Уголок читателя - 5

- Где они? - отозвалась бабушка, наконец-то заметив старика. - Что с ними случилось? Они живы? Куда они делись? Ответь, пожалуйста, добрый человек.
- Вот как, - удивился старик. - Добрый человек, говоришь? Давно меня так никто не называл. С ними всё в порядке. Можешь не волноваться за них. Они все в новых семьях и их там любят. Всё будет хорошо. Но… Раз уж ты назвала меня – добрый человек, может, ты вместо них покормишь меня? Может, у тебя найдётся что-нибудь поесть?
Бабушка села рядом и отдала ему всё, что принесла котам и собачкам. Потом она попросила его подождать. И сходила домой. Она принесла ему свой ужин и одежду. А ещё…
Почти всю свою пенсию. Оставила только, чтобы на еду хватило.
Старик оделся в одежду её сына, давно не появлявшегося, и поел. Он смотрел на бабушку.
- Ты ведь отдала мне весь свой ужин? - спросил старик с всклокоченными волосами. - Весь ужин! - повторил он. - А значит, ты будешь спать на голодный желудок…
Бабушка принялась убеждать его, что у неё полно всякого вкусного в холодильнике.
- Не умеешь врать, - сказал ей старик. - Не умеешь. Всю жизнь в медицине проработала психологом, а так и не научилась.
Бабушка замолчала и попыталась вспомнить, не пациент ли её бывший, этот старик. Но так и не смогла ничего вспомнить.
Старик усмехнулся, будто читал её мысли.
- Нет, сказал он, - Я не твой пациент.
Он держал в руках скудную бабулину пенсию. Потом протянул ей и сказал:
- Возьми, добрый человек. Возьми свои деньги. Они мне не нужны. Поверь.
Он подошёл и, несмотря на возражения, положил ей в карман деньги.
- Скажи мне, добрый человек, - обратился к бабушке старик. - А что ты думаешь по поводу людей, уехавших к новой жизни и бросивших своих старых друзей? Оставивших их тут?
- Бог им судья, - ответила бабушка.
- И это верно, - посерьёзнел старик. - Верующая? - спросил он.
- Да не очень, - улыбнулась бабулька. - Всю жизнь в медицине. Какая уж тут верующая?
Старик засмеялся.
- Точно, - сказал он. - Действительно. Так во что же ты веришь, старый добрый человек?
- В добро, - ответила старушка. - Ещё в то, что хороших людей больше, чем плохих. А ещё в то, что надо поступать с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой.
- Ёмко, точно, кратко и верно.
- Ну и хорошо, - согласилась бабушка. - А спать тебе, болезный, есть где?
Старик с чёрной бородой улыбнулся и ответил:
- Спасибо, добрый человек. Мне есть, где спать, а за твою доброту, которую не найдёшь днём с огнём, я сделаю кое-что для тебя…
Бабушка улыбнулась:
- Что же ты можешь, бедняга? Тебя бы кто самого пожалел и помог.
Старик выпрямился. И бабульке вдруг показалось, что он стал намного выше. И волосы изменились. И глаза. Из них исчезла загнанность и грусть. А стали они… Будто светиться стали!
- Иди домой, добрый человек, - сказал высокий старик. - Иди и не удивляйся ничему.
Утром бабушка встала и заметила, что старые суставы совершенно не болят.
- Вот и слава тебе, Господи. Спасибо и на этом, - подумала она, и ей показалось, только на одну секунду, что в голове прозвучало:
- Не за что. Пользуйся на здоровье, добрый человек.
Она подошла к зеркалу и вскрикнула. Оттуда на неё смотрело совершенно незнакомое лицо. Молодое и красивое. Хотя…
Хотя, конечно, знакомое. Но очень, очень давно забытое. Из далёкой молодости. Бабушка очень долго рассматривала себя в зеркало, а потом очень долго сидела, задумавшись.
Она открыла шкаф и достала оттуда вещи, пролежавшие там почти сорок лет.
Бабульки на скамейке с удивлением смотрели на красавицу, идущую мимо них.
- Ты из какой квартиры, молодка? - спросила одна из них.
- Из пятнадцатой, - ответила девушка. - Степановна к сыну уехала, а мне сдала надолго.
И прошла мимо.
- Ишь, фифа какая, - отметила одна из старушек.
- А работаешь то ты кем?
- А иду после института устраиваться в вашу поликлинику, - обернулась к ним девушка, и бабульки…
Вдруг позабыв о своих больных суставах, резво вскочили со скамейки и побежали к ней. Новый врач приехал!
А на соседней скамейке сидел старичок. С всклокоченными, нечёсаными давно седыми волосами и чёрной окладистой бородой. В бороде безнадёжно запутались крошки.
Он улыбался.
ОЛЕГ БОНДАРЕНКО.

АВОСЬКА



Митька шел из магазина довольный. На сдачу мама разрешила купить ему мороженое за семь копеек – фруктовое. С удовольствием слизывая тающий кисловатый, словно бабушкин кисель, остаток мороженого на палочке, Митя приближался к дому.
- Здрасьте, баб Зин, - вежливо поздоровался он с пожилой соседкой.
Баба Зина жила в их подъезде, но этажом ниже. Она была доброй старушкой и часто угощала Митьку леденцами или пряником. В этот раз баба Зина тоже шла из того же магазина, что и Митя. У неё в авоське виднелась бутылка молока, четвертушка ржаного хлеба и её любимые пряники, накрепко закутанные продавцом в кулёк из серой плотной бумаги.
Мальчик и старушка вместе подошли к подъезду. В Митькиной авоське красовался пышный пахучий батон. К нему сиротливо прижалась бутылка молока. Если бы не мороженое, то Митька наверняка по дороге съел бы горбушку батона. Уж больно вкусный был батон, когда свежий…
Войдя в подъезд, Митя вертелся впереди бабы Зины, шагая по ступенькам лестницы задом наперёд, рассказывая, как он выбирал мороженое, какое больше любит, и что мама разрешила ему копить деньги на новый велосипед. Митька даже начал пританцовывать от радости, представляя, как он будет кататься на новеньком велосипеде. Авоська в его руках вертелась, бутылка мелькала туда-сюда.
Не успел мальчик закончить свой рассказ, как авоська вдруг ударилась о ступеньку, и бутылка молока с грохотом разбилась. Молоко полилось белоснежной струйкой и образовало лужицу около двери бабы Зины.
Старушка ахнула и с упрёком посмотрела на мальчика. Митька с выражением ужаса и раскаяния вцепился взглядом в бутылку, теряющую содержимое, и пролепетал:
- Молоко для каши, для сестрёнки, мама послала…
- Тихо, - заговорщески прошептала баба Зина. Она приложила палец к губам и поспешила отпереть свою дверь. Старушка быстро вынесла веник с совком и начисто подмела пол, заметая осколки в совок, а затем протёрла место трагедии половой тряпкой.
Митька, вконец расстроенный, сидел на ступеньках около бабы Зины и не мог придумать, что он скажет маме. Казалось, старушка прочла его грустные мысли.
- Не горюй. Я дам тебе свою бутылку. Маме ничего не говори. А впредь будь внимательнее.
Митька обрадовался такому быстрому и лёгкому решению. Он также тихо прошептал бабе Зине «спасибо» и, подхватив её бутылку молока, зашагал на свой этаж. Баба Зина, улыбаясь, махала ему вслед. Но, пройдя несколько ступенек, Митя вдруг спохватился:
- А вы, баб Зин? Как же вы?
- А что я? – спросила, как ни в чём не бывало, баба Зина.
- Ну, а как же ваша каша?
- А я нынче рис на водичке сварю. Это ничего. Иногда даже полезно. Что ты, милый мой… В войну щи из лебеды варили… Ты ко мне заходи чай пить. Вон целый кулёк у меня пряничков свежих.
Митьке стало стыдно. Он кивнул и поторопился домой.
Дома мать заметила необычную задумчивость сына. Но расспрашивать его не пришлось. Митька сам как на духу рассказал матери о случившемся.
Мама, на удивление, не ругала его. Она обняла и сказала:
- Молодец, что не скрыл от меня. А старушку за её доброту обижать нельзя. Она очень хороший человек. Она блокаду пережила. Тут, в этом доме.
Решено было из копилки Мити взять монеты и купить бутылку молока для бабушки Зины. Так и сделал мальчик. Он быстро сходил в магазин и принес бутылку молока. В этот раз он нёс её в своей авоське очень осторожно. У двери бабы Зины Митька остановился, переведя дыхание, затем постучал.
- Баб Зин, это вам. Я теперь осторожно с продуктами, - проговорил мальчик негромко, будто знал тайну, в которую была посвящена и баба Зина.
Старушка улыбнулась и взяла бутылку. Она погладила Митьку по вихрастой макушке и сказала:
- А на чай приходи, не стесняйся. Поговорим. Фотографии тебе покажу.
Елена Шаламонова

Друг



Как-то в ноябре заметил, что возле подъезда где я жил стал периодически ошиваться здоровенный пушистый кот, сначала думал, что персидский, но потом узнал, что это порода британская длинношерстная.
Заметил и заметил.
Так он пару месяцев и прожил на улице, кот ласковый, бабушки его любили местные, домашний думал выпускают погулять.
А в начале января сосед мне рассказал, что он курил стоял когда, во дворе остановилась машина и кота просто выкинули из неё и уехали.
Вот он тут прибился, и его подкармливают.
И возвращаюсь как-то домой уже в январе, часов девять вечера, смотрю, а бабушки ему борща налили, а борщ замерз, и у него в плошке ледышка, и он сидит и смотрит на неё.
Ну, думаю, ладно, возьму на ночь в квартиру погреться.
Все таки зверь взрослый, незнакомый, кто знает, как себя поведёт.
Взял на руки, принёс в квартиру, поставил его на пол в коридоре и сел на пол с ним рядом.
Он был простывший, не мог даже мяукать, а подушечки на лапах были синие.
И вот сейчас пишу, а у самого слеза наворачивается.
Этот огромный пушистый ком подошёл ко мне, залез на коленки, поставил лапы на руку и грудь и положил голову на шею.
Готов поклясться, кот обнял меня. В тот момент, я понял, что кот остаётся жить со мной.
Вот прошло уже 8 лет, кот стал ещё больше, уже умеет орать, лапища розовые, и я знаю, что мой самый верный и любящий друг.
Trollim

ПЕЛЬМЕНИ



Свой день рождения я часто справлял по-зимнему: пельменями, которые мы называем «от Довлатова».
Чтобы оценить и удивиться, надо знать, что Довлатов презирал гурманов.
Считая еду закуской, он полагал, что писателю негоже интересоваться съестным больше, чем того требует природа.
В его случае она требовала немало, и он с удовольствием вспоминал, как однажды съел ведро котлет.
Тем удивительнее, что именно Сергей открыл особые пельмени.
Я отношу это за счет тотальности его таланта.
Довлатов прекрасно рисовал, правильно пел, сочинял стихи под каждую рюмку и умел при нужде готовить.
Так или иначе, именно Довлатов нашел в корейском магазине тестяную кожу – аккуратные пачки тончайших кружков, из которых терпеливые азиаты вертят дамплинги, а мы – пельмени.
Прелесть этого открытия в том, что оно позволяет, устранив возню с мукой, использовать гостей по назначению: занять им руки, освободив языки.

Поскольку пельмени не только еда, но и развлечение, вроде танцев, я зову на них гостей, предпочитая разговорчивых художников – они лучше других справляются с лепкой.
Пельмени можно делать из всего, что в них влезает, и я не останавливаюсь, пока не наберется с пяток мисок разного фарша.
Постную говядину хорошо смешать с легкой курятиной. Индюшатина идет с жареным беконом.
Баранина – пополам с кинзой.
Жирная свинина – со свежим имбирем и анисом.
Готовил я и плотные пельмени из почти черного бизоньего мяса и рыхлые – из грубо нарубленной лососины с китайской капустой.
Слепив первую порцию и уложив ее на шезлонг, оставшийся на балконе с лета, мы продолжаем работу, дожидаясь, пока пельмени схватятся на морозе.
Когда они начинают стучать, как четки, их пора топить в кипящем бульоне, а как всплывут – тут же, огненными, подавать со сметаной, сдобренной домашней горчицей.
Честно говоря, азиатское тесто совсем не похоже на отечественное.
Оно тоньше, крепче и на языке скользкое.
Но так даже лучше, потому что больше можно съесть.
А это важно, ибо каждый сорт готовится и поедается отдельно, и я не отпускаю гостей, пока не попробуют всё.
Александр Генис

А потом работники почты собирали их и, рассортировав, отправляли дальше.
Лена проработала на почте почти всю свою жизнь. Были, правда, попытки уйти куда-нибудь на более «денежную», «перспективную» и «непыльную» работу, но в итоге она все равно вернулась сюда. То ли подружки, с которыми она пришла работать на почту совсем девчонкой, не давали прижиться на новом месте, то ли очарование самих писем, еще не прочитанных, хранящих аромат чернил, чьих-то духов или отпечатков замасленных пальцев будоражили впечатлительную и от природы романтичную Елену.
Елена Ивановна устала. Под Новый год писем всегда было очень много. Открытки, приглашения, просто толстенькие конверты с исписанными мелким почерком листами, в которых поместилось все, что произошло за год, — все нужно было разложить, подготовить для отправки в центральные почтовые отделения.
Женщина вынимала из сумки пачки писем, быстро, ловко раскладывала их по стопкам, что-то помечала в журнале, шептала какие-то цифры, потом бросала быстрый взгляд на часы, качала головой и снова тянула руку за очередной кипой корреспонденции.
…Это письмо, подписанное красивым, с вензелями, почерком, с обратным адресом и маркой, в специальном, «Новогоднем» конверте, заставило Лену замереть.
-Ну, вот опять! Ну, что же вы делаете-то?! — сокрушенно покачала она головой.
Очередное письмо, адресованное Деду Морозу, видимо, было написано чьей-то мамой. Сын или дочка, закусив губу, стояли рядом с ней, заглядывали через плечо, проверяя, точно ли мама записала все пожелания, потом нарисовали снежинки, раскрасили елочки и вместе заклеили конверт. Конверт с чьей-то мечтой…
Обычно на почте такие письма просто выбрасывали. Сначала было жалко, потом привыкали и, не глядя, опускали их в измельчитель. Мечты разлетались на тысячи тонких полосочек, магия вспыхивала и сгорала, так и не исполнив новогоднее желание.
Елена Ивановна протянула, было, руку к мусорному ведру, но потом вдруг остановилась. Она, дочка до предела честных родителей-«материалистов», лет с четырех знала, что подарки приносят папа и мама, что Дед Мороз — это наряженный завхоз их детского садика, а Снегурочка — его дочка, работающая лаборанткой. Писем на Северный Полюс Леночка никогда не писала, прямо говоря родителям, что бы хотела увидеть под наряженной елкой.
А иногда хотелось чуда, волшебства, чтоб, как в кино, закружила зимняя вьюга, рассыпалась по веткам елей серебряными жемчужинками и оставила что-то, только для тебя, загадочное, скрытое за красочной оберткой и от того заставляющее часто дышать и пританцовывать от нетерпения…
Часы пробили восемь. Рабочий день давно закончился, Пашка уже, наверное, пришел с работы и, включив музыку, разогревает на плите вчерашний борщ, вздыхает, что матери до сих пор нет, а на улице гололед. Минут через пять он обязательно позвонит, поторопит, а потом придет сам и уведет мать домой.
 
Продолжение следует....

Елена Ивановна быстро огляделась по сторонам, как будто в темных углах спящей комнаты могли притаиться почтовые гномы и следить за ней, взяла канцелярский нож и вскрыла конверт.
За окном закаркала ворона.
-Крррамольно! Кррррамольно! — так и слышалось в ее надрывном, охрипшем крике.
-Ладно тебе! — шикнула Лена. — Я только одним глазком. Все равно выкидывать!
Красивый, бегущий по строчкам почерк был как будто ниточкой следов фигуристки, что танцевала на звонком, искристо-хрустком льду и оставила эти завитки от «акселей» и вращений.
-Ай да письмо! Такое приятно и в руках держать! — ценительница труда «пера и чернил» даже прицокнула языком. Глаза быстро побежали по строчкам.
«Дорогой Дед Мороз! Это опять я, твоя Ульянка. Как дела? Узнал?
Не знаю, зачем пишу тебе вот уже двадцать лет подряд, привыкла, наверное…
Ну, ближе к делу. Я знаю, что у тебя куча таких просительниц, поэтому не буду докучать рассказами о своей жизни.
Итак, о желании.
Ты знаешь, я хочу свой Дом. Пишу с большой буквы, чтобы ты не подумал, что мне нужен коттедж или особняк. Мне нужен просто Дом, где бы мне было хорошо. Где бы в мою жизнь пришел еще кто-нибудь… Ну, ты понимаешь… Ты же волшебник! Помоги, ну, хотя бы на этот раз! Я стараюсь, правда! Но ничего не получается. Видимо, верно тогда Полина Андреевна, учительница, прозвала меня «мышкой без норушки»…
Она, наша Полиночка, кстати, уволилась уже из приюта, а за Снегурочку Марина Романовна…
Ой! Ладно, извини, отвлеклась.
Я хочу Дом. Чтоб добро там жило, чтоб смеялись все, и чтоб я туда приходила, а там радость сидит, румяная, щекастая, на меня смотрит. Я научилась печь яблочный пирог, запекать утку и солить огурцы! Я обещала тебе, что научусь! Пришел бы, попробовал…
Помоги! Ты же дед Мороз! И я в тебя верю!
Твоя Ульяна».
Елена Ивановна подняла глаза, поморгала, а потом вновь перечитала ровные, кудрявые строчки.
-Во дает тетя! Двадцать лет письма пишет! И кому?! Деду Морозу! Это ж сколько их мы выкинули?!…
Чужая, странная вера в то, что «дойдет, прочтет, сбудется» заставляла только пожимать плечами. Лена-то не написала ни одного, не верила, не научили…
А потом Елена Ивановна посмотрела на обратный адрес. Это ж в их городе! Она знала этот дом. Улица Кутузова, дом 7. Там коммуналки. Расселяли детдомовских и еще каких-то приезжих из общежития. Им все потом обещали построить хорошие квартиры, да так и заглохло дело…
Ульяна… Красивое имя. И почерк красивый. Сколько ей? Лет двадцать пять или чуть больше, раз пишет письма двадцать лет…
Елена Ивановна вздохнула. И тут в дверь постучали. Паша, единственный сын и опора, пришел вызволять маму из вороха бумаг.
-Мама! Ты на часы смотрела? Домой ты вообще собираешься? — Паша строго смотрела на Елену Ивановну.
Та засуетилась, схватила сумку, сунула руки в предусмотрительно подставленные ей рукава пальто, поправила меховую шапку.
-Да-да! Идем! Я сейчас! — быстро схватила со стола письмо, что только что читала, и положила его в сумочку.
-Мама! Ты что? Читаешь чужие письма?- Паша удивленно взглянул на мать.
-Нет. То есть, да. Одно прочитала. Потом поговорим! Поехали!
-Куда?
-Вот адрес. Мне просто нужно взглянуть на…
-На что? На этот дом?
-Ну, да. В каком-то смысле.
-Это письмо-жалоба, что ли?
Елена Ивановна на миг задумалась.
-В каком-то смысле. Поехали!
-Мама!… Там суп…
-Мы быстро!

продолжение следует....

Дверь почтового отделения захлопнулась, во дворе взревел мотор, и старенький «Форд» помчал Елену Ивановну по пушисто-вихрастым, залитым карамельно-тягучим светом, улицам захолустного городка…
Вахтер дома на улице Кутузова, Даша, Дарья Николаевна, была хорошо знакома Лене. Вместе когда-то ездили «на картошку», а потом, через несколько лет, Лена гуляла на Дашиной свадьбе…
-Даш, привет! — Елена Ивановна, стряхнув снежинки на кафельный пол, шагнула в каморку вахтера.
-Ой! Леночка! Какими судьбами?
Подруги обнялись. Паша смотрел на них через открытую дверь.
Женщины быстро о чем-то переговорили, то и дело косясь на лестницу, ведущую к квартирам.
-Все, родной! Все, Пашенька! Поехали домой. Извини, измотала я тебя! — Елена Ивановна выскочила из Дашиной каморки и пошла к выходу.
Паша что-то пробурчал в ответ, посадил мать в машину, и они уехали. Даша еще долго смотрела в окошко, кутаясь в пуховую шаль и улыбаясь…
До Нового Года оставалось несколько дней. Снег безумными пчелами носился по дворам, заглядывал в приоткрытые форточки, норовил залететь за воротник зазевавшегося прохожего.
Елена Ивановна позвонила на работу и предупредила, что не появится там до конца праздников.
Пока Паша уехал к друзьям на дачу, Елена Ивановна и Даша, выпив по бокалу шампанского, чтобы «проводить», так сказать, принялись за дело.
-Смотри! А руки-то помнят! — улыбнулась Лена, рисуя красивые, «зимние» узоры на глазуревом окошке..
Даша кивнула и вынула из духовки заготовки. Женщины, чуть дыша, аккуратно вынули все из форм и разложили на большом кухонном столе.
-Ну, теперь самое главное! Давай, осторожненько!
-Да. Ой! Подожди! Что-то руки трясутся. Не надо было шампанское пить!
-Ладно тебе! Мы ж мало совсем. Раз, два, три!
Елена Ивановна руководила, Дарья Николаевна, причитая и пыхтя, помогала. Попугай в клетке, что стояла на тумбочке у выхода в коридор, замер, вытянув шею. Такого представления он не видел очень давно.
К одиннадцати вечера все было готово.
-Все. Завтра упакуем, и пусть Паша отвезет! Я помогу.
Женщины сели на табуретки. Румяные, довольные, они, причмокивая, доедали остатки глазури и смеялись. как когда-то, кажется, сто лет назад.
-Лен!
-Чего?
-Спасибо!
-За что?
-Ну, за все это! — Даша обвела взглядом старенькую кухоньку со следами кулинарного праздника. — Я прям помолодела лет на тридцать!
-Ладно тебе! Пей лучше чай! — Лена засмущалась и пододвинула к подруге тарелку с эклерами…
…Тридцать первого декабря Елена Ивановна поставила перед сыном большую, красивую коробку и тихо сказала:
-Паш, ты меня любишь?
-Мама! Что ты опять затеяла?
-Паша! Ты должен мне помочь! Здесь подарок, его нужно отвезти одному человеку.
-Кому? — Паша смотрел в глаза Елены Ивановны. То ли ему показалось, то ли действительно в них на миг блеснули две искорки, которые исчезли когда-то давно, со смертью отца.
-Вот адрес. Вот письмо. Отдашь в руки. Понимаешь, ты как бы от Деда Мороза подарок доставляешь. Запомни! Меня не упоминать!
— Я эльф? — Паша, усмехнувшись, почесал макушку.
-Да. Ты эльф. Оденься прилично и поезжай. Очень аккуратно, я тебя умоляю!
-Да я нормально еду. Тем более, что дороги расчистили!
-Я не про это. С коробкой аккуратно. Хрупкое там все очень. Распаковать поможешь, все подключишь. Посмотри мне в глаза и пообещай!
Паша посмотрел.
-Обещаю, мама. Я тебя люблю…

продолжение следует....

Форд» выехал из переулка и двинулся по пустым улицам. До Нового года оставалось пять часов…
Звонок в дверь застал Ульяну в ванной.
-Эта точно нужная квартира? Вы не перепутали? — Паша строго смотрел на Дарью Николаевну, которая встретила его у подъезда.
-Точно, эта. Звонить два раза. Она откроет, подожди немножко.
-Улька! К тебе! — голос за дверью заставил Павла немного отступить.
-Иду! Спасибо, Денис Петрович!
Щелкнул замок. Ульяна в тонком шерстяном платье, с мокрыми волосами, рассыпавшимися по плечам, стояла в прихожей, разглядывая гостей.
-Ульяна Голубкина?
-Да, здравствуйте. А что случилось?
-Вам тут ма…, то есть вам тут посылка. Вот сопроводительное письмо. Позвольте, я помогу занести. Хрупкое!
Паша смело шагнул вперед, Ульяна посторонилась, испуганно глядя на Дарью Николаевну.
-Где ваша комната? — Павел шагнул в коридор и остановился.
-Вот эта, справа. Заходите, я подержу дверь.
Ульяна растерянно мяла в руках письмо, не решаясь открыть его.
-Давайте сюда поставим! — Дарья Николаевна показала на столик у окна.
-Как скажете!
Паша опустил коробку на стол, разрезал ленты. Стенки коробки распались.
Большой пряничный домик, с прозрачными, украшенными завитками глазурных узоров, стеклами, трубой, большим крыльцом, сахарными гирляндами на крыше и двумя человечками на веранде подсветился теплым, мандариново-шоколадным светом, как будто жильцы пряничного жилища включили ночники и теперь укладываются спать.
Ульяна, опустившись на колени, во все глаза разглядывала подарок. Свет вплетался в ее волосы, взбегал по кудряшкам и слетал вниз, падая на худенькие плечи…
Паша, затаив дыхание, смотрел на девушку. «Нарисовать бы ее, такую, как она сейчас! Чудо, как хороша!» — молодой человек поймал себя на этой мысли и улыбнулся.

«Здравствуй, дорогая Ульяна! Ты просила Дом. Но твой Дом уже в твоем сердце. Ты построила его, оберегала и лелеяла всю свою жизнь. Спасибо, что верила в сказку, несмотря ни на что. Ты и есть Дом, где ждет радость…
Прости, что так надолго задержался с подарком…
Твой дед Мороз.»

Девушка растерянно посмотрела на гостей.
-Так не бывает! — прошептала она.
-Ну, бывает-не бывает, а праздник шагает по стране. Ульяночка, с наступающим, дорогая! — Дарья Николаевна обняла девушку, кивнула Паше и вышла…

…-Все хорошо, Лен, как ты хотела! — через несколько минут Даша уже звонила подруге. Они похихикали и попрощались до боя Курантов…
-А вы эльф? — Ульяна повернулась к гостю и улыбнулась.
-Нет, я Паша. Хотя это неважно!
Но это было очень важно, по крайней мере, для Ульяны…

МирДевчат

«Чужая гостья»



В начале эры мобильных телефонов мы были молодожёнами. Вселились в новый дом. Квартиры в нём были потрясающие. Планировки ну просто «АХ!». Всё нам нравилось, но соседи по лестничной клетке какие-то неприятные попались. Я хоть была молодой, но очень строгой дамой, работала на ответственной должности, привыкла к уважению. Муж в шутку обращался ко мне по имени отчеству.
Выхожу из дома, встречаю новоиспечённую соседку, а она ни здравствуйте, ни до свиданья! Решила, что тоже не буду здороваться! Ополчилась и насупилась!
И вот пришло время новоселья! Родственников и друзей позвали отметить это радостное событие. Немножко дольше загуляли, чем положено. Сосед тут же в дверь звонит, я открываю, а он мне говорит, что поздно уже! ОН, МНЕ!!! Это же надо!!! Подумаешь! Суббота, каких - то полдвенадцатого вечера! Обнаглели! Ещё на жену ссылается: «У неё очень голова болит, и спать хочет!»
Я больше не смотрела в их сторону, даже если мы одновременно выходили или входили в общий тамбур! Правда, мой муж продолжал с ними здороваться. А я принципиально нет! Пусть знают, как себя правильно вести с приличными людьми! Гордая и одиозная!
Какое-то время мы вообще с ними не сталкивались. И вот однажды вечером возвращаемся домой, а под дверями тамбура стоит молодая женщина. Обрадовалась, когда нас увидела: «Я сестра вашей соседки, приехала с севера и жду своих уже третий час. Можно я в тамбуре постою, а то в подъезде очень холодно!» А на улице реально снежная буря деревья ломает. Мы её впустили. Я менторским тоном спросила: «С самого севера? А где же ваш багаж?» Она объяснила, что оставила его в камере хранения, думала, что муж сестры завтра поможет забрать чемодан. «Тяжело было тащить самой по такой погоде».
Я зашла в квартиру и предположила: «Если они родственницу, прибывшую издалека, не встретили в такую погоду, может она и не сестра вовсе! Вдруг какая-то аферистка, а мы её сами впустили». Подозрительная и непреклонная!
Собрались ужинать, а мне покоя не даёт, что незнакомка за дверью. Подошла к глазку, смотрю, стоит, прижавшись спиной к холодной стене. Муж позвал к столу. Сижу на кухне, а кусок в горло не лезет. Всё о чужой гостье думаю. Муж предложил позвать её за стол. Я возразила: «С чего вдруг не понятно кого в дом звать!» Но стул ей в тамбур вынесла. Сердито спросила: «А почему же вас сестра не встретила?», а она так по-простому отвечает: «Я хотела сюрприз сделать! Она скоро должна рожать и так сложно беременность переносит! Вот я на помощь и приехала! Могу с ребёночком на первых порах понянчиться». Я недоверчиво её выслушала. Разве соседка беременная? Не замечала!
Через каждые пять минут я ходила к двери и наблюдала в глазок. Женщина смиренно сидела на стуле и ждала. Муж очень быстро уснул, а я никак! Только глаза закрываю, и всплывает её образ. Это же сюда к нам на юг с севера пока доберёшься, как много времени и сил нужно потратить! Устала, наверное, до умопомрачения.
Смотрю на часы, почти полночь. Выскочила из постели, накинула халат, сердито вылетела в тамбур. «Всё! Заходите! Будете ночевать у нас!» Она удивилась и обрадовалась одновременно, начала отнекиваться. Ей было неловко, но я была непреклонна. Дала ей халат, полотенце и отправила в ванную. Как только она приняла душ, я настояла на том, чтоб она поужинала. Постелила в комнате для гостей и пожелала спокойной ночи. Заботливая и чуткая.
Написала записку соседям: «У нас ваша сестра. Не будить до 6:00»
В 8 утра, раздался звонок в дверь. Открываю, стоит счастливый сосед. Оказывается его жена родила в эту снежную ночь мальчика. «Понимаете сын у меня! У нас сын!» На меня словно полетели брызги чужого счастья, и я почувствовала, что эта радость и моя тоже! Странное чувство! Что-то свершилось большое и светлое!
Мама с малышом вскоре были уже дома. Моя соседка, просто сияла благодарностью ко мне за то, что я в ту ночь приютила её младшую сестрёнку.
Иногда каждому из нас может казаться, что мы очень хорошо знаем себя и разбираемся в других людях. Осуждаем, спорим, вредничаем, воюем с кем-то! А потом наступает момент, когда гнев куда-то улетучивается! И тогда становится понятно, что чувствовать жизнь можно только с открытым сердцем! Мне в этом помогла чужая гостья!
Наталья Николь

Cтою в пepexодe мeтpо, ожидaю чeловeкa. По пepexодy идёт зaмyчeннaя дeвyшкa лeт 20-40 и вeдёт зa pyкy дeвочкy лeт 5.
Нaвcтpeчy им, aктивно пepeпиcывaяcь в тeлeфонe, идёт молодой лeт 15-17 пapeнёк, одeтый нe богaто, но очeнь cтильно: кожaныe пepфоpиpовaныe тyфeля, лёгкиe бpючки, пpоcтeнькaя c коpотким pyкaвом pyбaшкa, в нaгpyдном кapмaнe котоpой cмeшно cложeн плaток, нa шee гaлcтyк шнypок (не знаю кaк он пpaвильно нaзывaeтcя, но говоpят что Боло).
Нe войдя в повоpот юный фpaнт цeпляeт дeвочкy, нa что онa тиxонько взвизгнyлa.
У мaмы нaчинaют нaливaeтcя глaзa кpoвью и онa, дeлaя глyбокий вздоx вдруг peзко зaмолкaeт, ибо пapeнь дeлaeт что-то нeвообpaзимоe!
Он момeнтaльно пpячeт тeлeфон в кapмaн и cтaновитcя нa колeно пepeд дeвочкой, нa xодy пpоизноcя:
— Я пpошy пpощeния, юнaя лeди, зa то, что бyдyчи отвлeчён и нeyклюж, допycтил оплошноcть и толкнyл вac. Могy ли я нaдeятcя, что вы мeня извинитe?
Мaмa, пpищypившиcь, yлыбaeтcя. Мaлaя, cдeлaв cepьёзноe лицо, отвeчaeт:
— Ничeго, вcё ноpмaльно.
Нa что молодой чeловeк пpодолжaeт:
— Спacибо вaм, пpeкpacнaя пpинцecca, в знaк моeго cожaлeния пpимитe этот cкpомный подapок.
И доcтaв из кapмaнa нeвeдомого pодa цвeток, он отдaёт eго дeвочкe.
Дeвочкa бepёт цвeток и yлыбaeтcя.
Юный джeнтльмeн момeнтaльно вcтaёт и yдaляeтcя дaльшe к плaтфоpмe, нa вcтpeчy гyлy пpиближaющeгоcя поeздa.
Дeвочкa yлыбaяcь говоpит мaмe:
— Кaкой xоpоший дядя, я ceбe xочy тaкого пaпy!
Нa что мaмe отвeчaeт:
— Я тожe дочeнькa, я тожe.
Зaнaвec…
И только eлe зaмeтнaя yлыбкa виднa в глaзax cвидeтeлeй этого волшeбного, xоть изначально немного нeпpиятного, но жизнeнно пpeкpacного момeнтa.
Александр Бессонов

О ТОМ, ЧТО НИЧЕГО НЕ ДАЕТСЯ ДАРОМ



У Елены Борисовны работа и карьера для ума, квартира с видом на озеро и новенькая "хонда" для тела, племянник Ванька и кот Феофан для сердца.
Племянник достался от упорхнувшей за новозеландским счастьем старшей сестры.
Непостижимым образом из прыщавого задохлика вылупился невозможный красавец. Рост, плечи, волосы пшеничные, брови соболиные, глаза зелёные и т. д. плюс полу-улыбочка уголком рта не оставляли девицам ни единого шанса на спасение.
Поступать в институт отказался наотрез, отслужил, устроился водителем в торговую фирму, сдал на крутую категорию и ушёл в дальнобойщики.
За пять лет дальнобойной жизни бойко заговорил на немецком, французском и итальянском, так что ныне и Европа усыпана осколками разбитых Ванькой сердец.
Кота подобрали у подъезда.
Мрачный мизантроп Феофан никакой благодарности за спасение, холение и лелеяние проявлять не собирался.
Анатомически он относился к семейству Felidae, но ежели понаблюдать за Феофаном и припомнить повадки гребнистых крокодилов, то становится очевидной его принадлежность к роду Crocodylus.
Но не выгонять же.
Ванька мечтает выдать замуж тётушку и не жениться самому.
–Ма танте,- говорит Ванька,- я в разъездах, от полосатой скотины любви не дождёшься, жить одной неправильно, тебя пора пристроить.
–Отстань,- говорит тётушка,- я уже пристраивалась, не впечатлило, и не надо больше главных механиков, милицейских полковников и бельгийских галантерейщиков, что за странное желание сбагрить меня первому встречному, сам пристраивайся.
–Ма танте, - говорит Ванька, - если рукастые механики, мужественные полковники и богатые галантерейщики — первые встречные, то не знаю, что и думать, а мне в кабалу рановато, Лизонька, Паола, Эрика, Дана, Мадлен, Светик, Габи ещё, надо же, чуть Габи не забыл — я на распутье, ма танте.
–На распутстве ты, бабник хренов!- говорит Елена Борисовна.
Елена Борисовна мечтает, чтоб Ванька женился на приличной девушке из хорошей семьи, чтоб Феофан поласковел, а больше ничего и не надо, у неё всё есть, кто обжёгся на молоке, тот и от воды откажется, спасибо, пробовали, обойдёмся.
продолжение следует...

Феофан тоже мечтает.
Чтоб эти двуногие не приставали со своими глупостями, хочется им пузо почесать — пусть своё чешут, когти и зубы, знаете ли, не казённые, на всех не напасёшься.
Ванька возвращается из рейса, сутки отсыпается, приходит на обед к тётушке и застаёт её в слезах.
–Всё,- говорит Елена Борисовна,- так жить нельзя, мне сорок один год, у меня в подчинении полсотни сотрудников, а я в рабстве у этого мерзавца, мало того, что углы метит, так вот, глянь, до кости прокусил, всё, завтра в ветклинику, кастрируем, может, подобреет.
Ванька внутренне содрогается и говорит:
– Ну, не знаю, я бы точно не подобрел.
Но с тётушкой не поспоришь.
Осетриной горячего копчения удаётся заманить Феофана в переноску, подозрительно легко и без крови.
Однако чувствуется — что-то назревает.
В холле Ванька неосторожно открывает дверцу переноски, и следующие пять минут объясняют несведущим принцип движения электрона вокруг атомного ядра: в каждый момент времени электрон не в какой-то определённой точке, а везде, он как бы размазан по всей сфере.
Феофан может дать фору любому, даже самому шустрому электрону.
Короче говоря, через пять минут имеем получившего по морде лапой обалдевшего добермана, сброшенный со стола монитор, поцарапанного владельца морской свинки, опрокинутый горшок с фикусом Бенджамина, орущего нечеловеческим голосом серого попугая, а также Феофана, взлетевшего на узкий оконный карниз и оттуда шипящего рассерженной коброй.
Из кабинета выскакивает бородатый доктор, видит учинённый разгром и строго спрашивает:
– Чьё животное.
Совесть не позволяет Елене Борисовне откреститься от паразита.
Доктор хмыкает и говорит Феофану:
–Испугался, котик? не бойся, иди сюда, давай, ко мне.
И эта сволочь спрыгивает к доктору и обиженно мявкает, жалуясь на непонимание и несправедливость.
–Хороший котик, хороший, умница,- говорит доктор,- у вас на двенадцать назначено? Катюша, подержите красавчика!
И отдаёт подлюку светленькой медсестре.
Феофан кротко сидит на руках у сестрички и благостно мурчит.
–Ваня, нас можно поздравить, мы взрастили иудушку,- говорит потрясённая Елена Борисовна.
Потом Феофана возвращают, в урезанном варианте, доктор смотрит на Елену Борисовну и говорит:
– Катюша расскажет вам о дальнейших действиях, а я, с вашего позволения, позвоню вечером, убедиться, что всё в порядке, да, прошу прощения, забыл представиться — Олег Павлович.
И действительно звонит.
Проходит год.
Елена Борисовна с Олегом Павловичем готовят субботний ужин.
Ждут Ваньку с Катюшей.
Феофан сидит на подоконнике, наблюдает за происходящим и размышляет о том, почему счастье одних непременно оплачивается невосполнимыми потерями других.
Замечает вынимаемую из холодильника осетрину горячего копчения, думает:" Ну ладно, пусть сегодня погладят, так и быть, по одному разу".
Поворачивается к окну, рассматривает своё отражение в тёмном стекле, вздыхает и приступает к умыванию своей невыразимой красоты.
Наталья Волнистая

Размышления на тему...



"Читала ночью новую книгу Виктории Токаревой, где она, как всегда, просто и честно пишет именно о том, что есть, и очень сильно откликнулась на строки, где она говорит, что раньше ей важно было выясняться с близкими людьми, с подругами, отслеживать реакции, а сейчас всё это исчезло и осталось лишь одно, но самое горячее желание: ТОЛЬКО БЫ ЖИЛИ...
Только бы шелестели в трубке знакомые голоса, только бы удержались, только бы не потерять никого.
Я давно живу по тем же нотам, но последние два года особенно...
В той абсурдной реальности, где все мы оказались, новости приходят, как вести с фронта: потери, потери, потери...и их не становится меньше. Каждый день кто-то. И почти все мы уже затронуты и поранены этими потерями.
И я могу, конечно, объяснить, откуда берётся защитная реакция многих в виде повышенной агрессии, озлобленности, желания хоть на ком-то отыграться за свой нарастающий утробный страх, но...не могу принять её, примкнуть к ней, сделать своей.
Мне не близко.
Не близко, не потому, что мне важно быть хорошей на фоне плохих, а потому что я глубоко убеждена в одном: чем больше будет человеческого, а не продиктованного звериным инстинктом, тем быстрее мы справимся с испытанием, которое всем нам выпало, друзья мои...
Можно бросаться друг на друга, можно срываться на слабых домочадцах, можно анонимно и безнаказанно лить тонны злобы в сети, можно по полной обслуживать свою саднящую тревогу...
Но вот надо ли?
Может быть, принять за точку отсчёта ту простую правду, в которой именно такие обстоятельства лучше всего обнаруживают нашу суть, наше содержимое, нашу способность оставаться людьми?
И, может быть, именно сейчас самое подходящее время для того, чтобы не разбрасываться друг другом, не враждовать, а наоборот, постараться услышать, постараться понять, постараться изменить всё то, что нас разделяло?
Не до придирчивости, если честно...
Не до въедливых выяснений и обид.
Не до той невыносимой эгоцентричности, в которой каждый тянет одеяло на себя и требует предельного внимания.
ТОЛЬКО БЫ ЖИЛИ...
Только бы знать, что справляются. Только бы видеть обыкновенную будничную жизнь, в которой спешат на работу, забирают детей из сада, готовят простой ужин, гуляют по набережной, ходят в гости, ссорятся и мирятся, смотрят кино и пьют горячий чай.
Только бы видеть даже тех, с кем лад не берёт, с кем по разные стороны мнений, с кем едва ли завяжется добрая дружба...что с того? у каждого своя жизнь. И ключевое слово здесь - последнее.
Жизнь.
Она хрупкая и недолговечная.
Каждый проживёт её, как сможет. Но пусть проживёт, а не окажется вытолкнутым из неё раньше положенного срока.
Бережности всем. Мудрости ценить имеющееся. Храбрости не воевать: да, именно для этого и нужна храбрость.
И любви."
Лиля Град

СКАЗОК СВЕТ

Было темно.
Сначала он подумал, что лежит с закрытыми глазами. Он открыл глаза, но темнота не исчезла. Тогда он подумал, что сейчас ночь, но ночь не может продолжаться вечность, а темнота длилась и длилась, и длилась. Он подумал – надо пойти и посмотреть, что случилось.
И вот тут он испугался по-настоящему. Его – не было. Рук. Ног. И в то же время он – был – видел, а скорее ощущал эту темноту. Он был непонятно где! - вне времени и пространства.
***
Врач снова подошёл к человеку, лежащему на кровати. Больной был в коме. Операция прошла успешно и врач был уверен, что мужчина вот-вот придет в себя. Но день шел за днем. И ничего не происходило.
Больной жил за счет разных аппаратов, которые дышали вместо него, поили его и кормили.
Но человек по какой-то причине не приходил в себя, будто он не хотел жить. Врач говорил родственникам – говорите с ним, зовите его. Те говорили, звали. Жена плакала. Но всё оставалось по-прежнему.
Потом больной стал слабеть.
- Если он не придёт в себя за неделю, то он просто умрет.
- За неделю?
- Максимум десять дней. Ему остается жить максимум десять дней.
***
Мужчина лежал в темноте. Он уже привык к ней, смирился. Иногда, редко-редко ему казалось, что где-то далеко мелькают светлые пятна, похожие на чьи-то лица. Он пытался разглядеть их. Но лица таяли и исчезали.
А темнота менялась. Сначала она была никакой. Темно и все, но потом она начала становиться все гуще и гуще. Она казалась живой и агрессивной. Она давила на человека. Это давление становилось все сильнее и сильнее. Он чувствовал, что задыхается, как будто темнота вливалась в него.
Он понял, что скоро она заполнит его совсем и его не станет. И он ничего не мог сделать.
Даже светлые пятна-лица совсем перестали появляться.
***
- Что он любит?
- Он – на мотоцикле гонять, плавать, петь любит. Он вообще разносторонний человек.
- Не то, - сказал врач.
- Мы приводили уже всех – родственников, друзей! Никто не мог до него докричаться! – в отчаянии воскликнула жена.
Она смотрела на мужа – лицо высыхало, стало напоминать пергамент, почти мумию. А ещё ей казалось, что он как будто наполнялся темнотой.
- А животных он любит? – снова спросил врач, - может у вас есть собака?
- Собаки нет. У нас есть кошка, которая считает его своей собственностью. Спит рядом с ним и на нем. Он все ей позволяет… позволял. Он всегда кошек любил. Подбирал, кому-то их пристраивал. А когда умер наш кот Рыжик, старенький совсем был, 19 лет, муж рыдал, как ребенок.
- Принесите кошку, завтра, - сказал врач.
***
Темнота была уже совсем близко. Она душила его. Она издевалась над ним. Беззвучно хохотала ему в лицо.
Он понял – совсем немного. Ему осталось совсем немного.
И вдруг он ощутил, что что-то изменилось. Темнота отшатнулась. Она отодвинулась от него, и ему стало легче дышать. Он бы даже сказал – Она чего-то испугалась! Но – чего?
И он скорее почувствовал сначала, а потом уже увидел, что вокруг него появились всполохи. Разноцветные всполохи.
Это было так красиво! Он уже целую вечность видел только тьму.
продолжение следует...

Сначала всполохи были бесформенными – мелькали тут и там – красный – оранжевый – желтый – зеленый – голубой – синий - фиолетовый!
Радуга! Это – Радуга понял он. И когда он это понял, всполохи стали менять форму.
Из красного света соткались ушки, потом оранжевая мордочка….
Кот! Рядом с ним появился кот. И не просто кот – а его любимый Рыжик, который ушел три года назад. Только Рыжик, перед уходом стал совсем стареньким, а сейчас перед ним стоял Рыжик, каким он был в молодости – огромный желтоглазый пушистый котяра.
Кот подошел и потерся об него. И человек с удивлением увидел себя. Он поднял руку и коснулся больших ушей.
- Это ты? – с восторгом спросил человек. – Откуда ты?
Кот помолчал, потом сказал:
- Ты слышал сказку про то, что коты уходят на Радугу? Вот оттуда я и пришел.
- Почему ты пришел?
- Потому что меня позвали. И потому что я тебя люблю.
- Кто позвал?
- Мурыся. Помнишь, я принес тебе маленькую кошечку перед тем, как уйти? Я оставил ее беречь тебя. И она меня позвала.
- Это ведь сказка.
- Сказка, конечно. С чего человек начинает познавать мир? Родители рассказывают ему сказки. Они впитываются в человека и остаются с ним навсегда. Злых сказок нет. Человек это помнит и вырастает добрым.
- Не все люди добрые.
- Верно. Недобрые это те, которым в детстве не рассказывали сказок. Но тебе ведь рассказывали?
Он вспомнил. Бабушка. Мама. Дедушка. Отец. Старший брат. Все рассказывали ему сказки. Он даже вспомнил кто – какую! И сами сказки вспомнил. И мультики. И книжки.
Ему захотелось взять их и перечитать.
Кот Рыжик внимательно смотрел на него.
- Вот теперь другое дело, - сказал он, - а то лежала тут какая-то немочь. Раньше ты был другим. Ты не пускал к себе темноту, ты радовался жизни каждый день. Почему ты вдруг перестал бороться?
Ему стало стыдно. Он погладил Рыжика, встал и с хрустом потянулся. Подхватил кота на руки. Прижал к себе крепко, но бережно.
- Я – дурак! Меня ждет столько людей и Мурыся!
Рыжик замурчал:
- Вот теперь я тебя узнаю.
Он потерся об лицо своего человека. Прижался к нему крепко—крепко. Потом отстранился.
- Ну, все – мне надо идти. А ты – смотри мне – без глупостей. Возвращайся к любимым людям. К Мурысе. И – вот еще что – когда вы все уходите на работу, ей скучно. Найди на улице котенка. Подари ему дом, жизнь и любовь. Если все люди будут дарить дом, жизнь и любовь, то света станет больше. И Темнота ничего не сможет сделать с такими людьми. Запомни это.
Кот Рыжик помахал человеку пушистым хвостом и растворился в свете.
Человек посмотрел ему в след и сказал:
- Обязательно, я обязательно найду котенка. А почему собственно – одного? Двух, может трех. Но для этого мне надо вернуться.
***
Кошка лежала на груди человека. Кошка Мурыся, которую совсем маленькой нашел на мокрой осенней траве старый кот. Он вообще-то был домашним, но однажды вышел за своим человеком на улицу. Он пришел за ней. Рыжик принес котенка домой. Пел ей песенки, рассказывал сказки. Играл, пока совсем не ослабел. Он поручил ей беречь человека. И она сберегла. У нее получилось.
***
Человек открыл глаза и прямо пред собой увидел свою кошку.
Мурыся лизнула его в нос и встала.
Пусть все видят – человек пришел в себя. Пусть все радуются!
Валерия Шамсутдинова

Размеренным, быстрым шагом мы шли с мужем на работу! Благо, жили не далеко, но первые ноябрьские морозы заставляли ускорять шаг!
Возле тяжелой, кованной двери, над которой висел указатель "ПОЛИЦИЯ" сидело  существо непонятного цвета. Маленькое, взъерошенное, дрожавшее от холода, оно пыталось приблизиться к двери, но спешащие на работу люди, носком отодвигали его от двери! Я остановилась с замиранием сердца!
- Такие холода! У кого же рука поднялась выбросить малыша? - спросила я у Совести.
Подобрав котенка, я внесла его внутрь помещения, и положила под батарею погреться!
Сидевший на КПП мужчина замахал руками, и со словами:" Нет, нет, начальство будет ругаться"- бросился ко мне.
"Во-первых, успокойся и не смотри часто в коридор!"- сказала я. "Под батареей, его никто не заметит. Во-вторых,  если заметят, скажешь, пустил кто-то из служащих. И в-третьих, когда пойду на обед, прихвачу с собой. Договорись?"- спросила я.
Немолодой мужчина в звании прапорщика, был совсем  не злобливый. Он пытался доработать до пенсии, и неприятности ему были не нужны. Я всегда вежливо здоровалась, а иногда шутила с ним, и его доброе сердце уступило мне! Кивнув в знак молчаливого согласия, мы продолжили свой путь.
Поднявшись на свой этаж, муж спросил меня:" Ты же обещала, что кроме нашей кошки, в доме никого больше не будет? Я видел твой взгляд, и знаю, что он означает!"
Поняв, что меня раскусили, я буркнула под нос: "Посмотрим", и погрузилась с головой в работу.
Близился обеденный перерыв , и мы засобирались домой.
Морозное солнце на улице слепило глаза, отчего я зажмурилась и вздохнула с облегчением! Котенка на улице не было!
"Котенка наверное забрали, раз на улице его нет"- произнесла я вслух, обращаясь к мужу.
"Он под батареей"- шепнула мне Память, и я устремилась назад, в здание.
Существо спало там, куда я его положила, и не сразу отреагировало на мой  голос.
"Ну что, существо, пойдём жить ко мне?"- спросила я создание, которое с трудом разлепило заспанные веки. Не дождавшись ответа, я засунула его в полу куртки, и застегнула молнию. Муж хитро улыбался! Он был добрым человеком по натуре, и тоже любил животных.
Дома, я опустила существо на пол поближе к мисочкам, и оно издавая звуки, долго не могло насытиться. Наша взрослая кошка Алиса с недоумением смотрела на происходящее, и пыталась обнюхать существо,  но оно фыркало, дугой выгибая костлявую спинку!
Насытившись, существо "уделало" нам пол в нескольких местах.
"Это от того,  что долго не ел, и находился на холоде!"- пояснила я мужу!
Муж снова хитро заулыбался!
Я смотрела на существо, а оно на меня, и я никак не могла понять, что в нем не так! Вроде обычный с виду котёнок...
После работы, существо искупали и нарекли Джиной!
"Красива до безобразия, и безобразна до красоты!"- сыпал комплиментами  супруг, рассматривая котенка.
"Умеешь ты отвешивать комплименты дамам!"- отмахнулась я, и мы принялись отмывать пол за новой жиличкой!
Дети были несомненно рады Джине , но когда Джина в очередной раз не дошла до лотка, мои чада быстренько смылись!
С тряпками носились еще дня три. Потом все вошло в норму!
Джина была умненькой кошечкой, она быстро освоила лоток, как бы оправдываясь за причиненные неудобства!
Это была разношерстная кошечка месяцев двух от роду. Ее можно было смело назвать и Кляксой, потому что незатейливый художник при создании окраса не " загонялся" по поводу того, что получится по окончании его творения!
Она была очень добродушной, и запрыгнув на колени, пыталась встать на задние лапы,  и дотянуться до ушка, слюнявя и нашептывая что-то хорошее!
Однажды, при близком рассмотрении, я поняла, что Джина мила, пока не откроет   рот. Молочные клыки снизу и сверху еще не выпали, а новые клыки уже прорезались, и в обнажённой пасти маленькой Джины "колосились" не четыре, а восемь клыков!
Какая же ты у нас, необычная!- заметила я!Джина полезла целоваться!
Джина выросла бесстрашной кошечкой, и при своем маленьком росте гоняла собак.
Она оказалось хорошей и доброй мамой, когда на свет появились три огненных рыжих котенка!
Одного я оставила себе, остальных отдала в добрые руки!
Каждый день на крыльцо дома, начиная с весны, и заканчивая поздней осенью,  наша Джина приносит мышь или крысу, давая понять, что мы не зря ее взяли!
Это инстинктивная благодарность, которая кошка платит в ответ за спасение жизни замерзающего на улице существа!
Н. Дубовицкая

Полинкин жених



Митрич умеет рассказывать истории.
Хитрый дед.
Никогда не догадаешься, правда или выдумка.
***
Подошёл Митрич к костру, а там – только Ванька Гора.
- Чего ты тут один кукуешь, где все? – поинтересовался старик.
- Серёга к речке пошёл, а Колька Самохин с тёть Машей на два дня в город уехали.
- Выходит, нас сегодня трое только будет. Ну что ж, два дня- не вечность, без него за конями присмотрим.
Спустя минут пять появился Сергей с чищенной рыбой. Привычно нанизав её на прутья, он сел к костру, вытянул ноги и сказал:
- Я с вечера здоровущего ужа видел, сперва даже не понял, что за чудо такое в реке. В той стороне, куда он уплыл, трава к самой воде спускается, не ясно, то ли на берег выбрался, а я не заметил, то ли под коряги ушёл, толком даже не дал себя рассмотреть. Толстенный и длиной метра два, а может и больше.
Ванька посмотрел на него с удивлением.
- Серьёзно? Они вообще такие вырастают? Ты прямо не про ужа, а про какое-то Лох-несское чудовище рассказываешь. Я никогда даже по полтора метра не видел, они в основном мелкие ползают.
- Не скажи, Ваня, бывают и такие. Не иначе, как царя ужиного Серёжка сегодня повстречал, - помотав головой, произнёс дед. - Давно он в наших краях не показывался.
- Какого ещё царя? – спросили парни одновременно.
- Скажу сразу, я лично его не видел, но говорили, что был такой в этих местах. Вон там, где столетняя сосна на краю деревни растёт, раньше люди жили. Переехали они с того места, бросили свой дом. Больше жить там никто не захотел. Позже их дом раскатали на брёвна, да по дворам растаскали.
Постепенно и следа не осталось, лесные травы огород засеяли, теперь даже земляника и грибы там растут.
Так вот, жили там когда-то муж с женой, сейчас их фамилию уже не вспомню, хоть и застал эту семью, когда маленьким бегал. Две дочки у них были – погодки, Катя и Поля, одной тринадцать, другой четырнадцать.
Огород этого дома как раз к Ине выходил, воду на полив из речки брали.
Мать с отцом то на работе, то на покосе, а домашнее хозяйство на девчонках.
Как-то, они остались одни: младшая грядки пропалывает, а старшая воду от речки таскает, чтобы поливать вечером.
Старшая к реке спустилась, глядит, а там незнакомец на камушке сидит, кувшинками любуется. Симпатичный такой парень, статный, одежда красивая, по возрасту годов восемнадцати-девятнадцати.
Слово за слово – познакомились, он сказал, что за речкой живёт, а сюда переплывает, отдыхает на камушке, а потом обратно.
Девчонки в этом возрасте наивные, на любовь падкие, а он ещё и красивый да обходительный, в общем, дело молодое, задружили, как парень с девкой.
Поля сестрёнку отправит родителям обед нести или к подружкам в гости, а сами с этим парнем обнимаются-целуются до головокружения.
Он ей помогать стал. Утром девчонка проснётся, а бочки полнёхоньки, за ночь он ей воду натаскает, трава на грядках словно расти перестала, чистенько в огороде, делать почти нечего.
Спровадят Катюху на день из дома и сами себе предоставлены.
Тогда-то он и признался своей возлюбленной, что он царь ужиный.
А ей уже и всё равно кто он таков, хоть змей, хоть волк из леса, любовь она разницы не разбирает.
Он тоже от своей зазнобы голову потерял. В общем, одними поцелуями всё не обошлось.
Поля сестрёнке проболталась про всё, не вытерпела, а та не смогла от отца с матерью скрыть.
Говорят, хотел тот парень посвататься, как положено, чтобы справить свадьбу и всё такое, но родители наотрез отказали.
Тогда он прямо на крыльце, при них, поцеловал свою красавицу, та на их глазах сделалась ужом, а следом за ней и он в огромного змея обернулся. Пока мать с отцом опешили (кто угодно от такого дар речи и возможность пошевелиться потеряет), ужи к реке уползли и с глаз пропали.
Больше никто их не видел.
Родители со страху схватили оставшуюся дочку в охапку, всё бросили да по-быстрому уехали. Вот так-то.
- Митрич, зачем ты это рассказал? Я теперь к каждому ужу присматриваться буду, - проворчал Серёга.
- Не волнуйся, Серый, сам же знаешь, нашему Митричу можно верить через раз. Сказки всё это, - ответил вместо деда Иван.
- Может сказки, а может и нет, - хмыкнув, парировал старик, - «сказка ложь да в ней намёк…», сами же знаете.
- Ага, намёк, что ты, дед, нас дуришь, - засмеялся Ванька.
- Не буду вам больше ничего рассказывать, раз такое дело.
- Митрич, ну, ты чего, он же тебя просто поддразнивает. Я сегодня такого змея видел, там не уж, а целая анаконда, может тот самый и есть, так что я тебе верю! - сказал Серёга Петров.
Он протянул рассказчику прутик с рыбой.
- Держи, вот эта хорошо поджарилась.
Митрич не сердился, прекрасно понимая, что иногда, для интересности, и приврать не грех, только спустя какое-то время, где правда, а где вымысел, он частенько и сам забывал.
@ Лана Лэнц отрывок из книги "Байки деда Митрича"

Я все время мечтал завести зверюшку, но частые командировки и учеба не позволяли мне осуществить мечту. Но у мечты есть свойство: если сильно захотеть то мечты сбываются.
Однажды из очередной командировки я привез котенка. Котенок вырос и стал холеным котом, толстым и ленивым. Спал со мной на подушке и даже его миску я ставил на стол рядом со своей тарелкой. Так продолжалось пока я не встретил свою будущую жену. По мнению кота она не подходила для нашего мужского союза. Кот не желал уступать ей ни в чем.
Нет, он не гадил ей в туфли и не рвал ее платья, но он постоянно показывал ей кто здесь хозяин. Особенно это касалось его любимой подушки. Когда Лена в первый раз попыталась согнать его с подушки, кот демонстративно намертво впился когтями в подушку. Лена попыталась его отодрать от подушки но впустую. Подушка затрещала и Лена решила вынести кота из спальни вместе с подушкой. Едва Лена вышла за порог спальни, кот спрыгнул и за пару секунд очутился на кровати и вцепился в матрас. Поднять матрас равно как и отодрать кота у нее не получилось.
Так начинался почти каждая подготовка ко сну: кот занимал свое привычное место и Лене приходилось отвоевывать свое. Со временем Лена оттачивала свое мастерство по борьбе с котом. Иногда у нее получалось схватить кота и вынести из спальни но у кота получалось вернуться в спальню быстрее. Если его просто выставляли за дверь, то он прыгал на дверь пока его не впускали, а если не впускали подолгу, то весь дом наполнялся нудным вытьем.
Лена категорически не желала видеть кота на столе и когда кот увидел свою миску на полу вместо стола, то объявил голодовку. Мы вместе уговаривали котейку съесть хоть что-нибудь, но кот лежал пластом и изображал умирающего лебедя. Я уже не помню как, но им удалось заключить мирный договор, перешедший потом в большую любовь.
Когда Ленка забеременела, кот лапками делал ей массаж живота. Потом помогал баюкать нашу дочку и зорко следил чтобы мы ее не обижали. Если по его мнению мы с ней поступили несправедливо, поставили в угол например, кот издавал осуждающее мяу и шел в угол к дочке, посидев немного в углу с дочкой потом шел к Ленке вымяукивать помилование.

Когда у Лены обнаружили тяжелую болезнь, кот не отходил от нее ни на шаг. Некоторое время спустя она уже не помнила и не узнавала ни меня, ни дочку, но я всегда замечал улыбку на ее лице когда кот прыгал ей на колени или ложился рядом и она непроизвольно начинала его гладить. Кот спал в ее комнате и когда ей становилось хуже, он будил весь дом. А в последние ее дни не отходил от ее кровати и почти ничего не ел. Он пережил ее всего на два дня…
За свою долгую кошачью жизнь он ни разу не вышел на улицу. Я вышел покурить и не прикрыл дверь. Он вышел на крыльцо, посмотрел на меня, на дом, спустился с крыльца и упал… Когда я подбежал, он уже не дышал… Я надеюсь что он сейчас рядом со своей любимой хозяйкой и им хорошо.
Любите и берегите своих родных и домашних любимцев, ведь никогда не знаешь точно, когда они уйдут.

Из интернета

РАЙ ДЛЯ ДРУГИХ



Кот, старый, как сама жизнь, пыльный, как сама земля, и битый всеми, смотрел в сторону. Там, через дорогу, сидел маленький серый котёнок. Он жалобно мяукал. Кот видел в этом малыше себя. Когда-то и его выбросили на улицу и он точно также сидел на асфальте и просил помощи. Но…
Знаете, такое старое кантри. Называется –Gill Landry “Mexico”. Да, да. Точно. Именно оно. Это, когда можно весело шагать вправо-влево и вперёд. И при этом хлопать в ладоши. А самые умелые ещё и кивают всем в такт.
Старый гитарист играл на слегка дребезжащей гитаре. И аккомпанировал музыке хриплым и сильным голосом. Люди почти не останавливались. Только некоторые бросали в выцветшее сомбреро несколько мелких монет.
Ангел танцевал. В его губах задорно торчала вверх сигарета, а в правой руке была бутылка пива. Он перешагивал, кивал головой и дёргал плечами. Ангел кружился в танце. Он был счастлив. Нечасто достаётся ему такая возможность.
А проходящие мимо люди видели старика с палочкой, в джинсах и стареньком топорщащемся на спине пиджачке. Старик танцевал. И улыбался. Проходящие мимо люди крутили пальцами у виска.
Он уговаривал старого кота. Старого, как сама жизнь. Пыльного, как сама земля и битого так, что давно не осталось ни одного живого места на его теле.
- Ты пойми, друг, - говорил Ангел, пританцовывая и помахивая крыльями, - ты пойми, в твоём распоряжении всего пять минут. Не каждому так везёт. Но мы с тобой старые друзья. Я пришел за тобой. В твоём распоряжении всего пять минут. И решение. Потом придёт Смерть. А у неё свои планы. Я не могу ей помешать. Но могу немного подправить. Ведь на меня она не станет обижаться.
Кот, старый, как сама жизнь, пыльный, как сама земля, и битый всеми, смотрел в сторону.
Там, через дорогу, сидел маленький серый котёнок. Он жалобно мяукал. Кот видел в этом малыше себя. Когда-то и его выбросили на улицу, и он точно также сидел на асфальте и просил помощи. Но…
Но никто не пришел. И не помог. А он выжил. Выжил и стал грозой и самым смелым, тем, кого боятся.
- Ты меня не слушаешь, - настаивал Ангел.
Он уже не танцевал. Он присел на скамейку рядом с котом. С котом, неизвестно какого цвета. Потому что за годы грязь и пыль превратились в тот цвет, который нельзя определить. Который нельзя распознать.
Кот повернулся к Ангелу.
- Я слушаю, - сказал он.
- Ну, так вот, - продолжил Ангел. - Ты должен пойти со мной. Прямо сейчас. Оставить всё это. И даже вот этого гитариста.
И Ангел поставил рядом наполовину опустошенную бутылку пива и отбросил сигарету.
- Хотя, он так здорово играет. И я бы, если бы мог, потанцевал ещё. Но нам пора. Пора. Пойми. Пора. Пока не вышло твоё время. Потом я не смогу помочь тебе. Идём!
И Ангел встал, он протянул правую руку и ожидал кошачью лапку.
По той стороне, где сидел маленький серый котёнок, шла компания молодых подвыпивших парней. Котёнок жалобно и призывно мяукнул.
продолжение следует...

Один из парней остановился и сообщил другим, что терпеть не может бездомных животных. Потому что они разносят заразу. Он хлебнул ещё из открытой бутылки виски.
- Ты слышишь? Слышишь?! Идём! - сказал Ангел.
Он взглянул туда, где должна была уже лежать мягкая лапка его давно знакомого кота. Того самого, с которым они говорили по вечерам на крыше дома. Кота, старого, как сама жизнь, пыльного, как сама земля, с глазами, полными боли…
Но ладонь Ангела была пуста. Он оглянулся на кота. Тот пристально и внимательно смотрел на маленького котёнка и компанию подвыпивших молодых людей.
- Нет. Нет! - закричал Ангел. - Не смей! Не смей!!! У тебя только одна попытка. Слышишь? Не смей. Я пришел за тобой, и ты не можешь так поступить. Подумай о себе. Ведь там покой и радость. Там отдых от бед и мир без боли…
Но кот, тот самый кот, старый, как сама жизнь, грязный, как сама земля, с глазами, полными решимости и огня. Как будто…огня из молодости!
Он уже летел. И сердце, слабое сердце, которое должно было вот-вот остановиться, стучало как мотор. Тот самый мотор, который вдруг перед самым концом рычит и бьётся так, что танки позавидуют.
Молодой пьяница замахнулся, он хотел наотмашь ударить маленького серого котёнка. Того самого…
Но не успел. Потому что в него впились страшные клыки кота. Того самого. Старого, как сама жизнь и грязного, как сама земля.
Того самого. Того, с глазами, метавшими искры и яростный огонь. Того самого, который шипел, рычал и рвал джинсы, мышцы, руки и спины. Компания из пяти здоровых пьяных молодых людей пыталась отбиваться и даже нападать, но…
Но через тридцать секунд они все лежали на земле, крича и закрывая руками рваные раны. В сторонке сидел маленький серый котёнок, который так ничего и не понял.
А рядом с ним на правом боку лежал старый кот. Сердце билось с пропусками, всё замедляясь и замедляясь.
Тот самый кот, старый, как сама жизнь. Грязный, как сама земля. С глазами, полными жизни, гордости и уверенности в себе.
- Господи. Господи! - стоял над ним Ангел. - Что ты наделал? Что ты наделал, старый мой друг. Ты принял неправильное решение. Ты отдал последние минуты своей жизни какому-то котёнку. Вместо того, чтобы пойти со мной и попасть в Рай? Это неправильное решение.
И старый, как сама жизнь, кот, грязный, как сама земля, с глазами, в которых светились искорки, хрипя и кашляя от натуги, пересиливая остановки сердца, зарычал в последний раз:
- Какой ещё Рай? Какой Рай?! Мы непривыкшие к Раю. Рай - это не для нас. Не для нас, уличных и грязных. И я лучше сто раз пойду в Ад. Если за него надо заплатить такую цену.
- Тшшш. Тшшш, - сказал Ангел и, присев на корточки, погладил старую голову кота с рваными ушами. - Тссс. Мой старый друг, успокойся…
Кот закрыл глаза и положил голову на руку Ангела. Его сердце стукнуло в последний раз и остановилось.
- Значит, говоришь, Рай не для таких, как ты… - сказал Ангел, вставая. - Старых, как сама жизнь. Грязных, как сама земля. И всегда готовых на поступок. С глазами, полными надежды и жизни. Нет. Нет! – и Ангел взмахнул правой рукой.
Женщина, спешившая с работы и видевшая, как компания молодых, пьяных людей пытались ударить котёнка и потом все они повалились, как кегли на землю, в конце концов, добежала.
Она подхватила серого малыша на руки и оглянулась. Ей на секунду показалось, что она увидела высокого человека с крыльями, а рядом с ним большого серого кота. Кот стоял на задних лапах.
Привидится же такое, подумала она и поспешила домой. Надо было накормить и помыть пушистого малыша.
А рядом старый музыкант играл старое кантри – “Mexico”.
А на дороге, идущей в небо, прямо на солнце, кроваво-красное на закате… Там, знаете, где облака прикасаются к самому краю неба. Где море встречается с бесконечностью…
Там шли двое. По этой дороге, освещённой заходящим солнцем. Ангел, скинувший старый пиджачок, расправил крылья. Рядом на задних лапах шел большой кот.
Старый, как сама жизнь. Грязный, как сама земля. С глазами, в которых светилось упрямство и вспыхивали огоньки.
Они танцевали под эту музыку. Несколько шагов направо. Потом несколько налево. Притопывая, взмахивая руками и лапами. Подёргивая плечами. И подпевая.
Кто сказал, что Рай - это не для нас?
Кто сказал?
@ ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

Дюа



Встречал я пару раз этого человека в тёмных очках на улице, с огромным котом на поводке. Но вот как-то не приходило мне в голову подойти. Не приходило, пока что называется, не столкнулся нос к носу. А столкнувшись, я увидел, что он слепой и идёт с палочкой для слепых, вот только... Только вёл его совсем не сенбернар или другой пёс. А вёл его на поводке кот невероятных размеров.
Нет, кот был не мейнкун. Просто дворовая порода, от сочетания обстоятельств получившаяся размером в пол собаки. Раскрыв рот, я как привязанный пошел за ними. И идя в паре метров сзади, был свидетелем как кот, подойдя к переходу и остановившись, требовательно мяукнул. Его человек послушно остановился, и кот, подождав пока проедут все машины, опять издал особый мяв, после чего они пошли.
«Нет, но это же совершенно невозможно» — объяснял я себе и шел за ними, всё больше и больше убеждаясь в том, что невозможное иногда сбывается. Метров через сто мужчина остановился и, повернувшись ко мне сказал:
— Вы идёте за мной уже давно, может присядем и поговорим?
Я смутился, и извинившись за свою настойчивость, присел рядом с ним, и он рассказал мне такую историю.
Много лет назад попал он в аварию, и получил удар по голове. Вроде всё ничего, но зрение начало очень быстро падать. Члены семьи отвели его к врачу, и тот после обследования сообщил неутешительный диагноз. Короче говоря, пока он ещё не ослеп полностью, стали к нему водить собак-поводырей. Но ни одна собака дома больше трёх дней не задерживалась. И не то, чтобы кот, живший у него к тому времени три года, нападал на них. Нет, он просто устраивал истерики, то есть орал так, что несчастные псы забирались в конце концов под кровать и отказывались вылезать оттуда. Так они и менялись, пока тренер и родственники не поставили ультиматум.
Видя, что дело плохо, мужчина посадил кота рядом с собой и объяснил, что так не пойдёт, и если он думает, что сможет сам водить по улицам своего человека, и в собаке они не нуждаются, то придётся это доказать, а иначе он пойдёт к его сестре, потому что другого выхода нет. Мужчина в очках улыбнулся и, помолчав, продолжил:
— Я одел на Дюа поводок, значительно доработав его, и мы пошли на улицу. Подходя к каждому препятствию или дороге, магазину, я подробно объяснял коту, что от него требуется. Все смеялись надо мной, да и я сам не верил, но...
Но через неделю Дюа абсолютно точно повторил всё, что я ему объяснял. Мало того, входя в автобус он требовательно орёт, и люди вскакивают, поражённые такой картиной. Мы стали местной достопримечательностью.
— Вот только одного я не могу изменить, — мужчина улыбнулся и погладил своего кота, забравшегося на скамейку и севшего рядом, — он, знаете ли, всегда идёт к одному магазину и ждёт свои боевые сто грамм
— краковскую колбасу. И хоть ты тресни, но изменить это нельзя. Сперва мне продавали её, но потом, когда продавцы и хозяин поняли в чем дело, они стали выносить колбаску на тарелочке и класть перед моим красавцем, — и он, наклонившись, чмокнул кота в макушку.
Потом он встал и пригласил меня пройти с ним к нему домой, обещая один сюрприз. Поднявшись на лифте, и убедившись в том, что кот совершенно точно может подвести и сообщить своему человеку о любом препятствии, я в полном раздумье оказался перед дверью его квартиры.
А когда он её открыл, я застыл на пороге. С той стороны сидела абсолютная копия Дюа.
— Это его сын, — объяснил человек, — Можете мне не поверить, но он учит его за мной ухаживать.
И сказав «за мной», он вышел теперь уже с двумя котами. Кошачий сын шел абсолютно рядом со своим папочкой и смотрел на того во все глаза. Он повторял абсолютно всё, что делал Дюа, и даже звуки издавал такие же самые.
Напоследок, прощаясь с мужчиной в тёмных очках я всё не решался задать один тяжелый вопрос. Он, почувствовав это, сказал сам:
— Не волнуйтесь, семья у меня большая и хорошая. И если что со мной, то они заберут этих двух красавцев, — и он, наклонившись, погладил двух огромных котов, папу с сыном, прижавшихся к его ногам.
— Мы с ними ведь одна семья — я и мои коты, — пояснил он мне, — Они для меня стали самыми близкими существами на свете. Они не только мои глаза, но и моё второе я.
И тут я протянул ему руку на прощание, и вдруг понял, что совершил неловкость. «Ох, дурак! — подумал я, — Он же не видит моей руки»,
— и, покраснев, уже начал убирать её.
Но тут Дюа вдруг издал какой-то дребезжащий звук, и слепой мужчина, протянув вперёд руку, нашел мою и, пожав её крепко, повернулся и пошел по своим делам. А впереди шел кот. И люди расступались, и оглядывались на эту пару. Потому что, кот-поводырь — это я вам скажу нечто совершенно невероятное.
Олег Бондаренко

Сейчас расскажу историю, только вы особо не смейтесь.
В Канаде в одном из заповедников жил Гризли. Все бы ничего, но он был альбинос.
Как-то на белого гризли вышли туристы, и подумав, что это заблудился белый медведь, вызвали друзей - гринписовцев.
Те не долго думая, шпульнули в альбиноса-гризли паралитической ампулой, и собрав волонтеров, переместили медведя на Аляску. Якобы, в свой ареал.
И довольные сами собой разошлись по домам.
А вот тут начался полный ах"й.
Медведь Гризли не приспособлен лежать в ледниках и морозе. Поэтому он начал выходить к людям. А люди на Аляске тоже не дураки, видят, что это какой-то не правильный белый ведмедь, да и вообще лично с ним незнакомы. Вызвали местных зоологов.
Зоологи тоже не дураки, у них каждый белый медведь на отпечатках пальцев и лично симпатичен. Да еще и с датчиками. Пересчитали местных по каталогу - таки да. Неместный.
Притом сам мишка в полном ох"еваторе от происходящего: вчера жил себе тихо спокойно в тундре, а потом набежали люди и он проснулся в ледниках и Северном Сиянии. И кругом, кстати, тоже люди. Вот это поворот!
Короче, значит догадались наши зоологи пробить лишнего медведа по базе - так и есть: Канадские зоологи ищут своего невесть куда пропавшего Мишку-Альбиноса.
Быстренько договорились, медведя еще раз шпульнули усыпином, и спокойно вертолетом переправили назад, в Тундру.
Мишка проснулся и обрадовался, что ура! наконец-то, в знакомых местах! хаха!
Но не долго музыка играла.
На Белого Медведя в Канадских Лесах наткнулась очередная партия туристов. Естественно, все подумали, что это не Гризли - альбинос, а Белый медведь, который хрен знает каким чудом забрел с Полярного Круга в леса.
Вызвонили зоозащитников.
Те не долго думая, шпульнули Медведа снотворным, оплатили вертолет с клеткой, и запроторили несчастного опять на Аляску. Туда, к снегам и льдам.
Медвед проснулся в полном ужасе!
Несмотря на то, что Гризли очень грозный хищник, но он не умеет жрать лед и добывать тюленя! У Мишки случилась паника, и он пару дней рыл себе берлогу, где и нашли его местные туристы затравленного и с ужасом в глазах.
Цепочка событий развивалась повторно:
- Але, это Канадский заповедник? У Вас пропал медведь альбинос? да? Тогда высылайте вертолет, у нас тут плюс один. Транквилизаторами накормили, а как же!
Когда медведь оклемался опять у себя в зеленых лесах Канады, он долго не мог придти в себя - не верил, что это не минус 50 и отсутствие жратвы, а все-таки изобилие ягод и грибов!
С тех пор Канадские волонтеры везде, где только можно, обнесли территорию проживания Мишки такими табличками:
- Это не Белый Медведь! Это Гризли - Альбинос. И если кто-то захочет его вернуть на Аляску, мы лично всей толпой будем вас п*здить! Оставьте Медведа в покое!
Кинолух

Было три внука у одной бабушки.
И две внучки.
Они все бабушку очень любили.
Часто ездили к ней в деревню, пили парное молоко, ели пирожки, отдыхали.
Выросли хорошими людьми.
И бабушка их любила очень.
Гордилась успехами.
Только один внук, Андрей, был не очень удачный, так сказать.
Учился плохо, сбегал пару раз из дома, мог стащить что-то и даже попал ненадолго в тюрьму.
О нем старались поменьше говорить.
И не приглашать его в гости.
А остальные четверо собирались часто и горячо спорили: кто больше бабушку любит?
Кого бабушка больше любит?
Любимая была тема для разговоров застольных.
Потом соседи из деревни позвонили внукам и сообщили, что бабушка сильно заболела. Инсульт.
И надо ехать поскорее.
Но была весна, распутица, лёд, грязь, снег, дождь.
Дороги там не было нормальной.
На машине ехать рискованно.
И дети, и внуки решили подождать немного.
А пока помолиться за бабушку, конечно. Они же любили ее.
И этот Андрей сел на электричку. Он продал куртку соседу по общежитию, деньги он пропил все.
Ну вот, поехал на электричке, потом на автобусе, потом шагал по грязи два часа. Без куртки. И вот так приехал-пришёл к бабушке в больницу. И ничего не принёс, с пустыми руками приехал.
Но этими руками перестилал постель и судно выносил.
И ночевал в доме, а потом снова шёл в больницу.
Старушка выздоровела. А потом приехали дети и внуки с подарками, когда дорога стала нормальная.
А Андрей уехал; родственники его не очень любили. И они пили чай, ели пирожки и спорили, кто больше любит бабушку.
Только бабушка молчала.
И подальше спрятала завещание; она дом на Андрея записала.
Она кое-что поняла про любовь...
@ Анна_Кирьянова