыли вам, голубчик, все внутренности. Хорошо, что успели…
Косте предстояло провести в больнице около недели. Ночью ему не спалось, и он услышал тихий разговор дежурной медсестры и нянечки в коридоре:
- Парнишка-то этот, на волоске был, если б не собака! Мне Лидка со скорой рассказала, парень в канаве на обочине лежал, сперва думали, что пьяный. А пес возле него – выл на всю округу, а как люди ближе-то подошли, так он лаять начал, как полоумный, за одежду их хватал, и прям к парню подтаскивал! О, как! Спас хозяина-то!
«Спас хозяина…» - эти слова молотом застучали в голове Кости. Он догадался, кто это был – молодой черно-белый кобель, которого Костя прозвал Акробатом. Пес был игривым, ловким и прыгучим. Иногда он встречал Костю по дороге в общагу, и парень все удивлялся, как собака чувствует его приближение! Так вот кому Костя теперь обязан жизнью!
На следующий день родители пришли вдвоем. Мама все хлопотала вокруг сына, то одеяло поправит, то лоб влажным полотенцем промокнет. И говорила, говорила:
- Сынок, как выпишут, поедем домой. Тебе нужна строгая диета, мне доктор все написал. Супчики, кашки, все протертое, тепленькое, по семь раз в день. Про общагу свою даже не думай, пока полностью не восстановишься – не пущу!
Костя был еще слаб и бледен. Он посмотрел на отца, который стоял возле окна и, казалось, боялся встретиться с сыном взглядом. Как давно они не виделись, не говорили. Сейчас они оба сожалели о пропасти длиною в год, что пролегла между ними.
У Кости было время подумать, и этой ночью он решил, что сегодня же попросит прощения у отца, да и у мамы тоже, ведь сколько переживаний он ей доставил.
- Простите меня, я был неправ, - сказал Костя слабым голосом, - я думал только о себе и не хотел считаться с вашим мнением…
- Сынок, не надо, тебе нужен покой, мы тебя любим, и папа очень соскучился, правда, Миша? - защебетала мама и с тревогой посмотрела на мужа.
Отец, отвернувшись от окна, внимательно взглянул на сына:
- Тома, не тараторь, дай человеку сказать.
Костя прикрыл глаза, собираясь с силами. Непросто было вновь заговорить о том, что, собственно, и послужило причиной разлада…
О собаке Костя мечтал, сколько себя помнил. Но единожды сказанное отцовское НЕТ не оставляло шансов, пока Костя был ребенком. И вот он окончил школу, поступил в институт и полностью погрузился в учебу. А в конце первого курса, успешно сдав сессию, вновь заговорил о собаке.
И опять его ждала глухая стена несогласия! Вот тогда они с отцом и поссорились, Костя ушел, хлопнув дверью, и с тех пор дома не жил. Первое время перебивался у друзей, а позже удалось получить место в общежитии.
Понятно, что и там заводить собаку было нельзя. Костя не раз задумывался, не снять ли ему какой частный домишко, зажили бы там с Акробатом…***
Да-да, мысленно парень уже считал пса своим. Было между ними полное понимание, с полувзгляда, с полуслова. И вот сейчас, спасенный этим самым Акробатом, Костя лежал в больнице, а пес ждал его там, возле общаги, голодал и скучал…
Поэтому, задвинув подальше всю свою молодецкую гордость и амбиции, Костя сказал отцу:
- Папа, я не прошу разрешить мне держать дома собаку, я понимаю… теперь понимаю… это ваша квартира, и вы вправе не хотеть, чтоб по ней бегал пес.
Костя умолк, ему еще трудно было разговаривать, но отец внимательно слушал и не перебивал. Мама тоже притихла. В конце концов, она так хотела, чтобы отец с сыном спокойно поговорили.
- Я прошу о помощи, - продолжил Костя, - там, на улице, мой друг… Он спас мне жизнь, и я его не оставлю. Как только смогу, я заберу его, буду жилье снимать… Но сейчас, я прошу, его нужно покормить… Он там, возле общаги, черно-белый такой, зовут Акробат…
Костя был бледен, на лбу выступил пот. Мама вновь промокнула ему лицо влажным полотенцем и заверила, что сейчас же пойдет, купит еды для собак, а отец отнесет.
- Папа, возьми сумку мою, Акробат запах почует и все поймет… - еле слышно добавил Костя.
- Вот такая история… Пятнадцать лет уж мы вместе с Акробатом по жизни идем, он тогда и с родителями меня помирил, а позже и с супругой будущей познакомил, да… Запутались поводками с ее таксой!
Сыновья, вон, все трое, под его присмотром росли… А вы говорите – «усыпить»! Да я за его жизнь до последнего вздоха биться буду!
Мужчина в окружении троих сыновей-подростков сидел в коридоре ветклиники. Акробата оперировали, удаляли опухоль. Несмотря на возраст собаки, хозяин настоял на операции, нашел лучших врачей, все оплатил. И сидел теперь, как на иголках, ожидая результата.
И другие посетители, держа на коленях переноски с кошками и собаками, заслушавшись его историей, тоже переживали и старались подбодрить мужчину:
- А чем же закончилась история с аппендицитом? – спросила одна женщина, - Как вы встретились с Акробатом?
Мужчина улыбнулся, вновь погружаясь в воспоминания:
- Мама каждый день навещала меня в больнице и заверяла, что пес-спаситель накормлен и с ним все в порядке. А в день выписки родители приехали за мной на машине, а там… вы представляете… сидел мой Акробат! Намытый, в новом ошейнике! Оказывается, он уже неделю жил у нас дома, отец забрал его в тот же день, после нашего разговора.
Я уселся на заднее сидение, обняв своего друга, а отец, оглянувшись, спросил: «Ну что, едем домой? Восстанавливать силы после операции!» И мы поехали…
Все присутствующие улыбались, прижимая к себе любимых питомцев, больших и маленьких. И тут в коридор вышел врач:
- Константин Михайлович, все прошло успешно, ваш Акробат просто герой! Сейчас он отойдет от наркоза, я выпишу лечение, и можете забирать!
Мужчина, поднявшись, жал руку врача, а по коридору прокатился вздох облегчения. Через час Константин Михайлович в сопровождении троих сыновей и с собакой на руках вышел из ветлечебницы. Он аккуратно устроил Акробата на коленях у мальчиков, сел за руль, обернулся и сказал:
- Ну что, едем домой? Восстанавливать силы после операции!
И они поехали.
Ольга Савельева

— Баюн! — позвала Баба-Яга. — Хватит уже в окно смотреть. Пошли в карты играть.
— Сейчас, — отозвался Баюн. — Тут такое зрелище — глаз не оторвать!
— Чего там интересного?

Яга вдруг нахмурилась:
— Ты что, опять зелья нахлебался, валенок? Опять у тебя там ёлки с берёзами танцуют?
— Ни в коем случае! — Баюн поморщился. — Я зарёкся пить неизвестные мне зелья после того случая. Тут просто Царевич застрелиться пытается. Жду вот.
— Чего? — ахнула Яга. — Как это — застрелиться?!
— Ну вот так. Из лука. Уже второй час пытается.
Яга выглянула в окно: Царевич сидел под ёлкой, лил горькие слёзы и пытался ногой удержать стрелу на тетиве.
— Да что ж ты делаешь, родненький! — завопила Яга, выбегая из избушки. — Да нельзя же так!
Она подбежала к Царевичу и выхватила лук из его рук:
— Ну кто же так делает-то, а? Ты чем думаешь вообще? Вот, возьми это зелье — одна капля и уже через секунду будешь на том свете!
Царевич выпучил глаза, пробормотал что-то невнятное и бросился наутёк через лес.
— Куда же ты, сынок? — с издёвкой закричала Яга. — Зелье-то, зелье возьми!
— А ещё и слёзы лил, — проворчал Баюн. — Я даже поверил в серьёзность его намерений. Что это было, бабушка?
— Дурь в голове, — усмехнулась Яга. — Есть такие люди, которые вместо того, чтобы попросить помощи, начинают привлекать внимание к своим бедам глупыми способами. Ты думаешь, Царевич случайно пришёл именно к моей избушке?
— Нашей.
Избушка дёрнулась и Баюн выпал с окна на землю.
— К моей, — повторила Яга. — Царевич знает, что я могу помочь, а просто попросить дурь мешает. Вот и разыгрывает представление. Понял?
— Само собой, — пробормотал Баюн, отряхиваясь. — Я же не дурак. Только мне теперь интересно, а почему тогда бывает так, что люди просят помощи без всяких представлений, а им не помогают?
— Это другая сторона. Одни не умеют говорить, другие не умеют слышать. Это как с дитями. Потеряет дитё куклу и слёзы льёт…
— Тоже мне горе!
— Вот об этом я и говорю, — закивала Яга. — Для тебя, как и для других, это глупость. А для дитя это настоящая трагедия. На чужую беду, нужно смотреть чужими глазами, а люди о ней судят по своему к ней отношению, понимаешь меня?
— А что же ты, на беду Царевича, его глазами не посмотрела? — ехидно спросил Баюн.
— Посмотрела.
— А чего не помогла тогда?
— Настроение пакостливое, — широко улыбнулась Яга. — Ты его лицо видел, когда я зелье предложила?
— Это было явно не то, чего он ожидал, — хихикнул Баюн. — Что у него за беда-то?
— Царевич в том году был в гостях у иноземного Короля и влюбился в его дочь. Теперь страдает, потому что они никогда не смогут быть вместе.
— Почему?
— Потому что он сам себе это придумал, — ответила Яга. — Он даже не знает, что Принцесса тоже в него влюбилась. Даже не пытался узнать. А вообще Король с радостью отдаст свою дочь за нашего Царевича.
— Погоди, — засмеялся Баюн. — То есть он мог написать Принцессе письмо, узнать, что чувства взаимны и жить счастливо, но вместо этого он молча страдает, потому что сам себе придумал, что и как будет?
— Именно.
Баюн задумчиво почесал лапой за ухом:
— А ещё нас злодеями называют. Люди сами себе больше зла делают, чем мы можем представить.
— Умнеешь, — с неподдельным уважением в голосе сказала Яга. — Царевич вот теперь меня винить будет — я ведь не помогла, значит, я и виновата в том, что он не может быть вместе с Принцессой.
— И так ему будет легче жить? — спросил Баюн.
— Намного. Настолько, что через полгода женится на боярской дочке. Но всю жизнь будет вспоминать о Принцессе и ругать меня на чём свет стоит.
— Хотя ты ко всему этому не имеешь никакого отношения, — усмехнулся Баюн. — Да уж, бабушка, весела наша злодейская жизнь. Пошли лучше в карты играть, ну их, этих людей.

Из интернета....

ЖИЗНИ - БЫТЬ!

 - Фира! Фира, ты меня слышишь?
 Фира, я звоню тебе из магазина, Фира!
 Да, я дошел. Да, я умирал утром, но я все же дошел. 
Фира, что ты хочешь в магазине? 
Фира, ты торопилась выйти за меня замуж, теперь ты торопишься сказать. 
Я уже здесь, Фира, не делай гевалт.
 Какие помидоры?! 
Фира, что значит "хорошие"? Я их буду кушать, а не любить. 
Нет, Фира, я без перчаток. Ты поздно волнуешься, я уже трогал помидоры.
 Фира, здесь есть люди, но я не буду с ними советоваться. 
Да, Фира, они в перчатках, а я идиет. Я 40 лет идиет, и вирус не повод меняться, я старый человек, Фира... 
Что? Перевернуть коробочки с клубникой? Что, они от этого станут дешевле? А, на виду спелые, а снизу гнилые?...
 Почему я сейчас думаю про свою семейную жизнь, Фира?... 
Не надо кричать, я помню, что ты отдала мне лучшие годы...
 Сметану? Развесную? 
Да, я попрошу, чтобы продавщица не трогала ее руками.
 Фира, продавщица сказала, что в гробу видела нашу сметану, она поклялась могилой матери, что не будет трогать её руками, и даже за деньги... 
Хлеб есть. 
Да, и яйца есть. 
Фира, я в магазине. И люди, которые слышат, как ты мне не веришь после 40 лет семейной жизни.
 Я принесу домой хлеб и яйца, и тебе будет стыдно, Фира, в первый раз за эти вырванные годы.
 Знаешь, Фира, я всё думаю про Моисея и его путешествие по пустыне. 40 лет скитаний и кругом евреи с их жёнами. Ни одному нормальному человеку такое не вынести. Но Моисею хотя бы не приходилось клясться, что он видит яйца... 
Ша, Фира, так купить 12 или 30 несуществующих яиц? 
60?! 
А, то есть если их нет, то купить на всякий случай, чтобы все знали, что у нас есть яйца? Я понимаю, Фира, наконец-то твоя мама увидит яйца в нашем доме... 
Фира, я не буду покупать туалетную бумагу. Те десять упаковок, которые уже лежат в кладовке, нам положат в гроб, Фира, потому что человек не может извести столько бумаги, даже если у него несчастье с желудком. Из этих упаковок, Фира, дети нам построят памятник, и наши внуки будут поливать их слезами, потому что это будет единственное, что мы сможем им завещать. 
Фира, пока я ещё в магазине, ты хочешь ещё что-нибудь? 
Покоя? Фира, если бы можно было купить немного покоя, ты думаешь, я бы стоял в очереди с тележкой еды, которой хватило бы Моисею и его евреям на 10 лет?... 
Фира, я иду домой, Фира... 
Хорошо, я приду и сразу помою руки. И помидоры. И яйца. Фира, я помою все 60 яиц и даже те 2, которых у меня нет уже 40 лет. Что же ты плачешь, золотце?... 
Да, я умирал утром, но всё прошло, Фира, я уже иду к тебе, с яйцами и сметаной. Клянусь глазами продавщицы, Фира, я приду. Как Моисей и его евреи... 

Из интернета.

Это было если не ошибаюсь в третьей части!

Лилёша пишет:Это было если не ошибаюсь в третьей части!

Значит память меня подвела....
Повеселило,  что свои посты ты не помнишь,  можешь по нескольку раз  приносить,  а этот запомнила почему то.... да ещё где....

Просто я делюсь некоторыми рассказами в ФБ, просматриваю старые темы.

Что то я не заметила на твоей страничке в ФБ рассказов

Не стоит меня контролировать, Танюша!
Когда ты станешь читателем одной из многих израильских групп и тебе посчастливится попасть именно на тот сайт где учавствую я может тебе посчастливится попасть на один из рассказоа СЧ!

С богом..



Пётр Семёнович лежал в палате и ждал, когда за ним придут. Часы перед операцией тянулись мучительно долго. Слово тянулись подходило, как нельзя лучше. Каждая минута точно жевательная резинка, которую достал и растягиваешь, а потом так же следующая минута и следующая. Какая странная  вещь - время. Шестьдесят лет промелькнули за мгновение, а минута никак не проходит. Хотелось, чтобы скорей всё закончилось. Умереть и дело с концом. Почему нельзя вколоть препарат, заснуть и не проснуться? Почему он не вправе это решить? Кому нужна эта операция? Одно продление мучений. На самом деле ему очень хотелось жить, но мысль, что ты смертельно болен отравляла существование. И даже победы любимой  футбольной команды не радовали. Да что там… ни книги, ни рыбалка, ни игра с друзьями в шахматы во дворе, ничто не в силах перебить приговор - смертельно болен…
      Интересно, что бы думал в такой момент Эпикур? Петр Семёнович как-то прочитал его правила жизни и следовал им. Они оказались так просты, что легко отложились в голове. Пётр Семёнович любил их повторять друзьям -  божественного не бойся, смерть неизбежна, счастье достижимо, всё, что тебя пугает, можно пережить.
Пётр Семёнович никогда не думал о смерти, пока она не подошла так близко. Нет, она не страшила его, тем более, что она неизбежна. Но два тезиса всё же разрушились с приходом недуга. Счастье перестало быть достижимым и болезнь он не переживёт. А сколько всего ещё хотелось успеть. Самое обидное, что настоящая любовь пришла  лишь сейчас.
     Прежние соседи продали  квартиру и переехали. Квартира какое-то время пустовала. А два месяца назад в неё заселилась  Нина Васильевна. Сын купил ей жильё, а сам с семьёй остался в большой трёшке сталинского дома в центре города.  Эта жилплощадь ещё при СССР досталась родителям Нины Васильевны. А сама Нина Васильевна согласилась на переезд, так как не ладила с невесткой.  Она шутила, что её выселили за плохое поведение. Отселили и забыли о ней. За эти два месяца она успела потерять ключи, сломать дверцу шкафчика, ножку кровати, ну, а слив на кухне засорился сам. Она только руками разводила." У меня же сеточка, я всё в мусорное ведро выбрасываю… Как он забился? Не понимаю", - жаловалась она Петру Семёновичу.
    Он вспомнил, как увидел Нину Васильевну впервые. Она стояла под дверями такая беспомощная, несчастная, названивала сыну. Тот не брал трубку. Петр Васильевич рядом с ней почувствовал себя агентом 007 и смело перелез через балкон. Дверь в комнату, по счастливому стечению обстоятельств или невнимательности хозяйки, оказалась не запертой. Путь в квартиру был открыт. Нина Васильевна восхищалась  смелостью Петра Семёновича.
-Я Вам так  признательна! - говорила она. - Как мне Вас отблагодарить?
-Ну что Вы, всего второй этаж, - отвечал он.
    Но отказаться от предложения чашечки чая с домашним пирогом, да ещё с клубникой, не смог. В тот вечер они проболтали до полуночи. Нина Васильевна оказалась младше его на пять лет, с мужем развелась три года назад. Тридцать лет совместной жизни  перечеркнула какая-то молодая вертихвостка. А может и не вертихвостка. Нина Васильевна её никогда не видела и муж о ней ничего не рассказывал. Но  в гости или на день рождения сына он всегда приходил один. Поведение влюблённого мужа её веселило. Она не ревновала, хоть и планировала  стареть с ним. Быт убил их любовь. Пусть хоть кто-то из их пары будет счастлив. Они остались друзьями и иногда созванивались. Нина Васильевна закончила Политехнический, затем работала на радиозаводе. Во времена развала СССР, пришлось  переучиться на бухгалтера и смириться с нелюбимой профессией. Несколько лет назад подруга предложила продавать билеты в кассе театра. Нина Васильевна согласилась. Должность не престижная, зато периодически она  бесплатно смотрела спектакли. Денег ей одной надо немного, а театр она любила. Правда, раньше до работы за пятнадцать минут пешком доходила, а теперь, в связи с переездом, уходит час езды  - сначала маршруткой, потом метро. Но счастье сына дороже мелких транспортных неудобств.
   Общение с Ниной Васильевной доставляло большое удовольствие. Пётр Семёнович зачастил к ней в гости. Тут и пригодились его философские познания. Чтобы чувствовать себя на высоте, он  всё чаще заглядывал в книги, можно сказать, готовился к их чаепитиям. Друзья над ним стали посмеиваться, он выходил всё реже на дворовые шахматные турниры, которые сам и организовал пять лет назад. "Семёныч, влюбился, что ли?" - шутили они. А он отмахивался и с удовольствием чинил любые поломки в квартире Нины Васильевны.
      Жена Петра Васильевича умерла от рака десять лет назад. Какие-то женщины периодически появлялись, крутились возле него, и как-то со временем сами исчезали.  Менять свою холостяцкую свободу  на ухаживания он не хотел.  Петр Васильевич любил читать древнегреческих философов, особенно Эпикура, который утверждал, что люди лучше всего могут заниматься философией, проживая самодостаточную жизнь в окружении друзей.
Следуя этому совету, Пётр Васильевич организовал во дворе шахматный клуб и вёл беседы с товарищами о смысле бытия, знакомя их  с идеями разных мыслителей.  К примеру, Эпикур учил, что хотя боги и существуют, они не участвуют в человеческих делах.  Он считал, что людям следует вести себя этично не потому, что боги накажут или наградят их за их действия, но потому, что аморальное поведение будет обременять их чувством вины, мешать им достигнуть счастья. Пётр Васильевич придерживался такой же точки зрения.
    … Врачи всё никак не шли. Ну когда же начнётся операция? Может написать письмо Нине Петровне, что он полюбил её?  А может завещать ей квартиру? Что же он раньше как-то об этом не подумал. Хворь свалилась на него так неожиданно. Почему чувство пришло именно сейчас, когда он так болен? Что за игры судьбы?  Согласно его уважаемому Эпикуру высшим благом считается наслаждение жизнью. А как ей наслаждаться, когда ты умираешь?
   Наконец дверь открылась и хирург Александр Геннадиевич громко спросил:
-Ну что - готовы?
-Скорее бы уже.
-Что скорее?
-Да отправляйте меня на тот свет, чтоб не мучился.
-На какой тот свет? Тут женщина к вам пришла. Всех на уши  подняла. Добилась, чтобы светило, лучший наш хирург  приехал оперировать Вас. Так, что придётся ещё помучиться на этом свете.
В комнату влетела Нина Васильевна.
-Ты обязательно поправишься. Я узнавала. Шансы велики.
Она смотрела на него такими любящими глазами. Нет, не сейчас. Он ещё поборется. Пусть богам и не до него.
-Теперь вижу - готов, - удовлетворительно произнёс Александр Геннадиевич. - С богом.
 Макарова Лариса

Все, что нам нужно для счастья, есть внутри нас...



- Скажи, ты меня любишь? - третий раз за полдня спросила Таня. Мишу подбросило:
- Я тебе уже говорил, - он надулся, покраснел, немного подумал и громко выдохнул воздух с несказанными словами.
- А мне мало, - заныла она и уголки губ поползли вниз. - Ты мало говоришь, не проявляешь заботу, не обнимаешь меня, не...
- ... дарю подарков, цветов, не держу за руку, провожу мало с тобой времени... - печально продолжил он цикличный диалог. - Но мне кажется ты придираешься.
Я делаю все, что могу, ты просто не видишь этого...
Таня надула губы, выдавила слезу и ушла в спальню. Умостившись на кровати, она приняла позу зародыша, за полировалась одеялом и начала качественно страдать.
Миша пошел за коньяком.
Да, Таня этого не видела.
Не видела потому, что все что она искала у мужа - нежность, забота, любовь, признание, не было в ней самой.
Все это было пустотами, белыми пятнами, которые требовали наполнения со стороны.
Но это невозможно, потому как мы притягиваем к себе только то, что есть в нас. Иначе, как бы не старались мужья, жены, братья, сестры или друзья, все это остается в слепых зонах, улетая в трубу, а белые пятна заполняют сомнения, неуверенность, раздражение и обиды.
Непринятый собой никогда не найдет признания у других. Поиск признания во вне приводит в никуда.
Не принимающая себя женщина всегда будет недовольна. Не умеющая получать от себя удовольствие, несчастна, не умеющая быть одна, всегда будет требовать повышенного внимания и нахождения рядом, не любящая, всегда будет искать любовь.
Отсюда берется ревность, заниженная самооценка, недоверие. Во всех поступках видится - недостаточность, не качественность, неискренность.
Поводы для конфликта прыгают в голове как попкорн на сковороде, постоянно вылетая наружу.
Но если остановиться, заглянуть в себя и честно признаться, а следом задать вопрос - как я сама могу это сделать?
Сама дать себе любовь, заботу, удовольствие? Как я могу наполнить себя, свое время, свою жизнь? И вот в этот момент мертвая точка, может стать живой...
Но сейчас у многих возник вопрос - зачем тогда он, если все сама?!
Но это и есть та ловушка, страх непринятия, страх опустошенности.
Вспомните, мы можем притянуть к себе только то, что есть в нас. Когда ты научишься любить себя, его любовь станет еще ярче, как только перестанешь его удерживать, он сам перестанет уходить.
Как только забудешь спросить любит ли он тебя, потому, что любовь к себе распирает изнутри, как он тут же начинает говорить это так часто, что голова идет кругом.
Важно помнить - если тебе хорошо с ним, но не менее хорошо самой, если ты радуешься, когда он признается тебе в любви, но спокойно переносишь его молчание - это отлично, но если тебе хорошо только с ним, с его словами, постоянным подкреплением любви и без этого ты постоянно сползаешь вниз или каждый раз пытаешься собрать чемоданы - это катастрофа.
В этом цикле можно зависнуть на года, так и не получив желаемое…
Василиса Савицкая

Лилёша пишет:Не стоит меня контролировать, Танюша!
Когда ты станешь читателем одной из многих израильских групп и тебе посчастливится попасть именно на тот сайт где учавствую я может тебе посчастливится попасть на один из рассказоа СЧ!

Вот ещё придумала,  контролировать тебя! 
Просто я написала,  что никогда не видела твоих рассказов на ФБ,  всё больше рецептами делишься. А израильских тем и разговоров  мне и здесь хватает. У меня нет столько свободного времени сидеть за интернетом....

ПРО  МУЖЧИН  ЗА  ПЯТЬДЕСЯТ



Имею сказать , что все они делятся на две категории:
«мужчины элегантного возраста » и " деды"
   Если в первых есть своя прелесть, изысканность и благородство, то от вторых одни только неприятности.
Это как раз тот случай, когда мудрость с возрастом не приходит, а приходит какая-то мерзкая, отчаянная беспардонность, от которой страдают окружающие.
    Взрослый мужчина обычно чуток, неспешен и предупредителен.
В нём есть что-то от усталого льва – отсутствие мелочности, суетливости, нервозности.
Ему важно сохранить лицо, не потерять репутацию.
Он сдержан в общении с алкоголем, бережет здоровье и чуток с женщинами, понимая их желания и фантазии.
   Дед же, напротив, избавлен от всяких условностей.
Пьет без меры, хамит дамам, убивает себя неправильным образом жизни и выглядит соответствующе.
Если кто-то прёт напролом в общественном транспорте и как будто нарочно задевает тебя локтём прямиком в грудь – это, скорее всего, дед.
Если кто-то наступает тебе на ногу в очереди, и не извиняется – это точно дед.
Если какое-то лицо, которое по возрасту могло бы быть твоим папой, упрекает тебя в старости и потасканности – это дед с гарантией 100%.
Если взрослые мужчины ухаживают красиво, устраивая возлюбленной настоящий бархатный сезон, то деды подкатывают с наглостью, достойной 16-летнего футболиста.
Дед, который на 80% состоит из живота, на 1% из лысины и на оставшиеся 19% — из самомнения, никогда не постесняется без спросу и объявления войны залапать тебя в хамаме, рассказать неприятный пошлый анекдот, предложить интим.
Отвергнутый дед открыто хамит и не переживает за утрату лица.
Обожает резвиться в сети – тут можно успешно совмещать все три удовольствия – написание гадостей и сальностей дамам, распитие спиртных напитков и уничтожение остатков здоровья.
Короче говоря, делает все, чтобы его портрет получился как можно более мерзким.
МУЖИКИ , НУ  СТАРЕЙТЕ  ВЫ  КРАСИВО , ПОЖАЛУЙСТА .
Чтобы дамы теряли от вас голову, а не хорошее настроение.
Разве это так сложно?
@ Морена Морана

Однажды в юности бабушка показала мне богатство — пузырёк духов. Настоящих, французских, в диковинном флакончике. Флакончик — в футляре, а на футляре — кисточка.
Все это богатство упаковано в изысканную коробочку, а запах… просто потрясающий был запах. Я была очень сильно удивлена, что этими духами никто не пользуется.
Всё спрашивала, для кого они.
— Для тебя! — отвечала бабушка. Только время их еще не пришло.
Будешь душиться, когда станешь взрослая.
Пусть хотя бы 18 лет тебе исполнится.
Сказала, и убрала этот чудесный дар подальше.
До моего совершеннолетия.
Только вот когда мне исполнилось 18 лет, я о духах и не вспомнила.
Не до того мне было: друзья, подруги, учёба, вечеринки, поклонники.
Потом свадьба, рождение ребенка, работа.
Закрутила меня жизнь, завертела.
Заветную коробочку извлекли из шкафа только недавно.
Картон пожелтел, футлярчик запылился, а запах стал кисловатым и неприятным — он умер от длительного хранения.
Духи, увы, тоже умирают.
Примерно в то же время, что и бабушка — духи, мама решила показать мне свой дар на совершеннолетие.
Финские сапоги. Их она достала в свое время по блату, и даже ни разу не надела. Решила, что мне они больше подойдут.
Когда замуж надо будет выходить.
Ах, какая я буду невеста — финских сапогах!
Все женихи будут мои.
Я померила сапоги — они пришлись мне впору.
Каблучок у них был маленький, а кожа — невыразимо мягкая.
Идеально для школьницы. Но мама против того, чтобы носить сейчас. Повремени, ты ещё не невеста. Так и пролежали сапоги на антресолях. А через пару лет стали не нужны. У меня нога «переросла» мамину, и сапоги стали безнадежно малы. А у мамы раздалась лодыжка, и для неё все это богатство стало тем более бесполезным. Сначала эти сапоги предложили малоимущей многодетной соседке: не хотите ли? Но соседка была хоть и многодетная, а вещь хотела иметь модную. Тогда засунули волшебные сапоги в мешок и отнесли на помойку.
Может быть, бомжам пригодятся.
Вы скажете, подумаешь, духи, сапоги. Это всё мелочи.
Но как-то раз я услышала похожую историю, от которой очень горько.
Женщина растила сына одна, и старалась, чтобы у него все было.
Работала на трёх работах, еле спать и есть успевала.
Так вот, однажды пришла она с очередной работы, на которую устроилась, чтобы сыну кроссовки купить модные.
Пришла усталая, злая.
Слышит: сын-подросток в дверь скребется.
Поговори со мной, мам. А ей некогда.
Голова приросла к подушке и стала тяжелая-тяжелая. Завтра давай поговорим, не до тебя сейчас. Выспалась, и снова ушла на подработку, уборщицей.
Всё представляла себе кроссовки, и сына в них. А когда вернулась на завтра, обнаружила страшную картину: сын повесился.
Не дождался он этого завтра.
Ему вчера надо было.
Я, упаси боже, никого не виню.
Ни родных — они ведь дети эпохи дефицита. Ни, тем более, ту несчастную женщину.
Думаю, она каждый день вспоминает то «завтра».
Но один урок я для себя извлекла из таких историй.
Когда откладываешь на потом что-либо: потрясающий запах духов, мягкие и удобные сапоги, сладкую конфетку, собственную радость общения с близкими людьми — надо помнить, что у этого всего тоже есть срок годности.
Не успеешь вовремя съесть, поносить, порадоваться, пропустишь время — и сама не заметишь, как все превратится в прах и тлен.
В шоколадных конфетах заведутся черви, духи начнут пахнуть кошачьей мочой, а радость встречи окажется с душком безразличия…
Морена Морана

Собака - это всего лишь собака



«Всего лишь собака»?
Серьезно???
Собака - это космос.
Это - вселенная.
Это - друг.
Это - любовь.
У меня болит душа за всех собак без дома и семьи.
И не меньше жаль мне и тех, кто живет в семье на положении «всего лишь собаки».
 В моем детстве не было собак.
Я не перенесла опыт жизни с собакой из детства.
Мы в моей семье создали собственный кодекс совместной жизни.
В нашей системе координат собака в кровати - норма, а на цепи - нет. Собака на коленях - хорошо, а строгаче - плохо. Ц
еловать собаку можно и нужно, а бить запрещено.
Без исключений.
Я не осуждаю тех, кто водит собак на выставки.
В этом нет ничего плохого.
Но понимаю , что делают это люди для себя.
По разным причинам, но в конечном счете для себя.
Собаке это не нужно.
Собаке не нужен кубок, не нужно признание, не нужно звание.
Собаке нужен ветер. Рыть ямку. И поваляться в грязи.
Долгая прогулка. Человек. Семья.
Занятия.
Внимание.
Любовь.
Бегать по листьям осенью , весной по  одуванчикам.
Обнимашки.
Собаке нужна Коряга.
И мяч.
И твоё Время.
Тёплое озеро.
И любящие руки.
Глупые голуби.
И ощущение свободы.
С собакой нужно говорить.
Взять в ладони тёплую голову.
Посмотреть прямо в глаза и сказать: «я люблю тебя, мой добрый друг»
И внимательно «выслушать» ответ.
Потом вытереть ответ с лица и дать вкусняшку.
Я так  понимаю .
И так чувствую.
Так мы счастливы.
И можете сколько угодно крутить пальцем у виска и придумывать мне интересные диагнозы.
Мы идём гулять.
Нас ждёт ветер.
Глупые голуби.
И ахренительная коряга.
@  Garfert

Как Аида сохранила мужа и отца своих детей



Илья пришёл с работы грустный.
Он обнял выбежавших ему навстречу мальчишек, поцеловал их , не стал переодеваться в домашнее, прошёл на кухню и сказал Аиде:- Идуся, нам нужно поговорить.
Идуся, обтерла руки о передник ( как раз лепила пельмешки с уткой на субботний Шабат ) села на краешек стула и приготовилась выслушать любимого мужа.
- В общем тут дело такое ... Аида.
Я ухожу.
Я давно люблю другую женщину.
Я полюбил так сильно, я уверен, это моя судьба.
Кристина моя судьба.
Прости меня.
Мне тяжело это говорить, но я больше не люблю тебя.  Аида вскинула на мужа изумленный взгляд.
- Как это не любишь меня.
А сыновей Йосика и Марика тоже не любишь?
- Люблю!
Люблю Йосика и Марика!
Буду приходить и забирать их на все выходные и на все праздники! - горячо сказал Илья.
- Почему на выходные и праздники?
Сейчас забирай.
Мальчики- это не девочки, должны в полной семье расти.
Отец, мать.
А я одинока сейчас буду, это неправильно.
Вот  устрою свою жизнь, потом заберу их.
Чтоб сыновья росли и с отцом и с матерью.
- Илья заметно занервничал .
Что ты за мать такая?
Какая мать отдаст детей?
Тем более, что Кристиночка живет в однокомнатной квартире с матерью и там собака огромная.
- Если Кристиночка любит тебя, она любит и твоих детей. - безапелляционно заявила Ида.
-Вот спрей для носа ,у Марика сопли, а вот лак от грибка, у Йоси на большом пальце левой ноги , кажется грибок, скажи Кристине, пусть мажет каждый вечер.
Не забывайте, три раза в неделю у мальчиков рисование, по вторникам у Йоси скрипочка,у Марика баян, в среду шахматы, по понедельникам математика, пропускать нельзя, по воскресеньям обязательно в кружок английского.
- Илья резко поднялся и вышел на балкон . С балкона стали доносились обрывки фраз:- дети, Аида, подождать, грибок и шахматы.
Когда Илья зашёл в комнату у порога стояли два объёмных баула, баян в чехле, две пары лыж, и его чемодан.
Аида стояла переодетая в праздничное платье и с ярко- красной помадой.
С тех пор прошло два года.
Стоит ли говорить, что все вокруг считают их образцовой семьей.
И только Аида иногда подмигивает Илье, на общих дружеских праздниках.
@ Лара Хамзина

Когда были живы бабушка с дедом, я думал, что они – моя основная семья.
Почему?
Да потому что мама всё время занималась вопросами трудоустройства матерей, оставшихся без поддержки родственников. Была она социальным каким-то там работником. А папа… Папа был у нас в семье творческой натурой и всё время искал себя то в живописи, то в театре, то ещё в чём-то и как-то так постепенно растворился в необъятном море жизни человеческой.
Мама меня любила. Но любила как-то истерично, набегами. Раз в неделю она приезжала к нам с дедом и бабушкой, привозила еду и подарки. Залпом (мощным!) целовала меня. Потом «столовалась», как говорила бабушка, то есть, обедала, пила с дедом водку, лихо запрокидывая голову (бабушка при этом глаза опускала в стол и разглаживала скатерть перед собою), фонтанировала идеями и словами и – исчезала. Опять на неделю или даже больше, если случалась запарка на работе.
А мы с «родителями» оставались, чтобы дальше жить, тихо и степенно, с бабушкиным огородом, с дедовыми походами в лес и бесконечными их с бабушкой «философическими беседами» о прожитом.
Бабушка моя была величава и, как я понимаю сейчас,- прекрасна. Большая, с роскошными до старости волосами, которые она еженедельно после бани расчёсывала полукруглым гребнем, который ей ещё мать подарила. А дед был сух в кости, подборист, невероятно живописен паутиной морщин, которые начинались на лбу и убегали по шее за ворот рубахи, всегда, стараниями бабушки, чистой и отглаженной.
Кого я любил больше? До сих пор сказать не могу, потому что они для меня были неким монолитным единством, от которого пахло борщом и папиросами, молоком и пОтом, нашим двором и лесом.
Когда я просыпался утром, то первое, что видел, - это скульптурный дедов лик, низко-низко надо мною склонившийся. А губы его, сухие и жаркие всегда, шептали, как только я открывал глаза:
- Встава-а-а-й, Колюшка. Баушка уже пышек с чесноком напекла. А нас с тобою в лесу ёжик ждёт, чтобы новые истории рассказать.
Потом дед целовал меня как-то вскользь, едва коснувшись губами моей щеки и прижавшись потом своей, плохо бритой. А я хныкал, уже тогда понимая, что это и есть счастье:
- Не-е-е, деда-а-а, не хочу ещё… Спа-а-ать буду… И пышки хочу не с чесноком, а с вареньем.
- Так эт мы мигом, - всполашивался дед, - бауше перезаказ сделаем.
И кричал уже в сторону кухни:
- Баушка-а-а Маруся, а баушка Маруся! Король наш пышки с вареньем хочет!! Поняла?!.
Через мгновение в дверном проёме показывалось лицо бабушки, которая говорила:
- А то что ж, я да не знаю! И варенье, в вазочке, синенькой, уже насторожила. Айдате давайте!..
Когда я умывался, то они оба рядом стояли, и бабушка держала полотенце, а дед осуществлял слабые попытки вырвать его из «еёшных» рук.
Потом мы ели. Мы с дедом. Потому что бабушка за стол не садилась, а хлопотала вокруг, создавая уют и придавая значимость процессу, когда мужчины в доме едят.
Затем мы с дедом из-за стола вставали и говорили, скупо (по-мужски!) хваля нашу хозяйку:
- Наелись мы, мать…
- Ага, баушка!..
И выходили покурить во двор.
Курил, конечно, дед, а я сидел с ним рядом, жался боком к нему, косился на него и руки укладывал на коленках так же, как он.
- Ну, ты как? Готов жить на сегодня? – дед спрашивал.
Я степенно отвечал, но не сразу:
- Ага…
Мы вставали с крыльца, плевали (оба, между прочим, потому что после своего плевка дед мне окурок под нос подсовывал!) на окурок, значит, и спрашивали у невидимой баушки, потому что она в доме уже посудой гремела:
- Тебе, мать, ничё не надо пока? А то мы тада пойдём, в лес сходим.
- Ага, баб!..
Из недр дома раздавалось:
- Идите уж, а я пока подумаю, чем вас на день озадачить!..
Мы с дедом брали (дед брал) плетёные корзины (большую для него и маленькую, почти игрушечную – дед для меня сплёл). Шли в лес, где он рассказывал мне, почему у дятла голова красная, почему у сосны иголки длиннее, чем у ёлки, почему мама редко приезжает, почему ёжики, когда их в руки берёшь, «пыхают», почему папа куда-то подевался, почему у маслят шляпки «сопливые», почему бабушка у нас такая красивая, а дед… «не сильно» (это он сам так говорил).
К обеду, когда уже и в лесу жарко становилось, мы домой возвращались. И обязательно с трофеями: грибами ли, ягодами, травами, которые в чай кладут, душистыми.
Бабушка опять нас кормила, а потом укладывала меня в сенях, где было прохладно, на топчане, чтобы «кусочки обедишные улеглись», спать. Дед же накрывал своим душистым старым тулупом и сидел рядом до тех пор, пока… пока…
… пока не прилетала гигантская птица с синими глазами, смотрела на меня и спрашивала: «Ты, Николаша, хорошо ли сегодня вёл себя? Не огорчил ли деда с баушкой?»
Я честно, во все глаза на неё смотрел… и просыпался…
А тут – баушка: уже молоко в кружку с маками налила и большой кусок хлеба, белого, который утром вместе с пышками испекла, рядом положила.
А потом… потом мы с дедом что-нибудь во дворе или в доме делаем, а баушка идёт в огород «поглядеть, всё ли там ладно». Заодно и прополет грядки, и польёт чего-нибудь, и ещё чего-то там поделает.
Мы с дедом работаем, потому что понимаем: «мужчинские дела в доме должны мужики делать, а бабьи – баушка».
Сейчас я уже старше, чем были мои дед с бабушкой тогда. И у меня – инфаркт. Лежу после операции в больнице. Лежу вот и думаю: если бы не было их в моей жизни, то и жить дальше, наверное, не стоило бы…
@ Олег Букач