Уголок читателя - 4

Падал такой тихий снег на такой тихий город, что люди выключали наушники, снимали шапки, скидывали капюшоны и слушали эту тишину. Она заглушала звуки машин, шагов и дыхания. Она окутывала с головы до ног пушистым одеялом из ностальгического детского и неслучившегося будущего. Безветренная, тёплая тишина с толстым слоем липкого снега, который хочется резать ножом и оставлять на нём глубокие следы, проваливаясь по колено, трогать руками, топить в ладонях и пропускать сквозь пальцы...
В тот вечер я забрала Матвея из сада уже с твёрдым намерением лепить снеговика. Снеговик был просто необходим этой тишине и этому вечеру. Без снеговика они казались неполными и даже почти бессмысленными. В благостном молчании мы катали огромные глыбы по одинокой детской площадке. Где-то между проржавевшей горкой и сломанной каруселью. У древнего стола для пин-понга, на который ни разу не натягивали сетку и которым никто не пользовался по назначению.
Снеговик получился высокий, упитанный и счастливый. С руками из веток, которые долго пришлось искать под снегом. С крючковатым носом и довольной ухмылкой.
— Классный у нас Саша получился, правда, мам?
«Сашами» Матвей называет редкие игрушки или персонажей сказок, особо любимых и допущенных в святая святых детской души. Сашей он собирается назвать и своего сына, который родится, когда они с Соней из садика поженятся. Сразу после того, как заведуют собаку и кошку, но до того, как родится дочка. Там вообще много планов, но главное, что в них есть Саша.
Мы фоткаемся с новым другом, сооружаем для него ещё и крепость вокруг, долго жмём осиновую руку на прощание, поправляем отлетевшую пуговицу на пузе. Вечер и тишина теперь наполнены смыслом, можно идти домой с чистой совестью и ноющей поясницей.
Наутро по дороге в сад Матвей бежит впереди меня, поприветствовать Сашу. Но его нет… Вместо снеговика по площадке разбросаны доказательства чужого бессердечия — упаковки от чипсов и пивные бутылки. Горы разбитых глыб, из одной предательский торчит осиновая ветка.
— Мама, а где же Саша? — в глазах сына стоят крупные, блестящие в утреннем свете, слёзы. Губы предательски дрожат, и он, вытягивая тонкую шейку из под куртки, с надеждой заглядывает в моё лицо — а вдруг я сейчас всё-таки найду Сашу. Или наколдую, я же волшебница.
Но я не умею колдовать так по-крупному. Могу книжку новую под кроватью, могу машинку за креслом, а вот чтобы вылечить повсеместную жестокость и хамство — не ко мне. Увы.
— Как, где? В лес ночью убежал, конечно! Смотри, как ему тяжело было через нашу крепость перелезать, аж порушил ее всю! — я машу рукой в сторону леса и, пока Матвей смотрит туда, незаметно убираю ветку, служившую снеговику рукой. Поспешно затаптываю улику в снег.
— Туда все снеговики убегают? У них там дом? А что они там делают? А как он дорогу перешёл?
Мы тихо бредём к саду и придумываем волшебную историю про затерянную деревню снеговиков на лесной опушке…
Так легко не замечать чужих достижений. Так просто ломать построенное не твоими трудами. Трепать чужие нервы и тратить чужие силы, спускать чужие деньги и опускать чужие руки. Пускать по ветру не своё время и не свои мечты. Обесценивая, топтать ногами сказку и, громко харкая, разрушать тишину. Этому нечего противопоставить. Кроме, может быть, новой сказки. Кроме, может быть, нового дня. Кроме, может быть, огромной любви.
И дело ведь не только в снеговиках, вы понимаете…
(с)Лёля Тарасевич

ПОДАРОК



Каждый раз, когда в мире умирает одинокая бабушка, грустит котик. Это не поэтическое преувеличение, ибо котику после бабушки светит улица – родственники куда охотнее наследуют квартиры, чем кошек и собак.
Одна такая бабушка собралась помирать в эту зиму. Январь еще кое-как отходила, а к февралю стало невмоготу, и морозной ночью заскрипели во дворе колеса скорой помощи. Разбуженные соседи проследили в глазок, как вынесли на носилках грузное тело, и фельдшер, уходивший последним, выключил свет в прихожей. Дверь хлопнула и затихла, и все уснуло до утра.
Наступивший день был самым обычным зимним днем, тусклым и пасмурным. К вечеру почему-то вспомнилось:
- Слушай, а у соседки-то кошки были…
- И что? Нам какое дело?
- Они же там одни остались, что они жрать будут?
- Друг друга. Жизнь – борьба.
Да уж, жизнь борьба, с этим не поспоришь. Мало-помалу все позабылось – бабушка навсегда осталась в больнице, квартира стояла закрытая. Интересно, кто ее унаследует? Так наступило 8 марта.
Илья ткнулся в один ларек, но он был закрыт. Во втором не оказалось ничего, кроме облетевших тюльпанов, а третий порадовал розами кислотной расцветки.
- А нормальных нет? Розовых или красных – у меня жена веществами не балуется, натуральное предпочитает.
Нормальных не было. Ничего удивительного – 8 марта к обеду из цветочных ларьков выгребается все, включая продавщиц, и если ты задержался на работе, то изволь скакать по всему городу в поисках приличного букета. Илья нервничал, время подходило к четырем, а он все толкается по пробкам. Лена его не за букеты любит, но домой с пустыми руками все равно идти негоже.
- Девушка, ну как же так? 8 марта, а нормальных роз нет…
Как раз к праздничку, когда в воздухе разлилась сладковатая сырость, внезапно пришлось вспомнить про кошек, которые уже месяц были заперты в квартире. У соседей снизу стал мокнуть потолок – круглые сутки сочилась вода какого-то странного цвета с еще более странным запахом. Вызвали участкового, слесарей из ЖЭКа и тетенек из таинственной «комиссии», чтобы вскрыть злополучную квартиру.
- Понятые! Где понятые? – От зычного голоса участкового соседи мигом попрятались, связываться никому не хотелось. – Найдите кого-нибудь с паспортом… Нормального… Двоих…
Согласилась одна из соседок – любопытство оказалось сильнее врожденного недоверия к милиции. Но второй понятой все никак не находился, и участковый вышел на улицу, прицельно огляделся, мигом выделив дюжего мужика, который хлопнул дверью цветочного ларька и направился к машине. О! Трезвый и с документами – то, что нужно.
- Гражданин! Да, да, вы, подождите минуточку…
Когда дверь щелкнула и открылась, присутствующие бросились врассыпную – стоявшая в квартире вонь вышибала слезу даже у алкаша-слесаря. Зажав нос вязаным шарфом, участковый осторожно ступил внутрь, следом за ним решились войти и соседи.
продолжение следует...

Квартира была разгромлена и загажена до состояния привокзального туалета, но кошек почему-то нигде не было видно.
- Сдохли, что ли?
- Наверное… Еще бы, месяц ничего не жрать!
Участковый повернулся к дородной соседке:
- А что ж вы их не кормили?
- А что мы, рыжие, что ли? Сам бы и кормил!
Кошки обнаружились на кухне. Они сидели около батареи, из которой изрядно капало, и смотрели в глаза вошедшим людям серьезно и печально.
- Смотри ты, живые!
Восемь разноцветных шкурок: рыжие, белые, серые, трехцветные – кошки были худы и грязны настолько, что даже подходить к ним не хотелось. Сильно воняло луком, которого у бабушки был изрядный запас – на нем-то они и продержались столько времени.
- Едриттвою… - участковый вытер лысину шарфом, - сколько живу, первый раз вижу, чтобы кошки лук жрали…
А кошки все так же молча сидели и смотрели, сбившись в кучку. Были они персидские, породистые, но куда что девалось - грязная закатанная шерсть свисала сальными клочьями, превращая благородных животных в помоечных бабаек.
- Слушай, а они того… породистые, что ли?
- Похоже на то. И что теперь с ними делать?
- Как что? Накормить! – внезапно вызверился участковый и злобно пихнул соседку, выходя в коридор. – Тебя бы месяц на луке подержать, чтоб жир сошел!
Он встал на площадке и нервно закурил, потирая переносицу. Люди вышли из брошенной квартиры и теперь толпились в тесном тамбуре, наступая друг другу на ноги.
- Может, их продать кому? Породистые же…
- Надо как-то их кормить, что ли…
Илья остался один в квартире, он стоял в кухне и с ужасом смотрел на кошек, а они – на него. Смрад, исходящий от них, можно было руками пощупать – так густо и тяжело они воняли. Еще никогда в жизни ему не приходилось видеть породистых животных в таком состоянии.
- Эй, а где наш понятой? Гражданин, вы чего там забыли? Распишитесь вот здесь.
- Коробки есть?
- Что? – участковый наморщил лоб, обмусоливая ручку.
- Я говорю, коробки есть картонные? Блин, чего вылупились-то? – Илья скатился вниз по лестнице и снова дернул ручку ларька. – Девушка, у вас коробочек не найдется? И скотча? Да, и ножницы одолжите, сейчас верну.
Ошалелые соседи смотрели, как совершенно левый мужик упаковывает в коробки из-под цветов этих вонючек, пробивая ножницами дырки, чтоб не задохнулись. Упаковав всех восьмерых, он прошелся по углам, дабы никого не забыть.
- Вы… Вы что с ними делать собираетесь? - пискнула соседка.
Илья недружелюбно покосился на нее и бормотнул по-бандитски:
- Чебуречная у меня…
Была уже полночь, где-то во дворах громыхали китайские салюты, купленные в ближайшем супермаркете. У подъезда орали песни пьяные мужики, отмечавшие женский день.
Лена со вздохом поболтала почти пустой бутылкой из-под шампуня – вот так всегда, кончается в самый нужный момент. Руками блох выбирать – то еще удовольствие. На стиральной машинке расположились в ряд ушные капли, хлоргексидин, ватные тампоны, таблетки от глистов, ножницы. Она прищурилась, прикидывая в уме, на сколько частей делить таблетки, и тут зазвонил телефон, который она оставила на кухне.
- Да… И тебя с праздником. Илья спит уже. Да все нормально, муж у меня самый лучший. Знаешь, что он мне на 8 марта подарил? Восемь кошек. Вон, сидят тихонечко в уголке, воняют…
(с) Жозе Дале

Александр Бирштейн

ХАМ  ЕГОРОВ

Егоров – хам! И хулиган говорящий.
– Слушай, - пристегивается он, - твоя фамилия не Гринблит, а Гринблат!
– Почему? – послушно спрашиваю я, понимая, что сейчас отхвачу.
– А потому, что ты сюда по блату попал!
Попробуй возрази! Так и есть…
После инструментального института и службы командиром взвода в рядах, хоть и советской, но, якобы, непобедимой армии, я, вернувшись в наш город, реально мог устроиться только в институт «Пищепромавтоматика» на бешенную зарплату в сто десять рублей. Плюс бесконечное протирание штанов за проектами, которые не очень-то и были нужны.
На нашем заводе мне платили сто семьдесят пять! И работа по-делу. Правда, устроиться сюда было неимоверно трудно. Но мне удалось…
Должность называется мастер инструментального цеха.
А мой обидчик Егоров работает просто слесарем. И меньше трехсот рублей не зарабатывает. Не считая премии. Плюс постоянный объект развлечений – я!
Когда я потребовал тщательно убирать после смены свое рабочее место, Егоров обозвал меня Гринписером. А его ржущие коллеги тут же сократили это прозвище.
Представляете?
Кстати, его фамилия дает мало поводов для словотворчества. Но я в любом случае не стал бы это делать. Потому что, человек должен гордиться своей фамилией. И это подло высмеивать то, чем человек гордится.
По работе придраться к нему трудно. Все-таки шестой разряд. Да я и не собираюсь.
– Гринбой! – орет на весь цех Егоров, – Почему заготовки вовремя не подвозят? А ну живо!
– Гринболт! – вопит он, – А где гайки?
– Зачем ты молчишь? – спрашивает меня начальник цеха Игорь Иванович Упругий. – Дал бы раз…
С Игорем мы учились в одной группе и служили вместе в Афгане. Спецназ… Я был комвзвода. Игорь моим заместителем. У меня одно ранение. У него тоже. У меня  Красная Звезда. И у него тоже…
Вы уже догадались, что попал я на этот завод только благодаря Игорю.
На праздничные демонстрации 1 мая и 7 ноября принято приходить всем семейством. Игорь Упругий приходит со своей Светой. А Егоров с женой Женей и дочкой Ирочкой.
А я прихожу один.
Я знаю, Егорова это раздражает.
– Гринбаб, - шипит он так, чтоб Женя не слышала, ¬ – ты явно Гринбаб!
Я и тут молчу.
– Сколько можно? – настаивает Игорь.
Если б  я знал…
Не надо было мне сюда идти работать. И Егорову было бы спокойней, и мне легче. Но кто ж знал, что я его тут встречу?
Женю мы с Егоровым любили с третьего класса. Просто, у него не было шансов. Он это знал… Но не отставал.
Мы с Женей хотели пожениться сразу после института, когда станем хоть немного независимы от родителей, которые с обеих сторон яростно противились этому.
Двадцать седьмого июня я защитил диплом, а второго июля уже был в рядах легендарной, потому что советской, армии.
Узнав, что нас отправят в Афган, сказал Жене, что свадьба откладывается. Она промолчала.
Через четыре месяца на меня пришла похоронка. Ошибочка вышла. Бывает… Исправили ошибку нескоро…
У Жени произошли преждевременные роды. Ирочка родилась семимесячной.
И все это время Егоров был рядом. Приносил продукты и цветы. Сдал кровь… Он стирал Ирочкины пеленки, возил ее в коляске, которую сам же и купил, гулять…
А еще через полгода меня выписали из госпиталя.

Как-то поехала в гости к одному человеку. Мы пили чай и болтали, а потом я стала собираться домой, а он сказал, что уже поздно, и мне лучше остаться. Он бы хотел этого. А я в этот момент ложечкой помогала себе надеть туфли, и ложечка на секунду замерла. И я замерла. Потому что побежали мурашки.
Я надела туфли и ушла.
Потом долго стояла на остановке, а потом долго ехала в холодном троллейбусе. Я заняла сиденье поближе к водителю, потому что в троллейбусе больше никто не ехал. А мне очень хотелось, чтобы рядом кто-то был. Мне даже показалось, что водитель на меня как-то так посматривает, как будто все знает и понимает.
Понимает, что недалеко от автобусной остановки живет человек. Большой, сильный и теплый. И если бы я с ним осталась, то с утра этот человек сделал бы мне кофе и, возможно, даже бутерброд. А сейчас я еду домой и приду в холодную комнату. Потому что такой мерзкий период, когда отопление еще не включили, но в домах уже очень мало тепла. И я надену пижаму, носки, и сверху еще одну кофту. Накроюсь одеялом и пледом. Подожму коленки к животу и буду ждать, когда, наконец, согреюсь. А ночью все равно проснусь от дрожи. И вся съежусь от огромного желания, даже необходимости, чтобы меня вот сейчас, прямо в эту минуту кто-то обнял. Вообще неважно кто. Главное, чтобы он был теплый. И если сейчас этого не случится, то я просто умру.
И вот я еду в троллейбусе домой. И водитель все понимает.
Что мне очень хотелось остаться, но я не могла. И что, если бы я осталась, то, проснувшись ночью от дрожи, меня бы обязательно обняли. А потом позвонили бы мне снова. А мне бы пришлось соврать, что я заболела очень или занята. И не знаю, когда поправлюсь или освобожусь.
Потому что любви не было.
И на самом деле это неправда. Что не важно, кто меня ночью обнимет. Потому что нужен не кто-то. Нужен свой.
Я никогда не буду рядом с мужчиной, которого мне неинтересно слушать. Вот когда мужчина рассказывает что-то, рассказывает, а тебе не то чтобы неинтересно, тебе смертельно скучно. И нет ни сил, ни желания даже для того, чтобы из вежливости прерывать его монолог вот этими ”Ага”,”Ну ничего себе!”,”Да ты что!” А когда он замолкает, становится еще хуже. Потому что он ждет, что сейчас начнешь рассказывать ты. А у тебя на самом деле куча событий произошло, много всего интересного, и вот даже вчера очень смешной случай был. Но ему все это рассказывать вообще не хочется. Ни капельки. И он может быть очень хорошим человеком, даже замечательным. И другой девушке было бы с ним очень хорошо. А тебе вот никак. Вы на разных волнах живете, на разных частотах.
Я никогда не буду рядом с мужчиной, с которым не смеюсь. Мужчина без чувства юмора - это один из самых опасных видов мужчин. Как писала Полозкова, "Нельзя спать с человеком, который не может тебя рассмешить".
Бывает еще так, что мужчина скажет что-то и сам начинает громко и заливисто смеяться. А ты смотришь на него и думаешь. Ааа, это значит сейчас шутка была. Ну ясно.
И этот мужчина тоже может быть отличным человеком. Симпатичным, следить за собой, дом вот-вот достраивать. Машину вот недавно купил, маме звонить не забывает. Но тебе с ним не смешно.
Другая, может быть, будет хохотать. А ты нет.
А подруга тебе говорит. “Ну что ты так сразу! Присмотрись, походи с ним, может он волновался или стеснялся, может ты его не разглядела сразу”.
А я к нему уже три часа присматривалась. Три часа. Своего же человека узнаешь с первых фраз, первых слов. Потому что тебе с ним хорошо и легко. И говорить легко. И молчать.
И поэтому я тогда надела туфли и ушла. Несмотря на то, что спать одной иногда очень холодно.
И водитель все это понимает.
(с)Ольга Демидюк

Я не испытываю удовольствия, видя, что люди вместе с прочими свободами обрели свободу от совести.
Совесть — это лампочка с сиреной, которые начинают выть внутри нас, если мы преступаем черту. В наши дни эту черту преступают все, кому не лень. А все почему? Хочется утащить как можно больше материальных благ в свою нору...
Читала я на днях роман известного российского писателя, главный герой которого занимался на работе сущей ерундой, но ему за это хорошо платили. Он умом понимал несправедливость ситуации и ему было стыдно за свою невыносимую легкость бытия (и дед и отец его пахали, как проклятые), но от денег не отказывался. Зачем? Если само идет в руки.
Мне не интересны люди, которые не отдают душу.
У Евгения Евтушенко есть такая строчка: «Людей неинтересных в мире нет». Вот только я с ним не согласна. Есть люди — океаны, чья глубина неподвластна пониманию. А есть лужи — мелкие и неглубокие, с грязью на дне. Переступил и забыл.
Чтобы отдавать самого себя, нужно сначала обзавестись душой. Но она не выдается нами при рождении, она приобретается с годами, взращивается добрыми делами, впечатлениями и потрясениями.
Люди уверены: они будут счастливы только тогда, когда возьмут от жизни как можно больше. А реальность такова, что счастливы они только в тот момент, когда могут делиться и отдавать — самого себя или то, что имеют.
Об одиночестве
Одиночество — это когда некому себя отдать.
Муж моей подруги сбежал, оставив ее с ребенком. Он наслаждается свободой. А я думаю — боже, что за дурость. Его сын никогда не вспомнит тепло об отце, никогда не воспользуется его советами, никогда не скажет «спасибо» за поддержку. И не станет перенимать его жизненные ценности. Папаша зависает в клубах и на шашлыках, а мне кажется, что грош цена такой свободе.
О юности души
Чем дольше человек хранит в себе детство, тем дольше сохраняется данное ему от природы дарование.
Детство в данном случае — это уметь забыть про ненастье вчерашнего дня и с любопытством заглядывать в будущее. Не держать ни на кого обид, звонко смеяться и с предвкушением ждать чуда от жизни.
О себе
Всю жизнь мы расписываемся в том, что не знаем себя до конца.
Нам приятно и грустно вспоминать самих себя 10-20-30 летней давности. Неужели это, и правда, были мы? А какими мы будем еще через 10 лет? Станем сильнее или сломаемся? Озлобимся на жизнь или распробуем ее на вкус?
О главном заблуждении молодости
Единственная моя ошибка: три четверти жизни я думала, что всё ещё впереди.
Прочь сомнения и страхи! Прочь мысли о том, что «сначала надо встать на ноги». Вы уже готовы, вы уже сильны! Действуйте, чтобы не упустить свой шанс. Жизнь только кажется бесконечно длинной и полной возможностей, на самом деле, она пролетает очень быстро. И лучший день для счастья — сегодня.
(с) Алиса Фрейндлих

Комплимент от шеф-повара



Мы зашли в кафе, выпить чаю.
Потому что устали очень. Это хорошее кафе, там всегда тихо и тепло. И чай подают в чайничке синеньком, с узорами, к чайничку пиалы такие же. Недорого. И быстро подают. Мы и зашли на минутку чаю выпить. Никого нет, только за спиной сидят люди; невольно слышишь их разговор.
Там сидели старичок и старушка. Не просто пожилые люди, а очень старенькие. И к столику была прислонена палочка с петелькой для руки, видимо. В тихом кафе отлично слышно каждое слово...
Старичок и старушка только что познакомились, прямо у кафе. Старушка упала, а старичок помог ей подняться. Она его за это благодарила. Он ее поднял и в кафе завел. Как джентльмен. Спросил чаю и что-нибудь к чаю. И он все спрашивал старушку, не ушиблась ли она? Как нога? Что с ногой?
А потом им принесли чай и они стали беседовать о процедурах. С упоением таким, воодушевленно. Старушка рассказывала про свои процедуры. А старичок делился рецептами здорового образа жизни. И рассказывал, что чай надо заваривать водой из родника. Он лично воду носит из родника, возит на саночках.
Они так хорошо говорили, с таким удовольствием, эти старенькие люди. И старичок заказал роскошное угощение: по три манта и еще большую лепешку. И им сладкий пирог с кремом принесли от шеф-повара, - я же говорю, это хорошее кафе. На красивых синеньких тарелочках по большому куску сладкого пирога с белым кремом, вот.
Они пили чай и беседовали прямо взахлеб. Договаривались пойти на родник, набрать воды. Обменивались рецептами оздоровления. И ели с таким аппетитом, что даже радостно на душе стало. Они познакомились. И это было как свидание.
Это и было свидание. Официант включил тихую музыку, чтобы все стало как в кино. Он мне сам это по секрету сказал. И по секрету показал прозрачные пластиковые коробочки, где еще лежали куски сладкого пирога - это комплимент старичкам от шеф-повара. Это с собой.
Мы ушли, а старички пили чай и ели свой пирог. Немножко перемазались кремом, как дети. И болтали, как дети.
Так что жизнь не так уж плоха, правда? Такой уж выдался сегодня день. Мне тоже дали с собой сладкий пирог, - это потому, что у шеф-повара на душе стало сладко, я так думаю. Сладко и немного печально...
(с)А. Кирьянова

Тень



Витя в свои шестнадцать уже вырос почти под два метра, был крепким, сильным и очень спокойным. Ходил летом с отцом в горы за каштанами и грибами, проходили они километров по тридцать за день.
Взвалив на плечи, таскал двадцатикилограммовые мешки. Отличником не был, мог бы, наверно, но не корпел над уроками. Сделав по-быстрому, несся с друзьями к морю купаться. Купался с апреля до октября. В классе особо ни с кем не дружил. Компания была своя, дворовая, проверенная.
В тот день он разругался с матерью. Комнату не убрал, а она ждала в гости сестру с племянником на десять дней. Тётку с братом он не помнил, родственных чувств к ним не питал. И вообще не понимал, зачем они едут. Жара +40 - выходишь на улицу, и солнце словно бьёт тебя разом.
Он пошёл на море. Семь утра, самое время. Как обычно, позвонил друзьям, спустился с горы и вперёд, вдоль железной дороги. Купались они долго. Но к одиннадцати все, кроме него, разбрелись по домам. Он ещё раз напоследок понырял, проплыл пару километров и, переодевшись, как обычно, пошёл назад.
Большую белую собаку он заметил издали. Она стояла на путях, выла и не могла отойти. Шумел поезд. Витя побежал, на ходу доставая перочинный ножик. Железную проволоку трогать не стал. Едва успел расстегнуть ошейник и выхватить псину. Оттащил её подальше и оглянулся. От кустов убегали двое. "Вот гады!" - закричал он.
Собака смотрела на него печально и преданно. Крупная, ещё по-детски толстолапая и голенастая, с доверчивой щенячьей мордахой. Он сошёл с путей и хлопнул суку по боку: "Беги, бедолага."
Возле дома услышал, как кто-то шумно дышит ему в спину. Собака настойчиво трусила за ним. "Прямо как тень, - подумал Витя. - Что же с ней делать?" Он открыл дверь своим ключом, зашел на кухню, псина - следом. Отец и мать пили холодное пиво.
- Не приедет сестра, звонила пару часов назад. Не срослось что-то.
А Витька и не расстроился.
- Вы мне обещали подарок за то, что я в институт поступил.
- Ну да, - ответил отец, - только мы не рокфеллеры, дорогой не сможем. Но от своих слов не отказываемся.
- Денег не надо, я хочу собаку.
- Какую? - спросила мать.
- Эту, - сказал Витя и сделал шаг в сторону.
Белая собака тоже сделала шаг и снова оказалась за его спиной.
- Ишь ты, словно тень за тобой следует, - засмеялся отец, - нехай живёт, только на жрачку ей сам зарабатывай, больно она здоровенная. Да и, похоже, ещё вырастет.
Мать попыталась поругаться с отцом, но он только кулаком по столу стукнул: "Цыц, женщина. Хочет пацан собаку в подарок за институт, пусть будет собака. Не мотоцикл просит."
И Тень осталась жить в их доме. Спала на веранде или в построенном для неё вольере, в будке. Витя распотрошил копилку, купил поводок, ошейник и средство от блох. Нашёл железную расчёску, вымыл и вычесал шерсть. Сука ещё подросла, окрепла, налилась. Собака была великолепна! Грозная и мощная, она ходила за ним повсюду. Провожала его в институт или после занятий на работу. Шла сзади, когда он гулял с девушкой, бежала в магазин. Их так и звали: "Витька и его Тень".
- Ишь, какая алабаиха у Витька роскошная, - говорил сосед. - И откуда у этих выпивох-нищебродов такая отличная собака?
Деньги предлагал неплохие. Но Витька отказался. А отец с матерью сказали соседу: "Может мы и нищеброды, но друзей не продаём."
Время бежало, как скорый поезд. Невесту Витя привёл к себе в дом. Ему девятнадцать, ей восемнадцать.
- Мам, присядь, - сказал Витя.
- Да говори, я постою.
- Мам, я женюсь. Регистрируемся через четыре дня.
Мать опустилась на диван и схватилась за голову.
- Слышь, Витёк, сходи за картошкой и луком, - сказал отец.
- Папа, я женюсь.
- Сейчас прям?
- Нет, через четыре дня.
- Ну и сходи за картошкой и луком.
И Витёк пошёл за картошкой и луком.
Расписались, свадьбы не было. Просто втроём - он, Галя и Тень пошли гулять к морю. А потом Тень долго ждала их возле кафе. Через год родился Антончик. Сынок подрастал, Витя и Тень провожали его сначала в ясельки, потом в садик, потом в первый класс. А во второй класс Тень проводить уже не смогла. Встала 1 сентября, дошла до калитки и упала. Лапы подкосились. Витя подбежал, она только вздохнула и дёрнулась...
Антошка пошёл в школу 2 сентября. А первого, в горах, в лесу Витя копал могилу. Галя и Антоша плакали. А он и плакать не мог. Как-то горько стало. Жила собака с ним, вроде и не любил. Живёт и живёт, раз прибилась. Подвигов не совершала, жизнь никому не спасала. А умерла - и кажется, что сердце остановится... Прижавшись к старому каштану, он закричал.
Дома всё было как обычно. Но нет-нет, да оглянется Витя, где Тень. Или вдруг вспомнит, что надо бы витамины ей дать. Или кажется, что залает она на улице. И вот так целый год...
Но однажды Антошка пришёл со школы домой с таинственным видом.
- Мама, папа, вы мне подарок обещали, если я получу пятёрку за контрольную. Я получил.
- Что хочешь, сынок? - спросила Галя. - Сотовый телефон?
- Нет, - ответил Антошка, - давайте возьмём собаку.
- Какую?
- Да эту. Она шла со мной в школу и обратно.
И сделал шаг в сторону.
Большой лохматый щенок-подросток тоже отошёл в сторону и вновь встал за спиной Антона.
- Тень! - воскликнул Витя.
- Тень... - засмеялась Галя.
Втроём они вымыли суку в ванной. Тень оказалась белой...
- Ишь ты, опять нищеброды такую отличную собаку где-то достали, - ворчал сосед. - И как так? А мне вечно с собаками не везёт...
из инета

Люба проснулась, точно толкнул кто-то. Посмотрела на будильник - час ночи.
- Ну что, что? Что тебе, Люба не спится? - спросила она себя. - Ведь всё хорошо. В квартире тишина, соседи тоже спят. Что меня разбудило? Котёнок! Будь он неладен. Шла вечером из магазина, а на скамейке котёнок сидел. Если бы не пищал, она бы и внимания не обратила. Но он так пронзительно и жалобно звал на помощь, что не заметить его было трудно. Котёнок совершенно обычный, рыжий. Кто-то посадил его на эту скамейку, самому так высоко не залезть. Люба прошла мимо.
- Подберет кто-нибудь, мир не без добрых людей, - решила она. Не хочу больше плакать и горевать. Слишком это всё больно - терять своих маленьких любимцев. Три месяца назад не стало кота Матвея. Пятнадцать лет назад, когда ещё в девятом классе училась, Люба подобрала его котенком на улице и все эти годы они были неразлучны. Только-только стала стихать боль при воспоминании об утрате. Поэтому сердце на замок и мимо. И вот теперь она, в час ночи, лежит и задается вопросом: - Забрали или нет? Что-то на душе неспокойно. Люба закрыла глаза, пытаясь снова уснуть, но сна не было.
- Я только посмотрю и успокоюсь, - сказала она себе, одевая спортивный костюм и куртку, - наверняка котёнка кто-нибудь забрал.
Под ногами хлюпало, моросил мелкий дождь. На дворе октябрь. Неуютно.
На скамейке никого.
- Это называется "дурная голова ногам покоя не дает" - подумала Люба и для закрепления результата ночного похода позвала: - Кыся-кыся. И тут ей ответили: - Вав! Р-р-р. Вав! Люба посветила фонариком телефона в сторону звука: в куче опавших листьев свернувшись клубочком лежала лохматая собачка и смотрела на неё испуганными глазами. Разбуженный рычанием из под собаки вылез тот самый котёнок.
- Ну всё, Люба, ты попала! - сказала себе девушка и подняв малыша, прижала его к себе. От котёнка пахло прелой травой.
- Эй, спасатель лохматый, ты тоже ничей? Ну что, горемыки, пошли домой. Не отставай, пёс. И собака потрусила за Любой. Дождь усилился и уже не моросил а шёл по-настоящему.
- Девушка, идите в машину, - около тротуара остановилась машина и водитель гостеприимно открыл дверцу. - Вы же промокли, так и заболеть недолго.
- А вы что, врач? С собакой возьмёте?
- Садитесь с собакой. Куда везти? Люба назвала адрес, машина тронулась.
- Насчёт врача вы почти угадали, я ветеринар. Еду с дежурства, срочная операция вот и задержался. А вы почему в такую погоду на улице? Выслушав Любашкин рассказ, по-доброму улыбнулся.
- Я тоже тут недалеко живу. Меня, кстати, Михаилом зовут. Завтра у меня выходной, могу помочь вам намыть этих товарищей и корм привезу.
- А я Люба. От квaлифицированной помощи не откажусь. Надо же как-то назвать этих бедолаг, а я даже не знаю, девочки они или мальчики.
... Уже глубокая ночь. Котёнок и собака дружно и из одной тарелки съели молочный суп и теперь спят в старой Матвеевой лежанке около тёплой батареи. Пёсику что-то снится и он периодически поскуливает. Люба тоже начинает засыпать, но вспомнив про обещанный визит Михаила, задумывается: что утром лучше испечь - шарлотку с яблоками или пирог с капустой? На днях была у мамы на даче и привезла целое ведро душистых румяных яблок. Теперь кухня наполнена обалденным яблочным ароматом.
- Испеку шарлотку, - принимает решение Люба. Она улыбается и, наконец-то засыпает...
(с) Gansefedern

В каждой семье – свои традиции, ритуалы и предания. Одни маленькие, минутные в виде поцелуя на ночь, другие – долгоиграющие, длящиеся неделями. У моей близкой приятельницы существует обычай в середине декабря печь штоллен. Вместе с дочерью и ее подругами они колдуют на кухне, а потом оставляет пирог на подоконнике, чтобы тот напитался жизненной мудростью. К подобной мистерии готовятся всерьез. Обдают кухню свежим воздухом и переодеваются в деревенские платья. Измельчают пять видов орехов, классифицируют цукаты на лимонные, апельсиновые, грейпфрутовые и слушают Моцарта. Ведь наукой доказано, что от мазурок и менуэтов дрожжевое тесто поднимается в десять раз быстрее. Девчонки хихикают и под полифонию умудряются танцевать хип-хоп. Приятельница вымешивает тесто и осознает, что впереди еще один хороший год.
В нашей семье есть ритуал перед купанием. С самых первых дней Андрей брал Тоню на руки, нес танцуя в ванную и пел: «А гном идет купаться!» Новорожденная Тоня, действительно напоминающая гнома или смурфика, терпеливо поджимала губы. Муж останавливался перед зеркалом и торжественно выводил: «Тирлим бом-бом, тирлим бом-бом». Дочка пускала пузыри. Сейчас услышав вечерний шум воды, хватает первого попавшегося пупса и напевает ему сама, непременно делая заминку перед зеркалом.
У одноклассницы Ули принято фотографироваться в Пасхальное воскресенье всей семьей. Как правило, за столом на фоне сдобных куличей, мраморных яиц и вазы с тюльпанами. Рассаживались все: стремительно теряющие слух прабабки, вечно ссорящиеся по поводу тонкостей воспитания внуков бабушки, два рыбака-деда, повзрослевшие дети, мал мала меньше, собаки и даже коты. Я помню эти снимки (их было около тридцати), но потом стали уходить близкие и стало не до выигрышных поз. В прошлом году Ульяна решила традицию возродить и даже прислала фото. На нем она уже бабушка со своим месячным внуком, дюжина родственников и драчун-кот, а за спиной тюльпаны в стеклянной колбе, гламурная белая пасха, украшенная карамельками, и еще одна многообещающая весна.
Семейные традиции – это ежедневное волшебство, соединяющее всех членов семьи. Оно дает ощущение стабильности и уверенности. Некую целостность и фундамент для дальнейшего роста. Мой брат дарит своей дочери ромашки, начиная с годовалого возраста. Сейчас ей двадцать пять, но без ромашек не обходится ни один день рождения. Моя тетя каждому члену семьи печет его фирменный торт. Подруга варит к Хэллоуину тыквенное варенье.
На самом деле можно делать все что угодно. Прятать в ладошках детей особые поцелуи, как в мультике про енота Честера, раскладывать по всей квартире усыпанные блестками следы Деда Мороза, собирать книгу семейных рецептов, носить крестным вечерю, искать клады или смотреть по пятницам комедии. Самое главное, чтобы все эти действия доставляли удовольствие и давали ощущение счастья.
(с)Ирина Говоруха

ПРО СТАРУШКУ



Одна семья из города приехала в глухую деревню.
Муж и жена. В этой деревне, на берегу озера, стоял родительский дом. И они привезли с собой старенькую маму. Это была очень древняя крошечная старушка. Она раньше вот в этом доме и жила, много лет. А когда постарела, слабенькой стала, дочь её в город увезла. Старушка уже мало кушала, ножки плохо ходили, забывать всё стала и вот дочь с мужем решили, что она не сегодня, так завтра помрёт. Сами они уже на пенсии были и решили, что не плохо бы мамочку на родине, рядом с родными похоронить. Она ведь уже на ладан дышит, ей почти 90 лет. Они готовы были потерпеть деревенские неудобства, это же ненадолго - так муж с женой планировали, зато потом не будет хлопот с похоронами.
Дорога в деревню была нелёгкая, но старушка всё выдержала. Жителей там было немного, ближайший магазин через 3 км со скудным ассортиментом. Так и стали жить. Муж ловил рыбу, жена разбила грядки, собирала ягоды и грибы в лесу, травку для чая. Подновили старую баньку и лодку.
Старушка сначала всё у окошечка сидела, наденет очки и смотрит на травку во дворе, на озеро, на кувшинки жёлтые. А потом нашла старые валенки, взяла палочку и стала на крылечко выходить. К ней кот какой-то стал приходить и на коленки ложиться. Они так долго могли сидеть вдвоём, старушка гладила кота своей маленькой ручкой, а он тихонечко на её худеньких ножках лежал. Солнышко их грело, птички летали, бабочки порхали, на озере утки крякали, а так тишина...
Вскоре старушка стала по двору топтаться: валенки большие, платочек на голове, очки на носу, сама крошечная, на палочку опирается и меленькими шажочками передвигается. Так, как-то, и до озера добралась. А там утки угощения просят. Старушке дочь на валенки, чтобы не промокли, галоши надела, и та стала каждый день к озеру ходить с кусочком хлеба, уток с утятами кормить. Они у неё крошки прямо с ладошки ели, а старушка улыбалась. Счастлива была. Иногда дочь её в лодочке катала по озеру, удочку давала подержать. Старушка поймает одну-две рыбки и кота потом угощает.
Так вот и лето прошло, осень, зима наступила, а старушка всё также, тепло одетая выходила во двор и даже крылечко от снега веничком подметала. С лопатой справиться не могла, не под силу было, а с веничком справлялась.
И с котом по заснеженному двору потихоньку, меленькими шажочками гуляла. Кушать стала лучше, аппетит появился, чай со зверобоем любила, бруснику с толокном, кашу пшённую. В баньку с удовольствием ходила, любила, когда жарко. Дочь её намоет, старушка от тепла разрумянится, помолодеет - красавица! И так год за годом...
Ошиблись дети с расчётами. Старушка в деревне ещё шесть лет прожила. Все шесть лет вот так, благостно улыбаясь окружающему миру, потихоньку, в больших валенках и семенила мелкими шажочками по двору, опираясь на палочку. А куда торопиться- то? На тот свет всегда успеется, никуда от этого не деться.
Лучше порадоваться жизни: посмотреть на озеро, на травку, покормить с ладошки уток, погладить кота, выпить кружку чая с морошковым вареньем.
Наслаждаться надо жизнью и не думать о плохом.
И делать добро...
(с) Gansefedern

Bсё к лучшему


Что бы ни случилось, она говорила себе: всё к лучшему, плохое проходит. И это помогает.
Он долго готовился, набирался смелости и вот, наконец, сегодня сообщил ей о своем решении расстаться. Он заберёт вещи через месяц - на днях уезжает в Грецию на отдых, а прямо сегодня начинает новую жизнь. Без неё. И да, он влюблён в другую женщину, так бывает, малыш. И что тут поделаешь? Не грусти, жизнь продолжается.
Он думал, что она заплачет, а она спокойно варила кофе, аккуратно нарезала сыр и французский луковый хлеб. Наполняла горячим кофе чашку, любовалась завитками ароматного пара, добавляла сливки. Сделав первый глоток, улыбнулась: превосходно!
Он ждал скандала, криков, истерики, а она с аппетитом съела два бутерброда, помыла посуду, полюбовалась на себя в зеркало и ушла на работу. Перед тем, как захлопнуть дверь, послала ему воздушный поцелуй. В прихожей остался запах каких-то цветов, чуть слышный и нежный.
В тот же вечер он вспомнил о ней: как она там без него, наверное скучает, слёзы льёт.
А она гуляла в мебельном салоне, разглядывала столики и шкафчики, ловила себя на мысли, как же здорово, когда не нужно ни с кем советоваться, уступать чужому мнению. Увидела уютную кухню цвета итальянский орех, влюбилась и купила.
Он ждал: будет звонить и умолять вернуться, но телефон молчал.
А она пригласила к себе бездомного дворового кота, назвала Саймоном, отмыла, обработала, варила на бульоне кашу. Кот оказался замечательным собеседником, ел, что дают, спал на широком подоконнике, а просыпаясь, смотрел в окно на мир с двенадцатого этажа большими зелёными глазами. И ещё он был рыжим.
Наверное, она чувствует себя брошенной, несчастной и одинокой, он был в этом уверен. А она купила холст, кисти и пошла в студию живописи. Всегда любила рисовать, а теперь появилось свободное время и наслаждение тем, что нет необходимости всё бросать, бежать домой, готовить горячий ужин, ждать его возвращения, можно расслабиться и спокойно работать с красками.
Однажды он позвонил ей, но она не ответила. В духовке уже зазолотился, зарумянился малиновый пирог со сметанной заливкой, нужно было проследить, чтобы не подгорел. Аромат ванильно-воздушного теста и томящихся в нежной заливке, истекающих соком ягод, заполнил кухню. Саймон дегустировал оставшуюся сметану и жмурился от удовольствия. С минуты на минуту приедут близкие друзья, чтобы посмотреть её дебютную, правда ещё незаконченную картину.
Через месяц, как и обещал, он приехал за вещами. Небось готовится к встрече: свечи, вино, открытое платье, мысленно усмехался он. В квартире было тихо, а в прихожей стояли сумки с его одеждой. Ни свечей, ни вина. Пахло яблоком и чуть-чуть травой: сменила духи, констатировал он. В кухне всё изменилось: новая мебель, уютно и удобно. Во вкусе ей не откажешь. Выходной день, где её носит, удивился он.
А она ехала за город, в гости. На заднем сиденье машины лежали две её первые работы из задуманной серии о жизни рыжего кота: "Кот на окне" и "Кот в деревне". Писала для души, для себя, но друзья (семейная пара) влюбились в эти милые картины и захотели их купить для своего загородного дома. Она решила просто подарить. В планах было "Знакомство с очаровательной вислоухой шотландской", "Романтическое свидание на крыше", "Пикник с русской голубой" и многое другое.
Рядом с ней, на переднем сиденье расположился Саймон, большой и красивый, как две капли воды похожий на плюшевого персонажа с картин. Рыжая шелковистая шерсть блестела на солнце. Он с интересом смотрел в окно на пробегающие мимо деревья и домики, но иногда оборачивался и спрашивал взглядом: всё хорошо?
-Всё просто замечательно, - отвечала она.
И оба счастливо улыбались.
(с) Gansefedern

Я вот думала публиковать или нет... все таки чужой ребенок, как то вроде неудобно... но если происходят такие случаи, как то сложно быть в стороне. Мне по крайней мере.
Захожу в метро Новокузнецкая. Там прямо на входе тучная женщина моего возраста в форме метрополитена орёт на мальчика. Вот прямо орет. В формате "ты чёёё не понял? Я сейчас и тебя и твой велосипед... да я в полицию тебя сдам". Парень умоляет впустить, потому что до олимпиады час и доехать сам он не успеет.
В метро реально зашёл полицейский. Начали разбираться. Серьзно. Два взрослых человека! С вот этим парнем лет 12!
Подхожу, спрашиваю у мальчика что случилось. Оказывается, он участвует в каком то заезде, мобильный не взял, родителям позвонить не может.
Знаете о чем он начал просить полицейского? Дать ему гаечный ключ, он разберет велосипед, с разобранным же можно? Меня вот это вот желание его попасть на олимпиаду вопреки всему ну просто восхитило!
Прямо у входа в метро курило несколько подростков, кто то пил пиво. А двое "блюстителей порядка" наезжали на молодого велосипедиста.
Я вывела мальчика, вызвала такси (да я записала его номер, машину и тд)))), оплатила его и отправила ребёнка.
Кстати, примечательно. И полицейский и служащая метрополитена видели что я- незнакомая женщина вывожу из метро чужого мне ребенка, сажаю в машину...Думаете, мне хоть слово кто то из них сказал? Главное - велосипед убрал. Все, правила не нарушены.
С такой благодарностью мне ещё никто не жал руку.
На его вопрос: "Что я могу для вас сделать?"
Я ответила: "Продолжай заниматься спортом, никогда не кури. И если увидишь, что кто то попал в беду - помоги ему".
Люди, давайте быть добрее...
@ Дарья Кляндина

Однажды два моряка отправились в странствие по свету, чтобы найти свою судьбу. Приплыли они на остров, где у вождя одного из племён было две дочери. Старшая — красавица, а младшая — не очень.
Один из моряков сказал своему другу:
— Всё, я нашёл своё счастье, остаюсь здесь и женюсь на дочери вождя.
— Да, ты прав, старшая дочь вождя красавица, умница. Ты сделал правильный выбор — женись.
— Ты меня не понял, друг! Я женюсь на младшей дочери вождя.
— Ты что с ума сошёл? Она же такая… не очень.
— Это моё решение, и я это сделаю.
Друг поплыл дальше в поисках своего счастья, а жених пошёл свататься. Надо сказать, что в племени было принято давать за невесту выкуп коровами. Хорошая невеста стоила десять коров.
Пригнал он десять коров и подошёл к вождю.
— Вождь, я хочу взять замуж твою дочь и даю за неё десять коров!
— Это хороший выбор. Моя старшая дочь красавица, умница, и она стоит десяти коров. Я согласен.
— Нет, вождь, ты не понял. Я хочу жениться на твоей младшей дочери.
— Ты что, шутишь? Не видишь, она же такая… не очень.
— Я хочу жениться именно на ней.
— Хорошо, но как честный человек я не могу взять десять коров, она того не стоит. Я возьму за неё три коровы, не больше.
— Нет, я хочу заплатить именно десять коров.
Они поженились.
Прошло несколько лет, и странствующий друг, уже на своём корабле, решил навестить оставшегося товарища и узнать, как у него жизнь. Приплыл, идёт по берегу, а навстречу женщина неземной красоты.
Он её спросил, как найти его друга. Она показала. Приходит и видит: сидит его друг, вокруг детишки бегают.
— Как живёшь?
— Я счастлив.
Тут входит та самая красивая женщина.
— Вот, познакомься. Это моя жена.
— Как? Ты что женился ещё раз?
— Нет, это всё та же женщина.
— Но как это произошло, что она так изменилась?
— А ты спроси у неё сам.
Подошёл друг к женщине и спрашивает:
— Извини за бестактность, но я помню, какая ты была… не очень. Что произошло, что ты стала такой прекрасной?
— Просто, однажды я поняла, что стою десяти коров.
из инета

ХОРОШАЯ ПРИМЕТА...



Вероника Васильевна была заядлой кошатницей. К дверям ее нотариальной конторы, где она трудилась нотариусом бесконечно подбрасывали больных, грязных, голодных котят.
Вероника привечала всех. Кормила, оказывала первую помощь и садилась за телефон. Звонила волонтерам. Почти всегда котят забирали. Почти, потому что в ее офисе жили 2 кошки. Не смогла их пристроить когда-то. Так они и остались у Вероники.
Дома тоже было 2 кота. Один важный , вальяжный, огромный британец. Второй обычный полосатый дворовый кот. Британец снисходительно смотрел на дворового. Впрочем он так смотрел и на Веронику, и на ее сына.
Вероника была давно не замужем. А сын не женат. Это и было предметом ее вечного расстройства. Она очень хотела внуков. Сыну было уже 28 лет, а у него даже не было девушки.
Сколько себя Вероника помнила, ее всегда сопровождали по жизни кошки. С малолетства она тащила домой всех котят, которых почему-то всегда находила. Мама у Вероники была такая же сердобольная. Поэтому кошек в доме всегда было 2, а то и три. Потом Вероника уехала учиться в другой город, жила в общаге, и снова ей бесконечно попадались бедные, больные, брошенные кошки, которых она вечно пристраивала и лечила.
Приехала в родной город, выучившись на юриста, она очень быстро стала нотариусом.
Частенько Вероника засиживалась на работе допоздна. То бумаги какие-то разбирает, то вдруг клиента залетного обслужит.
В тот вечер также задержалась. Слышит, как кошка замяукала. Посмотрела, все ее котейки на месте. Спокойно сидят и лежат, кто где. Не мяучат. Сытые и довольные. Открыла дверь.
На пороге сидел огромный красивый кот. Он был толстоват для уличного. Кот медленно зашёл в офис. И сразу подошёл к миске с едой, но к содержимому едва прикоснулся.
Вероника продолжила разбирать бумаги. И вдруг гость тяжело запрыгнул на стол, подошёл к нотариусу, положил ей свою голову на грудь и замурчал. Вероника ясно и четко услышала мысль, которая тут же посетила ее голову. «Я не кот. Я кошка, я буду здесь сейчас рожать». Мистика. Вероника просунула руку под тёплый живот и явственно ощутила то, о чем оповестила ее кошка. Женщина позвонила своей подруге и попросила:
— Лен, приди пожалуйста ко мне в офис прямо сейчас. Захвати большую коробку и одеяло. У меня тут роды намечаются. Лена, ну хватит ржать. Кошка ко мне забрела.
Лена примчалась через 15 минут. Быстро соорудили гнездо. Роженица легла внутрь. Лена начала аккуратненько гладить животик.
Через 2 часа в коробке лежало 6 котят. Кошка подгребла их под себя и спокойно уснула.
-Лен, а может мне остаться? Не ходить домой? Как тут она одна?
-Иди спокойно! — ответила Подруга. Она хорошая мать. Ей уже больше ничего не нужно. Корм есть, туалет тоже.
Утром Вероника стала звонить волонтерам. Одна женщина за умеренную плату согласилась взять домой кошку с котятами на уход. Вероника не могла оставить ее в офисе.
Когда женщина приехала и увидела, что это офис, она очень удивилась ситуации и сказала:
— Кошка, пришедшая рожать с улицы, несёт с собой скорую свадьбу или пополнение семейства.
— Ах, ваши бы слова да Богу в уши, — произнесла Вероника, не поверив ее предсказанию.
— Так и будет, — сказала женщина, — не сомневайтесь.
И ушла.
Примерно через три месяца сын позвонил Веронике и попросил сегодня пораньше прийти с работы. Есть разговор.
-Не пугай, — сказала Вероника.
-Мам , хорошее. Мы тебя ждём.
На это «мы» Вероника не обратила внимание.
Когда Вероника зашла в Квартиру, она ощутила манящий аромат пекущегося пирога. Неужели Андрей приготовил ужин? — мелькнуло в голове. Но тут она увидела женские сапожки.
А, вот почему «мы», Племянница нежданно приехала — обрадовалась Вероника.
Но когда она зашла на кухню, то увидела незнакомую девушку. Девушка засмущалась и прижалась к Андрею.
-Мам , познакомься, это Аня. Мы хотим пожениться. И ещё, — Андрей помедлил. -Мам, ты через 5 месяцев станешь бабушкой.
Вероника кинулась к детям, обняла обоих, слёзы счастья текли по щекам. И Вероника вспомнила слова женщины, которая забрала кошку. Про скорую свадьбу и пополнение в семействе.
«Спасибо тебе, милая, что ты выбрала меня», — поблагодарила она свою недавнюю гостью.
@Татьяна Алимова

Для хорошего настроения друзья.

Мадам



Немного прихрамывая, из продуктового магазина вышла тучная женщина. В руках она несла два тяжёлых пакета. На выходе её поджидал бомж неопределенного возраста в ярко желтом шарфе. Он обратился к женщине:
- Барышня, не могли бы вы уделить мне пару минут вашего драгоценного времени?
Женщина улыбнулась. Этого было достаточно, чтобы её визави продолжил:
- Мадам, я понимаю, что отвлекаю вас в весьма неудобный момент, поэтому готов подержать ваши пакеты во время нашего диалога.
Женщина, задумчиво посмотрев на него, уточнила:
- А не убежишь?
- Мадам, я не в том возрасте, чтобы воровать пакеты с замороженным минтаем и курицей у таких обаятельных женщин!
Она передала ему пакеты.
- Ну, чо хотел?
- Хотел денег попросить и сделать комплимент обворожительной даме. Не знаю, с чего начать…
Женщина немного покраснела. И ответила.
- Начни со второго. От его правдоподобности будет зависеть первое. Я внимательно слушаю. Ведь, что нужно мужчине? Внимательные женские глаза и большие уши.
- Хм... В ваших глазах я вижу кусочек неба!
Женщина глубоко вдохнула.
- Сколько?
- Двести рублей.
- Пропьёшь же!
Мужчина глубоко выдохнул:
- Пропью.
- Не понимаю таких, как вы! Вы же мой погодка, ну плюс-минус. Мы родились, в школу ходили там, росли. А сейчас...
- Мадам, мне пора. Извините, что побеспокоил.
Он протянул ей пакеты. Женщина предложила:
- Давай так. Я ногу подвернула. Ты мне поможешь донести пакеты до подъезда, а я тебе помогу.
- Мерси, мадам.
К подъезду подходила колоритная пара. Мужчина нёс пакеты и что-то оживлённо рассказывал. Рядом, заливаясь от смеха, ковыляла женщина. Было такое ощущение, что счастливая семейная пара возвращается домой с покупками. Женщина сказала:
- Вот мы и пришли.
- Шикарный подъезд шикарной женщины! Мадам, вы красивы!
- Ну, ты и льстец! Как говорят, не бывает некрасивых женщин - бывают недофинансированные.
- Странно сказать, но за этот час... Я был счастлив. С вами легко, знаете ли...
- Это всё благодаря вам. Давно меня не сопровождал мужчина.
- Мне лестно это слышать.
- Если бы не было мужчин, то вся земля была бы населена толстыми, весёлыми, ненакрашенными тетками. Вот, возьмите, - она протянула ему пятисотрублевую купюру.
- Мадам, мне нужно двести. У меня нет сдачи.
- Бери! Говорю.
- Нет!
- Значит... У нас будет повод завтра опять увидеться. На том же месте. Ну, скажем... В час дня?
- Я к вашим услугам, мадам. Как я вас узнаю? – спросил мужчина и немного улыбнулся.
- Вы увидите, как к вам будет направляться женщина. Вы подумаете, хоть бы не она. Так вот, это буду я.
Смеялись оба. Они разошлись в разные стороны, и каждый направился в свой мир.
@Александр Бессонов

«Чужих детей не бывает»



Хочу поведать трогательную историю, автор которой — ЖИЗНЬ!
Мои родители очень долгое время жили в деревне и естественно, у них была всякая живность, были и кошки. Одну кошку звали «Старуха», она досталась им с домом по наследству от прошлых хозяев. Кошка была действительно старая но, я бы дала ей характеристику — очень благородная, порядочная и умная. Как-то раз, папа был занят дома по хозяйству, тут наша «Старуха» проголодалась и ходит за ним «мяу» да «мяу», ну папа ей ( на чисто русском языке и говорит) «Что ты ходишь за мной «Старуха», мышей не ловишь, только и кляньчишь у меня то молочка, то колбаски, вот за что я тебе должен давать, за твое мяуканье???» и дальше ходит, продолжает заниматься своими делами. Кошка внимательно посмотрела на папу и ушла. Прошло минут может пятнадцать, опять сзади него «мяу» и лапкой его за ногу трогает, «А ну ка посмотри!!!», он повернулся, а она мыша принесла и положила перед ним. Папа давай ее нахваливать, «Ай же ты моя хорошая! Труженица ты моя, вот тебе молочка за службу».
Ну так вот, у этой «Старухи»  была дочка кошечка, звали ее «Молодуха» — красавица писанная, хоть на выставку, хоть на подиум, прям «ФОТОМОДЕЛЬ» да и только! Целыми днями она себя нализовала и сама собой любовалась. Не поверите, но это было видно всем окружающим людям и котам. И вот однажды, окатилась наша красавица, принесла три котёнка, но кормить не стала (зараза такая), взяла и спрятала этих слепышей в сено. Они там так мяукали, так громко — просто жесть. Услыхала наша «Старуха», как котятки мяукают, и давай по всему хлеву бегать искать, куда их «Молодуха-зараза» заныкала. Нашла, всех вылизала, перетащила в укромное место и давай их сама выкармливать, а молока то нет, вообщем она так свято исполняла роль кормилицы, что молоко у нее пришло, а «Молодуха» так и не подошла.
Да! Вот такая душещипательная история, произошла у моих родителей на хозяйстве, правда давно это было, но после этой истории, мы поняли, что и у кошек «в семье не без урода», но и «чужих детей не бывает».
из сети.

ИСТОРИЯ ДЖУЛЬЕТТЫ



- Ну что мне вам сказать? Вы, конечно, можете не верить, но меня, Розу Абрамовну, во время войны спасли немцы, чтоб они сгорели! Точнее, немецкая бомбардировочная авиация. Если б это чертово Люфтваффе вовремя не налетело, я бы погибла.
Думаю, перед вами уникальная личность, которая осталась жить благодаря бомбежке... Если вы жили в Ленинграде, то должны знать, что до войны я была Джульеттой. Семь лет никому этой роли не поручали, кроме меня. Перед самой войной Джульетта влюбилась, -
нет, не в Ромео, это был подонок, антисемит, а в Натана Самойловича, очередного режиссера,- и должна была родить. Аборты в то время, как, впрочем, и все остальное, были запрещены. Что мне было делать - вы представляете беременную Джульетту на балконе веронского дома Монтекки?.. Нет повести печальнее на свете... Я кинулась в "абортную" комиссию к ее председателю, удивительному человеку Нине Штейнберг. Она обожала театр, она была "а менч", она б скорее допустила беременного Ромео, чем Джульетту, и дала мне направление на аборт. Оно у меня до сих пор хранится в шкафу, потому что Натан Самойлович, пусть земля ему будет пухом, сказал: "Пусть я изменю искусству, но у меня будет сын. Шекспир не обидится..."
И я играла беременной. Впрочем, никто этого не замечал, потому что Джульетта с животом была худее всех женщин в зале без живота. Вы можете мне не верить - схватки начались на балконе. Я начала говорить страстно, горячо, почти кричать - мне устроили овацию. Они, идиоты, думали, что я играю любовь, - я играла схватки. Натан Самойлович сказал, что это был мой лучший спектакль... Схватки нарастали, но я все-таки доиграла до конца, добежала до дома падре Лоренцо и бросилась в гроб к Ромео. Прямо из гроба меня увезли в родильный дом. Измена Натана Самойловича искусству дала нам сына. Чтобы как-то загладить нашу вину перед Шекспиром, мы назвали его Ромео. Но эти черти не хотели записывать Ромео, они говорили, что нет такого советского имени Ромео, и мы записали Рома, Роман - еврейский вариант Ромео...
Я могла спокойно продолжать исполнять свою роль - взлетать на балкон, обнимать, любить, но тут.... нет, я не забеременела снова - началась война. Скажите, почему можно запретить аборты и нельзя запретить войну? Всегда не то разрешают и не то запрещают. Натан Самойлович ушел на войну, уже не режиссером, а добровольцем, - у них была одна винтовка на семерых, "и та не стреляла", как он писал в первом письме. Второго письма не было... Мы остались с Ромео. Я продолжала играть, но уже не Джульетту. Я играла народных героинь, солдаток, партизанок. И мне дали ружье. Я была с ружьем на
сцене, он в окопе - без. Скажите, это нормальная страна? Весь наш партизанский отряд на сцене был прекрасно вооружен. У командира был браунинг. В конце мы выкатывали пушку. Вы представляете, какое значение у нас придавалось искусству? Мы храбро сражались. В конце меня убивали.
Со временем партизанский отряд редел: голод не тетка - пирожка не поднесет. Командира в атаку поднимали всей труппой - у него не было сил встать. Да и мы шли в атаку по-пластунски. Политрука посадили: он так обессилел, что не мог произнести "За Родину, за Сталина!", его хватало только на "За Родину..." - и он сгинул в "Крестах". Истощенные, мы выходили на сцену без оружия, некому было выкатить пушку, некому было меня убить... И, чтоб спасти своего Ромео, Джульетта пошла на хлебозавод. Вы представляете, что такое в голод устроиться на хлебозавод? Это примерно то же, что в мирное время устроиться президентом. Туда брали испытанных коммунистов, несгибаемых большевиков с большой физической силой. Вы представляете себе Джульетту несгибаемой коммунисткой с
железными бицепсами? Но меня взяли, потому что директор, красномордый, несмотря на блокаду, очень любил театр, вернее, артисточек.
продолжение следует...

Вся женская часть нашего поредевшего партотряда перекочевала из брянских лесов на второй хлебозавод.
Я могу вам перечислить, кто тогда пек хлеб: Офелия, Анна Каренина, все три чеховские сестры, Нора Ибсена, Укрощенная Строптивая и Джульетта... Мы все устроились туда с коварной целью - не сдохнуть! Каждое утро я бросала моего Ромео и шла на завод. Я оставляла его с крысами, моего Ромео, они бегали по нему, но он молчал - он ждал хлеба. И я приносила его. Я не была коммунисткой и у сердца носила не партийный билет, а корку хлеба. Каждый день я выносила на груди хлеб, я несла его словно динамит, потому что, если б кто-то заметил, - меня б расстреляли, как последнюю собаку. Чтобы расстрелять, у них всегда есть оружие. Меня бы убили за этот хлеб - но мне было плевать на это. Я несла на своих грудях хлеб, и вахтер, жлоб из Тамбова, ощупывая меня на проходной, не решался прикоснуться к ним. Он знал, что я Капулетти, и сам Ромео не смел касаться их... И потом, даже если бы он посмел!.. Вы знаете, актрисы умеют защищать свои груди. Я выходила в ночной город. Я шла по ночному Ленинграду и пахла свежим хлебом. Я боялась сесть в трамвай, шла кружными путями, Обводным каналом. От меня несло свежим хлебом - и я боялась встретить людей. Я пахла хлебом и боялась, что меня съедят. Даже не то что меня, а хлеб на моей груди. Я вваливалась ночью в нашу комнату с затемненным окном, доставала хлеб - и у нас начинался пир.
Я бывала в лучших ресторанах этого мира - ни в одном из них нет подобного блюда. Ни в одном из них я не ела с таким аппетитом и с таким наслаждением. Ромео делил хлеб ровно пополам, при свече, довоенной, найденной под кроватью, и не хотел взять от моей порции ни крошки. Он учил меня есть. - Жуй медленно, - говорил он, - тогда больше наедаешься. Наша трапеза длилась часами, в темноте и холоде блокадной зимы. Часто я оставляла часть хлеба ему на утро, но он не дотрагивался до него, и у нас скопился небольшой запас.
Однажды Ромео отдал все это соседу-мальчишке за еловые иглы.
- Твоей матери нужны витамины, - сказал этот подонок, - иначе она умрет. Дай мне ваш черствый хлеб, и я тебе дам еловых иголок. Там витамины и хлорофилл. Ты спасешь ей жизнь. И Ромео отдал. Он еще не знал, что такое обман. Я не сказала ему ни слова и весь вечер жевала иглы.
- Только больше не меняй, - проговорила потом я. - У нас сейчас столько витаминов, что их хватит до конца войны...
Этот подонок сейчас там стал большим человеком - а гройсе пуриц. Он занимается все тем же: предлагает людям иголки - витамины, хлорофилл... Директор, красномордый жеребец, полнел, несмотря на голод. Какая-то партийная кобылица помогла ему комиссоваться и устроила директором. Он не сводил с меня своих глупых глаз.
- Тяжело видеть Джульетту у печи, - вздыхал он, - это не для прекрасного пола, все время у огня.
- Я привыкла, - отвечала я, - играла роли работниц, сталевара.
- И все же, - говорил он, - вы остались у печи одна. Офелия фасует, Дездемона - в развесочном и все три сестры - на упаковке.
- Я люблю огонь, - отвечала я. Я не хотела бросать печь, потому что путь к распаковке лежал через его конюшню... Однажды, когда я уже кончила работу и, начиненная, шла к проходной, передо мной вдруг вырос кобель и попросил меня зайти в свой кабинет. На мне был хлеб, это было опаснее взрывчатки. Он закрыл дверь и нагло, хамски начал ко мне приставать. Я вас спрашиваю: что мне было
делать? Если б я его ударила - он бы меня выгнал, и мы бы остались без хлеба. Если б я уступила - он бы все обнаружил, - и это расстрел. Что бы я ни сделала - меня ждала смерть. Он пошел на меня. Отступая, я начала говорить, что такой кабинет не для Джульетты, что здесь противно, пошло...Он наступал, ссылаясь на условия военного времени. Я орала, что привыкла любить во дворцах, в веронских палаццо, и всякую чушь, которая приходила в голову, потом размахнулась и врезала ему оглушительную оплеуху. Он
рассвирепел, стал дик, злобен, схватил меня, сбил с ног, повалил и уже подступал к груди. Я попрощалась с миром.
И тут - я всегда верила в чудеса! - завыла сирена - дико, оглушительно, свирепо. Сирена воздушной тревоги выла безумно и яростно, - наверно, мне это казалось... Он вскочил, побежал, путаясь в спущенных штанах, - как все подонки, он боялся смерти, - штаны падали, он подтягивал их на ходу на свою трясущуюся белую задницу, и я засмеялась, захохотала, впервые за всю войну, и прохохотала всю воздушную тревогу, - это, конечно, был нервный приступ: я ржала и кричала "данке шен, данке шен" славному Люфтваффе, хотя это было абсолютным безумием...
До бомбоубежища он не добежал, его ранило по дороге шрапнелью, и вы не поверите - куда! Конечно, война - ужасная штука, но иногда шальная шрапнель - и все!.. Мы ожили - я, Дездемона, Офелия, Укрощенная Строптивая. Мы пели "Марш энтузиастов"...
Он потерял к нам всякий интерес. И к театру. И вообще - к жизни. Он искал смерти - он потерял все, что у него было… Вскоре он
отправился на фронт. Рассказывают, что он дрался геройски, - так мстят за святое, причем, как утверждали, целился он не в голову...
Прорвали блокаду, мы выехали из Ленинграда через Ладогу, в Сибирь, после войны вернулись, жили еще лет двадцать на болоте, а потом вот приехали в Израиль. Я играла на иврите, уже не Джульетту - ее мать, потом кормилицу. Живем мы втроем - я, Ромео и Джульетта. Вы не поверите - его жену зовут Джульетта. Сплошной Шекспир... Я как-то сказала ему, чтобы он женился на женщине, от которой пахнет не духами, а свежим хлебом, - и в кибуце он встретил Джульетту. Он был гений, мой Ромео - он играл на флейте, знал китайский, водил самолет. И вы не поверите, кем он стал - директором хлебозавода в Холоне. Мне стало плохо - я все еще помнила того. Из этого вот шкафа я достала старинное направление на аборт и стала махать перед его красивым носом.
- Что это? - спросил он.
- Направление на аборт! На который я не пошла. Но если б я знала, кем ты станешь!.. Ты же все умеешь - стань кем-нибудь другим. Инженером. Философом. Разводи крокодилов!
Но кто слушает свою маму? Иногда вечерами он приходит и достает из-под рубашки горячую буханку.
- Дай мне лучше еловых иголок, - говорю я, - мне необходимы витамины!
@Лель Ефлеон

КАК Я БЫЛ ВОЛШЕБНИКОМ



По русскому языку на дом задали написать сочинение.
Я открыл тетрадку и аккуратно вывел там
" Если бы я был волшебником."
Самая первая мысль, которая пришла мне сразу же  в голову была о том , что я тотчас  отменил бы школу и всякие там уроки и экзамены. Следом за ней, я бы превратил своих обидчиков в мерзких жаб.
Я представил себя в черном плаще со скрещенными на груди руками. Внизу, у моих ног плачут и извиваются мои враги, квакают и просят их пощадить, а я громко смеюсь..
Я никогда ещё в жизни не встречал настоящих волшебников, если только в кино или в книжках. Там у них обязательно были у кого палочка, у  кого кольцо . Был даже кувшин, из которого вылезал джин, а у одного была волшебная борода.
 Я немного погрыз ручку , представляя себя в роли волшебника. С бородой я ходить не хотел, кувшинов в доме тоже не было. В кухонном ящике были лишь одни кострюли и старый бабушкин бидон.  Но я подумал,  что в бидоне джину бы  сидеть не понравилось.  С кольцом на пальце или магическим перстнем я  показался себе смешным. Палочка подходила больше всего. Правда я её мог потерять. Мама всё время ругает меня и говорит, что я "рассеянный с улицы Бассейной".
Я ещё немного погрыз ручку и подумал, что  лучше буду, как Супермен или Терминатор.
И чтобы у меня были непременно  такие же большие и сильные мускулы.
Я представил, как  пришел бы в школу, спрятав гору стальных мышц под плащом, и прошёлся бы рядом с какими- нибудь хулиганами из старших классов.  Завидев меня, они бы принялись меня задирать и  смеяться над моим плащом.  Я им, конечно же, для вида, немножечко поддался, раззадоривая их и собирая как можно больше народу, особенно девчонок. А потом неожиданно скинул бы одежду и остался только в одних трусиках.
Все бы ахнули увидев моё мощное тело, а я  прищурив один глаз,  хриплым голосом сказал бы - Я вернулся, чтобы отомстить! .
И как начал бы расшвыривать хулиганов  в разные стороны.
А все девчонки восхищённо бы смотрели на меня..
А потом я вспомнил, что школы то уже нет. Я же её уже заколдовал. А по улице в одних трусах разгуливать как то неловко.
Тогда я пошел спросить у папы, что он сделал бы,  если  был  волшебником.
Папа на секунду отвлекся от журнала , посмотрел в сторону и сказал:
- Вообще- то, пора менять машину! На большой и крутой внедорожник! Чтобы там, турбированный двигатель и всё такое.
А ещё лучше купить вертолёт.
А мама сказала, что наколдовал  бы такого робота, который сам всё делает- стирает, гладит, пылесосит, готовит еду и бегает по магазинам и проверяет у меня уроки.
Папа услышал наш разговор  и сказал,  что если бы такие  роботы существовали , то он бы может  и не женился вовсе и мама на него обиделась..
А дедушка сказал, что он всех наших  футболистов отправил бы на Марс..
Только бабушка печально сказала, что хотела бы сделать всех здоровыми и чтобы лекарства были дешёвыми, а сама медицина бесплатной.И ещё она сказала ,что прибавила бы всем пенсию.
За ужином они продолжили обсуждение и  все перессорились. Они кричали друг на друга, что то доказывали, а я подумал , что хорошо, что не каждому даётся возможность стать волшебником.
Уже под вечер я закончил писать своё сочинение.
Папа первым пришёл ко мне и заглянул в тетрадку..
Прочитав, он почесал затылок , хмыкнул и пошел к маме. Я думаю, мириться.
Потом пришла бабушка и тоже прочитала. Когда закончила, то нежно поцеловала меня в макушку и сказала, что она давно про всё забыла..
Потом мы с мамой сидели в обнимку возле окна и смотрели на Луну и я понял, что жизнь у волшебников довольно сложная, и это только на первый взгляд всё просто, махнул палочкой и готово..а на самом деле всё совсем не так.
Я и в сочинение про это  написал:
"..Если бы я был волшебником, то я бы научил всех слушать. Все проблемы на Земле только  из за того, что люди не слышат друг друга.
  Недавно я разбил любимую бабушкину чашку. Она была последняя и бабушка сильно  огорчилась. И меня  все стали ругать.  Я хотел сказать, что не специально это сделал, что так получилось. Это, ведь, большая разница, когда нарочно делают, а когда нет. Но никто не захотел слушать и меня все равно наказали.
Если бы я был волшебником, я бы научил всех людей слушать. Все бы понимали друга друга и тогда бы никто не ссорился и не воевал.
И ещё я бы махнул палочкой и сделал бы снова любимую бабушкину чашку целой..
Мама прочитала моё сочинение, и сказала ,что я правильно всё написал.
Она прижала меня к себе и сказала- "Ты мой самый настоящий волшебник.."
(с) Рустем Шарафисламов

Синий платочек



Что с ней вдруг случилось, Фая никак не могла понять. Всегда милая, тихая и послушная дочка Ниночка вдруг взбунтовалась:
- Мама, купи мне этот платочек, ну пожалуйста!
Это было так необычно, Нина никогда ничего в магазинах не просила, не имела привычки ничего хватать, впадать в истерики и выпрашивать. Что с ней такое?! Зачем ей этот синий платок?
- Дочка, да зачем тебе он, объясни хоть? Понравился?
- Мама, он мне очень нужен, я тебя прошу!
Растерянная Фая купила платочек и отдала дочери. Ну раз уж ей так хочется, так что же, не жалко. Нина взяла аккуратно свернутый платок и с трепетом положила за пазуху.
С того дня девочка совсем притихла. Почти не выходила из комнаты, молчала, да всё примеряла синий платок, но без особой радости.
Однажды она вышла к маме в этом платке и сказала:
- Мама...
На её лице было неподдельное беспокойство, даже испуг.
- Дочка, да в чем же дело? Расскажи мне наконец...
- Мама, мне недавно приснилось, что вы с папой меня хороните. И на тебе вот этот самый синий платок, точно этот, что я увидела тогда в магазине. Я не знаю, когда это случится, но ты пожалуйста надень этот платок, это очень важно.
- Приснилось? Ниночка, ну какие глупости. Ну мало ли что может присниться!
- Нет, мама, это не какая-то мелочь. Ты не думай. Я точно знаю, что меня скоро не станет, и ты надень этот платочек.
* * *
Фая не знала, что и думать. Если дочь так уверена, то нужно сделать всё, чтобы сберечь её от всяких неприятностей. Она взяла отпуск на работе, попросила и мужа о том же. Они все время были рядом с Ниной, много играли, читали, разговаривали - прекрасно проводили время вместе. Но все же Нина была непривычно задумчивой, не веселой.
* * *
Через неделю Фая стояла у оградки, нервно поправляя синий платочек...
* * *
В тот день они всей семьей вышли на прогулку в парк, и никто не заметил, как сзади на них несется велосипед - видимо, это был новичок, только учился ездить. Не смог затормозить и сбил Нину... Всё бы обошлось, но удар пришелся на девочку в метре от дороги, и её сбила проезжавшая машина...
Так сбылся её собственный страшный сон...

Всем, кто помнит о БЛОКАДЕ ЛЕНИНГРАДА

Ноябрь 1941 года. Ленинград. Блокада.
Зоя с трудом продвигалась по шатким мосткам. Костыли скользили по обледенелым доскам. Ноги совсем не держали. Дистрофия....
Но она знала, спасение совсем близко, наконец то возможно. Она стиснув зубы двигалась по мосткам вперед, на баржу.
За спиной Зоя несла  привязанный платком узел. Он мешал равновесию, но она упрямо  и осторожно двигалась на борт баржи. На берегу выгрузили детишек. Эвакуировали детский дом. Воспитательницы  хлопотали,  строили ребятишек парами.  Закутанные платками и шарфами, малыши, как маленькие старички, молча стояли и ждали. Ни шума, ни улыбок, ни озорства.
Зоя наконец-то добралась до борта. Остался последний шаг. В это момент баржу качнуло волной, костыли скользнули, Зоя изогнулась , пытаясь удержать своё худенькое тело в равновесии.
И в этот момент большой узел  выскочил из перевязи за спиной и упал в воду. Зоя замерла в ужасе,  а сзади ее уже подталкивали к барже
- Шагай, давай! Бог с ними, с твоими тряпками. Лишь бы выбраться на Большую землю.
Зоя побелевшими губами произнесла
- Там дочка!
Люди зашумели, заволновались. Все смотрели на воду. На темной ледяной воде, у борта качался сверток из одеял. Маленькое личико крошечной девочки выглядывало из тряпок. Сверток начал медленно погружаться в воду.
В этот момент женщина- матрос  с баржи, прыгнула в ноябрьскую воду , в два гребка добралась до кулька с ребенком и подхватила его рукой. Раздался общий вздох- стон облегчения.
Зою спустили на пристань , ребенка в мокром одеяле передали в трясущиеся руки матери.
Зоя растерянно стояла не понимая, что делать дальше. Плыть через Ладогу на палубе невозможно. Ледяной ветер , холод. Ребенок просто погибнет.
Слезы текли по изможденному лицу Зои.
В этот момент открылась дверь маленькой сторожки на пристани.
Седой старик, увидев Зою с мокрым одеяльцем в руках, забормотал:
-Ой, да что ж это делается то! Дочка, да что ж ты стоишь то?
Ребенка то заморозишь! Давай ко мне в сторожку, у меня там натоплено. Сушиться будем. Давай ребенка то, идем- идем !
В сторожке и правда было тепло, горела печка, кипел чайник.
Ребенка развернули, распеленали, развесили у печки одеяла. Зоя все  никак не могла успокоиться.  Дед налил ей кипяточку, заставил отхлебнуть.
- Грейся, дочка, не плачь.
Баржу тем временем загрузили, мостки убрали. Баржа медленно двигалась по ладожской воде, увозя на Большую землю ленинградцев из ада блокады.
Зоя с тоской смотрела в окно на удаляющуюся баржу. Горло перехватывали рыдания. Спасение было так близко. Она с таким трудом выхлопотала мандат на выезд из города и место на барже. Ладога вот вот могла встать. Уже льдины плавали по темной воде. А потом жди когда лед встанет и можно будет по льду на машине выехать.
Дед обнял Зою за вздрагивающие худенькое плечи:
- Крепись, дочка. Авось успеешь еще на следующей барже уйти. А пока суши и грей ребенка.  
Кто у тебя?
- Дочка, Валерочка.
- Ишь, имя то какое мудреное, Валерия.
- Так звали жену Спартака, предводителя спартанцев.
Дед усмехнулся в усы.
- Читать,  значит, любишь?
- Люблю.
- Эх, война... Смотри как твоя дочка сладко спит. Пригрелась. Не плачь. Все будет хорошо.
В этот момент раздался взрыв...
Зоя, заковыляла на улицу. Прочь улетал немецкий самолет,  а на месте удаляющейся баржи плавали обломки и детские горшки.
Детский дом....
Зоя кричала и  билась, как раненая птица. В этом крике было все- и ужас пережитого  и страх за крошечную дочку, родившуюся в блокадном городе, бомбежки, разрушенный дом, голод, холод, страх.
Дед вынес Зое пальто, обнял, увел в  сторожку, усадил, сунул в руки алюминиевую кружку с кипятком, плеснул туда из фляжки
- Пей!
-Да...дела.....-дед обернулся на спящую малышку -
- Спасла вас твоя Валерия...  Значит будете долго жить!
Валерочка,  это моя мама. Ей 78 лет. И она до сих пор полна жажды жизни.
Бабушка Зоя умерла, дожив до преклонного возраста.
Из блокадногоЛениграда их вывезли на Большую землю только через год.
Каждый год 27 января она зажигала свечу на кухне, и клала рядом маленький кусочек хлеба и кусочек сахара. А потом долго смотрела на свечу и плакала.
Вечная память тем, кто не пережил и низкий поклон тем, кто выжил в страшные годы блокады.
из инета