Уголок читателя - 4

«Как купчиха постничала»


Уж така ли благочестива, уж такой ли правильной жизни была купчиха, что одно умиление!
Вот как, бывало, в масленицу сядет купчиха блины есть. И ест, и ест блины — и со сметаной, с икрой, с семгой, с грибочками, с селедочкой, с мелким луком, с сахаром, с вареньем, разными припеками, ест со вздохами и с выпивкой.
И так это благочестиво ест, что даже страшно. Поест, поест, вздохнет и снова ест.
А как пост настал, — ну, тут купчиха постничать стала.
Утром глаза открыла, чай пить захотела, а чаю-то нельзя, потому пост.
В посту не ели ни молочного, ни мясного, а кто строго постился, тот и рыбного не ел. А купчиха-то постилась изо всех сил: она и чаю не пила, и сахару ни колотого, ни пиленого не ела, ела сахар особенный — постный, вроде конфет.
Дак благочестивая кипяточку с медом выпила пять чашек, да с постным сахаром пять, с малиновым соком пять чашек, да с вишневым пять — да не подумай, что с настойкой, нет, с соком. И заедала черными сухариками.
Пока кипяточек выпила, и завтрак поспел. Съела купчиха капустки соленой тарелочку, редьки тертой тарелочку, грибочков мелких, рыжичков тарелочку, огурчиков соленых десяточек, запила все квасом белым.
Взамен чаю сбитень стала пить паточный.
Время не стоит, оно к полудню пришло. Обедать пора. Обед постной-постной!
Hа перво жиденька овсянка с луком, грибовница с крупой, лукова похлебка.
Hа второ грузди жарены, брюква печена, солоники — сочни-сгибни с солью, каша с морковью и шесть других каш разных с вареньем и три киселя: кисель квасной, кисель гороховый, кисель малиновый. Заела все вареной черникой с изюмом. От маковников отказалась:
– Hет-нет, маковников ись не стану, хочу, чтобы во весь пост и росинки маковой во рту не было!
После обеда постница кипяточку с клюквой и с яблочной пастилой попила.
А время идет и идет. За послеобеденным кипяточком с клюквой, с пастилой тут и паужна.
Вздохнула купчиха, да ничего не поделать — постничать надо!
Поела гороху моченого с хреном, брусники с толокном, брюквы пареной, тюри мучной, мочеными яблоками с мелкими грушами в квасу заела.
Ежели неблагочестивому человеку, то такого поста не выдержать — лопнет.
А купчиха до самой ужны пьет себе кипяточек с сухими ягодками.
Трудится — постничает!
Вот и ужну подали.
Что за обедом ела, всего и за ужной поела. Да не утерпела и съела рыбки кусочек, лещика фунтов на девять.
Легла купчиха спать, глянула в угол, а там лещ. Глянула в другой, а там лещ!
Глянула к двери — и там лещ! Из-под кровати лещи, кругом лещи. И хвостами помахивают.
Со страху купчиха закричала.
Прибежала кухарка, дала пирога с горохом — полегчало купчихе.
Пришел доктор — просмотрел, прослушал и сказал:
— Первый раз вижу, что до белой горячки объелась.
Дел понятно, доктора образованны и в благочестивых делах ничего не понимают.
@С. Писахов

Кот спал с женой



Он упирался в неё спиной и отталкивал меня всеми четырьмя лапами. А утром смотрел нагло и насмешливо. Я ругался, но ничего не мог с этим поделать. Любимец, видите ли. Лапочка и солнышко. Жена смеялась, а вот мне не было смешно.
Этой вот самой “лапочке” жарилась рыбка, потом из неё вынимались косточки, а хрустящая вкусная шкурка складывалась маленькой аккуратной горкой рядом с тёплыми, ещё дымящимися сочными кусочками на его тарелочку.
Кот смотрел на меня изобразив кривую ухмылку, что видимо означало:
Ты неудачник, а настоящий любимец и хозяин тут я.
Мне доставались от рыбки те кусочки, которые не шли паршивцу. Короче говоря, издевался он надо мной как мог. И я ему мстил соответственно, то отпихну тихонько от тарелки с рыбкой, то скину с дивана. Война, короче.
Иногда в мои тапки и ботинки подкладывались мины замедленного действия. А жена смеялась и говорила:
-А нечего его обижать. И гладила своё солнышко. Серый кот смотрел на меня снисходительно и свысока. Я вздыхал. Что поделаешь? Жена у меня была одна и тут говорить было не о чем. Так что приходилось терпеть. Но в это утро…
В это утро собираясь на работу я услышал из прихожей отчаянный крик жены. Бросившись туда я увидел такую сцену. Шесть килограмм торчащей во все стороны шерсти, когтей и жуткого настроения бросались на жену, как бык на красную тряпку.
Увидев меня зверюга прыгнул мне на грудь и так толкнул, что я вылетев из прихожей упал на пол. Вскочив я схватил стул и выставив его, как щит, схватил жену за руку и потянул в спальню. Кот, прыгнув, ударился об одну из ножек и отчаянно вскрикнул. Так громко крикнул.
Но это не остановило его. Он продолжал атаковать нас, пока дверь в спальню не закрылась за нами. Мы стояли и прислушивались к шипению за ней. Потом стали замазывать спиртом и йодом из аптечки свои многочисленные царапины. Стоя в спальне жена звонила на работу и объясняла, что наш кот взбесился и исцарапал нас и что придётся теперь ехать вместо работы в больницу. После неё позвонил я и всё слово в слово точно повторил своему начальнику. И тут…
Тут земля вздрогнула и вздохнув качнула дом. В кухне треснули и вылетели стекла, а в ванной треснуло наружное стекло. Я уронил телефон на пол. Наступила оглушительная тишина. Забыв про кота, мы вылетели из спальни и бросившись в кухню выглянули на улицу.
Перед домом зияла огромная яма. Вокруг валялись куски машины. Это был маленький грузовичок соседа, работавший на газе и загруженный несколькими баллонами. Видимо, он и взорвался. На стоянке валялись разбросанные и перевёрнутые машины. Они беспомощно крутили колёсами, как перевернувшиеся черепахи, а вдалеке раздавался рёв сирен полиции и скорой помощи.
Оглушенные в полном изумлении мы с женой повернулись разом к коту.
Он сидел в уголочке, прижав к груди сломанную переднюю правую лапку и тихонько плакал.
Жена вскрикнула и бросившись к нему подхватила на руки и прижала к груди. Я выхватил из кармана ключи от машины, и мы бросились вниз минуя лифт и перескакивая со ступеньки на ступеньку. Все семь этажей мы мчались не произнося ни слова.
Пусть простят меня пострадавшие при взрыве, но у нас был свой раненный.
Машина наша к счастью стояла за домом. Так что, прыгнув в неё мы помчались к знакомому ветеринару. У меня на душе скребли кошки. Скребли под музыку Микаэла Таривердиева “Двое в кафе”, как назло доносившуюся из радио.
Через час выйдя от врача жена несла своё сокровище, а он. Он показывал всем вокруг сидевшим со своими питомцами забинтованную лапу. И узнав что случилось, посетители врача вскочили со своих мест и стали гладить нашего кота.
Вернувшись домой, жена стала готовить коту его любимую рыбку. И пожарив её, как он любит, вытащила косточки и сложила аккуратной горкой вкусную хрустящую корочку. Мне положила остатки.
Кот, хромая на трёх лапах подошел к своей тарелке и морщась от боли посмотрел на меня. Он хотел изобразить презрительную мину. Но получилась гримаса боли.
Я был очень занят, я спешил. А когда закончил, то подошел к его тарелке и опустил в неё свою часть рыбки, очищенную от косточек.
Кот с немым изумлением уставился на меня. Он поджал правую переднюю лапу к груди и тихонько мяукнул вопросительно.
Я поднял его на руки и поднеся к лицу сказал:
-Может, я и неудачник. Но раз у меня есть такая жена и такой кот, то я самый счастливый неудачник на свете. И поцеловал его в морду.
Кот тихонько мурлыкнул и толкнул своей большой головой меня в щеку. Я поставил его на пол и он морщась от боли стал есть свою рыбку, а мы с женой обнявшись смотрели на него и улыбались.
С тех пор кот спит только со мной. Он заглядывает мне в лицо и я молю Бога только об одном.
Чтобы он дал, как можно больше лет мне видеть его и жену рядом со мной.
И больше ничего не надо.
Честное слово.
Потому что, это и есть самое настоящее счастье.
@Олег Бондаренко

Я балет не люблю…как-то сходила на «Лебединое озеро», так вся изнервничалась.
Дело было, помню, после Нового года. Числа второго, кажется.
Чего меня понесло на балет не помню. Вроде бы, кто-то билет подарил.
Действительно, почему не сходить, когда бесплатно? Тем более, в начале года неудержимо тянет на искусство.
В общем, пошла.
С местом, конечно, повезло: первый ряд, справа от сцены. Есть куда ноги вытянуть, никто головешкой обзор не закрывает и непосредственная близость к искусству.
Только выключили свет, меня тут же, как на грех, в сон клонить стало. Видимо, не до конца переваренный Оливье и умиротворяющая увертюра сделали свое дело…
Оно бы и ладно, но тут меня балерина разбудила.
С грохотом тарантаса она выбежала на сцену. Пуанты стучали по деревянному полу, как молотки вбивающие гвозди.
Сон, конечно, как рукой сняло.
Не к месту вспомнилась скороговорка «от топота копыт пыль по полу летит».
Половицы сцены под балериной предательски скрипели. Каждый раз, когда дама делала толчок и прыгала, у меня ухало глубоко внутри: казалось, вот-вот и лебедь провалится вниз, к оркестрантам.
Нить сюжета, конечно, я потеряла – так переживала за танцовщицу.
Внезапно на сцене появился партнер. Я подумала – теперь можно расслабиться и насладиться зрелищем.
Уж он-то окажет ей всестороннюю поддержку.
Не тут-то было.
Танцор, видимо, тоже был не в лучшей форме после «елок» и когда партнерша с разбега сиганула ему на руки, потерял бдительность и чуть не уронил ее. Потом пришел в себя и переложил ее поудобнее.
Отлегло.
Как вдруг он поднял лебедя вверх и зашатался…
То ли балерина огурцов на праздник переела, то ли танцор плохо закусывал, в общем сложилась предаварийная ситуация.
Я замерла от страха, представив, как они двухэтажной конструкцией рухнут на сцену…
К счастью, партнер поднатужился и все обошлось.
Еле-еле я досидела до антракта, оделась и пошла домой.
Поняла, что сильно нервное дело – этот балет. Не для меня.
С тех пор я больше оперу люблю. Там точно ни за кого переживать не приходится. Все стоят себе аккуратненько. Пуанты не носят, все в тапочках. Все хорошо.
А балерину я не осуждаю. А ну, попрыгай так после Нового года. Все после празднования отходят, на диванах лежат и в гости ходят, а она батманы делает, пуантами по деревяшкам колотит.
Мой дядя много лет назад въехал в квартиру, где вторую комнату балерина занимала. Самая настоящая. Из театра.
Так вот она, говорил дядя, ничего не ела. А только с утра кусочек шоколадки в рот положит, кофейком запьет и ну, ногами махать. И машет, и машет. И так до самого вечера.
Вот оно ей надо?
Эх, тяжелая это работа, что ни говори, легкость изображать.
А вы что больше любите – оперу, балет или драму? Или театральное искусство мимо вас проходит?
@Дарья Исаченко

Девушку устроили в аптеку по знакомству.



Фамилия девушки была Миллер.
После смерти отца у семьи Миллеров начались большие проблемы с деньгами. Поэтому идея отправить младшую дочь на работу пришлась по душе матери, уже отчаявшейся свести концы с концами.
Девушка не возражала. Почему бы и нет? Фармацевт - неплохая профессия, а овладеть какой-нибудь профессией ей все равно придется. Ведь обеспечивать себя материально ей, судя по всему, придется самостоятельно.
Вовремя выйти замуж не получились - ей уже 25, и перспективы незавидные. 1915 год, в мире идет большая война, и мужчин в городе практически не осталось, а тех, что есть - осаждают организованные армии алчущих замужества девиц.
Толкаться с ними плечами ей совсем не хотелось, да и толку от этого было бы немного - она вовсе не красавица. Она...
Она обычная.
Обычная девушка с обычной фамилией Миллер.
Поэтому, пока она еще не стала старой девой с фамилий Миллер - самое время освоить профессию фармацевта.
В аптеке она проработал два года, и на эти два года аптека стала ей вторым домом. Она пропала там с утра и до вечера - работая, и готовясь к сдаче экзамена по фармакологии.
И все бы хорошо, но...
ЯДЫ!
Яды преследовали девицу Миллер.
Доктор Р., опытнейший фармацевт, читавший им лекции по воскресеньям, постоянно носил в кармане яд кураре и показывал его студентам. "Интересная штука,- говорил он при этом,- очень интересная. Если он попадает в рот, то не приносит никакого вреда. Но стоит ему проникнуть в кровь - мгновенный паралич и смерть. А вы знаете, почему я ношу его в кармане? Наверное, дело в том, что это дает мне ощущение силы".
Произнося эти слова, он просто лучился чувством детского восторга, и девица Миллер ежилась - доктор Р. казался ей очень, очень опасным человеком.

продолжение следует...

Вообще скучнейшая на первый взгляд профессия аптекаря оказалась жутко опасным делом, и девица Миллер теперь больше всего на свете боялась кого-нибудь нечаянно отравить.
Однажды до этого едва не дошло.
Они изучали изготовление свечей, которые вставляют... Ну вы поняли... Благовоспитанные девицы об этом не говорят. Так вот, когда мистер Р. показывал ей, как делать свечи из масла какао, Миллер заметила, что он ошибся с переносом запятой - и положил лекарства не одну сотую грамма, а одну десятую.
"Я пересчитала дозу еще раз - писала позже она, - да, он сделал вычисления неправильно. Но что же должен делать в таком случае новичок? Я только начинала, а он был опытнейшим фармацевтом города. Я не могла сказать ему: «Мистер Р., вы ошиблись». Мистер Р. принадлежал к тому типу людей, которые вообще не могут ошибиться, в особенности на глазах учеников. Я как раз размышляла об этом, когда, проходя мимо, он бросил мне: - Когда свечи застынут, упакуйте их и положите в шкаф. Они могут пригодиться. Положение усугублялось. Я не могла положить эти свечи в шкаф. Они представляли собой большую опасность".
И тут ей пришла в голову гениальная идея.
"Прямо перед тем, как свечи уже застыли, я «поскользнулась», «потеряла равновесие», уронила свечи на пол и что есть силы наступила на них ногой. - Мистер Р., - сказала я, - извините меня, я страшно виновата, но я уронила свечи и наступила на них ногой. - О, какая досада, какая досада, - рассердился он.- Эта, кажется, еще годится. - Он подобрал одну, которая уцелела под моими каблуками. Она грязная, - твердо сказала я, без лишних слов выбросила все в мусорную корзину и повторила: - Извините меня, пожалуйста".
Экзамен она сдала блестяще, но яды не прекратили ее преследовать.
Новый случай не заставил себя ждать:
"В тот день я готовила мази, и для одной из них налила немного фенола в крышечку от баночки, потом с величайшей предосторожностью добавила его пипеткой, считая капли, в мазь и смешала все вместе на мраморном столике. Как только мазь была приготовлена, я положила ее в баночку, наклеила этикетку и начала готовить другую мазь. Посреди ночи я проснулась в холодном поту - я не помнила, что сделала с крышечкой, в которую налила фенол. Чем больше я думала, тем меньше могла вспомнить, что я с ней сделала: вымыла или нет. А не закрыла ли я этой крышечкой другую мазь? И чем больше я размышляла, тем тверже считала, что сделала именно так. Ясное дело, я поставила каждую баночку на свою полку, и наутро разносчик отнесет их по назначению. А в одной из них на крышке будет яд! Ее получит кто-то из пациентов. Испугавшись до полусмерти, не в состоянии больше выносить этого ужаса, я встала, оделась и пошла в госпиталь".
Там она на всякий случай заменила крышки на всех приготовленных вчера баночках и, чтобы окончательно успокоиться, аккуратно сняла в каждой верхний слой мази.
Боязнь стать нечаянной отравительницей явно становилась навязчивой идеей.
И тогда она решила лечить подобное подобным - действительно отравить кого-нибудь.
Только не на самом деле, а на страницах книги - написать детективный роман. Благо, все условия для этого были - в аптеке она работала посменно, и полный аврал периодически сменялся столь же полным затишьем. Иногда она бездельничала в одиночестве всю вторую половину дня.
Работа над книгой шла полным ходом, но потом неожиданно притормозилась - фармацевта по фамилии Миллер отвлекли более приятные дела.
Вскоре мисс Миллер вышла замуж и сменила фамилию, став миссис Кристи.
Миссис Агата Кристи - так она звалась теперь.
Что было дальше, вы, думаю, в курсе - всемирная слава и бронзовая ступень на пьедестале самых издаваемых книг мира - совокупный тираж ее детективов более чем на ста языках мира уступает только "Библии" и сочинениям Шекспира.
Но подлым ядам она ничего не забыла и не простила.
Именно ядами она пользовалась чаще всего - 83 преступления в ее книгах были совершены посредством отравления.
Вадим Нестеров

Дежурство в больнице. Глухая зимняя ночь после суматошного дня.
Три часа полуночи. Хорошо подогретые друзья привезли разухабистого и столь же тёплого братка прямо с шумной вечеринки.
Крутой, весь в цепях и наколках, браток, привыкший, чтобы его красиво обслуживали, жалуется на животик.
Ведёт себя безобразно: куражится, хамит, матерится, закидывает ноги прямо на стол… Медсестра на грани слёзной истерики. Звонит хирургам.
Дежурит Доктор Женя. 29 лет, хирург, рост 190 см, вес 120 кг. Телосложение: ОЧЕНЬ крепкое. Стрижка под ноль. Характер: спокойный, уравновешенный, надёжный товарищ, добрейшей души человек.
Далее со слов Доктора Жени:
Пришёл с экстренного грыжесечения. Замучился в доску. Добрёл в дежурку, свалился на кушетку и моментально отключился. Оглушительный треск телефона во тьме. Вскочил на ноги.
Хирурга — в приёмное, срочно!!!
Нашарив в темноте стетоскоп, повесил его на шею и на автопилоте отправился в смотровую.
Распахивается дверь, и Доктор Женя влетает в приёмное. Останавливается напротив "клиента" и хриплым со сна басом вопрошает:
- Что беспокоит?
Браток меняется в лице, улыбочка сползает с его пунцовоголика:
- Да ничего, доктор, извините, уже всё прошло.
Доктор Женя издаёт вопросительный рык.
Браток застёгивает кожан, приобретает совершенно приличный вид и бочком — бочком, по стеночке пробирается к выходу:
- Извините за беспокойство, до свидания!
Исчезает за дверями, с улицы доносится рёв стартующего «бумера».
Все в недоумении глядят друг на друга, потом на Доктора Женю. Персонал хватается за животы и начинает дружно гоготать.
Доктор Женя: в истерзанном кровью хирургическом костюме, с помятой мордой и налитыми кровью глазами. На бычьей шее, спускаясь на мощную грудь, висит толстая, в палец, цепь с образом Николая Чудотворца и… КИПЯТИЛЬНИК!!!!!
автор неизвестен

ИСТОРИЯ ИЗ ЖИЗНИ. ЧУБУРАШКА



Когда моей двоюродной сестре Оле впервые показали новорожденную дочку, она заплакала. Акушерка решила, что от радости, и Оля потом согласно кивала, да-да, конечно, от радости! Но своему мужу по секрету сказала:
- Первое, что бросилось в глаза, это ее огромные уши! Подумала, как ей тяжело будет жить и именно из-за этого заплакала.
Муж Никита над Олей посмеялся, но про себя подумал, что да, не повезло дочке, унаследовала от прадеда такой «подарочек». Никита Тимофеевич, в честь которого и был назван Олин муж, был человеком уважаемым, но и над ним нет-нет, да подшутит кто:
- Хорошо тебе, Никита, когда ветер, наверное, летать можешь! Вон какие у тебя крылья вместо ушей!
Когда внук Никита был маленький, он увидел по телевизору мультфильм про Чебурашку и Крокодила Гену и радостно произнес:
- Деда! Он такой же красивый как ты! – а на вопрос «кто красивый?», ответил, - Чубурашка, конечно!
Так к Никите Тимофеевичу на долгие годы приклеилось прозвище Чубурашка. Да, уши у него действительно были знатные, что и говорить! И, главное, ни детям, ни внукам они не достались, причем у старика было четыре сына, десять внуков и пять правнуков! Люсенька была единственной девочкой, и вот поди ж ты! Мать Никиты утешала невестку:
- Ничего, сейчас косметология на высоте, сделаем операцию!
Девочку назвали Людмилой. У меня есть несколько двоюродных племянниц с таким именем, если не ошибаюсь, целых семь. И не потому, что фантазия у родственников скудная, просто так звали мою маму, которую все в семье любили и уважали. Чтобы различать девочек, их называли по-разному: Люда, Мила, Люся, Лютик, Мар-Милашка… Ту, о которой я рассказываю, величали Люсенькой.
Люсенька росла девочкой умненькой, сообразительной. Она рано научилась говорить, причем чисто, без всяких детских «бяка» и «ав-ав». Ей было три года, когда я встретила их на улице. Поговорили с Олей, стали расходиться и я сказала:
- Люсенька, пока-пока!
На что Люся посмотрела на меня и вежливо сказала:
- До свидания, тетя Наташа.
Пришла пора идти девочке в садик. Там один мальчик, увидев Люсю, искренне восхитился:
- Мама, мати, бизянка! (смотри, обезьянка).
Люся поправила:
- Я не обезьянка. Я – Чубурашка!
Это оказалось единственное слово, которое Люсенька произносила неправильно. Ну а как иначе, если с самого рождения слышала это «Чубурашка» у себя дома? Очень скоро все вокруг стали называть ее именно этим именем, которое она сама себе назначила: Чубурашка. А родственники, памятуя о старшем, добавляли «Маленькая Чубурашка».
В школу дети пошли практически всей детсадовской группой, а вместе с ними туда переехало и Люсино прозвище.
Оля старалась прикрывать ушки дочери волосами, но та, как будто специально, требовала косичек или хвостиков. На робкое мамино «тогда ушки будет видно», гордо отвечала:
- И пусть! В этом мой шарм!
Оля только удивлялась, откуда что взялось? Но Люсенька проявила такую силу характера, что все удивлялись, а наш дядя Сеня даже сказал:
- Этой девочкой мы еще все будем гордиться!
А еще, когда взрослые пытались поправить, мол, дети, вы неправильно говорите, надо «чебурашка», Люся дерзко заявляла:
- Вас не смущает, что меня все зовут Чебурашкой, вас волнует только неправильное произношение?
Младшей Чубурашке было 9 лет, когда ее отец Никита ушёл из семьи. Причем ушел как-то некрасиво, со скандалами и дележом имущества. Кроме того, он забрал все накопления семьи, в том числе и те, что предназначались на отопластику дочери:
- Я начинаю новую жизнь в новой семье, мне нужнее!
Очень быстро он исключил из своей жизни не только бывшую жену, девочка тоже перешла в разряд «бывших». Оля плакала целыми днями, пыталась бороться хотя бы за уведенные из семьи денежные средства, но Никита пригрозил отсудить дочь:
- У меня есть квартира и хороший доход. Кого выберет суд, меня или тебя, без крыши над головой и зарплатой библиотекарши?
Люсенька успокаивала мать:
- Ничего, обойдемся без его денег, пусть проваливает!
Оля плакала:
- Доченька, ты растешь. Сейчас ушки еще мягкие, эластичные, операция пройдет безболезненно. А потом что?
В один из вечеров в квартире Олиных родителей, где теперь жили мама с дочкой, раздался звонок. Оказалось, пришел Никита Тимофеевич. Люсенька отказалась выходить из комнаты, Оля даже рассердилась. Но бывший родственник остановил ее:
- Я схожу к ней, поговорю. Без тебя, хорошо?
продолжение следует...

О чём разговаривал прадед с девочкой, Оле подслушать не удалось. Но то, что разговор был, это несомненно. Уходя, мужчина протянул бывшей снохе конверт:
- Здесь карта, там деньги. Хватит и на операцию, и на реабилитацию, и на жизнь. Пин-код в конверте, можешь потом заменить. И я буду переводить на эту карту деньги для Чубурашки, каждый месяц, вместо алиментов. И извини, что внук оказался таким поганым человеком, - он вздохнул и вдруг неожиданно весело сказал, - Я им покажу еще Чубурашку. Очень-очень злобного Чубурашку!
Когда Оля предложила дочери сделать операцию, та неожиданно уперлась, нет, и всё:
- Я не хочу ничего менять. Я похожа на прадедушку, и горжусь этим. А другие пусть любят меня за мой внутренний мир, а не за внешность!
Прошли годы, Люсеньке исполнилось 23. Вопреки всем опасениям матери, кавалеров у нее всегда было достаточно, а год назад появился Дима, потеснивший всех ухажеров и ставший для девушки тем самым единственным.
Семья отца, а там, напомню, близких родственников было немало, полностью исключило Люсеньку из числа «своих». Даже бабушка, мать Никиты, ни разу за эти годы не позвонила внучке, не узнала, как та живет. Единственный человек, который ее привечал, был прадед. Как и обещал, он ежемесячно отправлял деньги на карту, правда, уже другую, оформленную на саму Люсеньку. Также он постоянно приглашал правнучку на свои дни рождения, но та не приходила, предпочитая поздравить того день в день по телефону, а через несколько дней они встречались в городе, сначала в кафе-мороженом, позднее в ресторанах.
До своего 90-летия Никита Тимофеевич не дожил всего месяц. Похороны устраивали на высоком уровне, все-таки не последний человек он был когда-то в республике. Через несколько дней после похорон, позвонил нотариус, пригласил в контору для оглашения завещания. Это был не самый приятный сюрприз для семьи, потому что о завещании никто ничего не знал, а уж появление в нотариальной конторе Люсеньки и вовсе выбило "наследников" из колеи.
Результаты потрясли всех. Никита Тимофеевич выделил каждому сыну, внуку и правнуку по 100 тысяч рублей, «на поддержание штанов», как он выразился. Всё свое движимое и недвижимое имущество он завещал одному человеку – правнучке Людмиле Никитичне. Причем главным в наследстве было как раз движимое имущество, а именно акции, причем не только местных предприятий, но и ведущих российских и мировых компаний. Все молчали, никто не ожидал такой «подлянки» от прадеда.
- Да он с ума сошел! – не выдержал один из правнуков, двоюродных братьев Люсеньки, - Надо опротестовать!
- Никита Тимофеевич специально прошел полное обследование, которое подтвердило его умственную и физическую состоятельность. Все справки заверены должным образом, – нотариус невозмутимо смотрел на сидящих перед ним мужчин и хрупкую молодую женщину, которую вполне можно было бы назвать красавицей, если бы не ее неестественно большие уши, - А для Вас, Людмила Никитична, есть еще письмо.
Он протянул женщине конверт. Люсенька встала, поблагодарила нотариуса и, не глядя на красных от злости родственников, вышла прочь. Нотариальная контора находилась в одном из самых оживленных мест города, на одной из центральных площадей, поэтому ей удалось легко затеряться, и никто из выскочивших следом мужчин, не увидел ее. Люсенька дошла до фонтана, присела на скамейку и открыла письмо:
«Дорогая моя Чубурашка, я так рад, что ты у меня есть. Ты единственная из всех, кто не только похож на меня внешне, ты еще похожа на меня духом. Я помню наш с тобой уговор, и выполняю его…».
Письмо было на трех страницах, Люся читала его сквозь слезы. Последними словами было:
«Чубурашка, я освобождаю тебя от обещания. Можешь делать со своими ушами всё, что посчитаешь нужным».
Люся улыбнулась и сказала куда-то вверх, будто прадед мог ее услышать:
- Что посчитаю нужным? А ничего, мне и так хорошо!
из инета

Одна писательница давным-давно приехала в Лондон. И увидела, извините, общественный туалет - отдельно стоящее здание с двумя входами. Над каждой дверью была надпись:
- "Вход для женщин бесплатный. Для леди - один пенс",
- "Вход для мужчин бесплатный. Для джентльменов - один пенс".
Пока изумленная писательница размышляла об отличии леди от женщин, к ней подошел полицейский и деликатно спросил, не дать ли ей пенс. Может, у нее проблема с мелочью, так он готов услужить леди, как истинный джентльмен.
Вот уж действительно, странные они, эти «чопорные» англичане. Но в этой истории есть глубокий смысл: леди и джентльмены всегда платят за себя.
Не бегут, пихая других локтями, чтобы ухватить что-то задаром, даже если можно это сделать. Не пользуются бесплатным, если в состоянии заплатить. И всегда благодарят за услугу, пусть даже никто не требует благодарности. Они не привыкли пользоваться "халявой", истинные леди и джентльмены. Не потому, что их заставляют платить. А потому, что плата за услугу или за вещь позволяет сохранить чувство собственного достоинства. Самоуважение. Иногда всего лишь пенс нужно отдать. Но одни не платят даже мелкую монетку. А другие считают своим долгом заплатить за себя. Отблагодарить, рассчитаться, соблюсти негласные правила, даже если это никто не увидит и не оценит. Да еще деликатно помогут тому, кто оказался в затруднительном положении.
Быть мужчиной или женщиной могут все. Никаких усилий обычно прилагать не надо. А вот быть леди или джентльменом не все могут. Хотя разница иногда в мелкой монетке, которую можно отдать. А можно сберечь или просто позабыть заплатить. Но с этого грошика начинается наша самооценка. Самоуважение и уважение к другим людям...
Есть один простой способ поднять самооценку - заплатить, если можешь заплатить. Отблагодарить, если можешь отблагодарить. Даже если платы и благодарности не требуют и не ждут. Леди и джентльмены всегда платят за себя.
из инета

ПОПУТЧИЦА

Она посмотрела в сторону и неожиданно столкнулась со взглядом. Невзрачная и совершенно незнакомая женщина в соседнем вагоне метро пристально и не стесняясь разглядывала её.
Ей стало неприятно и она быстро отвернулась, но внутренне всё же напряглась. Подобрала ноги, приосанилась и поправила полу у пальто.
Через минуту снова ненароком бросила взгляд в ту сторону. Тетка продолжала рассматривать её. На этот раз она попыталась выдержать эту бесцеремонность и в свою очередь, тоже начала рассматривать попутчицу.
" Ничего особенного. Старше её лет на десять. Взгляд уставший и даже, скорее, потухший. На голове черте- что.."- успокаивала она сама себя. И всё же, что то сильно смутило её. Женщина из соседнего вагона сильно напоминала её саму...
" Ах да.." - грустно и с досадой отметила она про себя,- "Пальто.." и отвернулась.
Их пальто или, в данной ситуации лучше подходило слово " польта", и вправду, были похожи. Оба неопределенного вида, непонятной и невзрачной расцветки и абсолютно бесформенные.
Вероятно, подумала она , женщина нашла в ней подругу со схожей судьбой. Она хотела крикнуть той женщине, что она совсем не её круга и в сочувствии не нуждается, но вагон остановился, зашли люди и закрыли обзор, а потом она вышла на своей остановке. Но та женщина, с пристальным взглядом из соседнего вагона, ещё долго не выходила из головы.
Она всегда ездила этим третьим вагоном от конца. Много лет одним маршрутом- дом- работа- дом. Метро проглатывало её всегда в одно и то же время и выплевывало ровно через 37 минут. Ему было наплевать, во что она была одета и как выглядела.
На следующий день она снова встретилась взглядом с той женщиной. А ещё через день она впервые пересела в другой вагон.
Но всё равно увидела ту тётку. В этот раз, свободного места не оказалось и ей пришлось стоять, предоставив всю себя для обзора. Женщина продолжала рассматривать её. В этот раз, как ей показалось, ещё более сочувственно. Ей захотелось спрятаться или слиться с поручнем. Ей был неприятен этот жалостливый взгляд и она поспешила выйти на ближайшей станции.
Эскалатор бесконечно долго поднимал её наверх и как только показались огни выхода, , она почти выбежала на улицу. Было что то неприятное в этой истории.
Морозный воздух обжёг лицо. Она выдохнула и остановилась. Вечерний город жил своей жизнью. Горели витрины, мимо неё ходили счастливые люди. Она пошла по тротуару и ноги привели её к большому торговому центру. Постояв немного враздумье и прикидывая план действий, через минуту решительно вошла со всеми вовнутрь.
Менеджеры, вначале не признавшие в ней покупателя, увидев её решимость, забегали, предлагая варианты.
Но она уже выбрала сама. Пальто было синего цвета и невероятно стильное. Казалось его пошили специально для неё. Оно висело и ждало только её всё это время. Она надела пальто, застегнула пуговицы и в зале стало тихо. Спустя секунду подбежала какая то женщина и схватила за рукав.
- Есть ещё такое?- взволнованно спросила она у продавцов.
Выходя из отдела, она чувствовала себя королевой. Пальто выгодно облегало её фигуру, обнажая красивые ноги в стареньких сапогах..
Рассчитываясь, она дала себе установку не расстраиваться от цены, какая бы там не стояла.
Потом она долго выбирала под пальто красивые сапоги на тонкой шпильке. Затем, по восходящей, был отдел нижнего белья. Ей показалось, что молоденькие продавщицы немного завидуют ей.
Ощутив на себе тонкое и дорогое кружевное белье и ажурные колготки, она впервые за долгое время почувствовала себя женщиной.
Благоухая совершенно новым и модным парфюмом, она вошла в парикмахерскую. Присутствующие повернули головы в её сторону.
Она заметила, что мужчины несколько дольше задержали взгляд на её ногах, чем допускалось..
Она уже не помнила, как оказалась в магазинчике горящих туров.
- Вот! Совсем недорого! - девушка расхваливала Францию,- Два дня в Париже!
" Увидеть и умереть!"- счастливо подумала она и сердце бешенно забилось. Через минуту она отправила сообщение начальству, чтобы её не будет в городе целых два незапланированных и счастливых дня..
Она гуляла одна по ночному Парижу, выискивая глазами Эйфелеву башню и завидев её огни, счастливо улыбалась. Прохожие не понимали и улыбались ей в ответ. Несколько мужчин пытались заигрывать с ней и флиртовали.
Ей вдруг нестерпимо захотелось оказаться в своем городе и спуститься в метро.
Спустя время, она зашла в свой третий от конца вагон. Пассажиры расступились, пропуская её. Несколько молодых людей вскочили, уступая свои места.
Но она не села. Она долго не могла посмотреть в ту сторону, где когда то увидела ту несчастную женщину. Перед своей остановкой, она наконец, осмелела и быстро бросила взгляд в сторону соседнего вагона.
Оттуда на неё смотрела красивая женщина, в элегантном пальто. Женщина была красивая, заметно помолодевшая, а во взгляде чувствовалось знакомое ей еле уловимое счастье.
Она по-дружески махнула рукой и женщина радостно ответила тем же. Ей даже на секунду показалось, что её отражение послало воздушный поцелуй..
(С) Рустем Шарафисламов

Седой старик, лет семидесяти, ходил около вольеров и всё время, кого-то высматривал. Работница приюта заметила это и подошла к нему.
- Вам, что-то нужно? - спросила она: - Вы кого-то ищете?
- О, нет! Нет! Вы не беспокойтесь! Я только посмотрю. Можно? - ответил он.
- Да, конечно. Смотрите, ради бога! - удивлённо ответила она.
Старик ещё долго ходил и смотрел на каждую собаку. Складывалось впечатление, что будто он знакомился с каждым жителем этого приюта. Он прошёлся несколько раз по кругу и остановился у одного вольера. Там в углу, прижавшись к стене, сидела собака. Она была не такая как все остальные. Не виляла хвостом, не смотрела умоляющим взглядом. Она просто сидела и смотрела куда-то в сторону.
- А что с ней? - спросил старик.
- А, это Берта! Ей лет шесть наверное. Недавно у нас. Машина сбила. Хозяйка отказалась и соседка привезла сюда. Сделали операцию, но к сожалению лапу спасти не удалось.
- И что теперь бегать не будет?
- Почему же?! Будет. Только она с тех пор не выходит из вольера. Не знаю, может боится?
- А можно я её себе заберу? - умолял старик.
Женщина посмотрела на него и подумала: - Да, куда тебе старый!? Ты и сам одной ногой в могиле, а потом ещё и она останется на улице.
- Давайте, мы подумаем, а завтра дадим ответ. Хорошо?
- Хорошо. Я тогда завтра зайду. До свидания.
Калитка захлопнулась и старик медленным шагом пошёл. На утро, ещё приют был закрыт, но он уже ждал около калитки.
- А, это опять вы! Добрый день. Мы тут посоветовались с директором. Мы не можем вам отдать эту собаку. Она больная, ей уход нужен.
Старик расстроился. И даже женщине показалось, что всплакнул. Он развернулся и ушёл.
После обеда работники пошли убирать вольеры. А там, всё у того же вольера, стоял тот самый старик. И о чем-то разговаривал с собакой. Женщина подошла и опять напомнила, что они не смогут отдать ему собаку.
В течение месяца, каждый раз приходя в приют, работники встречали этого старика. И каждый раз он подходил к одному и тому же вольеру, и снова, и снова о чем-то говорил с собакой. Все уже давно привыкли к нему и порой даже внимание не обращали. Но однажды директор не выдержала и сказала:
- Люд, а отдай ты ему её! Всё равно не выйдет из вольера. Может тогда успокоится?
Работница подошла и открыла дверь. Старик зашёл вовнутрь, сел рядом с собакой и уже через секунду они вдвоём вышли оттуда. Удивления не было предела на лицах женщин. Старик и собака ходили по территории приюта. Останавливались, чтобы отдышаться и снова отправлялись на прогулку. Так началась дружба между Бертой и Владимиром Александровичем (так звали старика)
Владимир Александрович приходил каждый день. Берта признавала только его. Они гуляли, радовались, но больше молчали. Сидя у какого-нибудь дерева они грустно смотрели куда-то в даль. Возвращаясь обратно в приют они долго прощались смотря друг друга в глаза.
Через пару месяцев директор предложила ему забрать Берту навсегда, но он отказался. Женщина была в недоумении. Почему? Ведь он так хотел этого. Владимир Александрович не хотел отвечать на этот вопрос и каждый раз отворачивался, чтобы его слёзы никто не мог увидеть. Женщина решила выяснить почему и однажды проследила за стариком.
После приюта старик похрамывая пошёл в сторону окраины города. Женщина за ним. Они шли примерно час. Потом старик подошёл к зданию и исчез за дверью. Она подошла к двери и тут же присела. На дверях висела табличка, а на ней надпись ПНИ (психоневрологический интернат), в простонародье - дом престарелых. Она была в шоке. Зашла в здание и пошла к заведующей, чтобы узнать о Владимире Александровиче. Там ей рассказали, что он здесь уже больше десяти лет. Что попал в аварию, ногу спасти не удалось и что дочка привезла его сюда и больше её никто не видел. Выходя из здания женщина, которая была со стальным характером, которая похоронила когда-то и мужа, и сына. Которая, чтобы забыться, отстроила приют на двести собак, чтобы продолжать жить. Она плакала. Она много раз видела, как бросают собак привозя ей в приют, но чтобы вот так человека. Да, ещё собственного отца.
Всю обратную дорогу она плакала. Тогда, идя от этого дома, она приняла единственно правильное решение.
Прошло время и сегодня она проснулась счастливой. Пошла на кухню, включила чайник и вышла на балкон.
- Пап! Вы там с Бертой поаккуратнее что ли по сугробам скакать! Чай, не молодые уже. Ладно Берте пятнадцать, а тебе то восемьдесят сегодня.
- Да, ладно тебе доча! Нам не больше восемнадцати...
Игорь Шихов

Осуждать довольно опасно. Просто потому, что можно быстро оказаться на месте осуждаемого. Так случилось с одним мужчиной - он ехал в поезде с юга. Ехал и разговаривал с соседями по купе. Горячо доказывал, что нищие и бомжи сами виноваты в своем положении. Они ленивы и не хотят работать. И бессовестные - лезут к людям и просят. Надо нищих попрошаек всех пересажать в тюрьмы и трудовые лагеря!
Этот мужчина очень убедительно говорил, все прямо заслушались. А потом на станции оратор вышел на минутку, чтобы купить пирожки для жены и сына, которые с ним ехали, и немного размять ноги. И куда-то он зашел далековато, потом перепутал платформу, в общем, поезд ушел. И этот мужчина остался под мелким снежком в спортивных штанишках и майке. И в резиновых шлепанцах.
Он заметался, спрашивал у всех про поезд, люди шли равнодушно мимо. Он стал искать дежурного на станции и не мог найти. Кроме того, телефон тоже в поезде остался. И мужчине пришлось попросить у незнакомого человека телефон, чтобы позвонить жене, сообщить, что он отстал от поезда. Денег у него не было, только пакетик с пирожками. И ему было очень-очень холодно, пока он искал отделение полиции...
Он довольно долго бегал и искал спасение. И немного изменил свою точку зрения - мол, все зависит от самого человека. Только от него! А тех, кто просит, надо сажать в тюрьму. В конце концов он спасся и вернулся домой. Но больше никого не осуждал так горячо. Запомнил на всю жизнь эту историю.
Так что с осуждением надо быть осторожнее. Мы подсознательно сравниваем себя с тем, кого осуждаем. Чувствуем себя лучше и выше! Мы словно сами напрашиваемся на испытание, тянем руку, как на уроке: "спросите меня! Я знаю, как себя вести!". Только вот не всегда ответ правильный... Главное, чтобы нам не пришлось оказаться в тех обстоятельствах как те, кого мы осуждаем за слабость.
(С) Ирина Меркулова

На сон грядущий...



Два демона сидели на подоконнике и наблюдали за женщиной с ребёнком на руках. Она ходила по комнате и качала малыша, что-то тихонько напевала себе под нос.
-Может пойдём уже отсюда, здесь ведь совсем брать нечего, а я есть хочу! сказал один и почесал тощий живот.
-Подожди, ей сейчас надоест, и она разозлиться! ответил другой и с жадностью уставился в окно, уперевшись в стекло изогнутыми рогами.
Тощий демон втянул носом воздух.
-Третий час уже тут сидим, а пахнет только любовью! Фу!
-Смотри, смотри!
Женщина положила ребёнка в кроватку и на цыпочках выскользнула из комнаты. Метнулась к горе немытой посуды в раковине на кухне. Ойкнула, поставила сковородку на огонь, бросила в лужицу масла три котлеты, с тревогой поглядела на часы и принялась мыть бутылочки, соски, кастрюльки и вилки. Демон с изогнутыми рогами потёр когтистые лапы.
-Вот сейчас!
Малыш зашевелился в кроватке, сморщил крохотный носик и заплакал. Женщина метнулась в комнату, подхватила малыша на руки, зашептала что-то тихо и ласково. Малыш гугукнул и улыбнулся.
-Фуу! протянул тощий, - Может она вообще злиться не умеет, пойдём к Петровичу! Он как раз щас сядет новости смотреть, будет ругать всё подряд наедимся!
В животе у демона заурчало.
-Надоело мне злостью Петровича питаться, невкусная она, протухла давно уже! То ли дело молодая мамаша, вот тут вкуснотища! Они же все жутко уставшие и недовольные жизнью! Ну а кто такой жизнью доволен будет? Эта вон, за день не присела ещё ни разу! Всё что-то шуршит! Давай ещё подождём! Ну должна же она разозлиться!
Женщина положила малыша на столик, развернула пелёнку и вздохнула.
-Вот! Вот сейчас! обрадовался демон.
Малыш радостно гугукал и теребил маму за волосы пока та шустро меняла пелёнку.
-Дай-ка лучше я! улыбнулся тощий.
Женщина взяла присыпку и тряхнула баночку, крышка отвалилась и всё содержимое баночки высыпалось на малыша. Над столом поднялось облако ароматной пыли, женщина сморщилась и чихнула. Присыпка разлетелась по всей комнате.
-Ловко! демон одобрительно кивнул, проскрипев изогнутым рогом по стеклу.
-Ну если она и теперь не разозлится, то я иду к Петровичу!
Женщина никаких скрипов не слышала, она смеялась, отряхивая младенца от присыпки приговаривала: Ты ж мой сладкий пончик! Малыш гугукал ей в ответ.
-Радость? Не, она совсем нас голодом заморить хочет!
-Не, подожди, сейчас у неё муж с работы придёт. Он целый день от начальника получал, потом в пробках постоял, щас он нестираные пелёнки увидит, бардак вот этот точно будет еды до отвала!
-А потом ещё котлеты пригоревшие увидит! Ладно, давай подождём!
Женщина за окном вдоволь насмеявшись запеленала малыша и почувствовала странный запах, тоже вспомнила про котлеты, с малышом на руках бросилась на кухню, но спасать ужин было уже поздно. Дверь в коридоре скрипнула, на кухне появился молодой мужчина, обнял жену и ребёнка, расцеловал.
-Опять любовь? сморщился тощий.
-Погоди, он же ещё на кухню не зашёл!
Мужчина хмурился, разглядывая котлеты, демоны замерли, приготовившись плотно поесть. Малыш потянул ручки к папе. Мужчина улыбнулся, потом почему-то засмеялся, забрал у женщины ребёнка и принялся катать его как на карусели. Демоны ждали.
-Не ну я больше не могу! возмутился тощий демон, - Зря только просидели тут! Щас она весь бардак приберёт и новые котлеты пожарит. Ты на него посмотри!
-Вижу! Пелёнку понёс стирать! Улыбается, как дурак и любовью воняет! демон с изогнутыми рогами тяжело вздохнул, - Ладно, пойдём Петровичу. Здесь вообще есть нечего!
-Ага! Давай быстрей, пока они опять обниматься не начали, я от этой любви уже задыхаюсь!
Два демона перебрались на соседний подоконник. Петрович уже начал смотреть новости....
вечерние сказки для взрослых

Бывают обидные подарки



Их могут подарить по недомыслию; не со зла. Например, крем от морщин подарить даме и громко при всех сказать: «Это вам от морщин. А то вы как-то состарились сильно!».
Или муж сковородку подарит. Он не хотел обидеть. Он представлял, как вы на этой сковородке в нарядном халатике жарите что-то румяное и шкворчащее для него. И заманчиво улыбаетесь. И нахваливаете его за рачительность… Вот так мужчины представляют сковородку.
А иногда обидный подарок дарят специально. Выбирают с умыслом и хихикают. Это особый подарок - оскорбление. Его больно получать…
Именно так одной женщине подарили кокосовый орех. На Новый год. На работе был корпоратив, как сейчас говорят. Всем дарили подарки; группа энергичных сотрудниц этим занималась. И каждому достался подарок от коллектива. Дед Мороз доставал из мешка и дарил.
Всем достались нормальные, даже хорошие подарки: чайник красивый, чехольчик для телефона со стразами, наушники... А этой женщине, Вере, достался кокосовый орех. Специально.
Вера была худенькая, сгорбленная немножко старая дева сорока трёх лет. Немножко восторженная и романтичная. Очень добрая, услужливая, тихая такая. Над ней посмеивались. А теперь вовсе решили надсмеяться; подарили кокосовый орех. Нелепый, волосатый такой, совершенно никчемный.
И все хохотали, когда Вера этот орех растерянно прижала к груди, как отрубленную голову. Ну, выпили люди, вот и хохотали до слез. А самая энергичная девушка сказала, хохоча, что теперь Вере есть о ком заботиться...
Вера пошла домой со своим странным подарком. Горло у неё перехватывало. Почему-то она расплакалась горько, как в детстве. Она ушла с праздника; а дома ее никто не ждал.
Она ни кусочка не съела, а ведь она и пирог принесла, и торт испекла, и салат сделала; но не осталась и не поела. Она шла по улице тёмной с кокосовым орехом в руках и плакала горько над своей нелепой жизнью.
А во дворе ее дома к ней подошёл мужчина из крайнего подъезда. Поздоровался и спросил, что это у Веры в руках? Что это она бережно прижимает к груди?
Вера грустно сказала, что это - кокосовый орех. Видимо, это ее ужин. Только она не знает, как его расколоть. Дверью бесполезно колотить; в детстве так грецкие орехи кололи. А этот орех дверью не расколотить, наверное.
Сосед сказал, что железной дверью можно попробовать. Она крепкая. А можно расколотить кирпичом - стройка рядом! Пойдёмте, попробуем кирпичом!
Вера пошла с соседом на стройку - от отчаяния и тоски. Они стали кидать кирпичи в орех. Темным вечером, зимой, на стройке два взрослых человека кидали кирпичи. Мда...
Но орех не раскололся! Хотя они сильно кидали, пока Вера не попала кирпичом по ноге соседу. Виталий его звали, кстати.
Виталий закричал: «уй-я! Ой!», - как в детстве. А потом сказал, что на работе у него есть оружие и завтра он застрелит этот орех. Возьмёт и выстрелит в него! Там и поглядим, так ли он крепок! И не такие орехи он раскалывал! Работа такая!
В общем, они зашли потом к Виталию, он сильно хромал. И стали пилить орех ножовкой. Очень увлеклись, даже ругались друг с другом, как в детстве. И били по ореху молотком. Очень интересно провели время!
А потом Вера сварила макароны, пока Виталий убивал орех. И сыром посыпала. Они поели и снова занялись разбиванием кокоса. И веселились, хохотали, ругались, рассказывали истории из детства...
А потом поняли, что созданы друг для друга. Им было очень хорошо и весело вдвоём. Классно! - как в детстве говорили.
И Новый год они вместе встречали. И все последующие новые года - тоже. И всегда покупали кокосовый орех. В память о знакомстве...
А с работы Вера ушла. Нашла другую, она стала свадьбы вести, выучилась на тамаду. И разные корпоративные праздники. На которых она бдительно следит, чтобы никого не обидели. Не оставили без внимания и без подарка. И не обидели кокосовым орехом, например...
Хотя важно ведь то, что внутри ореха, не так ли? А там могут быть счастье, любовь и достаток. Вот так...
@Анна Кирьянова

СЕРАФИМА.

Молодой бабу Симу не помнил никто.
Казалось, что она всегда была сухой, смуглой старухой, в клеточках морщин, с мелкими узловатыми руками и спиной в полупоклоне.
Конечно, были и фотографии – но невозможно было узнать в полной, завитой женщине, пугливо таращившей глаза в объектив, спокойную и равнодушную к жизни маленькую бабу Симу.
Сын ее давно умер, невестка практически сравнялась с ней годами – по виду и по здоровью, остались взрослые внуки и особая гордость – правнучка.
Сима каждый день собиралась умирать и обозначала себе конечную точку: вот внуки выучатся, вот внуки женятся.
Потом – вот дождусь правнучку.
А теперь был новый последний срок – вот пойдет правнучка в школу.
Никто не знал, сколько Симе лет, и она сама старалась не вспоминать. Знали только, что день рождения у нее весной и домашним пришлось самим придумать дату, Сима ее не помнила.
Но свой праздник любила, особенно радовалась тюльпанам – и внуки охотно привозили разноцветный букет, не озадачиваясь другими подарками.
Невестка Люба всегда дарила что-то нужное – байковый халат, теплые тапочки с жесткими задниками, бежевые хлопчатые колготки.
Баба Сима и жила с невесткой вместе, в маленькой двушке на пятом этаже.
Сима открывала застекленный балкон, ложилась грудью на перила и сверху переговаривалась с соседками.
— Чой-та у тебя, Нинка, кофта новая?
Спрашивала соседку с третьего этажа, которая отчаянно отказывалась принимать свой возраст и тянулась за новой молоденькой невесткой.
Та, обидчиво поправляя норковый воротник, вполголоса отвечала:
— Это шуба такая, вязаная. Дорогущая.
-Шууубааа…… – с нескрываемым сарказмом тянула Сима – сама что ль вязала? Где ж ты столько кусков-то старых набрала? Кошек что ль ловила?
И пока возмущенная соседка хватала ртом воздух, удовлетворенная Сима себе под нос говорила:
-Грымза старая, я тебе вовек ту кошку не прощу, что с котенком на мороз выкинула.
Соседки ее недолюбливали – и их можно было понять. Своим дома по хозяйству Сима помогала: вязала пуховые носки любого размера и ходила в магазин на углу за свежим хлебом.
Она сшила себе из цветастой плащевки авоську и, размахивая ей на ходу, как флагом, медленно шествовала через весь двор.
Продавщицу в магазине она любила, потому что та всегда спрашивала про правнучку, а эта тема была безотказным пропуском в Симино сердце.
Покупала всегда одно и то же, через день – два батона и полбуханки ржаного.
Один батон съедала сама, по кусочкам, отламывая.
Любила булку больше всех пирожных и конфет на свете.
Могла прибраться дома, к Любиному приходу с работы и свои тряпочки всегда стирала руками в тазу хозяйственным мылом, не доверяя машинке и порошку.
К лету вдруг стала выходить дышать воздухом во двор – прежняя компания разбавилась новыми людьми, заселили соседний новый дом.
Сима выходила с утра, попив чаю с батоном, а возвращалась уже вечером, пропитанная пылью и смесью запахов листьев, цветов с клумбы и ветра. Люба первое время тревожилась, часто выглядывала с балкона – но видела сверху только пестрое обилие голов и одежд на трех лавочках возле детской площадки.
К зиме Сима вдруг попросила новое пальто. Крайне удивленная.
Люба рассказала о просьбе сыновьям и располневшая после родов невестка отдала симпатичную шубку из серого каракуля – как раз маленькой Симе по размеру.
Потом вдруг Люба заметила, что Сима стала красить губы – яркой бордовой полосой.
— Баба, ты опять молодая что ли будешь? – наивно спросила правнучка на воскресном обеде.
И все с крайним удивлением заметили, как покрылись нежной краской морщинистые щеки всегда невозмутимой и ироничной Симы.
продолжение следует...

А Люба усадила внучку на колени и рассказала ей, что баба Сима ничего в своей жизни хорошего не видела, росла после войны – в голоде и нужде, и сына потом сама растила, одна. И так ей было тяжело – пусть сейчас хоть на старости живет как хочет.
Она ведь у них у всех одна, самая старенькая бабушка.
А за пару дней до своего дня рождения, Сима, набравшись решимости, вдруг объявила, чтобы дети не готовились – она уходит на целый день.
А куда, с кем, к кому – ничего не сказала. И такое лицо у нее было – странное, что постеснялись расспрашивать. И Сима правда ушла, к обеду – наказав не беспокоиться, надев синее платье, мазнув губы бордовой помадой и брызнув на шубу Любиными духами.
Невестка позвонила сыновьям, целый час по телефону строила предположения и, устав, прилегла перед телевизором.
Проснулась в шесть вечера, собралась тревожиться, но услышала в двери ключ.
На пороге стояла баба Сима.
Совсем не похожая на себя обычную – спина прямая, щеки разгладились, глаза сияли.
В руках у нее была охапка тюльпанов, от нее сладко пахло фруктовым вином, а рядом с ней стоял мужчина.
Очень пожилой, высокий мужчина, опираясь на красивую трость и в белом кашне под пальто. В первые секунды Любе показалось, что это она еще спит и видит сон.
Потом мужчина чуть треснутым, но твердым голосом попросил у Любы…. руки Симы.
— Чего вам нужно? – не поняла Люба.
— Прошу у вас, Любовь, руки Серафимы. Обязуюсь любить и беречь ее, в горе и в радости.
Люба ушам своим не верила.
— Застегни халат и закрой рот – засмеялась баба Сима.
Потом по Любиному звонку примчались оба внука с женами, и правнучка.
И Иван Капитоныч опять и опять рассказывал, как сын купил ему квартиру в соседнем доме, как он стал во двор выходить. Как заболел, и Сима ходила ему в магазин и варила суп (ведь никому не сказали, ни его сыну, ни Любе), как гуляли потом возле дома и разговаривали с утра до ночи. Как поняли потом, что вместе им лучше, чем врозь и как не хватает присутствия рядом, когда приходится расходиться по домам.
— А зачем жениться-то? – обалдела Люба.
— А я хочу, чтобы всё было честно. Сима очень важный человек в моей жизни, я давно вдовец. Нет у нас времени на пустое. Хочу, чтобы она была моей женой. Хочу ее беречь.
Сидели так долго, потом всей компанией провожали Ивана Капитоныча домой. Потом Люба с Симой провожали до машин родственников. Правнучка осталась ночевать у бабушек.
Люба долго укладывала внучку, рассказывала ей сказку. Несколько раз приносила попить. Потом стала ложиться сама и почему-то заглянула к Симе. Та сидела в темноте на кровати, влажно блестя глазами в окно. Люба села рядом:
— Мама, тебе это всё зачем? Тебе со мной плохо?
Сима долго молчала, не отводя глаз от огней на улице. Люба решила, что она обиделась на вопрос и уже открыла рот для извинений. Сима молча положила сухую ладонь ей на руку.
— Погоди…. Объясню сейчас. Я давно забыла, кто я и что хочу сама. Я и с Иваном Капитонычем подружилась, потому что ему нужна была помощь. А он меня таким вниманием окружил. Он меня всегда спрашивает – Сима, что ты хочешь?
— Мама, мы же тоже всегда….
— Погоди. Вы тоже спрашиваете. Что я хочу есть, что пить. А он спрашивает – как я хочу жить, что я чувствую. Вы меня любите, но рядом с ним я вдруг поняла, что я – человек, что я- женщина. Только не смейся. И что я, как женщина, имею право что-то хотеть. А он, как мужчина – рядом, и рад моим желаниям. Никогда у меня такого не было, да я и не знала, что бывает.
Сима замолчала. Пораженная Люба стала вспоминать свою жизнь и поняла – тоже всегда жила, как нужно, как положено. И тихонько заплакала от этих мыслей. Сима стала гладить ее по голове, как маленькую.
— Я с ним жить хочу. Сколько Бог даст. Месяц, год. И женой я ведь не была никогда. Жизнь прожила, а как это – быть женой, беречь друг друга, смеяться вместе, разговаривать – никогда не знала. А ты не реви – у счастья нет возраста. Видишь, когда меня догнало! Кто знает, что там у тебя впереди. Главное – если чудо постучалось в твою дверь – открой, не бойся.
Люба до утра не могла уснуть: «Открой, не бойся!». А ведь она совсем не знает Симу! Оказывается, можно уже сложить крылья уставшей птицей и каждый день ждать смерти, но выстрелить набухшей почкой на теплое прикосновение весеннего солнца и измениться за один день – вот так сиять на пороге, пахнуть фруктовым вином, ронять разноцветные капли тюльпанов к ногам…. И стать счастливой. И стать чьим-то счастьем…
@ Mila  Miller

Тридцать лет назад работала я психологом в северном финском городке. Недалеко от полярного круга. Вокруг бескрайние леса, холмы и озера. Еще не тундра, сосны высокие и березы, но все же настоящий север.
Народ живет на хуторах и в маленьких селах. От села до села можно ехать час и никого не встретить.
Два раза в месяц я принимала клиентов в самой дальней деревне. Машины у меня не было, приходилось ездить на попутных или на автобусе. Чаще на автобусе - мало кто ездил из деревни, особенно, зимой. Продукты привозил магазин-фургон.
Для приема клиентов мне предоставляли кабинет ветеринара. Сам он давно был на пенсии. Клиентам помещение нравилось, успокаивало и наводило на приятные мысли. На стенах висели старые плакаты с толстыми коровами и козами, похожие на те, что я видела в детстве у бабушки в колхозе: Хорошее здоровье и веселое настроение дадут нам пахта и простокваша!
31 декабря я закончила прием раньше обычного - клиенты с утра уже праздновали, так что явился только один, пожилой человек, у которого пришельцы с Юпитера уже лет десять нахально воровали стаканы и ложки, а также отливали бензин - им не хватало на обратный путь. Зимой он себя чувствовал лучше, пришельцы являлись реже, видимо, боялись морозов.
В три часа я уже была свободна, оделась и побежала к шоссе по узкой дорожке между сугробов. Мороз был крепкий. Солнце уже село.
Скоро пришел автобус. Людей в нем было человек десять, все, по финской привычке, сидели по одному, молча, уткнувшись в окна и газеты. Я тоже села у окна. Помню, как я была рада, что скоро приеду домой и успею приготовить новогодний ужин.
Автобус мчался по расчищенной дороге, мимо заснеженных холмов, машин навстречу не попадалось. В то время еще не было мобильных телефонов, так что тишину нарушал только мягкий гул мотора и тихое бормотание радио у шофера. Я рано встала в тот день, поэтому задремала. И не сразу поняла, почему окно вдруг оказалось подо мной. Финны - люди сдержанные, так что никаких криков не было, раздались только несколько сдавленных восклицаний непечатного характера. Радио продолжало тихо играть польку.
Какой-то высокий парень помог мне выбраться, я выпрыгнула из двери в сугроб и сразу провалилась по пояс. Автобус полулежал, упершись в толстенную сосну. Вокруг был темный лес. Над деревьями ярко горели звезды.
Кто-то успокаивал водителя, который явно был не в себе. Он методически стучал кулаком по своей голой голове. Во мне проснулся психолог, я сказала:
- Дайте ему шапку, будет мягче.
Удостоверившись, что никто из нас не пострадал и находится в полном порядке, за исключением некоторого нервного расстройства у водителя, мы решили идти вперед по шоссе и искать людей. Один мужчина сказал, что до ближайшего села километров тридцать, к новому году точно дойдем. Если, конечно, не замерзнем. Мороз крепчал.
Шапку водителя нашли, кто-то дал ему глотнуть из бутылки чего-то полезного для нервов, и мы вскарабкались на шоссе. Оно было совершенно темное. Поэтому мы все сразу увидели впереди огонек. Я и не знала раньше, как это прекрасно - увидеть огонек в темноте.
Дружной толпой мы побежали вперед и через несколько минут оказались перед старым домишком, обшитым темно-красными досками. В оконце горел свет.
Помню, что никто даже не постучал, мы просто открыли дверь и вошли. Из сеней прошли в горницу, пиртти, как ее называют финны. Там за столом с кружкой в руке сидела маленькая старушка. Она изумленно смотрела на нас, как на пришельцев с Юпитера.
Все заговорили разом и стали рассказывать, что случилась авария, что автобус съехал с дороги в кювет, что водитель, кажется, тоже съехал с катушек и нужно позвонить в полицию.
Постепенно до старушки дошло. Она невероятно обрадовалась и бросилась к печке. Достала пирог и трясущимися руками стала наливать в кофейник воду...
К счастью, в доме был телефон. Обычный черный старинный телефон. Кто-то начал звонить в полицию. Я спросила:
- Можно я позвоню в детский сад? Мой ребенок...
Старушка замахала руками:
- Конечно! Звоните все! Небось родные-то беспокоятся!
- Я тоже позвоню, - сказал высокий парень. - Я оставлю пару марок тут, у телефона.
В то время телефонные разговоры в Финляндии стоили дорого. Компании брали за каждую минуту, даже если звонишь в соседний дом.
Старушка сказала:
- Не надо никаких денег!
Все начали звонить домой. Высокий парень подмигнул и указал на блюдечко. Люди потихоньку клали туда монетки и даже бумажные купюры.
Полицейские прибыли через полчаса, а через час приехал и другой автобус. Все это время мы сидели за столом, ели калакукко - ржаной пирог с ряпушками и пили кофе с вареньем из брусники. Старушка сидела во главе стола. Щеки ее раскраснелись, она улыбалась довольно и гордо, как маленькая старая королева. Когда мы уезжали, она вышла нас проводить и сказала:
- Вот и у меня в этом году были гости! Хорошего нового года!
И сейчас вижу, как стоит на крыльце покосившегося домишки сгорбленная фигурка в клетчатом платке... Стоит и счастливо улыбается...
Что сказать еще? Бывает, что мы сворачиваем с дороги. Опаздываем. Падаем в снег. Оказываемся не там, где хотели. Бывает вокруг темно и холодно. И одиноко, и страшно.
Но кто-то зажигает огонек. И неизвестная дорога удивительным образом приводит нас туда, куда надо. Где нас согреют и где и мы можем кого-то согреть.
@Елена Вяхякуопус

Лучшая антиутопия в мире...



Один мальчик очень любил читать антиутопии. Однажды он написал письмо и положил его в конверт с надписью «Автору лучшей антиутопии в мире».

Почтальон, когда увидел письмо с таким адресом, задумался — как же отправить его? И решил послать его Олдосу Хаксли, ведь "О, дивный новый мир", по его мнению, был лучшей антиутопией из прочитанных.

Хаксли, когда получил письмо, был удивлён. "Нет, это точно кто–то ошибся адресом. Ведь всем известно, что лучшую антиутопию написал Джордж Оруэлл! Спасибо ему за "1984"!", — и Хаксли отправил письмо Оруэллу.

Оруэлл тоже не стал открывать письмо: "Явно чья–то глупая шутка. Все ведь знают, что автором лучшей антиутопии был Евгений Замятин — "Мы" ещё никто не превзошёл!" И отправил письмо мальчика Замятину.

Евгений Замятин, увидев подпись на конверте, тоже не открыл его. "Это слишком высокая оценка моего скромного творчества. Письмо нужно отправить Айн Рэнд. Её книга "Атлант расправил плечи" — настоящий шедевр!" Так письмо отправилось к Айн Рэнд.

Айн Рэнд, получив письмо и увидев надпись на конверте, тут же жадно разорвала его и стала читать. Письмо начиналось словами:

"Здравствуйте, дорогой Николай Носов!"

В конце 90-х одна симпатичная девушка из глухой тайги добралась до Транссиба где-то в районе Забайкалья с целью подсесть на поезд, идущий во Владивосток. Проводница подошедшего поезда объяснила ей, что свободных мест нет, кроме одного в двухместном люксе. Но что порядочной девушке в это купе лучше не садиться.
— А что там не так в этом купе? — испуганно спросила девушка.
— Там грязный иностранец. Страшный такой, огромный, небритый, немытый, сумасшедший, наверное.
Далее со слов проводницы выходило, что это грязный иностранец во всех смыслах:
— Меня в туалет пытался затащить вместе с собой. Потом парня из туалета не выпускал, хотел к нему туда вломиться. Руками размахивает, лопочет чего-то, по-русски ни хрена не понимает. Глаза ещё такие голодные, злобные. Прохода никому возле туалета не давал. Пока я с ним хорошенько не побеседовала. Не надо тебе к нему в купе соваться!
Но девушке очень надо было ехать. И она пошла всё-таки в купе к этому страшному иностранцу.
На его счастье, она говорила по-английски. Иностранец, действительно огромный небритый мужик, вежливо привстал, чуть не вытеснив её этим обратно из купе, поздоровался, жалобно показал на свою щетину, грязную рубашку, и сказал со вздохом:
— Sorry! No water!
— Как это нет воды? — изумилась девушка, — А в туалете?
— Да был я там! Все краны провертел, все ручки передёргал — нет воды! Я и сам вижу, народ идёт в туалет с полотенцами через плечо, возвращаются оттуда бритые и чистые. Пытался спросить, в чём дело, а меня все пугаются!
— А пимпочку снизу нажимали? — поинтересовалась девушка.
— Какую пимпочку?!!!
Выяснилось и то, почему у американца глаза такие голодные. Его кредитную карточку вагон-ресторан не принимал. Сибирские полустанки тоже не были уставлены рядами банкоматов. А ехал он аж с Санкт-Петербурга. Мужик немелкий, цены в ресторане кусачие, всю наличность он с аппетитом проел ещё до Байкала. На крупных станциях в поисках банкомата отлучаться боялся — сколько будет стоять поезд, спросить было не у кого.
Через минуту пассажиры с интересом наблюдали, как дверь зловещего купе раскрылась. Отважная девушка повела вдруг присмиревшего иностранца по коридору и за ними обоими захлопнулась дверь туалета.
Ещё через час страшный иностранец, в миру американский профессор, доктор биологических наук, специалист по проектному менеджменту, герой антарктических полярных экспедиций Джон Маклин Крум был помыт, побрит, одет в свежую рубашку, накормлен, весь сиял и любезно общался с соседями по вагону через переводчицу. В чём была причина его предыдущего безобразного поведения, он объяснять пассажирам не стал.
На девушку весь вагон глядел восхищённо, как на великую укротительницу иностранцев. Так Джон Крум встретил свою будущую жену. Странная фраза «Did you press the pimpochka from the down?» стала их семейным преданием!
@Полина Санаева

ПРЕДЧУВСТВИЕ



Дедушке стало плохо. То ли сердце прихватило, то ли язва разыгралась. Бог его знает. Но факт, что бабушка вызвала скорую помощь. И она приехала. Через час.
Дедушка лежал на диване, так что двери открыла бабуля. На пороге стоял мужчина лет тридцати в белом халате. Он тяжело икнул и сказал:
- Скорую вызывали? Где больной?
От мужика яростно несло спиртом. Бабушка посторонилась и показала ему рукой вглубь квартиры. Мужчина нёс в руке большую сумку. Он неуверенным шагом ринулся вперёд и прошел бы…
Прошел бы, если бы не дверь. Которую он не заметил, что не удивительно в его состоянии. Он треснулся лбом прямо в неё. Рухнув на пол, прежде чем потерять сознание, он прохрипел:    - Я фер, фер, фер. Шал, и отключился.
Бабушка бросилась к упавшему. Дедушка с трудом, постанывая от боли сполз с дивана и тоже пришел в прихожую. Кот. Большой и черный, примчался и вместе со всеми уткнулся в распростёртое тело. Совместными усилиями фершал был притащен в залу и усажен на диван. Дед и бабуля сели по сторонам, поддерживая его руками. Кот сидел на полу и смотрел на мужика в белом халате широко раскрытыми глазами.
Фельдшер постепенно пришел в себя и посмотрев направо и налево заметил:    -Что у вас болит?    Он него пахнуло такой яростной волной перегара, что руки сидящих по бокам разжались сами собой. Мужик рухнул с дивана лицом вниз прямо на ковёр, покрывавший пол. Бабушка и дедушка упали на колени возле него, а кот… А кот пробежался по лежащему телу в белом халате, как по мосту и заглянул ему в лицо.    Фершал раскрыл глаза и увидев прямо перед собой усатую кошачью мордочку вымолвил:
-Я сейчас немножко полежу, потом встану и сделаю вам укольчик. Снимайте штаны.
Черный кот раскрыл глаза ещё шире и взвизгнув от ужаса полез под диван.
Общими усилиями стариков фершала поместили на место, которое раньше занимал дед.
Бабуля всю свою жизнь работавшая мед сестрой пошла вниз, и переговорила с водителем скорой. Она порылась в медикаментах и найдя физ раствор и какие-то ампулы, дала водителю несколько бумажек.
-Ты вот что, сказала она. Ты поезжай и перекуси пару часов. На звонки не отвечай. А потом приезжай. Я приведу его в норму.    -Хороший он мужик, сказал водитель. Да вот, дома у него неприятности. Вы уж помогите ему, а я всё сделаю.
Бабушка вернулась назад, и используя вешалку поставила фершалу систему. Вену ей пришлось искать довольно долго. Глаза то уже не те. Такие вот дела. Минут через сорок фельдшер пришел в себя. Кот уже сидел рядом, и с интересом наблюдал за новым лицом. Тут же примостился и дед, временно забывший о всех своих проблемах.

далее...

-Что с тобой, сынок, спросила бабушка. Что ж ты, так вот?    Мужик тяжело вздохнул и начал.
-Жена вот от меня ушла и детей забрала.
-А что ж так, спросили хором дедушка и бабушка.
-С хирургом она познакомилась у нас в больнице, продолжал фершал. Вот и ушел из дома, чтобы им не мешать. Квартира моя, но я себе новую найду, пусть живут.
-А взял то с собой что, спросил дед.
-А сумку со своими вещами, ответил фельдшер. Всё остальное оставил. Квартиру и машину. Там ведь мои дети, вот я и оставил им всё.
-Значит, они с хирургом сейчас в твоей квартире живут, помрачнел дед. На твоей машине ездят, и из твоей посуды едят, всё мрачнел и мрачнел дедушка.
-А ну закрой рот, старый, перебила его бабуля. Не видишь, что человеку и так плохо.
Кот вдруг подошел к лежавшему фершалу и забрался на него.
-Ты смотри. Понравился ты ему, удивилась бабушка. Ну ничего, ничего, садись-ка сынок. Я тебе сейчас супчика горяченького принесу.
Они с дедом суетились и постепенно приводили фельдшера в человеческий вид. Кот принимал посильное участие. Он тёрся о человека в белом халате, показывая ему своё расплоложение.
-Где же ты спишь то, сынок, спросила бабушка.    -А на кушетке в больнице устроился, ответил фершал, поглощая горячий, сытный супчик.
Бабушка с дедушкой переглянулись и бабуля продолжила.    -Ты вот что, приходи ка к нам вечером, после смены. Посидим, покушаем и переночуешь тут. Помоешься, побреешься.
-Неудобно как-то замялся фершал, потирая шишку на лбу.    -Ты приходи, сказал дед. Заодно, меня посмотришь.
-Ну, если так, то приду, пообещал фельдшер и пошел вниз. Там уже сигналила машина скорой помощи.
Весь оставшийся день дед и бабуля убирали комнату оставшуюся после сына, давно уехавшего за границу, и так больше никогда не появившегося. Они поехали в магазин, приобрели небольшой телевизор, и дед вытащив старый набор инструментов долго вешал его на стену.
А вечером они сидели за столом и переживали.
-А как вдруг не придёт, в сотый раз спрашивала бабуля.
-А я говорю придёт, отвечал ей дед. Тем более, у меня предчувствие.
-Предчувствие у него, скривилась бабуля.
-Предчувствие у меня, сказал ещё раз дед, и поднял вверх указательный палец правой руки. Иди старая, открывай дверь.    Бабуля покрутив пальцем у правого виска всё же встала и пошла.
На пороге стоял фершал в белом халате с большой сумкой в руке. Он тянул руку к звонку и стеснялся.
Через час они сидели за столом и ужинали. Напротив на персональном стульчике сидел большой черный кот. Он переминался с лапы на лапу и щурил глаза. Ему было хорошо. Ему нравилось всё, что происходит. Он одобрял. Кот смотрел на мужчину, уплетавшего куриный суп и тихонько мурлыкал.    Так фершал и остался жить у бабушки с дедушкой.
А вскоре к ним приехала проведать внучка, лет этак двадцати пяти. Так всё и случилось.
Теперь они живут все вместе. А дедушка всё никак не может вспомнить, по какой такой причине они вызвали тогда скорую? Он говорит, что это бабушка плохо себя чувствовала. Ну что с него возьмёшь – склероз.
А может это черный кот виноват? Кто их знает, этих черных котов.
Они на такое способны, что мама моя родная.
@ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

Я ВЫНУ БОЛЬ ИЗ ТВОЕЙ ДУШИ



С утра шел дождь, а где-то к часу дня выглянуло солнце. Причем так неожиданно, будто на небесном окне отдернули мокрые шторы, и  веселое, рождественское солнышко выкатилось на улицы Одессы.
Виктория быстренько собралась и пошла в собор, что на Екатериненской, в Свято-Троицкий. В нем двадцать девять лет назад венчали ее с Ильей, в нем же шесть лет назад Илью отпевали.
Муж умер внезапно. Он держал бокал с красным вином и говорил красивый Рождественский тост, такой, какие только он и умел сочинять. Бокал с оглушительным звоном разбился об стол, Илья двумя руками схватился за шею, на пол упало уже безжизненное тело. Сын пытался делать искусственное дыхание, в армии его научили, дочь орала в телефон на диспетчера скорой помощи, что врач нужен немедленно. Виктория сидела на стуле за столом, выпрямившись, как будто ей в спину забили кол, и смотрела на все происходящее, словно зритель в кинотеатре. А красное вино медленно растекалось по полированному столу.
Сделали все, как шутил о своей смерти Илья. Тело кремировали, и прах развеяли над морем в его родном городе в Крыму. Единственное, что Вика сделала от себя – отпевание в Свято-Троицком соборе перед кремацией.
Людей в соборе было немного. Как обычно Вика поставила свечу перед иконой Божьей матери и пошла к распятию, там перед ним, в углу стояла небольшая лавка. Женщина могла часами сидеть на ней и вспоминать свою жизнь с Ильей. Она улыбалась и плакала, шептала молитвы и благодарила мужа, что столько лет он был с ней. Подойдя к лавке, Вика растерялась, растянувшись, практически на всю лавку, спал огромный, мохнатый, рыжий кот. Что делать, как же его подвинуть и присесть? В этот момент кот поднял голову, взглянул на женщину, медленно встал, зевнул во всю пасть и сел на противоположный край скамьи. Виктория присела и попыталась погрузиться в свои мысли. Кот молча, бесцеремонно взгромоздился ей на колени и стал «мять» передними лапами, чтобы поудобнее устроится.  От такой неожиданности Вика замерла, разведя руки в стороны. Рыжий наконец лег и громко замурчал.
- Если он Вам мешает, я попрошу, чтобы его забрали.
Батюшка вышел из маленькой двери за распятием.
- Знаете, он пришел в храм с неделю назад и сразу улегся именно на этой лавке, как будто знал, зачем пришел. Вы первая кому он добровольно уступил место. Забрать его?
- Да ладно, пусть лежит. Знаете, мой муж очень любил котов, а я не признавала живность в квартире, считала их разносчиками грязи. У дочери сейчас живет черный кот.
Виктория аккуратно опустила руку на голову кота, тот замурчал еще громче. Батюшка присел рядом, и они проговорили до самой вечерней службы.
Из собора Вика вышла, уже смеркалось, медленно, вся в своих мыслях, пошла домой. На Новосельского зашла в гастроном. Выйдя, она обратила внимание на большого, рыжего кота, сидевшего у дверей магазина. Присмотрелась, так и есть, это церковный кот, получается он всю дорогу шел за ней, а сейчас сидит и терпеливо ее ждет.
- Ишь ты какой. Решил меня проводить? Ладно, пойдем, угощу тебя.
Рыжий медленно, принюхиваясь и подергивая ушами, вошел в квартиру.
- Идем на кухню, налью тебе теплого молочка.
Виктория разделась и понесла пакеты на кухню. Там она с удовольствием грела в кастрюльке молоко и чему-то улыбалась.
- Ты где? Иди же кушать.
Кота не было на кухне, ни в гостиной, ни в ванной. Он лежал на кровати в спальне точно там, где спал Илья.  Вика вдруг почувствовала себя такой усталой и сонной, будто неделю не спала. Она легла на свое место, рыжий вплотную придвинулся к ней и снова громко замурчал, как в соборе.
Вика включила ночник, будильник показывал без пятнадцати полночь. Кота рядом не было. Она нашла его на кухне, доедающего молоко.
- Ну, что, останешься со мной или снова на улицу пойдешь?
Рыжий запрыгнул ей на колени и уткнулся головой под подбородок.
Женщина обняла его и снова чему-то заулыбалась.
В этом году Рождество было дождливое, но очень щедрое.
@Екатерина Яковлева
8.01.2021. Одесса.

Почему надо делать маникюр и мыть голову в трудный период



Может наступить плохое время в жизни. Например, человек потерял работу. Или оказался в замкнутом пространстве, откуда не может выйти по своей воле. Или ослаб и заболел, - всякое может случиться. Что нам доступно? Как можно сохранить себя и свои силы, уменьшить потерю энергии?
Вот зачем лорд Мортимер в страшной камере Тауэра каждое утро брился? Вода в лоханке покрывалась корочкой льда - до того было холодно. И вместо бритвы был обычный ножик, который узнику дозволено было иметь.
Это же было сотни лет назад. Но лорд разбивал лёд и брился ножиком, без мыла. Это было довольно больно и неприятно, а он брился. Хотя, кроме тюремщика, никто его не видел. Да и зеркала не было!
А брился он, чтобы не опуститься и сохранить силы. Внешний вид позволяет нам сохранить самоуважение и самооценку, а от них зависит наш ресурс борьбы и терпения. Это первое.
Второе - человек находится в гармонии с Космосом, если сам гармоничен. Человек - это микрокосм. Когда наш личный микрокосм в порядке, мы получаем мощную подпитку от Космоса, мы встроены в него.
Удача, здоровье, силы придут к тем, кто опрятен и ухожен, пусть и при помощи самых простых средств.
И блокаду лучше переживали те, кто старался не опуститься, кто следил как мог за своей гигиеной и внешностью. Первыми в осажденном городе открылись бани и парикмахерские, как только стало чуть-чуть полегче. И люди отправились туда, ещё совсем слабые и голодные. Не только из-за гигиены; внешность стала снова очень важна. Для выживания и спасения.
Нет средств на дорогие салоны и процедуры? Придётся самим искать выход. Энергию забирают неопрятные ногти, немытые волосы, запах, грязная одежда…
Если невозможно «навести красоту», как раньше, это не страшно и не опасно. Опасны руины красоты, мерзость запустения, когда человек не использует те средства, которые ещё доступны.
Лорд Мортимер не требовал поездки в бабершоп, он пользовался тем, что имел. Но пользовался упорно и регулярно. А потом стал править страной. Как многие сильные духом люди, которые в заточении не пренебрегали своей внешностью…
И доктора знают: когда пациент следит за внешностью - это хороший признак. Скорее всего, он выздоровеет даже от тяжелой болезни.
Забота о внешности - проявление энергии жизни. Значит, ее достаточно! И происходит гармонизация с Космосом, в организм поступает дополнительная энергия.
Надо самостоятельно улучшать внешность в трудное время. Не носить грязные и рваные вещи дома или в больнице - они навлекают нищету и болезнь. Надо причёсываться самостоятельно, мыть голову регулярно. В волосах сила. Чистые и причесанные волосы - наша защита.
Ногти - древний символ защиты. И символ здоровья. Надо полечить и укрепить ногти, дать им отдохнуть. В трудный период лучше делать скромный и опрятный маникюр. Вот почему:
Длинные яркие ногти символизируют готовность к нападению, вызов судьбе. Не самый подходящий период для битвы. Особенно, если вы пока дома, среди своих, или проходите лечение.
Дамам желательно пользоваться косметикой. Это же и есть - наш маленький Космос, наше личное, интимное средство гармонизации. И нежный тонкий аромат очень полезен, почти неощутимый, тайный. Это тоже защита и дар добрым духам, фимиам.
Свой микрокосм надо поддерживать в трудное время всеми доступными способами. Это придаст сил и повысит защиту.
И вы будете правильно мыслить. Мысли тоже упорядочатся, придут верные решения. Нервы успокоятся. Тревога снизится… Много позитивных перемен привлечёт скромная и упорная забота о внешности.
Не сразу. Но спустя две недели вы можете ощутить, что все становится лучше. Контроль возвращается к вам. И красота вас не покинет, оскорбленная пренебрежением. Наоборот, вы можете расцвести.
@Thomas Pollock Anshutz

Родители саднят внутри



Есть такое клише - "незаживающая рана". Это про них.
Мы кидаемся родителями, расшвыриваем их, тратим их легко, как рубль в сказке, который всегда возвращается к владельцу.
Мы знаем, что всегда можем ими владеть, тасовать их в колоде своих сказочных и фантастических интересов.
У нас всегда есть козыри поважнее родителей - друзья, подруги, романы, страсти, компании и прочие горящие дела.
Родители неопрятно стареют, седеют, не совпадают с нашими ритмами, отстают и не догоняют нас.
Мы щедры, но не с ними.
Мы ласковы, но не в их адрес.
Мы нежны, но наши поцелуи не для них......
Потому
Что
Внутри себя мы точно знаем, что не может быть, чтобы их не стало.
Они будут всегда - ворчливые, докучные, бубнящие, семенящие мелкими шагами и считающие каждую копейку.
А потом приходит Забирающий День.
И не с кем перепираться, и не с кем сводить счёты, и некому сказать, уже никому ничего не сказать.
И мы, обалдевшие от того, что наступила тишина и вечное молчание в ответ, пытаемся узнать, а как же это так, а разве, а почему, а где ж мы были, а что теперь.
Но небу безразличны наши крики и наши просьбы о прощении.
Небо пролистывает новый день, заполняет простор облаками, равнодушно уходящими вдаль.
А мы уже все поняли.
Одно лишь мешает.
Что поздно....
@Марина Юшкевич