Уголок читателя - 5

Моей дочке недавно подарили дорогущую куклу. На коробке написано «Принцесса». Кукла и правда в шикарном платье, с короной и волшебной палочкой. Дочке — полтора годика.
Остальных своих кукол она возит за волосы по полу, носит за ноги, а любимого пупса как-то чуть не разогрела в микроволновке.
Я спрятала новую куклу. Потом как-нибудь, когда доделаем ремонт, дочка подрастет, и наступит настоящая жизнь, я отдам ей Принцессу. Не сегодня.
Но вернемся к маме и ножам.
Когда мама заснула, я открыла чемоданчик и взяла первый попавшийся нож. Он был красивый, с голубой нарядной ручкой. Я достала из холодильника кусок твердого сыра, и попыталась отрезать кусочек. Нож остался в сыре, ручка у меня в руке.
Такая голубая, нарядная.
— Это даже не пластмасса, — подумала я.
Вымыла нож, починила его, положила обратно в чемодан, закрыла и убрала. Маме ничего, конечно, не сказала.
Потом пролистала кулинарную книгу. В ней были перепутаны страницы. Начало рецепта от сладкого пирога — конец от печеночного паштета.
Бессовестные люди, обманывающие пенсионеров, как вы живете с такой совестью?
В декабре, перед Новым годом маме резко стало лучше, она повеселела, стала смеяться. Я вдохновилась ее смехом.
На праздник я подарила ей красивую белую блузку с небольшим деликатным вырезом, призванную подчеркнуть ее большую грудь, с резным воротничком и аккуратными пуговками.
Мне нравилась эта блузка.
— Спасибо, — сказала мама и убрала ее в шкаф.
— Наденешь ее на новый год?
— Нет, зачем? Заляпаю еще. Я потом, когда поеду куда-нибудь…
Маме она очевидно не понравилась. Она любила яркие цвета, кричащие расцветки. А может наоборот, очень понравилась.
Она рассказывала, как в молодости ей хотелось наряжаться. Но ни одежды, ни денег на неё не было. Была одна белая блузка и много шарфиков. Она меняла шарфики, повязывая их каждый раз по-разному, и благодаря этому прослыла модницей на заводе.
К той новогодней блузке я тоже подарила шарфики. Я думала, что подарила маме немного молодости. Но она убрала молодость на потом.
В принципе, все её поколение так поступило.
Отложило молодость на старость. На потом.
Опять потом. Все лучшее на потом. И даже когда очевидно, что лучшее уже в прошлом, все равно — потом. Синдром отложенной жизни.
Мама умерла внезапно. В начале января.
В этот день мы собирались к ней всей семьей. И не успели.
Я была оглушена. Растеряна. Никак не могла взять себя в руки.
То плакала навзрыд. То была спокойна, как танк.
Я как бы не успевала осознавать, что происходит вокруг. Я поехала в морг. За свидетельством о смерти.
При нем работало ритуальное агентство.
Я безучастно тыкала пальцем в какие-то картинки с гробами, атласными подушечками, венками и прочим. Агент что-то складывал на калькуляторе.
— Какой размер у усопшей? — спросил меня агент.
— Пятидесятый. Точнее сверху пятьдесят, из-за большой груди, а снизу …- зачем-то подробно стала отвечать я.
— Это не важно. Вот такой набор одежды у нас есть для нее, в последний путь. Можно даже 52 взять, чтобы свободно ей было. Тут платье, тапочки, белье…
Я поняла, что это мой последний шоппинг для мамы.
продолжение следует...

И заплакала.
— Не нравится? — агент не правильно трактовал мои слезы: ведь я сидела собранная и спокойная еще минуту назад, а тут истерика. — Но в принципе, она же сверху будет накрыта вот таким атласным покрывалом с вышитой молитвой…
— Пусть будет, я беру.
Я оплатила покупки, которые пригодятся маме в день похорон, и поехала в её опустевший дом.
Надо было найти ее записную книжку, и обзвонить друзей, пригласить на похороны и поминки.
Я вошла в квартиру и долга молча сидела в ее комнате. Слушала тишину.
Мне звонил муж. Он волновался. Но я не могла говорить. Прямо ком в горле. Я полезла в сумку за телефоном, написать ему сообщение, и вдруг совершенно без причин открылась дверь шкафа. Мистика.
Я подошла к нему.
Там хранилось мамино постельное белье, полотенца, скатерти.
Сверху лежал большой пакет с надписью «На смерть».
Я открыла его, заглянула внутрь.
Там лежал мой подарок. Белая блузка на новый год. Белые тапочки, похожие на чешки. И комплект белья. Тот самый, за пять тысяч.
Я увидела, что на лифчике сохранилась цена. То есть мама все равно узнала, что он стоил так дорого. И отложила его на потом.
На лучший день ее настоящей жизни. И вот он, видимо, наступил.
Ее лучший день. И началась другая жизнь…
Дай Бог, она настоящая.
Сейчас я допишу этот пост, умоюсь от слёз и распечатаю дочке Принцессу. Пусть она таскает ее за волосы, испачкает платье, потеряет корону. Зато она успеет. Пожить настоящей жизнью уже сегодня.
Настоящая жизнь — та, в которой много радости. Только радость не надо ждать. Ее надо создавать самим.
Никаких синдромов отложенной жизни у моих детей не будет.
Потому что каждый день их настоящей жизни будет лучшим.
Давайте вместе этому учиться — жить сегодня.
Ольга Савельева

ОНА ЛЮБИЛА ЧАЙ С ЛИМОНОМ



Она любила чай с лимоном и кофе с молоком. Любила свой дом, любила когда звёзды на небе и любую погоду, сладкие яблоки, хурму и медовые дыни. По вечерам она звонила бабушке, читала Бакмана, Гилберт, Оуэнс и пекла печенье. В её доме пахло кофе, ванилью и шоколадом.
Иногда, по выходным, заходила деликатная соседская собака, долго вытирала лапы об коврик в прихожей и застенчиво съедала её обед. Как-то незаметно, она изменила расписание своих визитов и стала приходить в остальные дни к ужину. А потом хозяева собаки попросили приютить её навсегда, так как уезжали в другой город. Могли бы и не просить, собака уже давно с ней обо всём договорилась и даже перенесла свои вещи: ужасного плюшевого медведя без уха, поводок, облезлый коврик и потрёпанный томик Джеймса Хэрриота «Собачьи истории». Теперь они вместе пекут по вечерам печенье и гуляют под проливным дождём.
Она пришила медведю новое ухо, научилась понимать собачий язык, сладко и безмятежно засыпать под громкое ночное сопение, прощать «жизненно необходимые» для собак купания в грязных лужах, тактично корректировать недостатки её воспитания и поведение в общественных местах, начала вязать специальный собачий полосатый шарф для зимы.
Собака ведёт учёт продуктовых запасов, придирчиво пересчитывая пакеты с крупой, следит за политической обстановкой в стране, просматривая вечерние новости по ТV, разрешает греть об себя ноги, ждёт её с работы, завернувшись в меховой плед, грустно вздыхает и печально ест ванильное печенье, оставляя на диване крошки.
Вместе они любят поездки к бабушке в деревню, встречаться вечером в прихожей, читать потрёпанные «Собачьи истории» и смотреть с балкона на звёзды. В деревне они едят оладьи, клубнику с молоком, гадают на ромашках, гоняются за стрекозой, купаются в тёплом озере и кормят толстых уток, пойманными в банку мальками.
Всё случилось зимним вечером, в декабре, когда вместе с ними в лифт зашёл их новый сосед и наступил собаке на лапу. Он долго просил прощения, извинялся, говорил, что это вышло случайно. На следующий день зашёл узнать, как чувствует себя лапа и загладить свою вину букетиком цветов и кусочком запечённой индейки. Он выпил три чашки чая, съел у них всё печенье, за что опять извинялся. Собака старательно хромала ещё три дня, ела «извинительные» котлеты и простила его окончательно, получив в подарок на Новый год новенькую книгу Хэрриота.
Теперь им в тысячу раз стало интересней смотреть на звёзды: он показал им Млечный Путь, туманности, созвездия и планеты. Она довязала специальный полосатый собачий шарф и теперь вяжет специальный мужской, тоже полосатый. Они обожают гулять зимними вечерами в парке втроём и любоваться тихим снегопадом. Редкие, спешащие мимо них прохожие, вдруг замедляют шаг, оборачиваются, а потом бегут дальше, изумлённо восклицая: Чёрт возьми! Я только что видел, как улыбается собака! Та, в полосатом шарфе!
А глубокой ночью, когда город крепко спит, на небе просыпается Большая медведица. Она на цыпочках подходит к Малой медведице, поправляет на ней одеяльце, ласково целует, оставляет рядом корзинку спелой малины и осторожно уходит обратно. Иногда, по дороге, совершенно случайно, она задевает своим мохнатым боком звезду и та падает вниз, на землю. А медведица, выпив чашечку чая с малиновым вареньем, укладывается в свой небесный гамак, укрывается пледом из нежной туманности и сладко засыпает.
… А город спит…
Gansefedern

БУДУЩЕЕ… ОТКУДА МНЕ ЗНАТЬ, КАКИМ ДОЛЖЕН БЫТЬ УЧИТЕЛЬ? КАКИМИ КАЧЕСТВАМИ ОБЛАДАТЬ? КТО Я ТАКАЯ, ЧТОБЫ СУДИТЬ? МОГУ ТОЛЬКО РАССКАЗАТЬ О СВОИХ УЧИТЕЛЯХ



Вспоминаю пятый класс. Одесса, СССР. Урок русской литературы и грамматики. Учитель был старым, седым, в одном и том же сером костюме. Из заднего кармана всегда торчала женская расческа с длинной ручкой.
Звали его Исаак Гидальевич. Мы посмеивались над его именем и с трудом могли его произнести. У него было десять детей. Это тоже было поводом для подхихикивания между девочками и мальчиками. Но на уроках… Он нас завораживал!
Мы проникали с ним, с его мыслями сквозь пространство и время. Это был не урок. Это были путешествия в картины Васнецова, когда учитель, как бы невзначай, рассказывал о правилах грамматики. И весь класс, все 40 человек, сочувствовали бедной Аленушке, у которой братик недавно превратился в козленочка. И она, несчастная, сидит у реки, поджав коленки, и грустно смотрит на проплывающие мимо листья-кораблики.
Это я цитирую нас, детей. Это запомнилось навсегда. На уроке мы все говорили друг за другом понемножку, глядя на репродукцию, приколотую кнопками к огромной черной доске. Он преподавал у нас только один год. Я живу в США 35 лет. Свободно говорю и пишу по-английски, но с русской грамматикой по сей день проблем нет.
Больше за десять школьных лет никого из учителей не помню.
Морской закат. Мальчик держит в руках самодельный парусник. Раздумывая, смотрит вдаль: на корабль, уходящий за горизонт - в хорошее будущее.
Помню учителя по музыкальной литературе в музыкальном училище. Он был почти глухой. И, естественно, за его спиной мы открывали учебник и вслух подсказывали друг другу.
Как-то у кого-то из нас упала на пол ручка. Он, старенький, подбежал суетливо, по-стариковски, чтобы помочь поднять ручку с пола. Сделать это сразу не смог. Наверное, был больной позвоночник. Но он не позволил девочке наклониться, сказав, что тогда не будет чувствовать себя человеком, и после долгой борьбы со своим телом все-таки поднял эту ручку.
Как мы за него переживали! Больше мы никогда не подсказывали на его уроках. А через пять месяцев он умер. В Одессе музыкальное училище и консерватория находились в зданиях напротив друг друга. В тот день окна были настежь открыты. На подоконниках сидели музыканты и играли. Музыка лилась с двух сторон сверху, как с небес. Прекрасная музыка. А мы стояли группками внизу, во дворе, и плакали.
Еще помню свою учительницу музыки. Но не ту, что была у меня семь лет в музыкальной школе. Той даже имени не помню. А ту, что появилась потом, когда мне было уже тринадцать. Звали её Лидия Наумовна.
Она никогда не учила меня играть. Она говорила со мной о музыке, о композиторах и о жизни. Очень часто ходила со мной в филармонию, не пропуская ни одного выступления солистов.
Она меня просто влюбила в мир музыки и потом отпустила для самостоятельного в нем путешествия.
Прошло полвека, а я помню этих учителей как самых близких людей. Людей, которые, каждый по своему, оставили отпечаток себя в моей жизни. Каждый из них очень любил свое дело и передал крупицу своего таланта и любви своим ученикам.
Диана Коган

Тетя Аня, ни к селу, ни к городу, вдруг выпалила:
- Нет ничего проще жареной картошки!
И все посмотрели на нее без уважения. Человек, считающий, что жареная картошка – это просто! – уважения недостоин. Да что уважения? Доброго слова он не стоит.
- Аня! Тебе Межбижер привет передавал! – тут же отреагировала мадам Берсон.
Межбижер, как обычно, вертевшийся рядом, хотел было возразить, но под взглядом мадам стушевался и только жалобно промолвил:
- С почему?
- Один мишигине всегда передает привет другому мишигине! – авторитетно сообщила мадам.
- И скольки ты, Роза, таких приветов передала? – все-таки вступила в неравный бой тетя Аня.
Но сражение не состоялось.
- Обо што говорить с человеком, который не может пожарить картошка? – отвернулась – да-да, просто отвернулась! – мадам Берсон, махнув рукой. Она махнула рукой так брезгливо, что даже тетя Аня поняла, что сдуру покусилась на святое.
- Я таки умею жарить картошку! – изо всех сил пыталась она спасти репутацию.
- Ну? – разрешила тетя Рива.
- Проще простого, - опять нарвалась тетя Аня, - чищу картошку, режу на куски и на сковородку…
Возмущенный хор соседей не дал ей договорить.
- Вот с кем мы имеем цурес жить в один двор! – взвыла мадам Берсон.
- Аня! Срочно меняйся на Слободку! – заторопила тетя Маруся.
- Зачем? – не поняла тетя Аня.
- Тут, на Жуковского, конечно, рядом Свердловка, но она тебе уже не поможет!
- Только Слободка! – подтвердила и тетя Сима.
И даже Герцен, добряк Герцен махнул рукой горестно и безнадежно.
Некстати встрял Межбижер.
- Жареная картошка – это вкусно!
И облизнувшись, продолжил:
- Меня Рива угощала!
Дядя Петя грозно посмотрел на жену, но сдержался.
Зато не сдержался, на свою голову, Камасутренко.
- А чем она тебя еще угощала?
Межбижер зло посмотрел на него, помедлил, а потом выпалил:
- Она мне фотографию показывала!
- Какую? – пер, не чуя опасности, Камасутренко. Впрочем, заинтересовались все, включая тетю Риву.
- Твою! – честно раскрыл глаза Межбижер и сделал наивную морду. – Ну, помнишь, ту, позавчерашнюю, часов в семь вечера…
- А я у мамы была… - огорчилась мадам Камасутренко. – А ты фотографировался, да? Покажешь?
- Я это… Ну…- замялся Камасутренко. Потом вспомнил:
- Ой, Межбижер, я вам за съемки еще три рубля остался должен!
- По-моему, пять! – поправил его Межбижер. – Давай!
Камасутренко рассчитался и с надеждой посмотрел на Межбижера.
- А фото не сохранилось, - не подвел тот, - закрепитель дрековский!
- Жаль… - огорчилась мадам Камасутренко!
- Жаль! – радостно подтвердил ее благоверный.
А разговор вернулся к жареной картошке. И сказано было много справедливых слов. И о том, что картошку резать надо на кружки или полукружия, и о том, что жарить надо на свином сале, растопив его сначала в постном масле и вынув, потом, чтоб не подгорали, шкварки, что лук и чесночок надо жарить вместе с картошкой, но после того, как ее перевернули два раза, что солить надо в самом конце, что сковородка, разумеется, должна быть чугунной и чем больше, тем лучше. И что ни в коем случае нельзя закрывать сковородку крышкой, если в результате ждешь именно жареную картошку…
Говорили…
Да мало ли о чем могут поговорить знающие люди, сидя вечером у ворот.
Александр Бирштейн

Валера — боксёр. И собака у Валеры — боксёр. Зовут Гвоздь. Потому что ему забить на правила. Гвоздь живёт у Валеры. Иногда у Гвоздя бывает такое страшное выражение морды, что мне очевидно, что это Валера живёт у Гвоздя, а не Гвоздь — у Валеры.
Валера вечером гуляет с собакой.
Я вечером гуляю с детьми.
Про других собачек я говорю дочке: «Смотри, Катюня, собачка ГАВ — ГАВ. Хочешь погладить?».
Про Гвоздя я так не говорю. Ну нафиг.
Валера похож на своего питомца. Он суровый, как Гвоздь, только без слюней. Мы живём в одном доме, но в разных подъездах.
На Пасху я пыталась с ними подружиться. Хотела угостить Валеру куличом.
Сказала ему:
— Валера, Христос Воскрес.
Валера тяжело посмотрел на меня так, как Гвоздь смотрит на любимый мяч, подранный до дыр, и ответил чётко и по делу:
— Знаю. Поздравляю.
Я хотела объяснить Валере, что Христос воскрес не только у меня, а у всех, и даже у Валеры, но не стала.
Про яички, которыми надо стучать друг об друга, даже не заикнулась. Валера слишком буквален и прямолинеен для этой информации.
Валера тренирует Гвоздя злобно, но по-дружески. Учит его злости. Накачивает ненавистью. Команды «Сидеть!» и «Встать!» выполняем всем двором.
— Вот мяч, Гвоздь! Мяч — это большой кожаный пузырь. И ты, Гвоздь, большой кожаный пузырь. ФАС, Гвоздь, ФАС!
Однажды мой сосед по имени Иван Васильевич делал ремонт. С 8 утра до 23 вечера. Штробил, сверлил, стучал, громыхал. Выходные его не останавливали. На проклятом острове нет календаря. Ребятня и взрослые пропадают зря.
Я позволила себе сделать замечание Ивану Васильевичу. Встретила его во дворе и попросила шуметь в установленное законом время. У меня был маленький ребенок, и я боролась за право спать по субботам хотя бы до 9.
Иван Васильевич громко и визгливо объяснил мне, что я — курица, мои цыплята для него — чужие, и мои проблемы ему не интересны, а деньги в своём кармане — интересны, поэтому если я не могу потерпеть, то могу смело переезжать.
Иван Васильевич громко и унизительно кричал на меня на пяточке двора, доступном для обзора всему дому. Я растерялась от чужой наглости, выпяченной так бесстыдно, и понуро молчала. Со стороны мы выглядели как будто отец орёт на дочь, которая принесла в подоле.
Я отошла в сторону, присела на скамейку, готовая заплакать. Меня оглушили наглостью, а муж на работе и защитить некому.
— Хочешь, мы его накажем? — спросил Валера, внезапно возникший передо мной. У него играли желваки. Гвоздь тяжело дышал рядом, готовый к мести.
У меня матка резко упала в коленки. Я испугалась, хотела сказать"Не надо", но Валера не стал ждать моего ответа.
К Ивану Васильевичу подошла процессия из Валеры и Гвоздя. Случилась экспрессия. Иван Васильевич сразу сменил профессию. И агрессию на депрессию. И вероятно конфессию, ибо стал молиться.
Я не знаю, что сказал ему Валера.
Может, он сказал не ему, а Гвоздю. Сказал Гвоздю, что Иван Васильевич — большой кожаный пузырь. И что фас.
Не знаю, но с того момента я спала по субботам сколько хотела.
Вчера вечером мы гуляли на площадке при свете фонарей. Весь день мы были заняты, и только в девять вечера вышли на променад.
Сын увлечённо бегал по площадке, сбрасывал перебродившую мальчишечью энергию. Я отвлеклась на дочь в коляске, потеряла его из виду.
Вдруг я увидела, как к сыну приближается стремительная тень, и через секунду поняла: это Гвоздь.
Сын бегал, чем дразнил Гвоздя, и тот бежал его наказать. У меня от ужаса пропал голос и здравый смысл, и я бросилась наперерез вместе с младшей спасать старшего.
То есть у Гвоздя могло быть сразу три кожаных пузыря: огромный, нормальный и маленький пузырик.
И тут раздался стальной голос Валеры, чёткий, командный, резкий:
— СВОИ!!!
Гвоздь врезался в это слово, прям врезался и мгновенно выстроил новый маршрут, взяв влево.
Я застыла на месте. Меня обдали ужасом, и я обтекала паникой.
Ко мне сзади неслышно подошёл Валера и приказал в затылок:
— В этом районе никого никогда не бойся!!! Никого. Никогда. Поняла?
Я кивнула и прошептала пересохшими губами: «Спасибо».
Ну вот. Теперь я боюсь переезжать.
Ангелы-хранители всегда являются в разных обличьях.
Ольга Савельева

НЕ БРОСАЙТЕ СВОИХ



Уже несколько раз было, когда я теряла надежду, глядя на ситуацию со стороны. Вот, например, муж у подруги заболел, потом еще сильнее заболел, потом совсем сильно и впал в кому. Проходит неделя, две, три, месяц – а она продолжает биться, его показатели становятся все хуже, он уже давно, скорее, мертв, чем жив. И окружающие ее поддерживают, помогают, собирают деньги, ищут врачей – а сами без нее уже вздыхают и думают о том, что уже все, конец, ну, нельзя пролежать в коме столько месяцев и выйти из нее не овощем. Или вообще выйти из нее. И я так думала, к сожалению. А подруга бьется, как в стену, – месяц, другой, третий… и муж приходит в себя! А потом такими темпами начинает выздоравливать, что через полгода выходит на свою старую работу, а через год уже участвует в любительских забегах.
Или вот еще: у меня одноклассник еще в начальной школе попал под машину, было страшное повреждение мозга, тоже кома, год в больницах – вышел совсем другим человеком. Был очень умненький, невероятно обаятельный мальчик, а вышел… ну, страшно сказать, что его родители пережили. Здоровье у него довольно быстро восстановилось, но личность была уже совсем-совсем другая. И тоже – все вокруг вздыхали, что вот потеряли парня. А мама бегала за ним, вытаскивала из каких-то притонов, лечила от наркомании, плакала перед учителями, носила взятки директору. И вот сейчас это – потрясающий просто мужчина. Умный, успешный, прекрасный муж, заботливый отец. И с родителями отношения очень нежные. Не зря они за него бились.
Или не такие критические случаи, а банальные какие-то. У меня есть знакомая девочка – поразительной красоты, долго работала моделью и все такое. Вышла замуж по большой любви за очень умного, но поразительно некрасивого мужчину, родила дочку – ну, точную копию папы! Я тайно дочку жалела, думала, как же ей будет жить с такой внешностью на фоне ослепительной мамы? А мама умирала от счастья и искренне считала свою дочь чудом из чудес и самой лучшей раскрасавицей. И наряжала как раскрасавицу, и фотографировала, и хвасталась искренне, и вздыхала, что вот какое же счастье, что дочке достались и такие глаза, и волосы, и улыбка. И тут я смотрю – а дочка-то и правда выросла в раскрасавицу! Причем не в стандартную, как мама, а в такую – раз увидишь и больше никогда не забудешь.
Да, и просто: я три года назад уезжала из Москвы и у нескольких подруг были дети подростки, ужасно противные. Учится не хотят, хамят, канючат, истерят, устраивают из своей комнаты жуткий свинарник – фу, просто! Приехала сейчас – а тех ужасных подростков будто НЛО забрало и на их месте вдруг поселились чудесные, умные, ироничные и очень-очень хорошие молодые люди и девушки. Такие – что всю ночь бы с ними говорить и чувствовать счастье.
Я к чему все это? Не бросайте своих, даже, когда уже все вокруг разочаровались и крутят пальцем у виска – просто не бросайте...
АЛИНА ФАРКАШ

Они познакомились в Интернете - она искала любовь, он любовницу.
Переписка как-то сразу не заладилась – он нападал с какими-то претензиями, она язвительно огрызалась.
- Какая-то проблемная девушка, не стоит с ней связываться, - подумал он и пригласил её на свидание.
- Хам трамвайный! Сейчас нахамлю в ответ и не буду с ним больше переписываться, - решила она и, получив приглашение на свидание, согласилась.
Весь день она думала, пойти или нет, уже собралась отказаться, но так и не смогла выдумать сколько-нибудь правдоподобной причины.
Он тоже хотел позвонить и соврать, что занят, но до назначенной деловой встречи оставался еще целый час, и он подумал, что чашка кофе не помешает, пусть и не в очень приятной компании.
Кофе был вполне приличным, атмосфера – напряжённой.
- Девушка вроде ничего, для секса на пару раз сойдёт, - подумал он и предложил подвезти до дома, поскольку ему это было по дороге.
- Сегодня же удалю свою анкету с сайта, надоело встречаться с такими придурками, лучше всю жизнь ходить пешком, - решила она и села в машину.
Поздно вечером она зашла на сайт знакомств, чтобы удалить анкету и увидела, что он тоже в Интернете.
- С другими девушками переписывается, наверное, я ему не понравилась, - подумала она и почему-то печально вздохнула.
- За мужиками охотится, так и знал, что не надо было встречаться, - решил он, увидев её на сайте, и предложил встретиться ещё раз, когда у обоих будет побольше времени, чтобы можно было спокойно поговорить.
Она согласилась и они назначили встречу завтра в том же кафе. Днём он звонил несколько раз, хотел отменить встречу, но она сначала не брала трубку, потом её номер был недоступен.
- Детский сад какой-то, если не хочет разговаривать, не надо было соглашаться на свидание, - разозлился он и решил больше не звонить.
Она уже собиралась уходить с работы, когда обнаружила, что разрядился телефон – времени было в обрез, а они не договорились, где и во сколько встречаются. Она помчалась домой, поставила телефон на зарядку и сразу ему перезвонила – номер был занят, она смогла дозвониться только минут через двадцать. Он раздраженно ответил, что уже давно сидит в кафе и если она не появится через 10 минут, он просто уйдёт.
- Взрослый солидный мужик, а ведет себя, как ребенок! Вот назло не поеду, пусть сидит там один, в своем дурацком кафе, - разозлилась она и побежала в метро, благо оно было рядом с домом.
Она приехала через полчаса, он ещё сидел в кафе и они проговорили долго-долго.
- А он ничего, довольно интересный и привлекательный мужчина, не в моём правда вкусе, но попить иногда кофе и поболтать вполне сойдёт, - подумала она.
- Ни за что больше не стану встречаться с этой взбалмошной, неорганизованной девицей, даже ради секса, - решил он для себя окончательно и пригласил сходить завтра в кино.
Через неделю, после боулинга, он завез её домой и она пригласила его зайти, посмотреть, как она живёт.
- Какая классная! Хорошо, что она написала первая – я бы ни за что не подумал, что за такой серой анкетой может скрываться такая удивительная девушка, - подумал он утром и пригласил её съездить куда-нибудь в следующие выходные.
- Надо скорее бросать его, пока не затянуло. Сейчас скажу, что опаздываю на работу, пусть выметается поскорей, - решила она и пошла готовить завтрак.
Через месяц он пригласил её к себе домой.
- Классная квартира, да и хозяин ничего, так сексуально кофе варит, я бы переехала, не раздумывая, - помечтала она, улыбнувшись.
- Ужас, какая не хозяйственная! Посуду вечером мыть не стала, утром постель не заправила – такая капризная девушка мне точно не нужна, - подумал он и предложил ей переехать к нему, пообещав каждое утро возить на машине на работу.
Через год они решили отметить годовщину знакомства.
- Что-то мы давно не ссорились, даже странно, что всё так хорошо, - думала она, доставая из духовки своё фирменное блюдо, которое он обожал.
- Кто придумал эту дурацкую романтику? Неужели нельзя просто попить пива и посмотреть футбол? - подумал он, зажигая свечи и в сотый раз проверяя, не забыл ли положить кольцо под её салфетку...
Раненная птица.

ВСЁ К ЛУЧШЕМУ



Чтобы ни случилось, она говорила себе: всё к лучшему. Это помогает.
Он долго готовился, набирался смелости и вот, наконец, сегодня сообщил ей о своём решении расстаться. Он заберёт вещи через месяц — на днях уезжает в Грецию на отдых, а прямо сегодня начинает новую жизнь. Без неё. И да, он влюблён в другую женщину, так бывает, малыш. И что тут поделаешь? Не грусти, жизнь продолжается.
Он думал, что она заплачет, а она спокойно варила кофе, аккуратно нарезала сыр и французский луковый хлеб. Наполняла горячим кофе чашку, любовалась завитками ароматного пара, добавляла сливки. Сделав первый глоток, улыбнулась: превосходно!
Он ждал скандала, криков, истерики, а она с аппетитом съела два бутерброда, помыла посуду, полюбовалась на себя в зеркало и ушла на работу. Перед тем, как захлопнуть дверь, послала ему воздушный поцелуй. В прихожей остался запах каких-то цветов, чуть слышный и нежный.
В тот же вечер он вспомнил о ней: как она там без него, наверное скучает, слёзы льёт.
А она гуляла в мебельном салоне, разглядывала столики и шкафчики, ловила себя на мысли, как же здорово, когда не нужно ни с кем советоваться, уступать чужому мнению. Увидела уютную кухню цвета итальянский орех, влюбилась и купила.
Он ждал: будет звонить и умолять вернуться, но телефон молчал.
А она пригласила к себе бездомного дворового кота, назвала Саймоном, отмыла, обработала, варила на бульоне кашу. Кот оказался замечательным собеседником, ел, что дают, полюбил смотреть на мир из окна и спать, закутавшись в тёплый шерстяной плед.
Наверное, она чувствует себя брошенной, несчастной и одинокой, он был в этом уверен. А она купила холст, кисти и пошла в студию живописи. Всегда любила рисовать, а теперь появилось свободное время и наслаждение тем, что нет необходимости всё бросать, бежать домой, готовить горячий ужин, ждать его возвращения, можно расслабиться и спокойно работать с красками.
Однажды он позвонил ей, но она не ответила. В духовке уже зазолотился, зарумянился малиновый пирог со сметанной заливкой, нужно было проследить, чтобы не подгорел. Аромат ванильно-воздушного теста и томящихся в нежной заливке, истекающих соком ягод, заполнил кухню. Саймон доедал оставшуюся сметану и жмурился от удовольствия. С минуты на минуту приедут близкие друзья, чтобы посмотреть её дебютную, правда, ещё незаконченную картину.
Через месяц, как и обещал, он приехал за вещами. Небось готовится к встрече: свечи, вино, открытое платье, мысленно усмехался он. В квартире было тихо, а в прихожей стояли сумки с его одеждой. Ни свечей, ни вина. Пахло яблоком и чуть-чуть травой: сменила духи, констатировал он. В кухне всё изменилось: новая мебель, уютно и удобно. Во вкусе ей не откажешь. Выходной день, где её носит, удивился он.
А она ехала за город. На заднем сиденье машины лежали две её первые работы из задуманной серии о жизни рыжего кота: «Кот в деревне» и «Кот в ромашках». Писала для души, для себя, но друзья (семейная пара) влюбились в эти милые картины и предложили их купить для своего загородного дома. В планах было «Знакомство с очаровательной вислоухой британкой», «Романтическое свидание на крыше» и многое другое.
Рядом с ней, на переднем сиденье расположился Саймон, большой красивый кот. Рыжая шелковистая шерсть блестела на солнце. Он с интересом смотрел в окно на пробегающие мимо деревья и домики, но иногда оборачивался и спрашивал взглядом: всё хорошо?
Всё просто замечательно, отвечала она. И оба счастливо улыбались.
Gansefedern

«У нашего магазина во дворе появился дедушка.
Видно, что не алкоголик и не бездомный,
но раньше я его ни разу не видел, хотя всю жизнь здесь живу.
Он стоит каждый день, останавливает каждого проходящего и просит уделить ему всего тридцать минут нашего времени.
Как и все остальные, я каждый раз проходил мимо, либо утыкался в телефон, делая вид, что не замечаю его, либо просто говорю, что у меня нет времени.
У меня действительно его немного: семья, работа, друзья – сами понимаете.
Но недавно я вышел прогуляться и проветрить голову.
Дед стоял на том же месте и смотрел на всех взглядом, в котором читалось, что ему нужно обязательно с кем-то поговорить.
Я решил, что сегодня мимо не пройду и сам подошел к старику.
- Дедушка, вы просто хотите поговорить или вам нужна помощь?
- Мне нужно всего тридцать минут твоего времени, а после ты сам решишь, как поступить. – Ответил старик.
Я сомневался. С одной стороны у меня было много времени, а с другой слушать бредни старика не очень-то и хотелось. Немного подумав, решил, что нужно иногда выходить из зоны комфорта и ответил, что готов его выслушать.
- Ты первый, кто откликнулся. – Сказал дедушка, повернулся и пошёл к лавочке, которая пряталась в тени клёна у детской площадки.
А я, как приклеенный, поплёлся за ним, думая про себя,
что зря ввязался в эту историю. Он не произнес ни одного слова
пока мы шли и только сев, он продолжил.
- Меня зовут Сергей Иванович. Мне восемьдесят семь лет, и я вдовец.
Семь месяцев назад умерла моя супруга, с которой мы прожили шестьдесят два года в браке. Мы гуляли с ней в парке, когда ей стало плохо и она ушла. – Старик посмотрел куда-то на верх, улыбнулся и пару минут молчал.
Солнце в его глазах стало ярче отсвечивать, воспоминания через слёзы стали скатываться по его коже, попадая в морщины,
которые указывали им путь.
– Мы прожили замечательную жизнь, но Бог не подарил нам детей.
продолжение следует...

Мы до последнего надеялись на чудо, которого так и не произошло, а когда решили, что пора взять малыша из детского дома нам сообщили, что люди с первой и второй группой инвалидности не могут этого сделать. Конечно, мы расстроились, так как на тот момент нам обоим уже было почти пятьдесят лет, но раз судьба решила так, значит мы должны ей повиноваться.
Старик прервал свой монолог, смотрел на свои морщинистые руки и сжимал костяшки пальцев. Мне даже показалось, что ему стало стыдно.
У меня у самого трое детей и сейчас я даже не представляю какая бы у меня была без них жизнь. Кому её посвятить если не детям?
Думаю, что у каждого свой ответ на этот вопрос. Жизнь дело такое.
Кому-то она дарит детей, кому-то талант или богатство, а кому-то всё из этого или наоборот ничего. Но кто из них более счастливый – вопрос на который никогда не будет верного ответа. Я успел об этом подумать, глядя на моего собеседника. Мне стало жаль его, но чувство жалости для меня — это хуже даже, чем отсутствие совести. Поэтому я постарался выбросить эти чувства из головы, тем более старик продолжал свой рассказ.
- Больше тридцати лет мы жили душа в душу и никогда не поднимали эту тему. Заботились друг о друге и просто жили. И супруга, и я были единственные дети в своих семьях и давно потеряли своих родителей. Поэтому были предоставлены сами себе и даже не задумывались, что будет дальше. А после её смерти я остался один. Быть стариком непросто.
И я даже не о здоровье или одиночестве, а о людях, которые стали появляться в моей жизни. Они думают, что я ничего не понимаю,
сам когда-то считал, что люди в глубокой старости теряют разум и совершенно не понимают, что происходит вокруг, но это заблуждение.
Просто у нас меняется отношение к этой жизни и ценности.
И никогда ни у кого не получится объяснить сорокалетнему человеку то, что происходит в восемьдесят, а всё только по тому, что он ещё не готов. Но я отвлёкся и подхожу уже к самому главному.
Он снова задумался, видимо подбирая правильные слова. И я задумался о своём детстве, которое было только вчера, а сейчас мне уже тридцать шесть и уверен, что не успею оглянутся, как превращусь в такого же старика с морщинами и больными суставами.
- Я не спросил, как тебя звать, прости.
- Олег.
- Олег, ты можешь встать и уйти, но прошу возьми сейчас мой номер телефона, прежде чем я тебе сообщу главное.
Потому что для того, чтобы подумать потребуется время.
– Он протянул мне листок бумаги на котором был номер и его имя.
- Я не бедный человек, есть квартира и сбережения, но оставить мне их некому и просто так отдавать я их тоже не хочу.
Я вижу кольцо у тебя на руке, а пару дней назад видел тебя с тремя детьми, поэтому ты именно тот, кому я и хочу помочь. Может ты меня сочтёшь злым старикашкой, но я не хочу помогать алкоголикам и людям, которые ничего не хотят делать, а только просят. Моя мечта помочь тому, кто борется и живёт своими силами, а подарок в виде квартиры и денег будет приятным бонусом за труд и усердие. Я готов пойти на риск и отдать всё при своей жизни не смотря на риск остаться на улице, а в ответ я лишь прошу быть другом вашей семьи, чтобы вы время от времени, навещали меня, играли в шахматы и приглашали на обед. Если у вас квартира меньше, чем моя или вы снимаете можете переезжать в мою, а я сам перееду в вашу.
Я хочу чувствовать себя нужным.
– Было видно, что ему жутко стыдно и неудобно говорить эти слова.
Когда-то он был сильным мужчиной, а теперь приходится умолять незнакомого человека не бросать его.
Мы разошлись, обменявшись еще несколькими фразами.
Он дал мне пять дней, чтобы подумать со словами:
«Не думаю, что могу дать больше.» Сказал, что эти пять дней не будет никого искать, а будет ждать моего звонка.
Мы действительно живём в однокомнатной квартире, супруга сидит с детьми, а я работаю. Мы не нуждаемся и никогда ни у кого ничего не просили.
Но теперь эта мысли не уходит из головы. Жена у меня совестливая сказала, что и без квартиры и денег готова брать дедушку на прогулку, когда гуляет с детьми. С чем я и согласился. Мы сейчас очень сблизились с этим дедушкой. У жены не было родителей, и он ей если не отцом, так дедушкой. От квартиры мы всячески отказывались. Но настойчивость дедушки взяла своё. Мы со временем переехали в ту квартиру. Но дедушку оставили вместе с нами. Наши дети сейчас его называю дедушкой.
Советом всегда помочь может, и руки золотые. Он как отец, с любовью, к нам относиться. И вы знаете, моей жене этого очень всю жизнь не хватало, и она на днях назвала его папой. Он прослезился. Вот такие вот истории случаются в жизни.»
Андрей Браев - Разневский АБР.

Приезжаем как-то на вызов. Все, как обычно, пригласили в комнату к больному.
Врач решил присесть в кресло, чтобы достать из сумки стетоскоп и аппарат для измерения давления...
И, в этот самый момент, с кресла, из-под задницы врача, пулей вылетает кот!
Пробегает по ковру на стене, прыгает через телевизор и молниеносно исчезает под кроватью.  
Больной даже подскочил на кровати, все обитатели квартиры в неподдельном шоке тупо смотрят на врача!  
Врач смущенно:  
— Извините, я его просто не заметил. .  
Хозяйка квартиры:  
— Мы думали, что наш кот совсем не ходит, уже третий год его в туалет на руках носим!
из инета

Зависть



У меня недельная командировка в одну из областей. Надо сличить рождаемость и детскую смертность между загсами и роддомами. От минюста - я, начальник отдела загс. От минздрава - начальник отдела перинатальной смертности (она уехала раньше).
Мой вояж приближался уже к концу, и главврач центральной областной больницы, в которой находился еще и роддом, пригласила нас вечером к себе домой. Звали ее Мадина Рустамовна. Для меня - просто Мадина.
Если честно, я не знала, что она главный врач, пока мне об этом не сказал заведующий райздравом, Абдумалик-ака, сопровождающий меня. Я подумала, она медсестра - молоденькая, худенькая, невысокого роста, без какой-либо спеси, так присущей врачам такого ранга.
"У нее очень интересная история..." - заинтриговал меня мой спутник.
Мы сели на небольшой топчан, поели плова и, когда Мадина ушла, он начал мне про нее рассказывать:
"Мадине - 35 лет. Она - золотая медалистка в 16 лет! 13 лет назад она окончила с отличием мединститут, у вас там, в Ташкенте. Ее отец, Шарипов Рустам-ака, тоже был главврачом, сейчас на пенсии. Несмотря на то, что Мадину оставляли в институте на кафедре хирургии, она вернулась к нам. Вышла замуж, родила троих детей. Пока отец был при должности, она переняла у него его мастерство - делала сложные полостные операции, кесарево сечения, спасла не один десяток жизней. Вскоре она заслужила высокое уважение, даже большее, чем у ее отца, который свой авторитет зарабатывал десятилетиями.
Когда она забеременела в третий раз, ее декретный отпуск совпал с пенсией отца. Его, 70-летнего хирурга, с 45-летним стажем, отправили на заслуженный отдых. Место нужно было племяннику секретаря райкома партии, Курбану Умаровичу Захидову, которому было 40 лет, кандидату наук, но успевшему сменить 8 клиник.
Он тоже был хирургом, неплохо оперировал, но он не был таким блистательным специалистом, как все из династии Шариповых.
Мадина раньше вышла из декрета (ребенка нянчила свекровь). Ее назначили заместителем Курбана Умаровича, и к ней буквально повалил народ со всей области. Вызывали ее и ночью, и в выходные, и в праздничные дни. Она оперировала без устали. За период ее работы ни одного перитонита, ни одного летального исхода, ни одной материнской смертности! Есть чем гордиться... Курбан Умарович остался без работы и редких подарков в виде натуры - у нас народ не богатый, то петуха принесут, то мешок картошки, то муку со своей мельницы.
Как-то, на одной операции, Мадине стало плохо, и она упала в обморок. Хорошо, это был аппендицит, и работу завершил ее ассистент.
Врачи быстро вызвали ее отца - Мадина впала в кому. Подняли на уши весь райздрав, всех врачей. Почему-то отец попросил ключи от ее кабинета и тут же бросился туда. На столе, кроме фруктов и чайника с черным, еще не остывшим чаем, ничего не было. Старшему сыну он приказал все забрать домой.
Пришла в себя Мадина только через две недели. Все это время возле нее неусыпно дежурили отец и брат, тоже врач. Никого из посторонних они не подпускали к ней. У Мадины не работали конечности - ни ноги, ни руки. В таком состоянии отец забрал ее домой. Через три месяца она восстановилась полностью.
Что же послужило причиной ее внезапной и непонятной тяжелой болезни? В чайнике, уже дома, отец обнаружил... ртуть.
продолжение следует...

Обычную, из разбитого термометра. Мадина была отравлена. Кто же это мог сделать? Чай заваривала секретарь. Она не могла вспомнить, отлучалась она в то утро или нет."
"А почему Вы немедленно не вызвали сотрудников милиции или прокуратуры?"
"Отец Мадины не разрешил. Вы, наверное, догадались уже, кто это мог сделать. Навряд ли можно было бы доказать его вину... Да и прокурором у нас тогда работал его свояк..."
В это время подошла Мадина с нарезанным арбузом. Я обратила внимание, что она совершенно не улыбается, мало говорит, и вообще, не похожа на хирурга - какая-то красивая девочка-подросток с маленькими ручками.
Никак ее внешность не вязалась с тяжелым трудом хирурга.
Когда она снова ушла, мой собеседник продолжил свой рассказ: "Через месяц, после того, как Мадина вышла на работу, сына Курбана Умаровича забодал соседский бык. 12-летнего подростка в тяжелейшем состоянии доставили в больницу. Это было в день рождения Мадины. Курбан Умарович умолял ее прооперировать сына. Бросив гостей, Мадина с отцом и братом прибыли в клинику. Операция длилась 6 часов. Это был только первый этап. Мальчик потерял много крови. Хирурги буквально собрали его внутренности по кусочкам, и он выжил! Пролежал он в больнице больше месяца и потом его выписали домой под наблюдение отца.
На следующий день после выписки сына Курбан Умарович пришел в облздрав и написал заявление с просьбой об освобождении его от занимаемой должности главного врача и переводе обычным хирургом. В этом же заявлении он рекомендовал на свое место Мадину. Вечером, взяв крупного барана, он поехал к Шариповым домой. "Прости меня за все, Мадина, если сможешь... Я перед тобой в вечном долгу... Спасибо тебе не только за спасенную жизнь моего сына, спасибо тебе за то, что ты Человек с большой буквы... Ты смотришь на меня и не веришь мне? Да, я немного выпил для храбрости, но завтра я буду все помнить... просто трезвым я бы не решился к тебе прийти..."
"И где он сейчас, этот завистник, Абдумалик-ака?"
"А Вы его видели в больнице, он же Вам статотчетность показывал... Ну да, Вы же всего этого не знали, поэтому и не обратили на него внимания... Он до сих пор там работает... заместителем главврача по хозчасти... Сам так захотел. Он теперь Мадинина правая рука. Как говорится, кто нам мешает, тот нам поможет..."
В этот момент снова подошла Мадина. Так мне захотелось обнять эту хрупкую, но такую сильную и благородную девочку, но я сдержалась и сказала ей: "Примите мои восхищения Вами, золотой Вы наш хирург..." И только тогда Мадина улыбнулась: "Вам уже успели все про меня рассказать...Эх, папа, папа... Если бы не он, никто про это и не узнал бы, и Вы тоже, Абдумалик-ака..."
... Да, пути Господни неисповедимы... Надо было Мадине пройти через такие испытания, чтобы ее злейший враг-завистник, стал ее лучшим помощником. Но такие испытания я даже своему врагу не пожелаю пройти.
Хакоят Кадырова

Обожаю, когда женщина с аппетитом ест.
Энергично, азартно, с ломтем бородинского. Жадно пьет бульон, так что над верхней губой проступает «конденсат», а потом набрасывается на горячий бутерброд, дуя на упревшие лепестки салями.
Хохочет, что сыр тянется жгутом вкусных ниток и заказывает шоколадное фондю, с наслаждением ныряя в него половинками грецких орехов.
Съедает все до последней крошки, а не включает на полную мощность силу воли, чтобы лишь дважды ущипнуть лазанью за правый бок.
Ведь истинной леди достаточно ползернышка в день.
Поэтому всякий раз замечая в ресторане костлявых барышень, сосредоточено сортирующих базилик с латуком, порываюсь заказать им тарелку сытного ризотто с бокалом белого шабского.
Татьяна Устинова одна из немногих, кто мастерски описывает самую простую еду. У нее все героини наворачивают черный хлеб с маслом, заботливо прикрытый теплым полотном голландского сыра, и запивают вкуснотищу ведерком чая с пятью ложками сахара.
Жарят по ночам картошку с отбивными, щедро прижигая свинину золотистой горчицей. Уважают зеленые копья лука и знатный подчеревок.
Моя студенческая подруга из столовых приборов признавала только ложку. Наминала ею и суп, и «сельдь под шубой», и торт «Спартак».
В этом было столько непосредственности и дикого деревенского шарма, что парни специально заказывали в кафе спагетти и наблюдали как та ловко справляется без обязательной вилки.
В фильме «Есть, молиться, любить» есть замечательный фрагмент обеда. Главная героиня «проживает» каждый кусок пиццы, а ее подруга, хозяйка «пузика» и лишних пяти кило, делает вид, что на тарелке резиновая подошва, а не исходящая ароматами лепешка.
На что ей замечают, что пора положить конец ограничениям и выбросить внутренний таймер, вопящий о переборе калорий, так как есть всегда следует с аппетитом.
Уважаю фильмы и книги, относящиеся к пище, как к удовольствию. Моменты, в которых на потной от жара сковородке бланшируются бледные диски баклажан.
Танцуют свою вечную омлетную жигу яйца, а сверху плавно опускается крупная, местами прозрачная, соль. Постукивают обвалянные в какао карамельки. Оживают в пузыре горячей воды бочонки шиповника. Всхлипывает молоко, сглаживающее крепкий характер кофе.
Выбирается из миски дрожжевое тесто.
Поэтому всякий раз, когда мама достает из духовки фирменную картошку, сдобренную чесноком, сливками и дробями кутузовского укропа, переживаю некий балдёж.
А еще когда выкладывает зарумянившиеся булочки-розочки, вобравшие весь дух фруктовых дров, и прикрывает их вафельным полотенцем.
Достает шумовкой пончики, прячущие внутри горячее малиновое варенье. Разливает по тарелкам плотный тягучий кисель.
Как говорил один сатирик, в театре жизни главное – буфет.
А еще компания, с которой так приятно разделить и коньячок, и пончик, и даже бутерброд с обалдевшей от масла шпротой.
Ирина Говоруха

Антон Павлович Чехов о правильном русском питании



Ежели, положим, вы едете с охоты домой и желаете с аппетитом пообедать, то никогда не нужно думать об умном; умное да ученое всегда аппетит отшибает. Сами изволите знать, философы и ученые насчет еды самые последние люди и хуже их, извините, не едят даже свиньи. Едучи домой, надо стараться, чтобы голова думала только о графинчике да закусочке.
Ну-с, когда вы входите в дом, то стол уже должен быть накрыт, а когда сядете, сейчас салфетку за галстук и не спеша тянетесь к графинчику с водочкой.
Самая лучшая закуска, ежели желаете знать, селедка. Съели вы ее кусочек с лучком и с горчичным соусом, сейчас же, благодетель мой, пока еще чувствуете в животе искры, кушайте икру саму по себе или, ежели желаете, с лимончиком, потом простой редьки с солью, потом опять селедки, но всего лучше, благодетель, рыжики соленые, ежели их изрезать мелко, как икру, и, понимаете ли, с луком, с прованским маслом… объедение! Но налимья печенка — это трагедия!
Ну-с, как только из кухни приволокли кулебяку, сейчас же, немедля, нужно вторую выпить.
Кулебяка должна быть аппетитная, бесстыдная, во всей своей наготе, чтоб соблазн был. Подмигнешь на нее глазом, отрежешь этакий кусище и пальцами над ней пошевелишь вот этак, от избытка чувств. Станешь ее есть, а с нее масло, как слезы, начинка жирная, сочная, с яйцами, с потрохами, с луком…
Как только кончили с кулебякой, так сейчас же, чтоб аппетита не перебить, велите щи подавать… Щи должны быть горячие, огневые. Но лучше всего, благодетель мой, борщок из свеклы на хохлацкий манер, с ветчинкой и с сосисками. К нему подаются сметана и свежая петрушечка с укропцем. Великолепно также рассольник из потрохов и молоденьких почек, а ежели любите суп, то из супов наилучший, который засыпается кореньями и зеленями: морковкой, спаржей, цветной капустой и всякой тому подобной юриспруденцией.
Как только скушали борщок или суп, сейчас же велите подавать рыбное, благодетель. Из рыб безгласных самая лучшая — это жареный карась в сметане.
Но рыбой не насытишься, это еда несущественная, главное в обеде не рыба, не соусы, а жаркое. Ежели, положим, подадут к жаркому парочку дупелей, да ежели прибавить к этому куропаточку или парочку перепелочек жирненьких, то тут про всякий катар забудете, честное благородное слово. А жареная индейка? Белая, жирная, сочная этакая, знаете ли, вроде нимфы…
После жаркого человек становится сыт и впадает в сладостное затмение. В это время и телу хорошо и на душе умилительно. Для услаждения можете выкушать рюмочки три запеканочки. Домашняя самоделковая запеканочка лучше всякого шампанского. После первой же рюмки всю вашу душу охватывает обоняние, этакий мираж, и кажется вам, что вы не в кресле у себя дома, а где-нибудь в Австралии, на каком-нибудь мягчайшем страусе…
Во время запеканки* хорошо сигарку выкурить и кольца пускать, и в это время в голову приходят такие мечтательные мысли, будто вы генералиссимус или женаты на первейшей красавице в мире, и будто эта красавица плавает целый день перед вашими окнами в этаком бассейне с золотыми рыбками. Она плавает, а вы ей: «Душенька, иди поцелуй меня!»
Антон Чехов.
Из рассказа «Сирена»

В начале жизни мир кажется огромным..
Людей много, друзей много...
Но.. идешь-идешь.. первое безразличие, предательство, подножка, падение на дороге..
И, вроде, людей много, а рук, чтоб помогли подняться единицы..
И ты.. сужаешь свои границы.
Пара десятков, что могут друзьями числиться..
Горе делят, беду.. а радость не могут вынести твою.
Вот.. еще нескольких съела зависть.
И ты опять круг сужаешь.
До тех немногих, что в радости и горе
Рядом.. а не параллельно с тобою.
Вот появляются семьи, дети..
Ветер судьбы раскидывает по планете..
И... так бывает..
О тебе.. забывают...
И ты.. свой круг уплотняешь..
И понимаешь.. .
Как мало, на самом деле, тех, кого можно назвать "свой"
С кем хочется разделить выходной.
С кем хочется говорить, молчать..
И знать..
Что они есть у тебя.. ты есть у них..
И пока крутится эта земля..
Берегите своих....
@ Оксана Зет

НА ВСЮ ЖИЗНЬ



Рита очень соскучилась по сестре. И по её шумному семейству. У Даши было четверо детей. Пятый ребёнок - муж. Лёша был таким добродушным и тихим, что хотелось потрепать его по щеке и дать конфетку. Но Дашка была счастлива с ним. И за это Рита его тоже любила. У самой Риты детей не было. Да и замуж как-то не получилось. Кто нравился ей — не позвал, а кто звал, тот не нравился. Но она не отчаивалась. Тридцать пять ещё не приговор. Найдётся её половинка. Не может не найтись. Сестра жила в городе, а у Риты был маленький домик в посёлке. Сейчас зима и дома работы не было, вот Рита и приехала проведать семейство Перепёлкиных. Самое забавное, что у них с сестрой была фамилия Курочкины. Угораздило ж Дашу так «кардинально» сменить её!
И вот вечером, уложив весь «выводок» в комплекте с мужем спать, Даша налила чай и завела с Ритой серьёзный разговор.
— У нас сосед холостой. Хороший мужик. С женой он уж давно разошёлся, она его на бизнесмена променяла, детей нет. Тебе с ним надо познакомиться.
— Даш, ты в свахи подалась?- засмеялась Рита.
— Я не хочу, чтоб через десять лет ты на моих детей с тоской смотрела. Завтра пойдёшь, попросишь у него дрель. У него есть. В прошлом году нам спать не давал. Скажешь, полку надо повесить. Лёша её и в руки-то брать боится, а ты умеешь, научилась в своей деревне. Вот и пообщаетесь. Господи, ну что ты теряешь-то?
«А правда, хоть полку сестре повешу," — подумала Рита. Надо ж чем-то помочь, Лёшка мужик, конечно, хороший, но профессионал только в одном деле…
Следующий день была суббота. Ближе к обеду Рита решительно позвонила в соседнюю квартиру.
Дверь открыл крепкий мужчина лет сорока в шортах и майке. Не красавец, но с чистыми весёлыми глазами. И бесподобной озорной улыбкой:
-Вы сестра Даши?
Рита удивилась, а он тут же добавил:
— Вы очень похожи. Вас, наверно, даже родители путают. Верно?
— Родители нет, а вот в школе нас всё время путали, хоть мы и не двойняшки, а погодки. И, вообще, я за дрелью, одолжите? — пробубнила Рита.
— Конечно. Заходите, будем её с антресолей доставать.
Рита зашла и огляделась. Обстановка в квартире была небогатая, но в комнатах было чисто и уютно.
— Давайте, я Вас сначала чаем угощу. Вы располагайтесь, не пугайтесь моей холостяцкой берлоги.
Сосед ушёл на кухню и загремел чайником, а Рита стала с интересом осматриваться. В серванте вместо посуды стояли книги, на столе и комоде разные статуэтки, явно ещё родительские. Они смотрелись так мило, что Рита не удержалась и погладила одну из них. Тут она увидела на столе корешки от почтовых переводов и, дав волю любопытству, прочитала имя и адрес получателя, а он на всех квиточках был один и тот же. Рита даже замерла от удивления. Переводы на приличную сумму отправлялись её соседу, Сашке Сомову, пьянице, живущему вдвоём с семилетним сыном Максимкой.
— А-а- протянула она, увидев в дверях соседа.
— Влад, — подсказал он и приподнял брови в немом вопросе.
— Рита, — ответила девушка и не удержалась- а я его знаю. Он мой сосед. Ой, простите, это, наверно, не мое дело, — запоздало смутилась Рита.
продолжение следует...

Влад сразу помрачнел:
-Ничего. Это грустная история. Я полгода назад проезжал по вашему поселку, не быстро, но всё ж ехал. И вдруг мальчонка с мячом на дорогу выскочил. Ну и стукнул я его. Александр, папа мальчика, тут же подбежал, он, по-моему, был не совсем трезв, потребовал с меня деньги. Я отдал всё, что у меня было. Мальчик плакал, это было так страшно! - Влад поёжился — Я предлагал ехать в больницу, вызвать ГИБДД, я не собирался скрываться, но он взял деньги, мой номер телефона и унёс мальчика домой. А через несколько дней позвонил и сказал, что не может работать, потому что у Максимки поврежден позвоночник, а мамы у ребёнка нет. И потребовал компенсировать ему зарплату. Я не смог отказать, ведь ребёнок пострадал по моей вине. Он мне даже фотографии скидывал, мальчишка такой хорошенький!
Влад тяжело вздохнул, а Рита удивленно воскликнула:
— Но с Максимкой всё хорошо! Сашка, правда, совсем спился, серый стал, худой. У него год назад родители вместе с его женой в аварию попали, все насмерть. Он после этого сломался, запил. А ведь такая семья хорошая была! Максимке нужно было в этом году в школу идти, но… Сашка мне сказал, что к следующему учебному году денег заработает и всё сыну к школе купит. Но он не может уже работать, а я ещё удивлялась, на что он пьёт? Теперь понятно.
Влад, замерев, слушал Риту. Он не знал, радоваться ему или нет. Мальчик здоров, на нём больше нет груза вины, но он так уже привык думать о нём, что теперь переживал, как он будет жить дальше, с таким отцом?
Чай они с Ритой всё же попили, Рита рассказывала Владу о Максимке, как он ей через забор стихи рассказывал, которые сам же и сочинял. Смешные, нелепые, но ведь ему никто книжек не читает. Как будку приблудшей собаке строил из картонных коробок, а она после первого же дождя развалилась. Они смеялись и огорчались. Им было хорошо вместе и Рита вернулась к сестре уже поздним вечером, так и забыв принести дрель.
На другой день Рита уехала. Влад ждал от неё звонка, она позвонила на другой день, но вместо радостного «Привет!» горько рассказала, что вчера Сашка напился и уснул на крыльце. Утром его нашёл Максимка, позвал на помощь Риту, но спасти Сашку уже не удалось, замёрз ещё ночью. Мальчика пока Рита забрала к себе, ведь у него больше никого и нет.
Влад не дослушав, ответил, что скоро будет, быстро оделся, сел в машину и помчался в посёлок.
Когда он забежал в дом к Рите, Максимка с заплаканными глазами сидел у неё на коленях. Рита погладила его по голове и сказала:
-Вот и дядя Влад приехал, он хороший.
Максимка посмотрел на Влада и спросил:
-Ты тот дядя Влад, который мне денежку на молочко присылал? Папа говорил, что ты самый лучший дядя на свете. — Максимка слез с коленей Риты, подошёл к Владу, крепко к нему прижался и всхлипнул: — Забери меня к себе, пожалуйста.
Влад так крепко обнял мальчонку, что сам испугался, не раздавить бы.
— Конечно, малыш, я тебя в обиду никому не дам. А осенью в школу пойдём, хочешь?
-Хочу! А ещё я хочу блинчиков с киселём, как мама делала.
— А вот блинчики мы попросим тётю Риту испечь. Вот прямо сейчас поедем и испечём, если тётя Рита согласится. — Влад посмотрел на Риту, а она грустно улыбнулась и молча начала собираться.
Сквозь метель в город въезжал автомобиль, в тёплом салоне которого ехали мужчина, женщина и ребёнок, которые ещё вчера были чужими, но теперь они самые близкие и родные. На всю жизнь…
Мария Скиба

5:40 утра. Я иду пить кофе на подоконник. Вот уже более четырех​ лет со своего окна я наблюдаю одну и ту же картину. Каждое утро. Минута в минуту.
В 5:40 пожилая женщина подходит к своему окну, открывает шторы. Ставит чайник и поливает цветок, опрыскивая его с пульверизатора. Потом пьет чай и выходит во двор  — подкармливает бродячую собаку, которая уже давно обосновалась у дверей ее подъезда. Затем она садится на лавочку сама и смотрит. Просто смотрит. Ни разу не видел ее с другим человеком.
Сегодня 5:40 утра. Я выхожу пить кофе и смотрю на ее окно. Но все не так…. Она не полила свой цветок, за которым ухаживала все эти годы. И не покормила ту бродячую собаку. Я заметил только огни и громкий звон сирены скорой помощи, которая приближалась к ее дому. Возле подъезда образовалась небольшая кучка людей, которая смотрела что произошло. В тот день ее увезли.
Утро, 5:40 утра, никого нет, ничего не происходит. И две недели никого не было в окне, цветок так и стоял, а шторы не раздвигались. Прошло еще несколько дней, а я ловил взглядом это окно и думал, что произошло. И вот, шторы раздвинулись, только я увидел не эту женщину, а мужчину средних лет, который осматривался в окно и что-то искал. Затем он увидел меня, пьющего кофе и смотрящего на него. Он жестом руки показывал мне что-то, я открыл окно, он попросил выйти на улицу. Делать все равно нечего, вышел, жду его.
Он выходит из подъезда, в руках коробка, сверху которой записка. Со словами: «Она попросила отдать это светленькому мальчишке, который каждый день в 5:40 утра подходит к подоконнику и пьет кофе».
Я ответил, что не могу это взять, я даже имени ее не знаю. Он сунул мне коробку в руки и ушел. Я присел на лавочку и открыл коробку. Там был цветок. Тот самый, который она поливала все эти годы. И была записка с просьбой, чтобы я присмотрел за этим цветком, так как с ним нужно очень бережно обращаться, а обратилась она ко мне, так как больше не к кому. Некому о цветке заботиться.
Цветок назывался: «Бугенвиллея Сандериана» и было расписано, как за ним следить. Несколько прощальных слов и все.
5:40 утра, занавески не раздвигаются, а я иду поливать и опрыскивать цветок. Затем пью кофе, и не знаю куда смотреть. Всегда наблюдал за ней, а ее теперь нет. И не осталось от нее ничего. Только цветок. Цветок, о котором некому было заботится.
Так и о человеке иногда — совсем некому заботиться. И от нас порой требуется самая малость — простое человеческое внимание. Забота к тем, чьи окна жизни находятся рядом с нашими…
из инета

МЫ ВЧЕРА ПОССОРИЛИСЬ



Мы вчера поссорились. Просто. Из-за ничего. Потому что оба — на пределе.
Муж ушёл в комнату, громко хлопнув дверью.
Я пожала плечами, не скрывая раздражения. Вот вроде взрослый мужик, глава семьи, двое детей, а ведёт себя…
По молодости, лет в 20, захлопнутые двери — это нормальный такой диалог. Как по линиям жизни на ладошке можно прочитать судьбу, так по ярости захлопнутой двери можно прочитать степень обиды и перспективы примирения.
Диалог захлопнутых дверей очень информативен.
Мои захлопнутые двери по молодости возмущённо шипели будущему мужу, что «ты можешь меня потерять», и «такую, как я, не найдёшь», а его захлопнутые двери ябедничали про «я и искать не буду такую обидчивую, найду попроще и посговорчивей».
Но спустя 15 лет брака, который «и в горе, и в радости, в болезни и здравии» подарил ему счастливое двойное отцовство — сыночек и лапочка-дочка… Так вот после 15 лет по 365 дней звонкий хлопок дверью от взрослого дяденьки говорит лишь о том, что всё вышеперечисленное никак не помогло ему повзрослеть, и махровая инфантильность 20-летнего юнца снова диктует упрямый текст его захлопнутым дверям.
Я раздражаюсь ещё сильнее, накручиваю сама себя.
Я думала, мы отработали эту тему. Ещё тогда, в первый год жизни первого сына.
Маленький ребенок — это большое счастье и большой труд. Про большое счастье предупреждают журналы. Публикуют фотографии розовых пяточек младенца в колыбельке и шалеющих от восторга родителей.
продолжение следует...

Про большой труд говорят обтекаемо, в основном глаголами повелительного наклонения. Купайте. Гуляйте. Кормите.
Глаголы «не спите» и «про себя забудьте» выносят за скобки, как не существенные, перекрываемые масштабами счастья.
А между тем я помню, что меня поразила именно эта не готовность к кулисам материнства, которых не было на фотографиях в журналах. Ни в одном.
Я ходила на курсы будущих мам, скупила подписку на все журналы, в названии которых были слова «мама» «роды» и «9 месяцев», училась дышать собачкой, знала наизусть календарь прививок, но по факту все эти знания оказались совсем не актуальны, они превратились в голове в наваристую кашу из разрозненных и противоречивых фактов, которую расхлебывать предстояло мне одной.
И после выписки из роддома я чувствовала себя как выпускник ПТУ в первый рабочий день на настоящем заводе.
А жизнь моего мужа до рождения сына и после отличалась лишь ухудшением качества ужинов, которыми я встречала его с работы, и вмонтированным в жизнь восхищенным фотографированием уже спящего сына.
Если бы я была редактором журнала «Честное материнство», я бы в каждом номере рисовала две карикатуры: первая, где беременную женщину, например меня, открывают как футляр виолончели и вместе с ребенком выгружают из меня — меня саму, все внутренности, органы и душу. А вместо всего этого внутрь запихивают мультиварку, стерилизатор, стиральную машинку и пачку подгузников, и придавив это все снаружи плечом, закрывают футляр.
С этого момента больше никому не интересно, какие талантливые тексты я пишу, как мастерски подбираю формулировки деловых документов, как здорово руковожу людьми, как умею вести переговоры, как ярко выступаю на сцене, как грамотно могу организовать мероприятие. Вся моя жизнь отныне — это постоянный мониторинг содержимого подгузников моего сына, команды, раздаваемые пельменям в кастрюле, и организация режима жизни младенца.
Роды — это сильный стресс для организма и полная его перестройка. Организм достает из сундучка все хронические болезни, затачивает их на терминальную стадию, обостряет и ложится страдать.
Помню, как, родив сына, я, порванная, кровоточащая, в гормональных высыпаниях по всему телу, вдруг оглохла на одно ухо.
Я опасливо вглядывалась в зеркало, в ужасе рассматривала страшную женщину с колтунами в волосах, в тапках, со впавшими глазами, желтыми ногтями, псориазными очагами на лице и руках, смутно похожую на длинноногую девушку на каблуках, с укладкой и с клатчиком, которая жила в моих зеркалах до беременности.
— Ты очень красивая, — говорил мне муж. Я молчала в ответ.
Во-первых, это его работа — так говорить, во-вторых, я не слышала. Я — напоминаю — оглохла.
А если б слышала — устроила бы истерику.
Истерика была моим каналом коммуникации первые месяцы жизни ребёнка. Потому что я оплакивала ту женщину в зеркалах, которой больше нет, ту, которая сняла каблуки, переобула тапки и взлохматила волосы.
Я всё делала не так, и не знала, как делать так. Я была дико напугана. Сын, покрытый диатезом, беспрестанно орал. Муж, покрытый обязательствами, беспрестанно был на работе.
Ко мне потихоньку возвращался слух. Первое, что я услышала, были рассказы мужа о том, как он устал.
Я не верила своим прозревшим ушам. Ты? Устал? Ты? В пиджаке под кондеем сидящий в своём кабинете с чашечкой кофе и весело показывающий коллегам фотографии своего сына на телефоне?
Да что ты знаешь об усталости, человек из офиса? Да как тебе не стыдно, бессовестный ты белый воротничок!
Я же не сплю уже второй месяц, я только недавно перестала кровить и врачи разрешили мне… сидеть. Си-деть!!!
Я молчала. Упаковывали рвущиеся истерики обратно, в горло. Я хорошая жена. Я хорошая жена. Я хорошая жена.
Однажды муж пришел домой пораньше, чтобы погулять с сыном.
— Сейчас я перекушу быстренько и заберу его , — сказал он и пошёл на кухню.
Я услышала звук работающей микроволновки. Этот звук поразил меня в самое сердце. Я расценила его как предательство. Захлебнулась негодованием.
Муж греет еду!!!
Я забыла, что такое нормальная горячая еда. Например, тарелка горячего супа, сервированная штриховкой укропа и подсушенным в тостере хлебом.
Мои перекусы — это, пока заснул ребёнок, кусок холодной бледной индейки, выловленной из бульона моей заветренной пятерней, запихнутый в рот куском- кляпом, и все это бегом по пути в благословенный душ, чтобы не растерять эти редкие минуты развязанных сном младенца материнских рук…
А он греет свои макароны!!!
Истерика выкипала и выкипела. Выплеснулась наружу. Я кричала на мужа до вздувшихся на шее вен. До впившихся в ладони ногтей. До слёз обиды смертельно уставшей женщины.
продолжение следует...

Муж слушал молча, спиной. Он сидел над тарелкой остывших макарон и слушал мою истерику. А потом встал, подошёл ко мне, внимательно посмотрел в глаза и… ушёл.
В прихожей хлопнула дверь. Я опешила. Я давно не слышала звук захлопнутых дверей и разучилась распознавать его значения.
Тебе же не 20, у тебя уже 2 месяца есть сын.
Не может же захлопнутая в 30 лет дверь означать ту же юношескую чушь про «найду кого полегче, без закидонов».
Проснулся и заплакал сын. Я снова захлебнулась негодованием.
Как просто! Взять — и уйти. Просто взять — и хлопнуть дверью. Отгородиться баррикадами двери от проблем.
Как ребёнок, который не видит игрушки, и думает, что значит её нет. А она, вот она, у него под носом, накрыта бумажной салфеткой. Она есть!!!
Какая глупая безответственность! Мать никогда так не сделает. Не уйдет, хлопнув дверью перед… перед грудным ребенком. Не отгородится от его надрывного плача, усталости и хлопот.
Потому что… мать. Как я.
Я же хорошая мать? Я хорошая мать.
А он — плохой отец. И муж плохой. Он бросил обесточеную жену на грани отчаяния и грудного младенца! О чем тут еще говорить???
Я целыми днями мою жопу, гуляю в парке, кормлю грудью, драю квартиру. И все это в латентной истерике. Потому что никто не замечает, какая я молодец.
Погодите, а я? Я замечаю?
Мне это так важно — быть хорошей матерью — что в погоне за идеальностью и стерильностью я совсем перестала быть хорошей женой и замечать мужа. И заметила только сквозь внезапно захлопнутую перед носом дверь.
Я понимаю сквозь марево обиды: муж у меня не плохой. Нормальный. Нет, даже отличный.
Он ушел именно потому, что знает, что я — хорошая мать. И я справлюсь.
А я не ушла именно поэтому.
Потому что я хорошая мать. И я справлюсь.
И тут симфония совместимости. Я разом прозрела и расшифровала звук захлопнутой двери: давай-ка оба охолонем, мы оба устали, а нам же еще сына растить…
Мы просто учимся быть родителями через симфонию захлопнутых дверей.
Муж возвращается спустя 20 минут с букетом цветов.
— Это герберы, — зачем-то поясняет он, будто я не вижу, и добавляет. — С тебя список продуктов и сытый сын. Мы уйдем часа на три. Чтобы легла и спала! Слышишь? Спать! Ничего не готовь, я суши куплю…
— Мне нельзя суши, — всхрипываю я.- Я кормящая мать.
— А что можно?
— Индейку… Гречку…
— Сын уже месяц в диатезе, хотя ты ешь одну индейку. Может, в ней и проблема? Раз нам нечего терять, может, пиццу?
— Давай. Четыре сына. Ой, четыре сыра!!!
— Вернусь — и приступим ко второму сыну, — подмигивает муж первенцу в коляске.
— Больше — ни за что, — смеюсь я и закрываю дверь за своими мужчинами.
На этой захлопнутой двери записана забота и любовь.
«И что я привязалась к этим разогретым макаронам?» — думаю я, проваливаясь в сон. Мне снятся закрытые двери, которые я распахиваю, а за ними — поле герберов.
А сегодня у нас уже двое детей. Ну какие захлопнутые двери??? Ну что за детский сад? Я подхожу к двери, чтобы распахнуть её и озвучить своё возмущение, и вдруг слышу, как за дверями заработал пылесос. На захлопнутой мужем двери написано: «я просто не хочу пылить в детей» — и никаких юношеских обидок.
Я хмыкаю. Вот я идиотка. Мой муж — взрослеет у меня на глазах все 15 лет, и я могу смело на него положиться, не пугаясь теней инфантильности.
Не путать с ребячеством — этого добра в нем предостаточно. Но за непосредственность я его нежно люблю, потому что внутренний ребенок лишь удачно оттеняет осознанность взрослого человека.
Я точно знаю, что мой муж больше никогда не захлопнет передо мной дверь.
Потому что в настоящей семье не может быть захлопнутых дверей.
А если они и случаются, то только для того, чтобы сказать нам что-то очень-очень важное…
Ольга Савельева

ОТ ЛЮБВИ ЕСТЬ ТОЛЬКО ОДНО СРЕДСТВО: ЛЮБИТЬ ЕЩЕ БОЛЬШЕ



Сказано мудрецами: уступки в любви дороже побед. И это действительно так. Только уступая друг другу, можно надолго сохранить любовь и хорошие отношения. Ведь любовь между супругами подобна сцепленным вместе кольцам. По отдельности каждый — словно кольцо, границы которого определены его эгоизмом. Внутри этого кольца проходит вся его жизнь.
И эгоизм тщательно охраняет эти границы. Он хочет лишь получить внутри них наполнение, и больше его ничего не волнует. Наслаждение, наполнение себя он хочет получить и от партнера. Мы этого практически не замечаем и называем любовью собственное наполнение за счет того, что доставляем удовольствие партнеру.
Если же наполнение достигается тем, что мы только забираем у партнера, ничего не давая ему взамен, то это называется ненавистью. Хотя, по сути, конечная цель у обоих действий одна — собственное наполнение.
Территория любви
Если человек любит по-настоящему, то главной его заботой становится наполнение не себя, а партнера. Тогда отношения в семье он строит, исходя из понимания, что его эгоизм убивает любовь. И если такое же понимание есть и у его партнера, то они начинают сознательно идти на взаимные уступки.
И таким образом между ними возникает общая территория, где муж наступает на собственный эгоизм, чтобы услужить жене, а жена делает то же самое по отношению к мужу. Кольца их эгоизма сцепляются и они оказываются на общей территории, где между ними царит полное согласие, любовь и гармония.
Разумеется, эта территория возникает не сразу, но если начать с малого и не останавливаться на достигнутом, то отношения супругов станут по-настоящему крепкими и долговременными. Ведь отказ от эгоистического использования партнера создает высший слой в отношениях. Супруги тут объединяются не только на основе общих материальных интересов — дом, ведение хозяйства, помощь в карьере и т.п. — а и на духовном уровне. А он скрепляет отношения гораздо сильнее материальных стимулов.
Отдельная тема в отношениях любящих сердец — их общие дети. Естественная, инстинктивная любовь родителей к детям очень помогает и скрепляет отношения супругов.
Все прегрешения покрывает любовь
Сегодня наш эгоизм достиг такого уровня, что мало кого волнуют семья, дом, дети, совместное имущество… Поэтому если супруги не создадут дополнительную, духовную надстройку в отношениях, они неминуемо разойдутся.
И это понятно. Ведь если никто не соглашается пойти на уступки, снизить свои претензии к партнеру ради любви, ради семьи, ради детей, то разрыв отношений просто неизбежен. Даже если супруги понимают, что согласие в семье сулит им большие выгоды: сохраняет нервы, здоровье, годы жизни, дарит спокойствие.
Тут необходим мощный стимул, который позволит подняться над эгоизмом. Каким он может быть — тема отдельной статьи. Но когда он находится, тогда «все прегрешения покрывает любовь».
М.Лайтман

Наглядно, однако...
Советские времена. На бульвар привезли бочку кваса. Продавец отцепляет ее, готовится торговать.
Подходит мужик:
- Сколько стоит вся бочка?
- Ну считай: двести литров, по тридцать копеек кружка. Сто двадцать рублей.
- Вот тебе деньги, иди отдыхай, развлекайся. Вечером придешь за пустой бочкой.
- Хорошо!
Продавец уходит. Мужик разворачивает плакат "Квас бесплатно".
Народ сначала удивился. Потом стали подходить. Потом очередь образовалась. Потом длинная очередь.
Потом толпа. Мат, крики. Кто без очереди лезет, кому-то не досталось. Драка началась. Поножовщина.
Милиция приехала. Толпу разогнали. Зачинщиков - в кутузку. Мужика туда же.
Начинают его прессовать:
- С какой целью спровоцировал драку?
- В мыслях не имел!
- Незаконной торговлей занимался?
- Бесплатно людей квасом угощал. Есть свидетели.
- Значит квас ворованный!
- На свои кровные купил. Имею право.
- Может ты псих?
- Нормальный. У меня и справка есть.
- Ладно, мужик, мы тебя отпустим. Только скажи, зачем ты это сделал?
Зачем свои деньги тратил? В чем фишка?
- Ладно, так и быть, скажу.
Человек я уже не молодой.
До коммунизма точно не доживу.
А так хотелось посмотреть, как оно будет...
При коммунизме...
из cети